Книга: Смерть в баре
Назад: Глава 16 Аллейн превышает полномочия
Дальше: Глава 18 Мистер Ледж совершает правонарушение

Глава 17
Мистер Фокс дегустирует шерри

I
Пэриш спустился в бар, напевая: «Сердце красавицы склонно к измене…» Как выяснилось, у него был довольно сильный лирический баритон, который актер развил, пробуя свои силы в жанре музыкальной комедии. Пел он, надо сказать, стильно и довольно громко, так что сторонний наблюдатель в жизни бы не поверил, что слова арии герцога вырываются из его уст механически и исполнитель почти не отдает себе в этом отчета.
– Но изменяю им раньше я-я-я… – завершил Пэриш свое импровизированное выступление, входя в двери бара.
– Добрый вечер, сэр, – поздоровался стоявший за стойкой Абель. – Все поете?
Пэриш виновато улыбнулся.
– Ах, Абель, – вздохнул он, – у меня вовсе не так легко на душе, как вам, может быть, кажется. Ну и кроме того, мой покойный кузен терпеть не мог вытянутых физиономий, так что, надеюсь, он меня простит.
– Действительно, мистер Уочмен любил пошутить, – с легкостью согласился с ним Абель. – И шутил чуть ли не до самой смерти.
– Да уж… – протянул мистер Нарк, покачав головой. Норман Кьюбитт оторвался от своей кружки и посмотрел на Пэриша, удивленно выгнув бровь. Находившийся тут же в баре Ледж быстро переместился в закуток перед камином, где расположилась со своим вязаньем мисс Дарра, словно стремясь оказаться под ее защитой.
– Что будете пить, мистер Пэриш? – спросил Абель.
– «Требл Экстру». Мне нужно что-нибудь крепкое, – ответил Пэриш, после чего, повернув голову к Кьюбитту, с деланой веселостью добавил: – Привет, старина. Как продвигается работа?
– Отлично, Себ. – Норман посмотрел на часы, показывавшие четверть восьмого, и сообщил нечто неожиданное: – Подумываю о том, чтобы начать еще одно большое полотно.
– Не может быть… И кого собираешься избрать в качестве модели?
– Дециму Мур, – сказал Кьюбитт, поставив кружку на стойку бара. – Она была настолько добра, что согласилась позировать мне.
– И где ты хочешь ее запечатлеть? – поинтересовался Пэриш.
– На ее ферме «Кэрри Эдж». Где-нибудь у спуска к морю. Кстати, у нее есть отличный красный свитер. Красное в сочетании с синевой моря – моя любимая цветовая гамма. Картина, полагаю, будет представлять собой портрет в полный рост.
– Ага! – воскликнула мисс Дарра, отрываясь от своего вязанья. – Все-таки решили последовать моему совету. Значит, не зря я твердила вам изо дня в день, что лучшей модели вам не сыскать. Не сомневаюсь, что ваша новая картина станет шедевром, ибо трудно найти более очаровательное существо, нежели мисс Децима.
– Но дорогой друг, – Пэриш удивленно посмотрел на приятеля. – Мы через день-два уезжаем. Ты ни за что не сможешь закончить эту работу.
– Я собирался сказать тебе одну вещь, но чуть позже, – произнес Кьюбитт. – Однако раз уж так вышло, скажу сейчас. Дело в том, что я решил на какое-то время задержаться здесь.
На лице у Пэриша проступило обиженное выражение.
– Это, конечно, твое дело, – проговорил он. – Но лично я не останусь здесь ни при каких условиях. Даже не проси. Это место исполнено для меня печальных воспоминаний.
– Кроме того, – сухо уточнил Кьюбитт, – у тебя на этой неделе начинаются репетиции, не так ли?
– Что верно, то верно. – Пэриш вскинул над головой руки, после чего расслабленным движением опустил, позволив им безвольно повиснуть вдоль тела. – Опять эта чертова работа, – добавил он с видом христианского мученика. – Но ничего не поделаешь. Это не говоря уже о том, что домой мне, как видно, придется ехать на поезде.
– Разумеется, я подброшу тебя до Иллингтона.
