Глава 5
Разговор
I
— А может, не стоит ничего затевать? — произнес Генри, закрывая за собой дверь. — Этот противный старик не в том настроении, чтобы смотреть шарады.
— Нет, давайте все же что-нибудь покажем, — сказала Фрида. — Короткое. На классическую тему.
— Например? — спросил Колин.
— Например, сказание об Иаиль и Сисаре из Книги Судеб.
— А о чем там? — поинтересовался Стивен.
— Спроси у Робин, она эту историю знает лучше меня.
— Так чего там, Робин?
— Ну, в общем, это из Библии, — начала Роберта. — Был такой военачальник у враждебного евреям царя, забыла, как его звали. Не военачальника, а царя. А военачальник — это Сисара. Так вот, когда он во время одного из походов остановился в шатре красавицы Иаили, она сперва напоила его молоком, а после того как он уснул, взяла кол от шатра и молот, подошла к спящему и одним ударом вогнала ему кол в висок. То есть пробила череп насквозь. Последующие сорок лет были для Израиля мирными.
Близнецы оживились:
— Круто. Давайте это покажем!
Ребята распахнули дверцы огромного стенного шкафа в поисках подходящей одежды.
— Я — Иаиль, — объявила Фрида. — Это, надеюсь, всем ясно. Генри будет Сисарой, близнецы — стражниками, Робин — преданной рабыней…
— А кем буду я? — с вызовом спросила Пэт.
— Кем-кем, конечно, второй преданной рабыней, финикийской, — ответила Фрида и побежала на кухню.
Роберта слышала, как она попросила там нож для резки мяса.
— Интересно, переспал этот Иаиль с Сисарой, прежде чем она пробила ему башку? — мечтательно проговорил Колин.
— Ты что, дурак? — удивился Стивен. — Ведь Иаиль женщина, а Сисара, наоборот, мужчина. Это ему башку продырявили.
— Если бы вы знали, — пробормотал Генри, роясь в шкафу, — до чего мне противно этим заниматься. Выделываться перед двумя идиотами. — Он повесил на шею полевой бинокль и натянул кожаные шоферские перчатки. — Пожалуй, так будет посовременнее. Доблестный полковник Сисара Блимп.
Фрида вернулась с не очень длинным шампуром, похожим на кинжал.
— Только, пожалуйста, поосторожнее размахивай им у меня над головой, — предупредил Генри.
— Мне еще нужен молоток.
— Сгодится и туфля. И давай закончим с этой тягомотиной поскорее.
— Робин, Пэт и близнецы, берите этот коврик и ступайте в гостиную, — приказала Фрида, — там разверните его как тент. Когда я войду, начинайте славить мою красоту. Потом спросите, выиграл ли Сисара битву. Понятно?
Они кивнули и направились в гостиную. Развернули тент. Поскольку зрители сидели к ним спинами, Пэт пришлось громко объявить:
— Мы начинаем. — Затем после небольшой паузы она продолжила: — Кто-нибудь знает, Сисара победил в битве?
— Я не знаю, — отозвался Стивен.
— Я тоже, — добавил его брат.
— Может быть, тебе это ведомо? — Пэт строго посмотрела на Робин.
— Нет, неведомо, — ответила та и затем поспешно добавила: — А правда, наша владычица Иаиль красавица?
— Да, она хороша, словно молодая луна, — подхватила Пэт.
— Я слышу, Иаиль идет, — возвестил Колин.
— О, как же она прекрасна, — добавил его брат.
В гостиной появилась Фрида. Босая, платье перевязано широким шарфом, чтобы походило на тунику. За поясом шампур, в руке туфля. Закрыв дверь, она прислонилась к ней в драматической позе.
Дядя Г. глянул на нее и демонстративно отвернулся, продолжая тихим скрипучим голосом что-то втолковывать своему брату.
— Наконец-то Всевышний Господь над нами смилостивился, — возвестила Фрида. — Сисара разбит.
— Ты устала, Иаиль, — произнес Колин. — Войди в шатер и отдохни под его сенью.
— Да, ты прав, мой раб, я устала, — подтвердила Фрида, залезая в «шатер».
— Тише, сюда приближается Сисара, — сообщил Стивен.
— Да, я слышу его шаги, — подтвердила Пэт.
