Глава 2
Прибытие в Лондон
I
Глядя на стюарда, деловито выносящего чемоданы, Роберта наконец осознала, что ее путешествие подошло к концу. Каюта сразу стала чужой. Теперь уже с трудом верилось, что она провела здесь столько дней и ночей. Обрывки бумаги на полу, раскрытая дверца платяного шкафа, рассыпанная пудра на туалетном столике. В шкафу рядом с пальто висело непривычное черное платье. Казалось, оно слегка раскачивается, словно напоминая, в каком наряде она сойдет на берег.
Корабль томно поскрипывал, с наслаждением предвкушая предстоящий отдых. Снаружи в темноте, за иллюминатором, — рассвет еще не наступил — пенилось море, над головой Роберты по палубе постукивали шаги. Но теперь все эти знакомые и милые сердцу звуки лишь сильнее приводили в уныние.
Да, путешествие закончилось. Пассажиры готовились сойти на берег. Чернота снаружи медленно серела. Перед Робертой в последний раз разворачивалась торжественная церемония морского рассвета. Холодное кружево пены постепенно окрашивалось в пурпурный цвет.
Она надела черное платье и в сотый раз усомнилась, правильно ли в таком виде сходить на берег. Платье черное, но воротник белый. К тому же на шляпке белый бантик. Может быть, для траурного наряда это не слишком подходит?
В голову лезли разные мысли.
«Подумать только, я проплыла по океану тринадцать тысяч миль. Полмира. И вот они наконец — северные небеса, в которых сейчас гаснут холодные звезды».
Роберта высунулась из иллюминатора, и в уши ударили звуки моря. Резкий рассветный ветер спутал волосы. Она посмотрела вперед и замерла, увидев цепочку бледных огней, словно ожерельем охватывающую подернутое пеленой серое пространство. Сердце бешено заколотилось. Вот и Англия. Роберта видела ее в первый раз.
Она еще долго стояла у иллюминатора, наблюдая за чайками, с криками носящимися вокруг корабля. Издалека слышался заунывный звук сирены. Скованная странной апатией, которая иногда охватывает человека при волнении, Роберта никак не могла решиться выйти на палубу. Наконец ударил корабельный колокол, призывающий пассажиров на очень ранний завтрак. Роберта открыла свою набухшую сумочку и с трудом извлекла два новозеландских фунта, которые собиралась дать на чай стюардессе. Как будто многовато, но это всего лишь тридцать английских шиллингов. Стюардесса ждала в коридоре, там же были два стюарда. Пришлось вернуться в каюту и снова основательно покопаться в сумочке.
Завтрак прошел в странной спешке. Все были непривычно одеты и торопливо обменивались адресами. Пассажиры, видимо, надеялись продолжить знакомство, но Роберта сомневалась, что это получится у всех. Впрочем, она тоже дала свой адрес нескольким приятным людям и записала их адреса на обороте меню. Затем встала в очередь для паспортного контроля и, волнуясь, то вынимала из сумочки документы, то клала их обратно. В иллюминаторах виднелись борта и трубы больших кораблей, а затем наконец появились и здания. Казалось, до них можно дотянуться рукой.
Получив штамп в паспорте, Роберта направилась на палубу В. Здесь все оставалось как прежде, но знакомые надписи вдруг потеряли для нее смысл. Скоро швартовка. Девушка стояла в стороне от остальных пассажиров и так же, как они, смотрела вперед. Теперь берег был совсем близко, как и другие корабли. Стюарды в тельняшках повысовывались из иллюминаторов, чтобы получше рассмотреть огромный лайнер. Роберта услышала восклицание кого-то из пассажиров: «Добрая старая Темза!» Зазвучали и другие знакомые с детства названия английских реалий, которые приобрели сейчас совсем иной смысл.
— Наше путешествие подошло к концу, мисс Грей. — Пожилой джентльмен, с которым она часто общалась на корабле, облокотился на поручни рядом.
