Глава девятая. Специалист по редким маркам

– «Закопан в землю, и очень глубоко!» – повторил мистер Майерст, не сводя взгляда с детектива. – По-моему, примечательная фраза!

Расбери снова ухватился за края жилета и начал покачиваться на стуле. Он посмотрел на Спарго. Детектив уже успел изучить характер журналиста и почувствовал, как тот весь насторожился и приготовился к прыжку, словно хищник, почуявший запах дичи.

– В самом деле, весьма примечательная, мистер Майерст! – поддакнул он. – Что скажете, мистер Спарго?

Журналист медленно повернулся и в первый раз обратил свой взгляд на Майерста. Он пристально рассматривал его несколько секунд, прежде чем произнести:

– А что вы ему ответили?

Детектив решил, что настало время прояснить ситуацию:

– Позвольте представить – это мистер Спарго, журналист из «Наблюдателя». Он написал ту самую статью об убийстве Марбери, про которую вы говорили. Мистер Спарго очень заинтересован этим делом, и мы, в некотором смысле, занимаемся им вместе. Каждый в меру своих возможностей.

Секретарь внимательно взглянул на Спарго, а тот повторил вопрос:

– Что вы ему ответили, сэр?

Майерст замялся.

– В сущности, ничего, – пробормотал он. – По крайней мере, ничего определенного.

– Вы не спросили его, что он имеет в виду?

– Нет.

Спарго резко встал с места.

– В таком случае вы упустили самую потрясающую возможность, какую только можно вообразить! – возмущенно воскликнул он. – Вы только подумайте, какую историю он мог вам рассказать!

Журналист замолчал, словно сообразив, что говорить об этом бесполезно, и повернулся к Расбери, с любопытством наблюдавшему за этой сценой:

– Послушайте, Расбери, мы можем как-то открыть сундучок?

– Разумеется, – ответил детектив, поднявшись с места. – Более того: мы должны его открыть! Наверняка в нем находится какая-нибудь важная улика. Поэтому я хочу попросить мистера Майерста отправиться вместе со мной. Я должен получить ордер. Надеюсь, все будет сделано уже сегодня, в крайнем случае – завтра утром.

– Вы сможете устроить так, чтобы я при этом присутствовал? – спросил Спарго. – Отлично, Расбери. Мне пора идти, но если услышите что-нибудь новое, обязательно сообщите. А я сделаю то же самое для вас.

Он развернулся и поспешил назад в редакцию «Наблюдателя». Помощник, которому журналист поручил следить за всем происходящим в свое отсутствие, протянул ему визитную карточку:

– Этот джентльмен заходил к вам час назад, мистер Спарго. Хотел поговорить по делу Марбери, но сказал, что не может ждать, и попросил вас зайти к нему.

Спарго взял карточку и прочитал: «Мистер Джеймс Крайдер, специалист по филателистическим раритетам, 2, 021, Стрэнд». Он сунул карточку в карман и снова вышел на улицу, удивляясь, почему мистер Джеймс Крайдер не назвал себя просто «специалистом по редким маркам», что звучало бы естественнее. Пройдясь по Флит-стрит, Спарго увидел магазин, указанный на визитной карточке, и убедился в том, что, чем бы ни занимался раньше хозяин этого заведения, теперь с его бизнесом покончено: на витрине висело объявление «Сдается в аренду». Внутри он обнаружил невысокого полного мужчину в расцвете лет, который внимательно наблюдал за тем, как упаковываются и выносятся его последние пожитки. Хозяин магазина обратил на вошедшего проницательный и умный взгляд.

– Мистер Крайдер? – спросил Спарго.

– Он перед вами, – кивнул филателист. – А вы кто?

– Я мистер Спарго, из «Наблюдателя». Вы ко мне заходили.

Мистер Крайдер открыл внутреннюю дверцу в уголке магазинчика и пригласил журналиста войти.

– Рад вас видеть, мистер Спарго, – произнес он. – Присаживайтесь, сэр. Тут полный беспорядок – я сворачиваю бизнес. Да, я к вам заходил. Утром прочитал ваш отчет о деле Марбери, увидел фото жертвы и решил, что должен сообщить вам кое-какую информацию.

– Важную?

Мистер Крайдер прищурился и кашлянул.

– Полагаю, вы сами решите, услышав мой рассказ, – ответил он. – Учитывая все, что мне известно, я считаю ее важной. Дело было так. До вчерашнего дня я держал свой магазин открытым. Бизнес шел как обычно: в витрине стоял товар и тому подобное, в общем, все выглядело так, словно я не собирался закрываться, хотя… хотя я ухожу на покой, – со смешком добавил он. – Точнее, уже ушел: вчера вечером. Простите, разве вы не хотите записать то, что я вам скажу?

– А я уже записываю, – улыбнулся Спарго. – Каждое слово. Вот здесь, в голове.

Мистер Крайдер засмеялся и потер руки.

– Вот как! – воскликнул он. – В мое время журналисты при каждой возможности доставали блокнот и карандаш. Но вы, современные репортеры…

– Да-да, конечно, – перебил Спарго. – Так что насчет информации?

– Вчера днем в мой магазин зашел человек, по описанию похожий на мистера Марбери. Он…

– В каком часу это было? Точное время, если можно.

– Ровно в два, если верить часам на Сент-Клеменс-Дейнс, – ответил филателист. – Могу поклясться на Библии. Он выглядел так, как вы его описали: одежда, внешность… Поэтому я сразу узнал его в газете. При нем был маленький чемоданчик.

