Глава двадцать седьмая
Тщательно «опекаемый» секрет

После встречи с Брайсом Мэри Бьюэри зашла в дом, чтобы дождаться возвращения Рэнсфорда из Лондона. Она собиралась рассказать ему все, что узнала от Брайса, и просить принять немедленные меры, чтобы исправить положение – не только самому избавиться от подозрений, но и положить конец мерзким интригам. У нее теплилась надежда, что Рэнсфорд вернется с хорошими новостями. Мэри знала: поспешный отъезд в Лондон имел какое-то отношение к этим делам, как помнила она и его слова, сказанные накануне вечером. И потому, подавив свой гнев на Брайса, ждала своего опекуна. Зная, откуда он должен выйти, Мэри встала у окна в столовой, вглядываясь в том направлении. Но пробило шесть часов, а Рэнсфорд так и не появился. Она уже начала думать, что Рэнсфорд опоздал к вечернему поезду, когда внезапно заметила его совсем в другом углу Клоуза о чем-то серьезно разговаривавшим с Диком. Вскоре брат направился в сторону дома, а Рэнсфорд скрылся за воротами сада мистера Фоллиота.

Дик Бьюэри в спешке ввалился домой. Сестра сразу же заметила, что он, видимо, узнал какие-то важные новости. Дик смотрел на нее так, словно соображал, как донести до нее смысл происшедшего.

– Я только что видела тебя с доктором, – сказала Мэри, используя слово, которое они с братом всегда произносили, разговаривая наедине о своем опекуне. – Почему он не пошел домой вместе с тобой?

Дик приблизился и тронул ее за руку.

– Мэри, – тихо промолвил он, – не надо ничего бояться. С доктором все в порядке, но только что произошло нечто ужасное. У Фоллиотов.

– Что? Я совсем не напугана. Что случилось?

Дик покачал головой, словно не осознал смысл новостей, которые принес.

– Мне тоже пока не все ясно, – ответил он. – Не успел вникнуть, а потому повторю лишь то, что мне сказал доктор и велел передать тебе. Фоллиот и Брайс мертвы!

Мэри покачнулась и вынуждена была опереться о край стола, рядом с которым стояла.

– Мертвы? – воскликнула она. – Как же так? Брайс был здесь и беседовал со мной полчаса назад!

– Сейчас его уже нет в живых. Фоллиот застрелил его из револьвера. Мгновенная смерть. А потом Фоллиот отравился. Доктор говорит, что он принял такую же таблетку, с помощью которой разделался с Коллишоу. И тоже скончался. Все произошло в домике над колодцем в саду Фоллиота. Там присутствовали доктор и полицейские.

– Что все это значит? – спросила Мэри.

– Пока не понял. Знаю только, что они во всем разобрались. В делах Брэйдена и Коллишоу. В обоих был замешан Фоллиот. И кто, как ты думаешь, являлся его пособником? Фладгейт – священник и жезлоносец собора. Но только это не его настоящее имя. Они с Фоллиотом убили Брэйдена и Коллишоу. Фладгейта полиция арестовала, а когда пришли за Фоллиотом, тот застрелил Брайса и покончил с собой.

– Тебе обо всем этом рассказал доктор?

– Да, – кивнул Дик. – Но больше ничего не объяснил. Подозвал меня, когда я проходил мимо усадьбы Фоллиотов. Ну, ничего себе! Теперь в городе возникнет столько пересудов! Хорошо, что дело прояснилось. А что здесь понадобилось Брайсу?

– У меня нет настроения обсуждать это сейчас, – произнесла Мэри, вспомнив Брайса, стоявшего перед ней недавно живым и невредимым. – Все это непостижимо и страшно!

– А вот и доктор возвращается, – заметил смотревший в окно Дик. – Надеюсь, он сообщит нам подробности.

Мэри с тревогой окинула взглядом Рэнсфорда, который вошел, тяжело дыша. Казалось, он только что пережил тяжелые испытания, но в то же время чувствовалось в нем и облегчение от того, как все завершилось, словно тяжкое бремя свалилось наконец с его плеч. Рэнсфорд закрыл за собой дверь и обратился к Мэри:

– Дик рассказал тебе новости?