– Спасибо, старина! Ну а дальше придется трястись по железке до самого Лондона. Но ничего, надо привыкать к тяготам и однообразию будней.
– Главное, не морщи верхнюю губу, – с улыбкой заметил Кьюбитт. – Тебе это не идет.
Неожиданно распахнулась дверь, и в бар вошел Аллейн. На нем были смокинг, крахмальная рубашка и галстук-бабочка. Кто-то однажды сказал ему, что он похож одновременно на монаха и испанского гранда. Но когда он надевал смокинг, в его обличии, разумеется, преобладал испанский гранд. Пэриш одарил его скользящим оценивающим взглядом, мистер Нарк в изумлении выпучил глаза, а мисс Дарра улыбнулась. Кьюбитт же, взлохматив рукой волосы, вскричал:
– Леди и джентльмены! А вот и местный граф прибыл. Или графский судья…
Хотя Кьюбитт, казалось бы, пошутил, шутка, похоже, не удалась, так как никто не засмеялся. Ледж, увидев детектива, еще глубже забился в каминный закуток, а все остальные словно приуныли. Складывалось впечатление, что от Аллейна исходили некие флюиды, влиявшие на присутствующих не самым лучшим образом.
Между тем Аллейн подошел к стойке, заказал две порции лучшего шерри и предупредил Абеля, что сегодня они с Фоксом вернутся поздно.
– Могу ли я попросить у вас ключ от входной двери, мистер Помрой?
– Я оставлю открытой боковую дверь, сэр, – пообещал Абель. – Так что ключ вам не понадобится. К тому же в наших краях отродясь не было преступников. До самого последнего времени… – Тут Абель сделал паузу и со значением посмотрел на Леджа.
– Вот и славно! – воскликнул Аллейн. – Кстати, далеко ли отсюда до усадьбы полковника Брэммингтона?
– Около восьми миль, сэр. Домовладение называется Шэнкли-корт. Роскошное местечко, надо вам сказать, сэр. Железные ворота, огромный парк… Ну и так далее. Когда проедете после Иллингтона четыре мили, не забудьте повернуть налево у Мэн-оф-Девон.
– Понятно. Кажется, не очень далеко, – сказал Аллейн. – Значит, еще полчасика побыть у вас сможем.
При этих словах Кьюбитт вышел из бара.
Неожиданно Аллейн взял льняную салфетку и попытался обернуть ею свою левую руку – да так неудачно, что она упала, продемонстрировав алое пятно на поверхности.
Тогда Аллейн полез в нагрудный карман за платком, но, как выяснилось, тот уже нес на себе аналогичное украшение в виде алого пятна.
– Черт бы побрал этот порез, – пробормотал Аллейн. – Теперь придется тащиться в номер за новым платком.
– Порезали руку? – осведомился Абель.
– Скорее пропорол, наткнувшись на ржавый гвоздь в гараже.
– В гараже? Ничего удивительного! – вскричал мистер Нарк. – Опасное место, сэр. Там не только руку, но и ногу можно ржавым гвоздем пропороть. Это не говоря уже о том, что там в атмосфере витают пары цианида.
– Ну ясное дело! – мгновенно вскипел Абель. – Тебя послушать, Джордж Нарк, так у меня до сих пор по всему домовладению эти чертовы пары витают. Остается только задаваться вопросом, зачем ты сюда ходишь?.. Мистер Аллейн! Я сейчас же сделаю вам перевязку, если хотите.
– Да, немного бинта и перекиси водорода мне бы не помешали.
– Не берите ничего из того гадкого шкафчика, – воскликнул мистер Нарк, – если не хотите ввести в организм какую-нибудь дрянь!
– Ты отлично знаешь, – заявил Абель, – что после того фатального случая я буквально выскреб все ящики в том шкафу. Это не говоря уже о том, что Николас Харпер забрал мою аптечку первой помощи, хотя она и была совершенно безвредной.
– И бутылочку с йодом тоже, – заметил мистер Нарк. – Так что ты не можешь предложить инспектору йод, не важно, был он отравлен или нет.
– У меня наверху есть еще одна аптечка, – сообщил Абель. – В шкафчике в ванной комнате. Уилл! – Абель заглянул в «народный» бар. – Принеси из ванной второй набор первой помощи. И побыстрее!
