Глава XIV
Как в двадцатом веке используют подземные ходы

Миссис Брэдли свое обещание выполнила. Она вернулась в Солтмарш даже раньше, ровно через пять дней после того, как решение суда опубликовали в газетах. Вечером в четверг двадцать девятого октября она пришла к нам и сообщила, что, по словам всех юристов, с кем ей удалось переговорить, – а имя им было легион, ибо ее сын вращался именно в таких кругах, – апелляцию Боба непременно удовлетворят.

– Вердикт, идущий вразрез с мнением судьи, как правило, пересматривают, – заметил Куттс, который в таких делах вряд ли смыслил, и его жена, нечего и говорить, не замедлила на это указать.

Не переношу ее! А когда она права, то становится еще противнее.

Сэр Уильям, как выяснилось, любезно предложил миссис Брэдли пользоваться его гостеприимством, пока не разрешатся все загадки. Его очень занимали дедуктивные способности миссис Брэдли, благодаря которым удалось найти тело Коры Маккенли. Сам он считал и часто и громогласно выражал мнение, что Боб невиновен, а Мэг и ее ребенка убил тот, кто убил Кору.

Я не слишком обрадовался, получив на следующее утро в одиннадцать часов приглашение от сэра Уильяма «срочно прийти для ведения стенографических записей». Мы с Дафни как раз проверяли на чердаке, хорошо ли уложены яблоки для зимнего хранения, а дело это важное, и мне совсем не хотелось прерываться.

К моему удивлению, у сэра Уильяма кроме миссис Брэдли я застал начальника полиции графства. Хозяин, сообщив высокому гостю мое имя и сан, тотчас ушел, и мы остались в библиотеке втроем. В мое распоряжение предоставили отличный блокнот, несколько остро заточенных карандашей, удобное резное кресло и большой стол. Миссис Брэдли и начальник полиции уселись в кресла с другой стороны от камина.

– Итак, мистер Уэллс? – сказал начальник полиции с широкой улыбкой. Он был похож на школьного инспектора, а еще больше – на улыбающегося крокодила из детских стишков. Собственно, разница невелика – что по внешности, что по характеру.

Я рывком придвинулся к столу вместе со стулом и произнес, надеюсь, вежливо:

– К вашим услугам, сэр.

– Мы просим вас побыть секретарем миссис Брэдли. Вы должны дать обещание не разглашать услышанное в этой комнате до тех пор, пока не получите разрешение.

(Теперь-то у меня есть разрешение, иначе я бы не рассказывал.)

Чувствовал я себя словно на заседании Лиги Наций.

– Ноэль, дорогой, – любезно попросила миссис Брэдли, – прошу вас записывать все, что будет сказано, а затем, когда вы мне прочтете, переписать вашим замечательным почерком. Вы готовы?

Они беседовали, а я записывал. Передаю их разговор.

– Значит, вы считаете, что беднягу оправдают? – спросил начальник полиции.

– Если полиция отыщет убийцу Коры Маккенли, это вполне вероятно. Насколько я знаю, тела Мэг и ребенка еще не нашли?

– Нет. Полиция обшарила буквально все. Наши люди перерыли всю округу, но пока безрезультатно!

Тут, наверное, миссис Брэдли состроила гримасу, хотя, поскольку я не отрывался от блокнота, сам не видел. После долгой паузы она продолжила:

– Преступник – человек выдающийся. Позвольте сказать, что я о нем думаю. Полагаю, мы имеем дело не с двумя убийцами, а с одним преступником, совершившим два преступления.

– Вы сказали «о нем», словно это не могла быть женщина, – заметил полицейский.

– О, я вполне допускаю, что это могла быть и женщина. Конечно, Кора в отличие от Мэг была девушка крупная и сильная, но обеих жертв перед удушением ударили по голове.

«Значит, Кора тоже задушена», – подумал я.

– Да. При удушении неожиданность – важный фактор. Жертву, разумеется, можно отравить или напасть, пока она спит. У Коры Маккенли на затылке след сильного удара. Допускаю, что ее сначала оглушили.

– Пока она спит, – задумчиво повторила миссис Брэдли. И, подумав, добавила: – То есть убийца был с ней, и пока она спала, напал?

Я подумал, что она хочет выгородить сэра Уильяма.