– Все, что услышал от тебя, – ответил за сестру Дик.

Рэнсфорд стянул с рук перчатки и бросил их на стол.

– Не надо ничего больше говорить, пока не будешь готов, – сказала Мэри. – Ты слишком утомлен. Тебе необходим отдых.

– Нет! – возразил Рэнсфорд. – Я предпочту высказаться сейчас! Давно хотел всем с вами поделиться, многое объяснить, но только до сегодняшнего дня, буквально до последних нескольких часов, это было невозможно, поскольку не владел полной информацией. Давайте поговорим, не откладывая, и закроем тему. Садитесь поудобнее и слушайте.

Он указал на диван рядом с камином, и брат с сестрой уселись на него, глядя на Рэнсфорда удивленно и выжидающе. Он сам не стал садиться, а оперся о край стола.

– Мне придется поведать вам об очень печальных событиях. Единственным утешением для нас может послужить факт, что все закончилось, многое прояснилось, и нет необходимости хранить что-либо и дальше в секрете. Никаких тайн больше не останется ни у вас, ни у меня! А ведь я ревностно берег главный секрет целых семнадцать лет! Мне и в голову не приходило, что он раскроется когда-нибудь подобным образом, через горе и страдания! Но что сделано, то сделано, и ничего уже не изменишь. Человек, которого знали как Джона Брэйдена, погибший в «Райском уголке» в результате несчастного случая, являлся на самом деле Джоном Брэйком – вашим отцом.

Рэнсфорд с беспокойством посмотрел на Мэри и Дика. Но не прочитал на их лицах никаких бурных эмоций или чрезмерного удивления. Дик лишь хмуро разглядывал мыски своих ботинок, а Мэри не сводила внимательного взгляда с самого Рэнсфорда.

– Да, вашим отцом являлся Джон Брэйк, – повторил он. – Мне придется вернуться в далекое прошлое, чтобы вам стала ясна ситуация, связанная с ним и с вашей матерью. Джон был моим близким другом, когда совсем молодые мы оба жили в Лондоне. Он служил управляющим в банке, а я только начинал работу врачом. Мы проводили каждый отпуск вместе в Лестершире. Там мы и познакомились с вашей мамой. Ее звали Мэри Бьюэри. Джон женился на ней, я стал свидетелем на их свадьбе. Они поселились в Лондоне, и мы стали встречаться очень редко. И вот в первые же годы своей семейной жизни Брэйк свел близкое знакомство с человеком, приехавшим из той же части Лестершира, где мы встретили вашу маму. Звали его Фалкинер Райе. Фалкинер Райе и Стивен Фоллиот – одно и то же лицо.

– Ты давно знал об этом? – спросила Мэри.

– Не подозревал до сегодняшнего дня. Мне и в голову подобное прийти не могло. Впрочем, вернемся в прошлое. Этот Райе был респектабельным с виду мошенником, мастером обводить людей вокруг пальца, и он каким-то образом сошелся с вашим отцом на почве финансовых сделок. Райе являлся кем-то вроде теневого финансового брокера в Лондоне, занимался спекулятивными сделками. Ему помогал другой человек, состоявший при нем либо партнером, либо доверенным лицом. Некто по фамилии Флуд, который был вам известен в Райчестере как Фладгейт. Эти двое ухитрялись соблазнять вашего отца на участие в сомнительных сделках, где его роль заключалась в том, что он снабжал их неофициальными краткосрочными ссудами из денег своего банка для оперативной прокрутки на спекулятивном рынке. В течение длительного периода двое махинаторов держали свое слово и неизменно вовремя возвращали долги. Но однажды, взяв у него крупную сумму – речь шла о нескольких тысячах фунтов – на операцию, которая должна была занять не более двух дней, они присвоили деньги и исчезли, предоставив вашему отцу отвечать за последствия. Легко понять, что это были за последствия. Деньги принадлежали банку. Явился инспектор с проверкой баланса, недостача обнаружилась, и Брэйка отдали под суд. Защищаться оказалось бесполезно, потому что формально он был виновен, и его приговорили к каторжным работам.