– Да не волнуйтесь вы так, мистер Помрой, – сказал Аллейн. – Как-нибудь обойдусь платком. Не стоит беспокоиться…
– Никакого беспокойства, сэр! Просто ранку необходимо обработать антисептиком. Тем более, вы говорите, что поцарапались о ржавый гвоздь. А в таких случаях нет ничего лучше йода. Это я вам как военный санитар говорю. Мне, мистер Аллейн, довелось побывать во Франции во время войны, и я госпитальные процедуры хорошо знаю. И не обращайте внимания на Джорджа Нарка. Он хоть и читал научные журналы, но в антисептике и санитарии ничего не смыслит, уверяю вас.
Открылись двери, и в частный бар вошел Уилл Помрой. Положив на барную стойку небольшую картонную коробку с аптечкой, парень, не сказав ни слова, снова направился в общественный бар.
Абель открыл коробку.
– Совсем новая аптечка, – пояснил он. – Купил у разъездного торговца всего за два дня до инцидента. А это что такое? Уилл!
– Слушаю, отец. – Уилл вернулся к стойке.
– Флакон с йодом пропал.
– Хм…
– Где йод, я тебя спрашиваю?
– Откуда я знаю? Но его здесь нет, это точно, – подтвердил Уилл.
– Сам вижу… И кто его взял?
– Понятия не имею. Лично я не брал…
– Еще раз хочу сказать, чтобы вы не беспокоились, – произнес Аллейн. – Как вы могли заметить, крови из ранки вытекло достаточно, так что она чистая. Нужен лишь кусочек бинта, чтобы сделать повязку, – и дело с концом. Кроме того, в этот набор первой помощи йод, возможно, не входит.
– Нет, входит! – вскричал Абель. – Здесь написано. Никак не пойму, кто мог его взять? Миссис Ивс!
Сердито взывая к своей домоправительнице, Абель Помрой вышел из-за стойки и скрылся в глубине дома.
Тем временем Аллейн наложил на ранку кусочек стерильного бинта, а мисс Дарра закрепила его полоской лейкопластыря. Затем детектив вышел из частного бара, держа в одной руке бокал с шерри для себя, а в другой – для Фокса. Последний стоял в своей комнате перед зеркалом и, отчаянно морщась, пытался завязать мрачной расцветки галстук. Заметив в зеркале входившего в номер шефа, Фокс сказал:
– Хорошо, что я захватил темно-синий костюм, мистер Аллейн. Это, конечно, не смокинг, но, думаю, сойдет.
– Лучше бы вы, братец Фокс, попросили меня договориться с полковником о встрече «без галстуков». Тогда бы и переодеваться не пришлось.
– Вам, мистер Аллейн, очень идет смокинг. Так что вам просто необходимо переодеваться к обеду. Это на мне такие вещи сидят нелепо. Зная об этом, я так и не озаботился покупкой смокинга. Ну а единственную свою крахмальную рубашку сжег утюгом при попытке погладить, когда у нас был срочный выезд в ночной клуб. Между прочим, даже если бы все это у меня имелось, полковник наверняка бы решил, что я выпендриваюсь и эти вещи мне не положены из-за ничтожного социального статуса… Кстати, вы выяснили то, что хотели, мистер Аллейн?
– Абель купил новый набор первой помощи за два дня до смерти Уочмена. Ну так вот: кто-то забрал из коробки флакон с йодом, и Абель никак не может его найти.
– Правда?
Фокс повязал наконец галстук, сбил щелчком с рукава невидимую пылинку и еще раз оглядел себя в зеркале.
– Чуть не забыл… Я вымыл бритву, которой вы порезали себе руку, – сказал он.
– Спасибо, Фокс. Кажется, я немного переборщил с порезом. Испачкал кровью лучшую льняную салфетку Абеля, не говоря уже о стойке бара. Но со стороны все выглядело очень убедительно. Так, который сейчас час? Половина восьмого? Похоже, еще слишком рано выезжать. Давайте еще раз все обдумаем.