– Да… – медленно сказал ее собеседник. – Если она собиралась бежать с любовником, то где же ее убили? Как раз это и пытался выяснить инспектор и его люди. На железнодорожной станции следы теряются.

– Билет она купила до станции Пирхед? – спросила миссис Брэдли.

– Нет-нет. До Центральной. Она купила билет до Лондона – как и полагалось, если бы она и вправду думала присоединиться к театральной труппе. Как уже известно, в труппе ее нет. Мы не знаем даже, доехала ли она до Лондона. Получается, она села в поезд – и растворилась в воздухе.

– Вы не рассматривали возможность, что она потом пересела на поезд, который шел обратно, до Пирхед?

– А дальше? Пустилась вплавь? Или лодку наняла?

– Она ведь могла дойти берегом до Бунгало?

– Могла. Значит, по-вашему, она почти сразу вернулась в Солтмарш?

– Думаю, да. Следует принимать во внимание ее характер. Больше всего ее увлекала игра в конспирацию. Жизнь она вела скучную. А чтобы пощекотать нервы, куда интереснее крутить интрижку под носом у Берта, чем просто уехать.

– Понимаю. Значит, она пошла по берегу со станции из Уаймут-Харбора, или, если был прилив, мимо утесов – насчет прилива мы, конечно, проверим, – и рисковала наткнуться на Берта.

– По поводу Берта она могла не волноваться. Вы слышали о старом подземном ходе из бухты до «Герба Морнингтона»?

– Слышал, а что?

– Как я недавно узнала, – пояснила миссис Брэдли, – Берт – удивительный молодой человек! – не пожалел времени, чтобы прокопать от своего дома до подземного хода коридор.

Дав мне время записать ее слова, она попросила листок бумаги и карандаш. Небрежно, но достаточно разборчиво, она изобразила главные постройки в деревне и прочертила направление подземного хода и Бертова коридора.

– Примерно так, да, Ноэль? – Она показала мне рисунок. Я согласился, и начальник полиции стал его внимательно разглядывать.

– Вероятно, – продолжила миссис Брэдли, – Кора, дойдя до бухты (шанс встретить кого-либо из знакомых был один из тысячи), воспользовалась подземным ходом (он так прекрасно замаскирован, что я проискала его часа два с мощным фонарем), дошла до развилки и свернула к Бунгало, и убили ее уже у самого дома или в доме.

– Они же всегда спали вместе! – воскликнул я, записав очередную фразу.

Двое, до этого спокойно беседовавшие, посмотрели на меня как на сумасшедшего.

– Они – что? – переспросил полицейский, пытаясь, видимо, сосредоточиться на таком важном факте.

– Они всегда спали вместе. О чем неоднократно упоминали. Спали в одной постели, – пояснил я.

– Это важно, так ведь? – спросил начальник полиции.

– Если учитывать, что в день убийства Кора и Берт серьезно поссорились – важно. Однако для наших рассуждений – непринципиально, поскольку Берт был среди тех, кто обыскивал берег. Верно, Ноэль?

– Верно. Я и позабыл. – Я чувствовал себя полным дураком.

Полицейский вынул из портфеля какие-то бумаги и блокнот. Нацепив очки в роговой оправе, отчего сразу стал похож на мистера Пиквика, он углубился в их изучение.

– Берт, кажется, не отрицает ссоры. Да, точно, признает. Поругались они сильно; речь шла о прижимистости Берта – он, дескать, утаивал от мисс Маккенли бо́льшую часть своих доходов. Берт объясняет это чрезмерной расточительностью Коры.

Миссис Брэдли кивнула и сказала:

– Кора злилась, что у нее так мало денег.

Судя по всему, она решила по возможности не выдавать делишек Берта. И то сказать – если человек сам осознает свое заблуждение, не обязательно его наказывать.

– Злилась очень сильно и злила Берта, – продолжил начальник полиции. – Он даже рассказал с милой непосредственностью, как однажды погнался за Корой, чтобы хорошенько ей задать, а она подскочила к краю карьера и обещала броситься вниз, если он раз и навсегда не перестанет распускать руки.

– До чего драматично, – заметила миссис Брэдли.

Я невольно порадовался, что Уильям Куттс не видел этой части ссоры.