– Что за чемоданчик?

– Довольно необычный, старомодный и потертый с виду, скорее даже не чемоданчик, а сундучок. Размером с квадратный фут, в наши дни таких уже не делают. Как я уже говорил, он был сильно обтрепан, и это сразу привлекло мое внимание. Человек поставил его на прилавок и спросил: «Вы занимаетесь редкими марками?» – «Да», – ответил я. «Я хочу вам кое-что показать, – продолжил он, открыв сундучок. – Вот…»

– Минутку, – вмешался журналист, – а где он взял ключ от сундучка?

– Из общей связки, которая висела у него на разъемном кольце. Он достал ее из левого кармана брюк. Не сомневайтесь, я все замечаю, молодой человек! Итак, посетитель открыл сундучок. В нем было полно бумаг – по крайней мере, сверху лежали какие-то документы, перевязанные красной тесьмой. Чтобы вы убедились, как внимательно я отношусь к деталям, добавлю, что бумаги пожелтели от времени, а тесьма выцвела так, что стала бледно-розовой.

– Превосходно, – пробормотал Спарго. – Продолжайте, сэр.

– Он сунул руку в бумаги и вытащил конверт. А затем извлек из конверта очень редкий и ценный набор колониальных марок – самого первого выпуска. «Я только что приехал из Австралии, – объяснил человек. – Мой друг попросил меня продать марки в Лондоне, и, проходя по улице, я заметил вывеску вашего магазина. Сколько вы дадите за эти марки?»

– Деловой подход, – усмехнулся Спарго.

– Да, я сразу понял, что он не любит ходить вокруг да около, – согласился мистер Крайдер. – Насчет марок у меня не было никаких сомнений, как и насчет их стоимости. Но мне пришлось объяснить, что сегодня я закрываю магазин и не собираюсь заключать новых сделок, поэтому ничем не могу ему помочь. «Хорошо, – сказал он, – но ведь вы не единственный филателист в Лондоне? Можете мне порекомендовать какую-нибудь хорошую фирму?» – «Я могу порекомендовать целую дюжину фирм, – ответил я. – Но лучше сделаем по-другому. Я назову вам имя и адрес частного коллекционера, он с удовольствием приобретет у вас набор и даст за него хорошую цену». – «Запишите их, пожалуйста, – сказал он, – и спасибо за помощь». Потом я дал ему небольшой совет насчет цены, какую следует запросить, и записал имя и адрес того человека, о котором говорил.

– И кто же это? – спросил Спарго.

– Мистер Николас Кардлтон, Миддл-Темпл, дом Пилкокса, квартира 2. Мистер Кардлтон – один из самых известных и уважаемых филателистов в Европе. И я знал, что у него нет данного набора.

– Я знаком с мистером Кардлтоном, – заметил Спарго. – Марбери нашли мертвым в двух шагах от его квартиры.

– Вот именно! – подхватил мистер Крайдер. – Поэтому я сразу решил, что когда его убили и ограбили, он направлялся к мистеру Кардлтону.

Спарго озадаченно посмотрел на хозяина лавки:

– Вы думаете, он направлялся к пожилому джентльмену, чтобы продать ему марки… после полуночи? Сомневаюсь!

– Возможно. – Мистер Крайдер пожал плечами. – Вы мыслите и спорите по-современному и, конечно, лучше знаете, что и как. Но… как вы объясните, что я дал ему адрес мистера Кардлтона, а через несколько час его тело нашли буквально на пороге его дома?

– Никак не объясняю. Я просто стараюсь выяснить правду.

Мистер Крайдер оставил его слова без комментариев. Некоторое время он молча разглядывал своего посетителя, словно обдумывая что-то, затем покачал головой и предложил гостю сигарету. Спарго выкурил ее, а потом проговорил:

– То, что вы мне рассказали, мистер Крайдер, весьма ценно, и я очень признателен вам. Позвольте задать вам несколько вопросов?

– Хоть тысячу, – улыбнулся тот.

– Марбери упоминал, что собирается пойти к Кардлтону?

– Да. Говорил, что сделает это сегодня же.

– Вы сообщили мистеру Кардлтону то же самое, что и мне?

– Да. Всего час назад, когда возвращался сюда из редакции вашей газеты. Я встретил его на Флит-стрит и все ему рассказал.

– Марбери к нему заходил?

– Нет! Он понятия не имеет, кто он такой. Точнее, не имел до тех пор, пока не услышал об убийстве. Он сказал, что вместе со своим другом мистером Элфиком, еще одним филателистом, ходил посмотреть на тело. Им пришло в голову, что это может быть кто-то из старых знакомых, но они его не опознали.

– Я в курсе, – отозвался Спарго. – Видел их обоих в морге. Еще вопрос. Марбери, уходя от вас, убрал марки в свой чемоданчик?

– Нет. Он положил их в правый нагрудный карман, запер свой сундучок и ушел, взяв его в левую руку.

Спарго возвращался по Флит-стрит, не замечая ничего вокруг. Он что-то бормотал себе под нос и продолжал говорить сам с собой до тех пор, пока не оказался в своем рабочем кабинете. Это была одна и та же короткая фраза, которую он повторял снова и снова: «Шесть часов, шесть часов, шесть часов! Эти чертовы шесть часов!»

На следующее утро «Наблюдатель» вышел с новой статьей, подробно освещавшей ход расследования по делу Марбери. На четвертой полосе во всю страницу жирными черными буквами было напечатано:

«Кто видел Джона Марбери в день его убийства?»