– Как скажете, сэр! – Фокс взял свой бокал с шерри, поднял его и торжественно возгласил: – Ваше здоровье, мистер Аллейн!
II
Децима обещала прийти на мыс Кумби-хед в восемь часов вечера. Кьюбитт опустился на выдававшуюся вперед базальтовую глыбу и стал смотреть на бурлившее под ним море, пытаясь, как прежде Аллейн, обнаружить смысл в иероглифах, начертанных природой на прибрежных скалах. Эти своеобразные послания к человечеству, казалось, несли в себе важную идею, но Кьюбитт так и не смог расшифровать их и понял, что они уж точно оставлены здесь не для него. Кстати, Аллейн ранее пришел к точно такому же выводу.
Тогда Кьюбитт сосредоточил внимание на окружавшей его богатейшей цветовой гамме, пытаясь проверить гармонию алгеброй и свести природные краски к номерам, выдавленным на свинцовых тюбиках масляных красок. Потом художник подумал о том, что, придя сюда завтра утром, сделает неплохой набросок этой части мыса, и удовлетворенно вздохнул.
– Но созданный сейчас в воображении образ необходимо сохранить в памяти, чтобы не думать завтра, с чего начинать, – пробормотал он с отсутствующим видом.
Художник настолько углубился в свои мысли, что не расслышал, как к нему подошла Децима, и вздрогнул, когда она с ним заговорила:
– Норман?
На фоне голубого неба силуэт девушки показался Кьюбитту почти черным и слишком вытянутым в высоту. – Наверное, потому, что он смотрел на нее снизу вверх. Кьюбитт поднялся на ноги, расправил плечи и посмотрел ей в лицо.
– До чего же красивая… – протянул он. – Мне все кажется, что ты – античная богиня, вышедшая из моря.
Девушка потупилась и промолчала. Тогда Кьюбитт взял ее за руку и отвел туда, где росли деревья, а их силуэты не проступали на фоне моря. Они стояли и смотрели друг другу в глаза.
– Никак не могу отделаться от смущения, – проговорила Децима. – По идее, я должна была испытывать стыд, сочувствие к Уиллу, сильнейшее душевное волнение и беспокойство. Но ничего этого не чувствую. И с самого утра задаюсь одним-единственным вопросом: как случилось, что мы неожиданно и почти мгновенно влюбились?
– Для тебя это, может, и неожиданно, – ответил Кьюбитт. – Но не для меня.
– Но… Неужели это правда? И как давно?
– С прошлого года. А если точнее, то с первой недели лета прошлого года.
Децима отвернулась от него и стала смотреть в сторону.
– Но разве ты не знал? Честно говоря, я думала, что ты догадываешься…
– О тебе и Люке? Да, догадывался.
– Обо всем?
– Да, моя дорогая.
– Мне бы очень хотелось, чтобы ничего этого не было, – тихо сказала Децима. – Мне ужасно стыдно. И не из-за каких-то моральных соображений, а по той простой причине, что я показала себя настоящей дурой. Поскольку сама перед собой притворялась, что лишь ублажаю свое женское естество, хотя на самом деле совершенно потеряла голову и вела себя подобно какой-нибудь деревенской молочнице.
– Но ты ведь любишь пролетариат, не так ли? – произнес Кьюбитт. – А деревенские молочницы – тоже пролетарки и ничем не хуже других представителей этого славного класса.
– Ты бестактен, – пробормотала Децима, улыбаясь и плача одновременно, а потом бросилась в распахнутые им объятия.
– Если бы ты только знала, как я тебя люблю, – прошептал Кьюбитт.
– А на первый взгляд не скажешь. Уверена, что человек со стороны ни за что бы об этом не догадался.
– Ты так думаешь? На самом деле те, кому надо, догадались.
– Кто?! – в ужасе воскликнула Децима. – Надеюсь, не Уилл?
– Нет. Мисс Дарра. Сама мне об этом сказала. Я тоже заметил, как она на меня смотрела, когда ты оказывалась поблизости. А я, Господь свидетель, чего только не делал, чтобы как можно реже смотреть на тебя. Хотя мечтал смотреть на тебя не отрываясь.
Через некоторое время Децима высвободилась из его объятий.