В гостиную вошел Генри. В пробковом тропическом шлеме, на руках шоферские перчатки. Брюки подвернуты, чтобы напоминали шорты. Он направил полевой бинокль на зрителей со словами:
— Боже, кругом одна бесплодная пустыня.
— Если это Сисар, — подала голос Фрида, — то давайте же, рабыни, завлеките его сюда, в мой шатер.
Роберта и Пэт принялись исполнять соблазнительные движения. Генри наблюдал за ними в бинокль. Когда они приблизились, он схватил Роберту за руку.
— Черт побери, до чего хороша эта девушка!
— Войди в шатер, о храбрый Сисара, — проговорила Роберта, краснея.
Генри ввели в «шатер». Возлежащая на ковре Фрида протянула руки.
— Неужто предо мной тот самый благородный Сисара? Приветствую тебя, славный воин.
Ухватив Генри за руку, она увлекла его на пол. Через пару секунд он, изобразив смертельную усталость, с громким храпом заснул. После чего Фрида с возгласом; «Да свершится мое возмездие!» — выхватила из-за пояса шампур и воткнула в ковер рядом с его головой. Генри вскрикнул, задергался и затих. Фрида, Пэт и близнецы запричитали на манер греческого хора.
— Все. Представление окончено, — объявила Фрида, вставая.
Леди Чарльз и тетя Кэт негромко похлопали. Дядя Г. бросил на них раздраженный взгляд и продолжил разговор. Тетя В. отрешенно смотрела в окно.
— Если закончили, уходите, — приказала детям Шарлотта. — Я поведу тетю Вайолет и тетю Кэт показать квартиру. И где Майк?
— Мы его найдем, мама, — заверила ее Фрида. — Пойдемте, ребята. Наша миссия закончена.
II
В прихожей Роберта обнаружила, что ребята страшно разозлились. И сильнее всех Генри. Он так громко позвал Майка, что мальчик тут же прибежал.
— Тебя ищет мама.
— Я потерял вазу, — сообщил Майк.
Никак не отреагировав на это, Генри начал с остервенением запихивать в шкаф аксессуары.
— Неплохо выступили, правда? — проговорила Фрида. — Всем так понравилось. Правда, никто на нас не смотрел, но это не важно.
— Да, вели они себя невежливо, — согласился Стивен.
— Но мама, кажется, была довольна, — подал голос Генри. — Подурачились мы на славу.
Пришел испуганный Майк с сообщением, что нигде не может найти вазу, которую должен был подарить дяде Гэбриэлу.
На мальчика никто не обратил внимания, и он, растерянный, побрел дальше.
— Если вы надеетесь, что этот противный толстосум преподнесет нам сегодня две тысячи, то вас ждет большое разочарование, — произнес Генри.
— Да мы не очень-то и надеялись, — отозвался Стивен.
— Точно, — поддержал брата Колин.
— Мы и без него как-нибудь справимся, — добавила Фрида. — Всегда справлялись.
— Посмотрим. — Генри пожал плечами.
— А эту китайскую вазочку, наверное, надо найти, — заметил Колин. — А то мама расстроится.
— Спорим, дядя Г. вазочку возьмет, а денег не даст? — сказал Стивен.
Колин усмехнулся:
— Тут и спорить нечего.
— Вазочка была завернута? — спросила Роберта.
Пэт кивнула:
— Конечно. Мама упаковала ее в красивую коробку.
Роберта обрадовалась:
— Тогда я знаю, где она.
— Где?
— В ее спальне.
— Так пусть там и лежит, — сказал Стивен.
— Но она сейчас нужна маме.
Фрида повернулась к подруге:
— Робин, пожалуйста, сходи в гостиную. Шепни мамочке, где лежит эта драгоценность. Она пошлет за ней Майка, если понадобится.
Роберта робко вошла в гостиную.
Шарлотта молча ее выслушала, затем поинтересовалась, где Майк.
— Найти его? — спросила Робин.
Шарлотта махнула рукой:
— Нет, пожалуй, не надо.
Находясь у двери, Роберта услышала веселый голос леди Чарльз:
— Вайолет, тетя Кэт, так давайте же пойдем наконец, посмотрим квартиру. И оставим мужчин одних. Пусть обсудят свои дела.
Проходя через столовую, Роберта обнаружила там всех ребят. Они лежали на полу, прильнув ушами к стене.
— Дверь закрой плотнее, — прошептал Генри и пригласил устроиться рядом.