– Именно, – согласился полицейский. – Настолько драматично, что совершенно не верится. Поручу инспектору допросить Берта по поводу подземного хода. Никогда не думал, что Кору Маккенли убили в самом Бунгало. На предполагаемое время убийства у Берта есть довольно надежное алиби.

– Однако врач, делавший вскрытие, не мог установить время смерти с абсолютной точностью, а значит, мы не знаем, есть у Берта алиби или нет.

– Если вы позволите, – сказал ее собеседник, переварив эту информацию, – я спущусь в холл и протелефонирую инспектору. Его люди с радостью возьмутся за Берта. Насколько мне известно, они и сами держали его под подозрением.

– Минуточку… – Миссис Брэдли помедлила, потом продолжала: – Я, разумеется, не могу вам диктовать, но если мне будет позволено заметить, мистер Берт не тот, кто вам нужен.

– Не он? Но все указывает на него, да и алиби у него, как выясняется, не такое уж надежное.

– На него указывает далеко не все, – возразила миссис Брэдли. – Для начала подумайте, зачем Коре Маккенли понадобилось притворяться, будто она отправилась в Лондон и поступила в театральную труппу?

– Чтобы освободиться от Берта и встретиться с любовником. Я полагал, ваша версия строится именно на этом допущении.

– Да. Так подумайте, дорогой сэр Малкольм. Подумайте, прежде чем звонить в полицию.

– Вы же не хотите сказать, что Кора и ее любовник провели ночь – или часть ночи – перед тем как ее убили, в Бунгало, втайне от Берта?

– Отличный способ пощекотать себе нервы, и как раз в духе Коры. Жаль мне ее. Она скучала и оттого повела себя скверно, точно избалованный ребенок. И была наказана за свой грех слишком жестоко.

– Грех? – переспросил я, записав фразу.

– Подумайте сами, мой мальчик!

– Но вы ведь не считаете такое поведение грешным, – возразил я.

– Я не считаю, а другие считают.

Оба собеседника согласно кивнули.

Потом миссис Брэдли добавила:

– На вашем месте, сэр Малкольм, я бы поинтересовалась у инспектора, сильно ли Берт устал в ту ночь или, точнее, под утро.

– Если он устал, как я, – вставил я, – он ни о чем, кроме сна, уже не думал.

– Отличная мысль! – воскликнул сэр Малкольм, не обращая внимания на мою реплику. – Так и поступлю.

– И правильно, – похвалила миссис Брэдли. – И если вы считаете Берта убийцей, то задайте себе вопрос: где он держал тело, пока не спрятал его в гроб Мэг Тосстик?

– А еще история с гробом! – Сэр Малкольм потер подбородок. – Вот задачка. Такая дерзость даже восхищает! И, однако, не могу понять – как вы догадались?

– Это было очевидно. Все вертится вокруг убийства Мэг Тосстик. Надеюсь, казнь Боба Кэнди отсрочат.

– А что вы о нем думаете?

– Вы о результатах разбирательства?

– Нет. Я хотел спросить, к какому вы сами пришли выводу – виновен Кэнди или нет?

– Как я уже говорила Ноэлю, по-моему, Кэнди либо невиновен вообще, либо действовал под чьим-то давлением, причем подстрекатель знал его достаточно хорошо и мог – или могла – предугадать реакцию молодого человека на заявление, что его возлюбленная позволила себя соблазнить негру и родила ребенка-мулата.

– Что?! – В один голос вскричали мы с сэром Малкольмом.

– Помните, Ноэль, вы по моей просьбе выясняли, как в деревне относятся к смешанным бракам? Сначала мистер Куттс прочел проповедь о братской любви, а потом под вашим искусным и деликатным руководством все обсуждали эту тему.

Миссис Брэдли повернулась к начальнику полиции.

– Главное, что мешало мне найти подозреваемого в убийстве Мэг Тосстик, – загадка, на первый взгляд абсолютно неразрешимая: время, когда совершили преступление.

– Вы не согласны с заключением врача?

– Нет, я о другом, – поспешила объяснить миссис Брэдли. – С экспертами я не спорю из принципа.

– Из принципа?