– Боюсь, я не должна обниматься с тобой, – пробормотала девушка. – Потому что это может плохо кончиться. А нам сейчас нужно быть особенно осторожными.
– Понял тебя. Действительно, пора возвращаться с небес на землю. Впредь обещаю руководствоваться не чувствами, а разумом. Вот сигарета, Децима. Покури, тебе поможет. И бога ради – не смотри на меня. Лучше сядь. Вот сюда. И послушай, что я тебе скажу. Ты помнишь утро того рокового дня?
– Когда вы с Себастьяном перевалили через холм и вышли на тропинку?
– Да. В тот самый момент, когда ты говорила Люку, что можешь его убить. Скажи, это ты сделала?
– Нет, что ты…
– Ну, разумеется. Я тоже его не убивал. Но в это утро все мы наделали кучу ошибок. К примеру, мы с Себом отрицали, что видели Люка, возвращаясь с мыса Кумби-хед в тот день. И мне кажется, Аллейн не поверил нам. Поэтому я испытал неприятное чувство, когда детектив заявил, что собирается переговорить с тобой. Прямо не знал, что и делать. Подумав, я потащился за ним, отправив Себа в гостиницу. Но, похоже, опоздал. Ты ведь сказала ему об этом, не так ли?
– Я сказала, что в то утро мы с Люком поругались, поскольку Люк пытался… хм… поцеловать меня, применив силу. А обо всем остальном я ему не сказала. Короче, солгала. Сказала, что раньше он ко мне не приставал. Странное дело, но я вдруг ужасно испугалась и буквально заледенела от страха. Не знаю, что вы с Себастьяном наговорили этому полицейскому, но я опасалась, что если он узнает о моих с Люком отношениях и ссоре, то… Ну, ты знаешь, как говорят? Что яд – оружие женщины, и все такое… И эта мысль преследовала меня. Так что не помню точно, что именно сказала ему. Я просто потеряла голову. А тут еще второй полицейский подошел… Фокс, кажется, его фамилия. Он все время что-то писал в своем блокноте. Ну а потом появился ты… и я немного расслабилась. Тебе этого не понять. Это словно стоишь один в темноте ночи и трясешься от страха, и вдруг кто-то неожиданно приходит тебе на помощь и становится рядом.
– А почему ты не осталась со мной, когда они ушли?
– Не знаю. Мне было необходимо подумать. Противоречивые чувства и эмоции просто захлестывали меня.
– Я очень боялся, что ты не придешь сюда сегодня вечером, Децима.
– А мне и впрямь не следовало сюда приходить. Потому что есть еще Уилл, и я ума не приложу, как с ним быть.
– Расскажи ему обо всем.
– Это станет для него настоящим шоком, – проговорила Децима. – И у него почти наверняка начнется депрессия.
– А ты вышла бы за него замуж, если бы между нами ничего не произошло?
– Я не говорила, что выйду за него.
– Вот я и спрашиваю тебя об этом.
– Боюсь, я потеряла всякую веру в институт брака.
– Ты узнаешь, правда ли это, только когда испытаешь на себе его узы, дорогая.
– Я дочь фермера. Крестьянка, если уж на то пошло.
– Худшее в вашем коммунизме, – сказал Кьюбитт, – это ваш снобизм. Только и думаете что о своей классовой принадлежности. А все остальное для вас не играет роли… Ну-ка, иди сюда…
– Норман, – произнесла Децима, не сдвинувшись с места, – как ты думаешь, кто сделал это?
– Не знаю. Даже представить себе не могу.
Кьюбитт взял ее за руки, приложил ладони к своей груди и, секунду помолчав, ровным голосом поинтересовался:
– Скажи, Уилл догадывался о твоей интрижке с Уочменом?
Децима отдалилась от Кьюбитта и посмотрела на него в упор.
– Ты что – думаешь, что Уочмена убил Уилл?
– Я спрашиваю: он догадывался?
– Думаю, что нет…
– А вот я склоняюсь к мысли, что догадывался, – заметил Кьюбитт.
