Глава XI
Возвращение Коры

После услышанного я решился пойти к Берту и задать несколько осторожных вопросов. Он угостил меня пивом и отвечал с какой-то подозрительной готовностью. В качестве предлога я выбрал деревенский концерт. Притворился, будто не знаю, надолго ли уехала Кора, и сказал, что миссис Куттс просит ее исполнить вокальный или танцевальный номер. Знай Берт жену викария так же близко, как я, он, нечего и говорить, на это не купился бы. Трудно даже представить себе что-либо более невероятное, чем Кора, исполняющая вокальный или танцевальный номер на нашем концерте. Миссис Куттс обычно подвергает программу самой жесткой цензуре и скорее согласится на выступление какой-нибудь французской шансонетки, чем такой девушки, как Кора. Берт, однако, об этом даже не подозревал и спокойно ответил, что Кора где-то у черта на куличках и будет задирать ноги в кордебалете, пока ее босс не устанет стричь купоны. (Выражения, нечего и говорить, не мои, а Берта.)

– Надо же, – изобразил я разочарование. – Выходит, на той неделе она еще не вернется?

– Ничего не знаю. Понятия не имею ни где она, ни даже кто поставил это шоу, знаю только, что гастроли где-то на северо-востоке и что труппа у них с бору по сосенке, сплошные зануды и деревенщины. И где будет Кора ближайшие недели, не скажу, хоть озолотите.

Я ушел опечаленный и, нечего и говорить, поумневший, прямо как Старый мореход Кольриджа. В голове у меня гнездились самые ужасные подозрения.

– Когда она вернется, – сказал Берт, уже провожая меня к выходу, – она у меня свое получит. Так-то.

– Вы о чем? – спросил я.

Он пояснил. Кора, как говорят в народе, «гуляла на стороне».

Выражался Берт энергично, но не дипломатично. Грубовато, я бы сказал. И наверное, если он и вправду думает, что она вернется, значит, не убивал. Или же он хочет опровергнуть дикие слухи о ее смерти…

Я пошел прямо к миссис Брэдли и поведал ей о своих страхах и сомнениях. Все «за» и «против» Берта.

Покачав головой, она сказала:

– Прошу вас, не говорите ему о моих подозрениях относительно смерти Коры. Не хватало еще, чтобы бедный мальчик бегал тут с топором.

– «Бедный мальчик»! – фыркнул я. Хотел то есть фыркнуть, но такие слова не очень-то и фыркнешь. – Вы знаете, что он ее поколачивал?

– Думаю, она не слишком возражала. – Миссис Брэдли записывала.

Поскольку Дафни говорила почти то же самое, я не мог обвинить старую даму в глупости. Да она мне и не дала, сразу продолжила:

– Садист и мазохист составляют счастливую пару.

Я захлопал глазами и попытался перевести это на человеческий язык.

– Вы намекаете на всякие фрейдистские заморочки?

– Прошу прощения?

Готов держать пари, что если в ее собственных браках и случались фрейдистские заморочки, то исключительно, если можно так выразиться, по женской линии.

– «Какой только любви не бывает в жизни», – процитировал я Фрэнсиса Фицджеральда. – А насчет Коры Маккенли нужно проинформировать полицию.

– Я так и сделала. Сообщила им, пока вы ходили в Бунгало.

– И что они сказали?

– Обещали опросить людей. Они думают, – миссис Брэдли сделала здесь едва заметное ударение, – что я зациклена на убийствах.

– Зациклена?

– Это, конечно, не научный термин. Просто в полиции уже привыкли всякий раз, как совершится убийство, выслушивать домыслы перепуганных обывателей. Они, разумеется, сходят к Берту, расспросят его, проверят передвижения Коры, побывают на железнодорожной станции, и если не найдут ничего подозрительного, так все и оставят. Если я не добуду им никаких доказательств.

– А они у вас есть?

– С точки зрения психологии – множество. С юридической точки зрения – ни одного.

В следующий раз мы встретились уже в день концерта, потому что были очень заняты и делами Боба, и подготовкой к мероприятию. Миссис Брэдли два раза съездила в Лондон обсудить защиту с сэром Фердинандом Лестрейнджем. Я несколько раз навестил Боба Кэнди, старался его как-то ободрить. По мере приближения суда он впал в совершенную депрессию и уже собирался признаться в убийстве, лишь бы все поскорее кончилось.

– Ни в коем случае, Боб! – воскликнул я. – Ведь это будет несправедливо по отношению к людям, которые вам верят!