– Да. Иногда меня тоже просят выступить в качестве эксперта. Нет, меня озадачило, что девушку убили через несколько дней после рождения ребенка. Если Боб – или же соблазнитель Мэг – убил ее, когда уже вся деревня знала о незаконнорожденном младенце, то убил по какой-то иной причине, не из-за ее неверности или боязни огласки. В деле явно есть неизвестные нам факторы, поскольку здесь имеют место два обстоятельства, казалось бы, взаимоисключающие. Первое: убийство, по-видимому, совершил Боб. Второе: как раз Бобу незачем убивать ее именно теперь, после рождения ребенка, а не, скажем, полгода назад, когда его потрясло известие о беременности любимой девушки. Полагаю, на убийство его толкнул некто, заинтересованный в ее смерти, сообщив, что девушку соблазнил Фостер Вашингтон Йорк, слуга Берта, и она родила черного ребенка. На самом деле это не так, и основан мой вывод на исчезновении ребенка.

– На исчезновении? – переспросил начальник полиции.

– Отчасти. Если вы сейчас поговорите по телефону с миссис Лори и спросите о ребенке, то наверняка узнаете, что ребенок был белый.

– Дорогая моя миссис Брэдли, полиция своими расспросами уже довела мистера Лори до белого каления, а его супругу до истерики. Думаю, от них уже ничего не добиться. Но если хотите, я попробую.

– Между прочим, сэр Малкольм, – спросил я. – Насколько я знаю, у обоих Лори на понедельник есть алиби, а вот как насчет вторника?

Он отечески улыбнулся и опять открыл портфель.

– Естественно, инспектор и его ребята с Лори не церемонились, ведь первое убийство произошло у них в доме, хотя их там и не было, а люди никак не могут отвечать за то, что произошло в их отсутствие. Однако, друг мой, с убийством Коры их ничто не связывает.

– Как это? – Я припомнил, что Дафни терпеть не могла мистера Лори. – А подземный ход к таверне и коридор к нему, который прокопал Берт для своих… развлечений? – закончил я, поймав взгляд миссис Брэдли. Да, чуть не выдал Берта. Нечего и говорить, нечаянно.

– Вот. – Сэр Малкольм пошуршал бумагами и отыскал нужную. – Супруги Лори утром отправились в банк, в Уаймут-Харборе, и позавтракали там в гостинице. Это точно установлено. Днем Лори спал в беседке – в этом клянутся садовник и его подручный, – а миссис Лори помечала новые скатерти, и ей помогали две девушки. В половине пятого Лори пили чай, потом включили радио и позвали послушать работников, и с момента открытия бара до самого закрытия оставались у всех на виду. Что скажете?

Сэр Малкольм отправился к телефону и через пять минут вернулся. (Миссис Брэдли все это время молча смотрела в огонь.) Вернулся он весьма довольный.

– Следовало поставить на негритенка, – заявил он, усаживаясь.

Миссис Брэдли была поражена.

– Не хотите ли сказать, что ребенок родился черный? – недоверчиво спросила она.

Начальник полиции с мягкой улыбкой закивал, словно китайский болванчик.

– В самую точку попали! – не слишком изящно, зато доходчиво ответил он.

Миссис Брэдли закачала головой так же выразительно, как он кивал.

– Говорю вам, уважаемый сэр Малкольм, – тихо, но твердо сказала она, – это совершенно невозможно.

– Чтобы вас убедить, я мог бы обратиться к Фостеру Вашингтону Йорку, но наш смуглячок станет отпираться. – Натянув собеседнице нос, сэр Малкольм явно повеселел. – Ребенка мы предъявить не можем, так чего мы добьемся?

– Продвинемся еще на шаг вперед.

– Однако, по словам миссис Лори, этой доброй женщины, ребенка скрывали только из сочувствия к бедняжке Мэг. Стоило ей представить, как она потом будет людям в глаза смотреть, с ней делалась истерика, и вот они ради нее хранили тайну.

– Тайну они хранили ради своей выгоды. Ребенок сильно напоминал кого-то, кто желал остаться неизвестным.

– Лори не были бы Лори, не извлеки они пользы для себя лично, – вмешался я, вспомнив, как хозяин таверны наживался на поставках кокосов для нашего аттракциона.

Начальник полиции почесал в затылке.