III
Когда Аллейн удалился, атмосфера в частном баре изменилась. Посетители оживились. Пэриш обменялся парой фраз с Абелем, мисс Дарра спросила Леджа, когда тот переезжает в Иллингтон, а мистер Нарк, откашлявшись, заговорил таким громким голосом, что внимание собравшихся мигом переключилось на него.
– Итак, – сказал он, – наш инспектор спросил, как доехать до Шэнкли-корт, не так ли? Что ж, именно этого я и ожидал.
Абель фыркнул.
– Именно этого я и ожидал, – повторил твердым голосом мистер Нарк. – Поскольку лично беседовал со старшим инспектором сегодня утром.
– Ничего удивительного, – заметил Абель. – Этот парень свое дело знает. Съездит в Шэнкли-корт, посоветуется с кем надо, после чего защелкнет на ком-нибудь наручники.
– Абель, – усмехнулся мистер Нарк, – ты совершенно безнадежный человек. Но я не виню тебя за это. Парень с таким грузом на совести, как у тебя, просто не может отвечать за свои слова.
– С таким грузом на совести, как у тебя! – злобно повторил Абель. – Кажется, ты на что-то намекаешь, не правда ли? Но раз так, почему бы тебе просто не заявить во всеуслышание, что убийца – это я?
– Потому что ты не убийца, Абель. Умышленное убийство – одно дело, а преступная халатность – совсем другое. И я дал это понять старшему инспектору, хотя вовсе не собирался учить известного лондонского детектива тому, как правильно делать свою работу.
– Чему ты не собирался учить старшего инспектора?..
В спор вклинилась мисс Дарра:
– Я уверена, что в это тяжелое время всем нам нужно проявить выдержку и терпеливо ждать завершения данного дела, вне зависимости от того, имел ли место несчастный случай или… что-то другое. В любом случае это деяние тяжело отразилось на всех нас, и я бы порекомендовала всем быть сдержаннее и чуточку добрее по отношению друг к другу.
Пэриш случайно перехватил взгляд Абеля и заметил, что старик, как и некоторые из присутствующих, в эту минуту сосредоточили внимание на Ледже.
– Не верю, – воскликнул Пэриш, – что подобное ужасное преступление может остаться безнаказанным. Не знаю, как вы, но моя душа найдет хотя бы относительное успокоение лишь после того, как смерть моего кузена будет отомщена.
– При всем том, мистер Пэриш, – с чувством заметила мисс Дарра, – это преступление не должно ожесточить ваше сердце. Между тем сейчас вы говорили как граф Монте-Кристо, возможно, сами того не желая, но именно этот образ возник перед моим внутренним взором.
– По-вашему, я ожесточился? – осведомился хорошо поставленным голосом красавец актер. – А что? Очень может быть. Возможно, я и в самом деле стал таким.
На мгновение на лице мисс Дарры промелькнуло нечто, похожее на иронию. Но тут же исчезло.
– Скажем так: вы ожесточились, но лишь самую капельку. Ибо вы очень добрый человек, – произнесла женщина с непередаваемой интонацией в голосе, в котором лишь очень чуткий слушатель смог бы разобрать саркастические нотки.
Неожиданно сверху донеслись звуки какой-то суматохи. Мужской голос произнес на повышенных тонах нечто неразборчивое, после чего послышался стук каблуков и кто-то пробежал рысью по коридору, разделявшему комнаты на втором этаже.
– Похоже, у наших сыщиков что-то случилось, – высказал предположение Пэриш. – Дебаты у них, что ли, такие эмоциональные?
Ему никто не ответил. Мисс Дарра снова взялась за свое вязание, а мистер Нарк принялся с отсутствующим видом ковырять зубочисткой в зубах. Пэриш же, так и не дождавшись реакции окружающих, допил свое пиво и поставил кружку на стойку.
– Мы все хотим, чтобы этого человека поймали, – неожиданно сказал Ледж. Как обычно, он говорил так, словно у него во рту находился посторонний предмет. Иными словами, его дикция была далека от идеальной, и понять его было не просто. Кроме того, он выглядел отнюдь не лучшим образом и, судя по всему, сильно нервничал.
Мисс Дарра одарила его сочувственным взглядом и мягким голосом произнесла:
– Несомненно.