— Да, — отозвалась Роберта. — Подошло к концу.
— Вы в Лондоне впервые?
— Да.
— С трудом представляю, что вы сейчас чувствуете. Сам-то я местный старожил. — Он внимательно посмотрел на нее. — Вас кто-нибудь встречает?
— На пристани нет, на вокзале. Тетя. Я ее еще ни разу не видела.
— Надеюсь, она у вас добрая.
— Я тоже надеюсь. Это сестра моего отца.
— Вы можете расположить тетю к себе, сказав, что сразу узнали ее, она так похожа на вашего папу. — Попутчик резко замолк. — Извините. Вам, наверное, тяжело это слышать.
— Ничего. — Роберта кивнула. — Это действительно тяжело, но я пытаюсь привыкнуть.
— Еще бы, — сочувственно проговорил джентльмен, — сразу потерять обоих родителей.
— Да. Автобус, на котором они ехали, упал в пропасть. Теперь вот тетя позвала меня к себе жить.
— Ну что ж, — вздохнул попутчик, — будем надеяться, что вам с ней будет хорошо.
Роберта вежливо улыбнулась. Джентльмен был добрый, но ей хотелось, чтобы он поскорее откланялся.
На палубе появился стюард с письмами.
— Вот и почту доставили на лоцманской шлюпке, — проговорил попутчик.
Роберта не особенно ждала писем, а тут стюард протянул ей целых два, да еще телеграмму. Раскрыв телеграмму, она не смогла сдержать радостный возглас. Пожилой джентльмен повернулся к ней, оторвав глаза от своего письма.
— Хорошие новости?
Темные глаза Роберты сияли счастьем, лицо ожило.
— О да! Телеграмма от моих хороших друзей. Они как-то узнали, что моя тетя захворала, и приглашают меня к себе. Пожить. Будут встречать на пристани.
— Вас это обрадовало?
— Конечно. Я подружилась с ними в Новой Зеландии, и мы не виделись целую вечность.
У Роберты пропало желание оставаться одной. Хотелось поделиться радостью.
— Я сообщила им, что приезжаю, и отправила письмо авиапочтой в день отплытия. — Она улыбнулась. — Значит, пришло вовремя.
Дрожащими руками она вскрыла конверт. Почерк у леди Чарльз был такой же, как она сама, размашистый и элегантный.
«Дорогая Робин, мы вне себя от радости. Сразу, как пришло от тебя письмо, я позвонила твоей тетушке в Кент и договорилась, что вначале ты поживешь у нас. Она согласилась, правда, не очень охотно. Но вообще мы мило поговорили. Генри и Фрида встретят тебя на пристани. Мы так рады встрече, дорогая. Комнатку для тебя приготовили не очень просторную, но, думаю, она тебе понравится. Мы все тебя очень любим. Шарлотта».
В телеграмме говорилось:
«Твоя тетя заболела. Надеемся, несерьезно. Так что есть предлог пожить у нас подольше. С любовью, Шарлотта».
Второе письмо было от тети.
«Моя дорогая Роберта, я сильно огорчена, что не могу встретить тебя в нашей старой доброй Англии, но меня свалил острый приступ радикулита. Как назло. Доктор настоял, чтобы я легла в больницу. Может быть, я бы еще подумала, но тут из Лондона позвонила твоя добрая знакомая леди Чарльз — представляешь, как я удивилась, — с предложением, чтобы ты некоторое время пожила у них. Наверное, нехорошо так говорить, но получилось кстати. Все равно я пока ходить не могу. Тем более я знаю, как твои незабвенные папа и мама высоко ценили леди Чарльз Лампри. Надеюсь, это письмо застанет тебя еще на корабле. Боюсь только, что после Лондона наша деревенская жизнь в Кенте покажется тебе скучной. Добро пожаловать в Англию, моя дорогая. Встретимся сразу, как только я выйду из больницы.
Любящая тебя тетя Хилда.