– В этом что-то есть, – признал он. – Супругам Лори было выгодно не выдавать отца – темную лошадку. – Он ухмыльнулся своему каламбуру. – Или же пустить слух про младенца-негритенка им велел настоящий отец?

Я посмотрел на миссис Брэдли. Она поджала губы, и я промолчал.

Наступила тишина, которую нарушил сэр Малкольм:

– Когда же исчез младенец?

– В тот день, когда родился, – вполголоса ответила миссис Брэдли.

Потом начальник полиции ушел, забрав расшифровку стенограммы, а мы с миссис Брэдли остались.

– Ну что, мой мальчик? – сказала она.

– Гори оно огнем, все еще больше запуталось!

– Не думаю. – Миссис Брэдли расправила плечи и глубоко вздохнула.

– Где же ты, истина, столь многогранная и столь однозначная? – произнесла она, обращаясь к большой вазе, стоявшей на полке. – Я знаю все до мельчайших подробностей и ничего не хочу доказывать. – Она повернулась ко мне. (Я сидел у стола, вертя в руках карандаш.) – Когда – или если – совершите убийство, не предпринимайте потом ничего. Ведите рутинную жизнь, пусть все видят ваше спокойствие и непринужденность, не меняйте своих привычек, а главное, мой мальчик, не перемудрите.

– Скажете тоже! – брякнул я; надеюсь, что не очень вызывающе.

– Именно. Убийца – я говорю не о Кэнди, которого стоит помиловать, даже если преступление совершено его рукой, – я говорю о настоящем убийце Мэг Тосстик и Коры Маккенли… у убийцы был сообщник. И обе эти замечательные личности отчасти следовали вышеуказанному правилу, но потом сбились с пути.

– Поподробнее, пожалуйста, – попросил я.

Миссис Брэдли улыбнулась. Сейчас она особенно напоминала греющуюся на солнце ящерицу.

– Убийца, – добродушно пояснила она, – почти ничего не сделал, а его сообщник тоже умен. Он продолжал жить, как будто ничего не случилось, не выказывая страха. Он изменил лишь одну свою привычку, но эта перемена идет вразрез с тем, что я о нем узнала, и у меня сразу зародились подозрения. Они оба перемудрили. Да, наверное, поняли, что я состарилась и уже не та.

Я хотел выразить сочувствие, но она, как обычно, заклохтала, и я сказал другое:

– Интересно, скоро ли мы узнали бы о смерти Коры, если бы не ваша догадка?

Миссис Брэдли покачала головой.

– Трудно сказать. Это, конечно, немаловажно. Чем больше прошло бы времени, тем труднее было бы опознать труп.

– Странно, что трупы Мэг и ребенка так и не нашли.

– Тело Мэг, наверное, прибило где-нибудь к берегу. Думаю, полиция проверила уже десяток утопленников, в том числе и задушенных, однако опознание теперь невозможно – да и не имеет значения.

– Послушайте, – сказал я чуть погодя. – А что насчет Берта?

– Что насчет Берта? – озадаченно переспросила она.

– По-вашему, он Кору не убивал, но разве можно знать точно? – Я торопился все сказать, пока она не вставила какое-нибудь насмешливое замечание, от которого сразу теряешь нить разговора. – Вы заявили начальнику полиции, что Кору, вероятно, убили прямо в Бунгало, и объяснили, каким образом она могла тайно вернуться берегом или мимо скал и по подземному ходу. Только вы не объяснили, как туда мог попасть ее любовник. И если она и вправду вернулась, то сама собой напрашивается мысль, что Берт ее и убил, а потом опять отправился к людям, с которыми обыскивал берег.

– Напрашивается и множество других соображений. Во-первых, Берт не из тех, кто способен убить женщину.

– Однако колотить ее он мог.

– Дорогой мой мальчик! – рассмеялась миссис Брэдли. – Вряд ли его побои всерьез огорчали Кору; в противном случае она бы давно его бросила. Возможности для этого у нее были. На красавиц такого типа всегда есть спрос. Нет, по-настоящему ей досаждал лишь недостаток денег, и только.

– И? – Я не стал спорить.

– Думаю, мужчину Берт мог убить.

– Любовника?

– Любовника. Любовник боялся Берта, а Кора – нет. Вам известен мотив для ее убийства?