— Зачем? — удивилась Робин, а затем сообразила, что в этой части стены находится заколоченная тонкими досками дверь, которая прежде вела в гостиную. Отсюда отлично слышны не только голоса лорда Чарльза и его брата, но и веселое потрескивание поленьев в камине.
— Но мне, наверное, нехорошо подслушивать.
— Чепуха, — успокоила ее Фрида. — Ведь ты своя.
— …как видишь, — донесся через стену голос лорда Чарльза, — меня преследуют неудачи, одна за другой. Я надеялся прилично заработать продажей ювелирных изделий и антиквариата, но тут бедный Стайн взял и застрелился. Разве это можно было предвидеть?
— А кто тебя заставлял связываться с этим авантюристом?
— Да что ты, Гэбриэл, он не был авантюристом. Ни в коем случае.
— Почему, черт возьми, ты не навел справки?
— Так я… наводил, но по правде говоря…
— По правде говоря, — раздраженно оборвал его дядя Г, — ты опять влез непонятно во что и прогорел, как это бывало много раз за последние двадцать лет.
Они помолчали. Затем лорд Чарльз произнес:
— Ты прав, Гэбриэл. В моем положении глупо оправдываться. Да и все мои объяснения, конечно, кажутся тебе смехотворными.
— Не только мне, но и любому другому, — буркнул дядя Г. — Я, кажется, с самого начала сказал, что сейчас помочь тебе не могу. Двух раз достаточно. Я не хочу бросать деньги на ветер.
— Ты действительно мне два раза сильно помог, и большое тебе за это спасибо.
— Благодарность — это, конечно, хорошо, но не пора ли образумиться? Я говорил тебе прежде и теперь повторяю: надо жить по средствам. Доход у тебя мизерный, семья большая, а ты… дворецкие, горничные, автомобили, выход девочек в свет, разнообразные путешествия, казино. Боже правый, да тебе надо жить как… как обычному служащему. Почему ты до сих пор не нашел себе подходящую работу с жалованьем? Почему трое твоих сыновей, здоровые парни, бездельничают?
— Они пытались найти работу, но безуспешно.
— Чушь. Пусть идут в продавцы, если больше ничего не умеют делать. Я же говорил, еще когда они учились в школе, что им надо дать профессию.
— Университет мы не могли себе позволить.
— Зато ты мог себе позволить швырять деньги направо и налево. Путешествовать по миру на фешенебельных лайнерах, отдыхать в Шотландии, развлекаться.
— Помилуй, Гэбриэл, какие у нас развлечения?
— Повторяю, ты бездумно транжиришь деньги. Почему твои девочки не ведут в доме хозяйство, как многие в их положении?
— Фрида собирается стать актрисой.
— Пожалуйста, не надо меня смешить. — Дядя Г. поморщился. — Она только что продемонстрировала свои таланты. Ты считаешь это дурацкое кривляние с заголенными ногами искусством? С подобным она будет выходить на сцену?
Роберта увидела, как Фрида густо покраснела.
Близнецы едва сдерживались, чтобы не расхохотаться, а Пэт уже начала, но Генри образумил ее тычком.
— Должен признаться, Чарльз, — продолжил дядя Г, что и у меня самого дела сейчас идут не блестяще. На содержание усадьбы уходит уйма денег. Да еще налоги неподъемные. Все идет к тому, что с лондонским домом придется расстаться. Тебе, возможно, кажется, что у человека моего положения нет никаких проблем. Такты ошибаешься. Проблемы есть, и еще какие. Я иногда спрашиваю себя: а стоит ли вообще стараться?
— Это в каком смысле, Гэбриэл?
— Но ведь у меня нет сына.
— И что?
— А то, что мои наследники очень скоро разорят поместье.
— Ты говоришь о Генри?
— И о нем, и о тебе. Ведь ты меня переживешь, разве не так?
Они надолго замолчали. Роберта слышала, как в соседней комнате подкладывают поленья в камин, слышала дыхание ребят, громкое тиканье часов в виде кареты на каминной полке в столовой.
Когда лорд Чарльз снова заговорил, Роберта увидела, как ребята насторожились, будто в предчувствии чего-то важного. Голос лорда Чарльза изменился. Оставаясь мягким, приобрел большую решительность:
— От нас с Генри твое поместье не пострадает. Это я тебе обещаю. Конечно, мы будем туда иногда приглашать гостей. Но что в этом плохого? — Он на секунду замолк. — Странно только…
Дядя Г. вскинул голову.