P.S. Я написала небольшое письмо леди Чарльз Лампри. Обратилась к ней именно так, надеюсь, что правильно. Мне вдруг пришло в голову, что ее супруг, лорд Чарльз Лампри, возможно, учился в Оксфорде с нашим дорогим дядей Джорджем Олтоном, который потом стал священником в приходе Лэмпингтон. Но скорее всего он его не помнит.
Твоя тетя X.
P.P.S. Я подумала и решила, что это маловероятно. Дядя много старше лорда Чарльза.
Твоя тетя X.».
Роберта рассмеялась. Затем, подняв глаза, увидела, что ее знакомый тоже улыбается.
— Все в порядке?
— Лучше не бывает, — радостно отозвалась она.
II
Корабль подходил все ближе к пристани, и общность, связывающая пассажиров все эти недели, постепенно распадалась. Они отдалились друг от друга, их разговоры становились натянутыми и несвязными. Роберте и сам корабль стал казаться незнакомым. Ее переполнял восторг ожидания встречи с друзьями, но все равно было немного грустно. Первое путешествие по морю девушке очень понравилось, и вот теперь от пристани, где столпились встречающие, корабль отделяла лишь полоска грязной воды. Некоторые махали платочками. Роберта напряженно высматривала среди них Генри и Фриду и не могла найти. И вдруг увидела. Они со свойственной всем Лампри скромностью стояли в сторонке, но тоже приветливо махали.
Генри на первый взгляд почти не изменился, а вот Фрида за прошедшие четыре года удивительно преобразилась. Вместо неоформившейся школьницы Роберта увидела уже вышедшую в свет молодую двадцатилетнюю женщину. Причем тщательно ухоженную красавицу. Они с братом сильно отличались от остальных встречающих на пристани. Генри был без шляпы, и Роберте, привыкшей к коротким новозеландским прическам, подумалось, что волосы у него чересчур длинные. Но выглядел он мило, сияя радостной улыбкой. Роберта энергично замахала в ответ. Ей показалось, что они задумали какую-то шутку. Тем временем на берег с оглушительным грохотом спустили трапы, и по ближайшему на борт сразу поднялись пятеро в котелках.
— Нам придется подождать, как обычно, — произнес знакомый. — Смотрите, что эти двое там вытворяют? Они что, спятили? Смотрите.
Он показывал на Генри и Фриду, которые высунув языки и округлив глаза, ритмично притопывали и махали руками.
— Потрясающе! — воскликнул знакомый. — Кто они такие?
— Мои друзья, — ответила Роберта. — Это они так приветствуют меня. Боевым танцем маори. Называется «хака».
— Очень забавно, — согласился знакомый.
Роберта за его спиной тоже поспешно исполнила несколько движений «хака». Генри и Фрида привлекли внимание почти всех пассажиров и встречающих на пристани.
Закончив «хака», они повернулись спиной к кораблю и наклонили головы.
— А теперь что они делают? — спросил знакомый.
— Не знаю, — ответила Роберта, начиная нервничать.
Наконец барьер убрали, и толпа встречающих ринулась по трапам. На несколько секунд Роберта потеряла Лампри из виду. Но когда люди вокруг нее начали смеяться и показывать пальцами, она увидела своих друзей. Они поднимались на борт, выразительно жестикулируя. На их лицах красовались карнавальные носы и бороды.
— Интересные у вас друзья, — задумчиво проговорил знакомый.
Пассажиры двинулись к трапам, и Роберта затерялась среди них, ведь большинство были выше ее ростом. С колотящимся сердцем она смотрела им в спины, прислушиваясь к приветственным возгласам, а затем внезапно оказалась в объятиях Фриды и Генри. На нее пахнуло духами.
— Привет, дорогая! — воскликнули они разом.
— Ну как тебе наш танец? — поинтересовалась Фрида. — Как видишь, мы ничего не забыли. И здорово, что ты приехала!