– Надеюсь, грабить банк сам он не собирался? – поинтересовался Дик.

– Конечно, нет, – ответил Рэнсфорд. – С его стороны это была грубейшая ошибка в оценке людей. Он чрезмерно доверился им, особенно Райе, всегда бравшему на себя организацию денежных афер. Так печально сложилась судьба вашего отца. А теперь я расскажу, что произошло с вашей мамой и с вами. Непосредственно перед арестом, когда Брэйк уже знал, что ему грозит, он послал за мной и все мне сообщил в присутствии жены. Умолял меня увезти ее и двоих детей из города. Она возражала, но он настоял на своем. Я забрал вас в тихое место в сельской Англии, где ваша матушка поселилась под своей девичьей фамилией. И там через год она умерла. Она вообще никогда не отличалась крепким здоровьем. А потом… Впрочем, вы знаете, что было дальше. А теперь я хочу вернуться к тому, что случилось с вашим отцом. Я встречался с ним после вынесения приговора. Убедившись, что вы и ваша мама находились в безопасности, он стал упрашивать меня разыскать тех двоих, кто разрушил его жизнь. Я взялся за поиски. Но они не оставили никаких следов, пропали так, словно их никогда не существовало. Я использовал для розысков много методов, но безрезультатно. И когда срок наказания вашего отца истек, снова повидался с ним, вынужденный сообщить, что мои усилия не принесли плодов. Я убеждал его оставить мысли о мести и начать жизнь заново. Но его переполняла одержимость возмездием. Он должен был найти тех людей, в особенности Райе. Брэйк даже наотрез отказался встретиться со своими детьми, пока не разыщет эту парочку и не заставит признать обман. Вопреки моим уговорам, он сразу отправился по их следам за границу, хотя следы были едва различимые и очень неопределенные. Они вели в Америку, и Брэйк отплыл туда. И с того дня до самого утра его смерти в Райчестере я ни разу не видел его.

– Так ты все-таки видел его в то утро? – уточнила Мэри.

– Да, я неожиданно столкнулся с ним, – ответил Рэнсфорд. – Я тогда пересек Клоуз, прошел через южное крыло собора. И когда уже собирался выйти через западный портик, вдруг заметил Брэйка, поднимавшегося по лестнице на галерею. Я узнал его немедленно. Он же меня не увидел, и я в расстроенных чувствах поспешил вернуться домой. Но мне не повезло – в момент душевного смятения я попался на глаза Брайсу. Вероятно, он решил, что имеет основания для подозрений, и с того момента начал строить против меня свои козни. А как только я узнал о смерти Брэйка и ее последствиях, передо мной возникла дилемма. Я давно дал себе слово ничего не рассказывать вам об истории отца, пока не найду тех двоих и не выбью из них признания его самого косвенного участия в преступлении. А я понятия не имел, что эти люди находились так близко. Как и мысли не допускал, что они могли быть причастны к гибели вашего отца. А потому я хранил молчание и позволил похоронить его под тем именем, какое он взял себе на позднем этапе жизни, – под именем Джона Брэйдена.

Рэнсфорд сделал паузу, давая возможность Мэри и Дику задать вопрос или как-то прокомментировать свой рассказ. Но поскольку оба молчали, он продолжил:

