Глава 26

Она вышла из разогретого салона на холодный прозрачный воздух. Клонившееся к закату солнце проглядывало между двумя черными тучами и окрашивало всю улицу закатным светом. Анна быстро пошла вперед, и ей показалось, что она идет по залитой золотом дорожке. Настроение ее было странно приподнятым. Она сумела постоять за себя, и теперь ей казалось, что это было легко. Было удивительно, что она так сильно боялась, так подчинялась диктату. В конце концов, что он может сделать? Выдать ее означало бы выдать себя самого. Угрозы – нож обоюдоострый. Она дала ему это понять, и он быстро сбавил тон. Она ушла, не взяв на себя никаких обязательств. Она приняла бой и победила. Она показала, что ее нельзя использовать как инструмент. Она сделает это сама, выбрав время и способ, – если вообще станет делать что-либо. Это будет зависеть от Филиппа. Они, наверно, считают ее круглой дурой, которая станет рисковать всем, что было добыто. Она не такая дура и не дура вообще. Получив то, о чем мечтал всю жизнь, ты не станешь этим рисковать, а будешь крепко держаться за это. То, что можно будет сделать без риска, она сделает. Если бы сегодня вечером представился хороший шанс, она могла бы даже добыть мистеру Феликсу его слепки, но если она это сделает, то это будет потому, что сама так решила, а не повинуясь его приказам.

На углу она свернула. Солнечная дорожка пропала, но не пропало приподнятое настроение Анны. У нее возникла полуоформившаяся мысль, над которой она стала размышлять, и постепенно начал вырисовываться план. Ее шаг замедлился. Она шла, обратив все внимание внутрь себя. Холод, темнеющая улица, гуляющий по ней слабый ветер – всего этого больше не существовало. Она рассматривала свой план и жаждала его так, как могла бы жаждать бриллиантовое ожерелье или мощный автомобиль. Подобно этим вещам, он был недосягаем. Но так ли это? Так ли? Если она инструмент, то этот инструмент обратится против руки, которая его направила. Она начала очень тщательно взвешивать возможности. Конечно, будет кое-какой риск, но она и так все время живет в опасности. Пожалуй, есть смысл немного рискнуть, чтобы освободиться. На миг у нее закололо сердце. Безопасность была так далеко.

Она продолжала размышлять, потом, засомневавшись, замедлила шаг. Лиам-стрит была уже близко. Еще раньше, перед выходом, она нашла ее на карте. Она пойдет и посмотрит на Монтегю-Мэншнс. Незачем заранее решать, войдет она туда или нет. В глубине сознания маячила неопределенная мысль, что некая путеводная звезда укажет ей дорогу. Анна зашагала в направлении Лиам-стрит.

Мисс Сильвер сидела у камина и вязала. Она закончила второй чулок для Джонни и начала пару носков для маленького Роджера. Вторая пара чулок для Джонни могла подождать. На чулки новой хорошей шерсти все равно не хватало, так что лучше использовать ее для носочков, что будет большим подспорьем для Этель, которая совершенно не имела времени обвязывать свою семью. Трое мальчишек и муж, для которых надо готовить, убирать, стирать, чинить одежду, да еще работа в столовой три раза в неделю – этого с лихвой хватало для одной пары рук.

Перебирая спицами, мисс Сильвер прокручивала в голове свой последний разговор с Фрэнком Эбботом. Воспоминания об этом разговоре заставляли ее качать головой. Главный инспектор Лэм, без сомнения, опытный офицер и человек, достойный всяческого уважения, но это не означает, что она всегда может согласиться с его выводами. О боже, ни в коем случае. Сейчас она была с ним совсем не согласна. Она так и сказала Фрэнку Эбботу. Но, конечно, это было не ее дело – она не была привлечена к расследованию официально. Если старший инспектор удовлетворен, больше говорить не о чем. Ведь он мужчина. У мисс Сильвер не было неприязни к мужскому полу. Если они находятся на своем месте, то могут быть действительно очень полезны. Она восхищалась всеми их положительными качествами и снисходительно относилась к их провалам. Но время от времени она отмечала – как делала это сейчас, – что они слишком уж убеждены в том, что их мнения непременно верны. Если старший инспектор Лэм мог поверить, что с бедной мисс Коллинз произошел весьма прискорбный несчастный случай, когда она направлялась в Руислип, в гости к своей приятельнице миссис Уильямс – если он мог поверить, что она заблудилась и случайно забрела в темный переулок, где потом была найдена, – то такая вера не убеждала мисс Сильвер. Ей было все равно, насколько респектабельной особой выглядит миссис Уильямс; она ни на минуту не допускала мысли, что мисс Коллинз имела хоть малейшее намерение ее навестить. Мисс Коллинз могла знать миссис Уильямс, могла не знать – в этом отношении мисс Сильвер не спешила делать выводы. Но в тот понедельник она ехала в город с намерением встретиться с леди Джослин под часами вокзала Ватерлоо без четверти четыре. Если там она встретила не леди Джослин, то это был тот, кто знал о назначенной встрече и пришел от имени леди Джослин. Леди Джослин, похоже, не могла сама прийти на встречу – в этом отношении старший инспектор был совершенно убежден. Мисс Сильвер поджала губы. Она считала, что его слишком легко убедить.