Вопросы сыпались один за другим;
— Ты осознаешь, что прибыла на родную землю, старую добрую Англию?
— Как прошло плавание? Без морской болезни?
— Пойдем, или ты хочешь на прощание поцеловать капитана?
Роберте казалось, что все это сон. Долгое стояние в очереди на таможню, где она встретилась со знакомыми, с которыми уже распрощалась. Перетаскивание чемоданов к большой машине, ожидающей за пристанью. Ей вдруг стало стыдно за большое количество багажа. И вообще все эти сменяющие друг друга события пока не укладывались в ее сознании. Широкая, довольно неопрятная улица, застроенная унылыми домами. Это что, и есть Лондон? Фрида сказала, что они в Ист-Энде, рабочих кварталах столицы. Лайм-хаус, Поплар. Названия знакомые, но Роберта представляла эти места совсем иначе, а тут такая бедность и грязь. Затем въехали в Сити, и она увидела Мэншн-Хаус, резиденцию лорд-мэра, где в Египетском зале устраивают официальные приемы, потом мелькнули купола собора Святого Павла, следом Флит-стрит, улица британской прессы.
Роберта смотрела в окно, с трудом веря в реальность происходящего. За время, проведенное в плавании, она привыкла к шуму океана, но он не шел ни в какое сравнение с грохотом лондонских улиц.
— Нам еще ехать и ехать. — Фрида вздохнула. — Ты знаешь, Робин, а я ведь собралась стать актрисой.
— Она могла догадаться, — заметил Генри, — по тому, как ты ходишь. Ты обратила на это внимание, Робин? Она теперь двигается мягко, как будто плывет. А войдя в комнату, картинно прислоняется спиной к двери.
Фрида улыбнулась:
— Ну и что такого? Да, я стараюсь двигаться красиво. Это у меня в крови.
— Она посещает одно место, где обитают молодые люди с всклокоченными волосами и накинутыми на шею длинными шарфами, — продолжил Генри, — чтобы выслушать их восторги по своему поводу.
— Не слушай его! — воскликнула Фрида. — Это просто театральная школа, а молодые люди — кстати, некоторые из них не так уж и молоды — там преподают. И все считают, что из меня получится хорошая актриса…
— Посмотри вон туда, Робин, — прервал ее брат. — Это Дом правосудия.
Люди, сидящие в проплывающих мимо ярко-красных автобусах, казались Роберте какими-то бледными, озабоченными и усталыми. На светофоре рядом с ними остановился темно-синий автомобиль с четырьмя крепкими мужчинами в черном.
— Это новая полицейская машина, — пояснил Генри.
Фрида вскинула голову:
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. А эти четверо ребят наверняка едут захватывать преступников.
— Как бы они к нам скоро не наведались, — проговорила Фрида, поежившись.
— С чего это? — удивилась Роберта.
— А с того, что вчера за завтраком близнецы рассуждали о том, как они займутся воровством.
— Молодцы, правильно придумали, — одобрил Генри. — Колин похитит драгоценности у какой-нибудь богатой вдовы, а Стивен обеспечит ему алиби. Их же невозможно различить.
Фрида улыбнулась:
— Да, доказать их вину будет очень трудно.
Генри посмотрел на Робин.
— Отсюда следует вывод, что мы опять на мели.
Девушка вздрогнула:
— Опять?
Генри кивнул:
— Да, к сожалению. И снова серьезно. Сейчас, кажется, все на нас ополчились.
— Мама сегодня собралась заложить свои жемчуга, — добавила Фрида. — По пути к маникюрше…
— Смотри, Робин, это знаменитая Стрэнд, — прервал ее брат. — Улица театров, роскошных магазинов и отелей. А дальше церковь Святого Климента Датского или Святой Марии на Стрэнде, не знаю только, какая идет первой. — Он помолчал. — А насчет наших финансов, наверное, надо объяснить подробнее.