– Ну, более или менее… – уклончиво сказал я.

– Помните ту их ссору?

– Да.

– А причину?

– Деньги?

– Не думаю. Скорее всего Берт узнал о любовнике и хотел выяснить, кто он. Правда, это лишь моя догадка.

– Кора надеялась своего поклонника хорошенько обобрать, но не вышло, и она пригрозила, что выдаст его Берту. Ее бы он просто отлупил, а соперника вполне мог отволочь в каменоломни и сбросить в карьер. Возможно, любовник подслушал, как они ругались.

– Оценка «отлично», мой мальчик. – Миссис Брэдли хлопнула меня по плечу. – Мне и самой лучше не сформулировать. Когда Берт с Корой скандалили – кричали во весь голос. Помните, как Маргарет Кингстон-Фокс рассказывала об их ссоре, хотя она-то уж точно не из тех, кто станет подслушивать.

– Вы мне практически все объяснили, – соскромничал я по поводу ее похвалы.

– Да, именно так оно и могло произойти… Там не телефон, случайно, звонит?

Это и вправду был телефон. Вошла горничная: звонили миссис Брэдли.

После разговора она вернулась в библиотеку слегка обеспокоенная.

– Сэр Малкольм любезно меня уведомил, что ход, ведущий в «Герб Морнингтона», заделан. Заложен кирпичом. Полицейские допросили и хозяев, и всех работников – никто не помнит, когда его заложили. Кладка явно старая, ее много лет не трогали. А если нужны еще доказательства, что ходом со стороны таверны не пользовались, то там все затянуто паутиной!

– Значит, никто из таверны пройти в Бунгало не мог, – заключил я. – Но мы же и не думали, что там кто-то ходил. Только Кора, и та шла со стороны бухты.

– Придется опять побеспокоить Берта. Вы идете?

– С удовольствием. Вот интересно, а чем в ночь убийства Коры занимался Фостер Вашингтон Йорк?

В пронзительных черных глазках миссис Брэдли я прочел восхищение.

– Мальчик мой, вы первый ученик в классе! Как вам это удается, Холмс? – И она от души и пребольно шлепнула меня между лопаток. – Минут через сорок пять, а то и раньше на ваш умный вопрос будет дан ответ, к вашему полному, я надеюсь, удовлетворению. А также и моему, – сурово добавила она.

Берта дома не оказалось, что было очень кстати, поскольку мы смогли спокойно поговорить с Фостером Вашингтоном Йорком. На этот раз он не колол дрова, а стирал какие-то рубашки – свои или хозяйские, не могу сказать. Завидев нас, он почтительно улыбнулся и стряхнул воду с темно-коричневых рук.

– Вы работайте, – сказала миссис Брэдли, усаживаясь на табурет. – Можно же и стирать, и разговаривать, верно?

– Ежели вы хотите потолковать, мэм, про бедную миз Кору, – неожиданно и очень взволнованно заявил Фостер, – то уж нет, не могу я и работать, и про нее говорить.

Нагнувшись к тазу, слуга принялся с сердцем отжимать рубашки. Да, Кору он жалел.

– Все уже кончено, пропади оно пропадом! И нечего про это толковать.

Манеры у него сразу переменились к худшему, однако он принес мне второй табурет.

Сам Фостер прислонился к косяку, сложил руки на мощной груди и взирал на нас не без враждебности.

– Ну и чего скажете? – бесцеремонно спросил он.

– Мистер Йорк, вы помните день, когда мисс Кора уехала? – спросила миссис Брэдли, подавшись вперед.

– Ну, помню. – И он начал говорить, точно вспоминая заученный урок: – На следующий день после праздника, во вторник, четвертого августа миз Кора села на поезд три тридцать, отходящий из Уаймут-Харбора, и больше я ее не видал.

Миссис Брэдли буравила его своим ужасным взглядом.

– А вечером?

Негр покачал головой.

– Как она ушла на поезд, так я ее больше и не видал, – бесстрастно повторил он.

– Вот как? А что вы сами делали в тот вечер?

– Ничего, – упрямо, словно уличенный в шалости ребенок, произнес слуга.

– Так не пойдет! Послушайте, Фостер. Мисс Кора умерла в этом доме. Я хочу знать, где в это время были вы?