— Что?
— Что ты считаешь Генри своим наследником и одновременно равнодушен к его судьбе. По-твоему, пусть он опускается на дно вместе со всеми нами.
— Он выберется, если у него есть твердость духа.
— Надеюсь, это у него есть. И знаешь что, Гэбриэл, я очень страдаю, что мне приходится просить у тебя деньги. Фактически умолять. А ты встал в позу и отказываешь. Строишь из себя бедняка. Чепуха. Ты прекрасно мог бы мне помочь без всякого ущерба для себя, но ты скряга. И не надо ссылаться на принципы, они тут ни при чем. Принципы я уважаю, но тебе просто тяжело расставаться деньгами. Я надеялся, что твое тщеславие и снобизм — а ты сноб, и еще какой — возьмут верх над скупостью. Но этого не случилось. И ты уйдешь отсюда с гордым осознанием своей правоты. Скажи честно, ты за всю жизнь хотя бы раз согрешил, проявив щедрость просто так, из легкомыслия? Я в этом сильно сомневаюсь. Все, что ты про нас сказал, — это, конечно, правда. Мы действительно бездумно транжирим деньги. Но мы всегда готовы делиться. У Шарлотты и детей добрые сердца и души, они полны тепла и щедрости. Нет, Гэбриэл, в чем-чем, а в скупости моих непутевых, по твоему мнению, детей ты упрекнуть не сможешь. Они всегда настроены дарить что-нибудь окружающим. Конечно, у них есть недостатки, получше быть такими, чем черствыми моральными уродами. Осмелюсь заявить, что моя жена и дети источают доброту и любовь, но думаю, ты этого никогда понять не сможешь и уж тем более оценить.
— Браво, папа, — прошептала Фрида.
— Да это же неслыханная наглость, черт побери! — воскликнул дядя Г. — Послушать тебя, так выходит, что люди, разумно относящиеся к денежным тратам, порочны.
— Я этого не говорил.
— По-твоему, щедрость и теплота — это несомненные достоинства? Да сейчас многие мошенники прикидываются такими. И куда ты прячешь свою доброту и любовь, когда бегаешь от кредиторов?
— Именно вина перед ними заставляет меня просить у тебя помощи, — с достоинством произнес лорд Чарльз.
— Так ты ее не получишь. И не надейся.
— В таком случае моим кредиторам не позавидуешь. А ведь они на тебя надеялись, Гэбриэл. Во всяком случае, мне так казалось.
— Ну это уже слишком! — выкрикнул дядя Г, тяжело дыша. — Ты что, прикрывался моим именем? Использовал его, чтобы оправдать свою бесчестность?
— Ничего подобного.
— Так я тебе и поверил! — продолжал кричать дядя Г. — В общем, с меня хватит!
То, что начиналось как весьма благопристойная беседа, переросло в ссору. Братья начали осыпать друг друга обвинениями, смысл которых для Роберты был совершенно не понятен. Звучали намеки на какие-то завещания, майоратное наследование и семейную геральдику.
Дядя Гэбриэл не выдержал первым и выдал такую тираду:
— Хватит. Я больше не желаю это обсуждать. Пусть тобой занимается суд по делам несостоятельных должников. Ты это заслужил. Ты, твоя глуповатая жена и твой бесценный выводок. Если бы мое имение не было майоратом, вы бы вообще не получили от наших семейных денег ни пенса. Но я все равно…
— Ты все равно обязательно перепишешь завещание, сократив долю майората до минимума.
— Вот именно.
— Спасибо тебе за это, Гэбриэл. Я жалею, что приставал к тебе со своими неприятностями.
— Правильно. Хватит жить за чужой счет.
Это опять вывело лорда Чарльза из себя. Началась словесная перепалка, и вскоре братья перешли на крик. Что-то разобрать было невозможно. Правда, длилось это недолго. Они замолкли одновременно, будто кто-то в гостиной выключил радио. В наступившей тишине Роберта услышала, как открылась дверь и в комнату кто-то вошел.
Затем отчетливо прозвучал голос Майка:
— Дядя Гэбриэл, примите этот маленький подарок. От всех нас с любовью.
— Хорошо, Майкл, — глухо произнес лорд Чарльз. — Положи сверток и ступай.