— Конечно, — отозвалась Роберта, хотя в принципе ей и так все было ясно, ведь такое случалось не впервые. Она еще не забыла.
Генри подробно рассказал о том, как лорд Чарльз вложил большие деньги — странно, что они у него еще были — в какое-то таинственное предприятие под названием «Сан-Домингос», которое после этого немедленно исчезло. Оказывается, отец собирался открыть в Сити ювелирный салон на комиссионной основе, где за прилавками должны были стоять Генри и близнецы. И весь этот бизнес зависел от некоего сэра Дэвида Стайна, который недавно покончил с собой, оставив лорда Чарльза с пустой кассой и договором аренды на десять лет.
— Так что сейчас мы, кажется, идем ко дну, — закончил Генри и посмотрел в окно. — А это вокзал Чаринг-Кросс. — Затем, помолчав, добавил: — Робин, мы решили сводить тебя сегодня вечером в театр.
— А потом пойдем немного потанцуем, — вставила Фрида. — Колин влюблен в девушку, которая играет в этом спектакле, так что, наверное, придет с ней. — Она повернулась к брату. — А ты пригласил Мэри?
— Нет, — ответил он. — У нас на танцы только пять билетов. Мы трое и близнецы. Так что актрисы Колина не будет. А я в любом случае собирался танцевать с Робин.
— А Стивен мог взять Мэри.
— Она ему не нравится.
Фрида сочла нужным пояснить:
— Мэри — девушка Генри. Впрочем, это увлечение у него не всерьез.
— Почему же, — возразил Генри, — она очень мила.
— Но ты же сам говорил! — возмутилась Фрида. — Совсем недавно…
Неожиданно почувствовав странную опустошенность, Роберта отвернулась к окну. Генри показывал ей достопримечательности, а она вежливо кивала.
— Вот Трафальгарская площадь. Там посередине стоит какой-то урод, тебе не кажется? А по бокам львы. Да, те самые, которые ты не раз видела на фотографиях.
— А это галерея Тейт, — подала голос Фрида.
— Ты хотела сказать, Национальная галерея, — поправил ее брат. Затем повернулся к гостье: — Тебе ведь хочется походить по музеям, не так ли?
— Конечно, — пробормотала Роберта.
— Так вот, Пэт и Майк сейчас на каникулах. Они-то тебя и поводят.
— Вообще-то я могу и сама, — неуверенно возразила Робин.
— Нет, поначалу тебе потребуется помощь. А то запутаешься. — Генри улыбнулся. — Я схожу с тобой пару раз, если захочешь. Но вообще-то мне нужно срочно искать работу.
— Дядя Г. еще ничего не решил, — напомнила Фрида. — Так что пока есть надежда.
— Дядя Г? — воскликнула Роберта. — Надо же, я о нем совсем забыла. Он что, еще жив?
— Жив. К сожалению, — буркнул Генри. — И завтра как раз намечен его визит к нам. В ответ на папин вопль о помощи. Только не думаю, что дядя нас чем-то обрадует.
— И тетя В. ему под стать, — мрачно заметила Фрида. — Они друг друга стоят. Приедут разбираться с нашими финансами. Может, папе удастся раскрутить его тысячи на две.
— Противно в этом признаваться, — произнес юноша, но мы живем в ожидании их смерти. Потому что папа единственный наследник своего старшего брата. Они, конечно, далеко не молоды, но…
— В Новой Зеландии вы часто упоминали, что они разводятся, — сказала Робин.
— Они уже несколько раз расходились и сходились, — ответила Фрида. — А теперь вообще тетя В. занялась черной магией.
— Неужели?
— Да, — кивнул Генри, — и даже вступила в какое-то тайное общество.
— Просто не верится.
— Верь не верь, но это чистая правда. Началось с того, что она в Девоне познакомилась с каким-то священником, который открыл в дартмурских болотах места с нечистой силой и вроде бы позвал тетю В. на окропление этого места святой водой. Но когда он собирался провести обряд, невидимая сила выбила у него из рук сосуд со святой водой. Потом священник дал почитать тете В. книгу о черной магии, а она, вместо того чтобы ужаснуться, наоборот, восхитилась. И теперь вот ходит на черные мессы и общается с разной нечистью.