– А между тем эти люди ведут себя самым неподобающим образом, – продолжил Ледж. – Пытаются запугивать, давят на свидетелей… Не знаю, как вы, но лично я собираюсь написать на них жалобу в Скотленд-Ярд. Этим людям там не место!
Пэриш, словно изображая следователя, роль которого ему довелось сыграть в одном из фильмов, расставил ноги и, держа голову несколько набок, просверлил беднягу пронизывающим взглядом.
– Нервничаете, Ледж? – осведомился он хрипловатым прокуренным голосом, продолжая имитировать манеры опытного сыщика. – Напрасно. Невиновному нечего бояться.
– Нервничаю? Ничего подобного, мистер Пэриш! – огрызнулся Ледж. – А на что это вы намекали, когда сказали, что…
– Прошу вас, джентльмены… – попытался призвать их к порядку старый Абель.
Внезапно до их слуха донеслись звуки быстрых шагов с лестницы, дверь распахнулась, и в дверном проеме возник Аллейн. Увидев его лицо, мисс Дарра только ахнула; мгновением позже издал сдавленное восклицание Пэриш. В этот момент он уже не походил на заправского детектива.
– Никому не выходить из комнаты! – вскричал Аллейн. – Надеюсь, это понятно? И еще: какой номер телефона у доктора Шоу?
– Иллингтон пятьсот семьдесят девять, сэр, – еле выговорил Абель.
Оставив дверь открытой, Аллейн бросился к телефонному аппарату, висевшему в коридоре. Но, набрав номер, в следующую секунду вновь появился в дверном проеме с трубкой у уха.
– Надеюсь, вы понимаете, – прошипел сыщик, – что все должны оставаться на своих местах? Где Кьюбитт?
– Ушел куда-то… – протянул Пэриш. – Но в чем дело, мистер Аллейн? Произошло что-то ужасное?
Однако детектив уже разговаривал с кем-то по телефону.
– Доктор Шоу? Вышел? Так позовите его, черт возьми! И как можно скорее. Да. Жду… – Произнося эти слова, Аллейн гипнотизировал присутствующих тяжелым взглядом.
– Только что случился крайне неприятный инцидент, – произнес наконец старший инспектор. – Где бутылка с шерри?
– Вот она, сэр, – пробормотал Абель.
– Возьмите ее за горлышко около пробки, заприте в ящике под стойкой, а ключ передайте мне. Доктор Шоу? Это Аллейн. Немедленно приезжайте в «Плюмаж». Еще один аналогичный случай отравления. Да, я дал ему рвотное. Кажется, подействовало, но он все еще плох. Говорите, надо сделать искусственное дыхание? Сделаю, не сомневайтесь. А вы, ради бога, поторапливайтесь! Сейчас важна каждая минута…
Закончив говорить, Аллейн взял у трактирщика ключ, снова прошел к телефону и начал набирать другой номер, одновременно отдавая команды:
– Абель! Заприте двери, ставни и оба бара. Ключи принесите мне… Полицейское управление Иллингтона? Оутс? Старший инспектор Аллейн. Хватайте суперинтенданта Харпера и приезжайте вместе с ним в «Плюмаж». Немедленно! Дело не терпит отлагательств.
С этими словами Аллейн повесил трубку. Тем временем Абель уже закрывал ставни и двери в «народном» баре. Аллейн прошел к окнам в частном баре и лично захлопнул ставни.
– Если кто-нибудь попытается открыть ставни или выйти отсюда, – заявил он, – то будет арестован по обвинению в предумышленном убийстве. Все, кто находится в гостинице, должны собраться здесь и вести себя тихо, как мышки. Надеюсь, я ясно выразил свою мысль?
– Послушайте… – начал было Пэриш.
– Молчать! – гаркнул Аллейн, и все, кто хотел что-либо сказать, разом забыли об этом. Тем временем Абель ввел в помещение парочку удивленных и малость напуганных рыбаков, проводивших время в общественном баре. Вслед за ними в комнату вошел Уилл Помрой, после чего дверь захлопнулась, а в замочной скважине провернулся ключ. Затем Абель подошел к старшему инспектору и вручил ему все ключи от дверей, шкафов и ставен.