Именно в этот момент ее внимание было привлечено внезапной переменой света. До этого день был необычайно угрюмым и пасмурным, но сейчас, совершенно неожиданно, на улице прояснилось. С легким вздохом облегчения мисс Сильвер отложила вязанье и подошла к окну. Было радостно видеть солнце после стольких мрачных дней. Свет падал наискосок из-за поворота на противоположной стороне улицы – ровный луч, случайно пробившийся меж двух грозных туч. Увы, никаких признаков настоящего прояснения, подумала она. Просто мимолетный проблеск – но приятный, очень приятный.

Она оставалась у окна, пока свет не померк. Именно в этот момент она увидела, как на противоположном тротуаре остановилась женщина и подняла глаза на дом. На ней была маленькая, отделанная мехом шапочка и очень красивое меховое пальто. Из-под шапочки выбивались светлые волосы. Мисс Сильвер тотчас узнала леди Джослин. В каждой газете был напечатан портрет работы Эмори. Она была очень похожа на свой портрет – действительно очень похожа.

Мисс Сильвер смотрела вниз, а та женщина вверх, на окна, – лишенное выражения, гладко тонированное лицо, спокойный взгляд прекрасных серых глаз из-под дугообразных бровей. С таким выражением она могла бы смотреть на живописный вид или решать шахматную задачу. Затем она вдруг резко повернулась и пошла обратно той дорогой, по которой пришла, ступая легко и неторопливо. Мисс Сильвер провожала ее взглядом.

Анна Джослин вошла в свою квартиру. Она чувствовала радость и уверенность в себе. Ее план дал ей ощущение могущества. От нее зависело, применить его или не применить. Быть может, она это сделает, а быть может – и нет, она еще не решила. Между тем план давал ей ощущение власти.

Через некоторое время после чая зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала легкое покашливание. Женский голос спросил:

– Леди Джослин?

Быстро подумав, кто бы это мог быть, она ответила:

– Да.

– Я думаю, вам известно мое имя. Говорит Сильвер – мисс Мод Сильвер.

– Почему вы думаете, что оно мне известно?

Последовало то же самое назидательное покашливание.

– Я думаю, что вы приходили навестить меня сегодня ближе к вечеру или, по крайней мере, увидеть, где я живу. Вы не вошли ко мне. Если вы собирались это сделать, то потом передумали и ушли. Ну что ж, ушли так ушли.

– Я, право, не понимаю, о чем вы говорите.

– Я думаю, понимаете. Я позвонила вам, потому что есть нечто, что вам следует знать. За вами следили.

Анна молчала, держа трубку застывшей рукой, стараясь овладеть голосом. Но голос все равно зазвучал негромко:

– Я в самом деле не знаю, что вы имеете в виду.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Леди Джослин, было бы хорошо, если бы вы меня выслушали. Сегодня около четырех часов вы шли по Лиам-стрит. Вы остановились на тротуаре и стали смотреть на дом Монтегю-Мэншнс на противоположной стороне улицы. Случилось так, что я как раз в этот момент смотрела из окна моей гостиной и сразу вас узнала. Ваше сходство с портретом работы Эмори… поразительно.

Что-то внутри Анны сказало: «Она знает», а потом: «Откуда она знает?»

Тихо и отчетливо мисс Сильвер продолжила, возможно отвечая на этот невысказанный вопрос:

– Я умоляю вас меня выслушать, потому что знаю: были приложены особые старания, чтобы помешать той несчастной мисс Коллинз встретиться с вами. Разве вам не приходило в голову, что такие же старания могут быть приложены, чтобы помешать вам встретиться со мной?

– Я действительно не понимаю, о чем вы говорите. – Она повторяла уже механически. Голос был безжизненным, слова казались бессмысленными.

Мисс Сильвер сказала:

– Я думаю, у вас было намерение посетить меня, но вы не могли решиться и в итоге отказались от этой затеи. Человеком, который следил за вами, была женщина в поношенном коричневом пальто, с фиолетово-коричневым шарфом на голове. Пока вы ждали на тротуаре, она стояла под навесом одного из соседних домов. Когда вы пошли обратно, она повернулась лицом к двери, как будто ожидая, что ей откроют. Но когда вы прошли мимо нее, она спустилась с крыльца и опять последовала за вами.

Анна ничего не сказала, а мисс Сильвер продолжила:

– Я уверена, что полиция не интересуется вашими передвижениями. Я имею основания так считать. Значит, вами интересуется кто-то другой. Именно по этой причине я вам звоню. Вам лучше знать, кем может быть этот другой и до какой степени вы в опасности. Я почувствовала себя обязанной вас предостеречь. Если вам захочется со мной посоветоваться, я в вашем распоряжении. Думаю, вам приходить ко мне небезопасно, но я могла бы прийти к вам.

Анна резко вздернула подбородок. Зачем она позволяет кому-то так с собой разговаривать? Она, верно, сошла с ума. Видно, она совсем обезумела, потому что ей вдруг захотелось закричать: «Да, придите, придите, придите!» Она сдержала этот порыв, как и свой голос:

– Я уверена, что у вас очень добрые намерения, но все равно не понимаю, о чем вы говорите. До свидания.