Видимо, братья отошли далеко от стены. Они что-то говорили, но слышно не было.
Наконец дядя Г, тяжело ступая, вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.
Затем послышался голос лорда Чарльза:
— Что ты стоишь, Майк? Почему не уходишь?
Роберта услышала, как мальчик побежал к двери.
Лорд Чарльз по ту сторону стены стоял в молчании. Роберта подумала, что он, наверное, растерянно смотрит на дверь, которой только что хлопнул его брат. Бледный, как Фрида и Генри. А может быть, покраснел, как Пэт и близнецы.
Дверная ручка в столовую дернулась несколько раз. Генри подошел и повернул ключ. Дверь открылась, на пороге стоял Майк.
— Что-то случилось?
— С чего ты взял?
— Да ладно, я же знаю, что что-то случилось, — пробурчал Майк. — Вон дядя Г. какой сердитый. Я его видел, а вы нет. И папа тоже весь расстроенный. Но это ерунда. Главное, Гигл починил мою железную дорогу. Он просто настоящий волшебник. Наверное, даже может…
— Майк, — прервал его Генри, — это мама сказала тебе преподнести вазочку дяде Гэбриэлу?
— Что? Нет, не она. Понимаешь, мы с Гиглом испытали мою железную дорогу в коридоре, она в порядке и…
— Тебя спросили про вазочку, — напомнил Стивен.
— Что? Ну, я шел мимо маминой комнаты и увидел в открытую дверь, что она там лежит… ну и взял.
— Вайолет! — послышался крик из прихожей.
— Это кто? — спросила Фрида.
— Конечно, дядя Г, — объяснил Майк. — Он в лифте.
Фрида встала.
— Я, пожалуй, пойду к маме. Ей, наверное, трудно управляться с тетушками. Пошли со мной, Пэт.
Они вышли.
— А все же что такое с дядей Г? — не унимался Майк.
Стивен посмотрел на него.
— Если хочешь знать, то дядя…
— Ладно, — оборвал его Колин. — Давай лучше выйдем, подышим воздухом.
— Я думаю, нам следует поговорить с отцом, — заметил Генри. — С нашей стороны это свинство — оставлять его сейчас одного. Пошли.
Братья вышли, оставив Роберту в столовой вместе с Майком.
— Тебе, наверное, моя железная дорога не интересна? — произнес Майк упавшим голосом.
— Почему же, — ответила Робин. — Я бы с удовольствием посмотрела.
— Она там, в коридоре. Так что, если ты хочешь…
— Может, попозже? — предложила Роберта. — Боюсь, нам сейчас будут мешать. Тетушки и остальные.
— Так ее можно принести сюда. Давай, Робин?
— Хорошо, неси.
Майк бросился к двери, но вдруг лицо его сделалось серьезным. Он остановился и прошептал:
— Послушай, Робин, дядя Г. очень страшный. Ты как думаешь?
— Не знаю, — пробормотала Роберта.
В коридоре послышались шаги. Через пару секунд в комнату заглянул высокий мужчина в шоферской униформе. Он посмотрел на Роберту:
— Добрый день, мисс. — Затем повернулся к Майку: — Прошу прощения, мистер Майкл, но я должен идти. Его светлость торопится. А соединение между вагонами я починил. Теперь ваша железная дорога работает как надо.
— Я вас провожу, мистер Гигл! — восторженно проговорил Майк.
Они исчезли в коридоре. Их голоса затихли вдали. Затем дядя Г. снова громко позвал жену. Простонал лифт. Гулко тикали часы в виде кареты. В дальней части квартиры хлопнула дверь. Затем опять простонал лифт. Снаружи, далеко внизу под окнами, шумел океан звуков, голоса Лондона. В соседней комнате кто-то негромко разговаривал.
Роберта понимала, что на головы друзей свалилась беда, но не знала, как помочь. Не хотелось быть просто сторонней наблюдательницей. Она поежилась. Может быть, отвлечь хотя бы Майка, поиграть с ним в железную дорогу? Но он все не приходил. Она подошла к окну, облокотилась на подоконник.
И тут возник какой-то новый звук. Непонятно было, что это такое. Звук острый, настойчивый становился все громче. Исходил он откуда-то изнутри дома, становился похожим на визг. Приближался.
Сердце Робин дрогнуло. Она осознала, что это кто-то кричит.