– А вас, – сказал Аллейн, выводя трактирщика из помещения и закрывая на ключ частный бар, – попрошу следовать за мной.
И помчался вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две или три ступеньки. Запыхавшийся Абель едва поспевал за ним.
Дверь комнаты Аллейна была распахнута, а на его постели сидел Фокс. Рядом на полу стоял тазик с умывальника. Лицо Фокса отливало гипсовой белизной и казалось неестественно напряженным. Когда же он, увидев Аллейна, попытался что-то сказать, его рот странным образом перекосился, челюсть лязгнула, а голос неожиданно обрел басовитые нотки. Пробормотав нечто неразборчивое, Фокс ткнул пальцем в тазик.
– Вам опять захотелось поблевать, старина? – осведомился Аллейн, поднимая тазик и устанавливая его приятелю на колени. – Слава богу!
Фокс ничего не ответил и неожиданно начал валиться с постели лицом вперед – да так быстро, что Аллейн едва успел его поймать.
– Уберите к черту этот тазик! – воскликнул Аллейн, обращаясь к старому Помрою. – Парня нужно срочно положить на пол.
Абель сделал так, как сказал старший инспектор, после чего мужчины объединенными усилиями аккуратно поместили Фокса на лежавший на полу потертый коврик. Затем Аллейн снял с Фокса галстук, отстегнул воротничок рубашки и вообще расстегнул все застежки на одежде, чтобы инспектору стало легче дышать. Все это время Аллейну не давала покоя находившаяся на периферии сознания странная мысль, что он вынужден проделывать подобные манипуляции со стариной Фоксом, которого знает, кажется, уже тысячу лет.
Потом Аллейн начал делать Фоксу искусственное дыхание методом сведения и разведения верхних конечностей – ритмично и сильно, – а Абель следил за тем, чтобы больному ничего не мешало и воздух беспрепятственно проникал в его легкие.
– Когда устанете, сэр, – сказал Абель, – я за вас поработаю.
Но Аллейн почти не чувствовал собственного тела. Сейчас у них с Фоксом было одно тело на двоих, как и дыхание, и даже пот. Пока он трудился, его сознание то и дело посещали различные образы, со страшной быстротой сменявшие друг друга, будто в калейдоскопе. Перед своим мысленным взором он видел то паровую машину с работающими шатунами, то стаканчик с недопитым шерри, стоявший на прикроватном столике, то свисавший с постели похожий на змею темно-синий галстук… Наконец Фокс открыл глаза. Его зрачки неестественно расширились, поэтому взгляд инспектора был, казалось, лишен какого-либо выражения. Но Аллейну было трудно это заметить, поскольку его собственные глаза заливал едкий пот. Так что он скорее ощутил, чем увидел, как вздрогнуло и встрепенулось лежавшее на полу тело Фокса.
– Так-то лучше, – сказал Аллейн, придвигая поближе тазик. – Теперь ему самое время поблевать.
С этими словами Аллейн перевернул на бок Фокса, который, следуя совету своего шефа, в полной мере воспользовался представившейся ему возможностью.
– А теперь бренди, – велел Аллейн. – Лежит в сумке в гардеробе.
Когда Абель передал ему фляжку, Аллейн открутил крышку, понюхал содержимое сосуда, после чего набрал в рот небольшую порцию напитка, подумал, что бренди ничего себе, и сглотнул. Затем налил в крышку еще немного бренди и влил его в рот Фокса.
Пронзительно зазвонил телефон в коридоре внизу.
– Спуститесь и спросите, кто звонит, – сказал Аллейн.
Абель распрямился и вышел из комнаты.
– Фокс, – позвал коллегу Аллейн. – Фокс, старина, как вы себя чувствуете?
Губы Фокса задвигались. Аллейн достал из кармана платок и вытер полное лицо детектива.
– Черт знает, как все это не вовремя, – едва слышно пролепетал он. – Вы уж извините, шеф.
– Бросьте говорить ерунду, старина, – мягко произнес Аллейн.
Назад: Глава 16 Аллейн превышает полномочия
Дальше: Глава 18 Мистер Ледж совершает правонарушение