— А откуда ты знаешь?
— Ее горничная, мисс Тинкертон, рассказала нашей няне, — вмешалась Фрида. — По ее словам, тетя В. полностью погрузилась в черную магию. Устраивает сборища у себя в поместье в Кенте. Покупает книги про колдовство и завела себе кучу соответствующих приятелей с дикими славянскими именами — Ольга, Соня, Борис и все такое. Да и сама тетя В. наполовину румынка.
— Венгерка, — поправил ее Генри.
— Какая разница? И зовут ее на самом деле вовсе не Вайолет.
— А как? — поинтересовалась Роберта.
— Понимаешь, дядя Г. так и не смог ни правильно написать, ни даже произнести ее имя. Так что прозвал ее Вайолет. Он подцепил жену много лет назад в посольстве в Будапеште. С ней уже тогда было не все в порядке, а теперь и подавно. И взялась она за колдовство по зову крови. А дядя Г. этим, конечно, крайне недоволен.
— Еще бы, — насмешливо проговорила Фрида, — ведь он боится, что жена наведет на него порчу.
Генри усмехнулся:
— А что, от этой старой ведьмы всего можно ждать. Честно говоря, я ее немного побаиваюсь. Мне кажется, под одеждой она холодная и влажная.
— Ты прав, но хватит о ней, — попросила Фрида. — Давайте лучше остановимся где-нибудь и позавтракаем. Я умираю с голоду. Робин, наверное, тоже.
— Пойдем к Анджело, — предложил ее брат. — Он запишет на наш счет.
— У меня есть деньги, — робко проговорила Роберта. — Не очень много, но…
— Нет, нет, — замахала руками Фрида. — У Анджело не стоит платить наличными, там все так дорого. Пусть лучше припишут это к счету Генри, а на чаевые у меня денег хватит.
— Возможно, он еще не открылся, — засомневался Генри. — Сколько сейчас времени? Когда встаешь рано, день кажется невероятно длинным. Робин, обрати внимание, мы въехали на Пиккадилли-Серкус.
Роберта вгляделась через плечо шофера в ветровое стекло. Значит, вот он какой. Эрос.
У каждого знаменитого города есть свой символ. Во всяком случае, для тех, кто там никогда не бывал. Нью-Йорк — это статуя Свободы, Париж — Эйфелева башня, Вена — Дунай, Берлин — Унтер-ден-Линден. А вот для жителей английских колоний символ Лондона гораздо скромнее. Это небольшая фигурка симпатичного божка, разместившегося посреди круглой площади в викторианскую эпоху и носящего греческое имя Эрос. Точнее, Эрос с Пиккадилли-Серкус. Попадая в Лондон, жители колоний первым делом ищут его. И все их приключения начинаются отсюда. Именно это существо с луком в руках дает им радостное ощущение, что они наконец в Лондоне. В центре Вселенной.
И Роберта не стала исключением. Окинув взглядом площадь, девушка восторженно воскликнула:
— Оказывается, она не очень большая!
— Не очень, — согласился Генри.
— Но все равно, — затараторила Робин, — я чувствую себя, как будто… как будто наконец оказалась в Лондоне.
Молодой человек кивнул:
— Все ясно. Теперь давай выйдем и немного пройдемся. Заведение Анджело тут недалеко, за углом. — Он повернулся к шоферу. — Заберите нас, пожалуйста, минут через двадцать, хорошо, Мейлинг?
Машина остановилась у тротуара.
Генри открыл дверцу, взял Роберту за руку. Она вылезла и застыла, мигом очарованная, захваченная, покоренная этим фантастическим приключением под названием Лондон. Путешествие, корабль, океан — все отодвинулось на второй план.