– Вам известно, как развивались события дальше. Мне стало очевидно, что дело принимает зловещий и таинственный оборот. Погиб несчастный работяга Коллишоу. Были и другие признаки. Но даже тогда я не догадывался, в чем заключается правда. Более того, у меня возникли подозрения в отношении Брайса и старика Харкера, основанные на информации, которую я получил случайно. Но все это время я не оставлял попыток разыскать Райе и Флуда, и когда на следствие приехал лондонский банкир, к которому обратился Брэйк по возвращении в Англию, я доверительно рассказал ему всю историю и попросил помочь в расследовании. У меня внезапно появилась ниточка, она вела к человеку по фамилии Флуд. Но только на этой неделе мои агенты установили, что Фладгейт и Флуд – одно и то же лицо, а после этого открытия остался лишь шаг до разоблачения Фоллиота как бывшего Райе. И сегодня в Лондоне, где я встретил Харкера в том самом банке, куда Брэйк положил деньги по возвращении из Австралии, все окончательно встало на свои места. Я выслушал доклад своего агента, завершившего расследование. Оно наглядно показало, с какой легкостью люди могут исчезать из одного места, чтобы через много лет обнаружиться в совершенно другом. Обманув вашего отца, эти двое скрылись, разделившись, в разных направлениях, но каждый, несомненно, захватил с собой долю бесчестной добычи. Флуд отправился в отдаленный район на севере Англии, Райе отбыл в Америку. Там он сумел сколотить приличное состояние, поездил по миру, изменил фамилию на Фоллиот и женился на богатой вдове, после чего обосновался в Райчестере, чтобы на покое разводить любимые розы! Как и когда он снова сошелся с Флудом, осталось неясным, но мне известно, что несколько лет назад Флуд вернулся в Лондон, оставшись почти без средств к существованию. Полагаю, двое бывших подельников встретились именно там. После чего Фоллиот, уже успевший приобрести влияние в этом городке, пристроил его на церковную должность, что и привело затем к известным результатам. Вот, собственно, и все, что я должен был вам сообщить. Есть еще мелочи, но они не имеют значения.

Мэри молчала, а Дик встал, положив руки в карманы.

– Есть одна деталь, которую я хотел бы уточнить, – произнес он. – Который из этих двух мерзавцев убил моего отца? Ты сказал, что это был несчастный случай, но так ли это? Я хочу выяснить все до конца! Ты называешь это несчастным случаем, чтобы ослабить напряжение. Не надо этого делать. Мне нужна правда.

– Я действительно верю, что все произошло случайно, – ответил Рэнсфорд. – Я внимательно выслушал рассказ Фладгейта. И верю, что он на сей раз не ввел нас в заблуждение. Но у меня нет ни малейших сомнений в том, что Фоллиот намеренно отравил Коллишоу. Он знал, стоит просочиться хотя бы слуху о Фладгейте, и станет известна правда о нем самом.

Дик повернулся, чтобы выйти из комнаты, но вдруг остановился.

– Что ж, с Фоллиотом покончено, – сказал он. – На него мне теперь наплевать, но я хочу установить истину по поводу второго участника событий.

Когда Дик ушел, Рэнсфорд и Мэри остались наедине, и в комнате воцарилась тишина. Мэри была погружена в свои мысли, а Рэнсфорд отвернулся к окну. Глядя на залитую солнцем зелень Клоуза, он вспоминал трагедию, разыгравшуюся на его глазах. Воспоминания настолько захватили его, что он даже вздрогнул, ощутив прикосновение к своей руке, а потом заметил, как Мэри встала рядом с ним.

– Я не хочу сейчас говорить о том, чем ты с нами поделился, – произнесла она. – О чем-то я и прежде догадывалась, что-то мне подсказывало воображение. Но я по-прежнему не понимаю, почему ты все мне не рассказал? Ведь не потому, что не доверял мне?

– Доверие! – воскликнул Рэнсфорд. – Была только одна причина: я хотел полностью очистить имя вашего отца от позора, прежде чем все тебе рассказать. А мне очень хотелось этого! Разве ты не замечала, как ненавистна мне необходимость хранить молчание?

– А ты не догадывался, как я стремилась разделить твои проблемы? – спросила она. – И как мне было больно из-за невозможности сделать это?

Рэнсфорд глубоко вздохнул и посмотрел на нее. А потом положил ладонь на ее плечо.

– Мэри, – промолвил он, – уж не хочешь ли ты сказать, что тебе по-настоящему дорог такой немолодой мужчина, как я?

Внезапно Мэри тесно прижалась к нему.

– Каким же надо быть слепцом, чтобы ничего не замечать так долго! – улыбнулась она.