Он пообещал не признаваться. Я иногда задумывался – а не права ли миссис Брэдли, говоря, что бедняга мог совершить убийство из отчаяния. То есть прямо она так не говорила, но на это указывало все ее поведение. Во мне, однако же, возобладал здравый смысл. Зачем Бобу ждать столько дней после рождения ребенка? Ведь он уже давно знал о беременности Мэг. Три года, проведенные в лондонских трущобах, научили меня, что ревнивый поклонник (а Боб в данном случае представлял собой именно ревнивого поклонника) стремится отомстить неверной до рождения ребенка. А где же сам ребенок? Убили? Наверное, но не Боб, а кто-то другой. Впрочем, он и Мэг не убивал…

На концерте я сидел в первом ряду с левого краю; рядом была миссис Брэдли, а справа от нее коротышка Гэтти. Имя миссис Гэтти значилось в программе концерта – она играла в одноактном скетче. Я удивился. Раньше мы, нечего и говорить, никогда не просили миссис Гэтти принять участие в концертах. Я показал программу миссис Брэдли.

– Ваша работа?

Она улыбнулась и кивнула.

– Это завершение лечения. Вы сами убедитесь, что с выходками миссис Гэтти покончено раз и навсегда.

– Быть не может!

Однако же могло. И я боялся последствий.

– Вы спрашивали меня о Коре Маккенли, – неожиданно сказала миссис Брэдли. – Полиция сделала больше, чем я предполагала, а Берт три дня назад получил от Коры письмо.

– Настоящее?

– Написала его, несомненно, Кора. Оно отправлено из Лидса днем раньше, чем Берт его получил.

– Лидс – большой город, – глупо заметил я.

– Верно. Что не помешало полиции проверить, шла ли там в последние недели пьеса под названием «Пташки».

– И она не шла? Боже мой!

– Разумеется, шла. Тот, кто убил Кору Маккенли и Мэг Тосстик, далеко не глуп.

– Но ведь Кора…

– Поменяла, если верить Берту, сценический псевдоним. Нового он не знает. Флосси-как-то-там. А! – фыркнула она. – Противный мальчишка сказал, что прорыл из своего подпола коридор к старому подземному ходу, ведущему из бухты, и переносил по нему книги, когда нести их в открытую было опасно или когда шел дождь. То есть Лори к контрабанде отношения не имел. Ничего, мой мальчик, ваша догадка все равно хороша.

Ткнув меня в ребро, она весело рассмеялась. Я пожал плечами и вернулся к теме разговора.

– Выяснилось, что никакой Флосси в труппе нет?

– Напротив, есть целых две. Флосси П. Кеннеди и Флосси Моран. Выбирайте любую.

– То есть ни та, ни другая – не Кора?

– Конечно, нет. По мнению Берта и полиции, Кора и не собиралась играть в спектакле, а сбежала с любовником. Думаю, скоро выяснится, что никакой телеграммы с приглашением в труппу Коре не посылали. Они с любовником, выражаясь убогим современным языком, провернули известный фокус. Кора написала письмо, а он послал какому-нибудь приятелю из театра с просьбой отправить его в Солтмарш, когда труппа будет в Лидсе. Возможно, оно написано в тот самый день, когда погибла бедная девочка. Вы улавливаете мою мысль?

– Хотите сказать, у Коры был любовник, и они готовились потихоньку уехать, а он ее убил? А письмо – чтобы замести следы?

– Именно так. Продолжайте.

– Насчет убийства у меня сомнения. Может, полиция права, и Кора просто сбежала с другим. Подобные девушки часто так делают.

– Естественно, но почему тогда убили Мэг Тосстик?

– Господи, вы же не думаете, что Кору убил Боб?

Миссис Брэдли покачала головой.

– Нет, конечно. Даю полиции пять дней – разобраться с новыми и старыми знакомыми Коры. Заметьте, мой друг, после исчезновения Коры из деревни никто не уехал. Значит, если предположить, что ее возлюбленный все еще в Солтмарш, то она уехала не с ним. Тогда где она?

Я посмотрел на часы.

– Уже восемь минут, как должны были начать.

Миссис Брэдли кивнула и после минутной паузы спросила:

– А вы разгадали загадку таинственного возлюбленного?

– Да. Это Лори.

– Вряд ли. Не знаю.

– Вот как? – Я задумался, но сколько ни ломал голову, кроме сэра Уильяма, никого подходящего вспомнить не мог.

– Некто из Манор-Хауса? – спросил я.

– Миссис Брэдли удивилась и, кажется, была мной довольна.

– Умный мальчик, – похвалила она. – Именно, вы очень разумно сформулировали: некто из Манор-Хауса. Как вы узнали?

– Легко догадаться. А откуда узнали вы?

– Ясно же, что Кора Маккенли бедным человеком не увлечется.

– Это точно. – Мне вспомнилось, как они с Бертом ссорились из-за денег.

– Я составила перечень всех мужчин, которые достаточно богаты, чтобы заинтересовать Кору. Затем применила свою наблюдательность и способности к дедукции – уж какие есть – и вычислила нашего общего приятеля. – Она с любопытством посмотрела на меня. – Однако не представляю, как вы пришли к тому же выводу.

– Ну… – скромно ответил я, – у меня, конечно, нет возможности пристально наблюдать за этим джентльменом, поскольку я не живу с ним под одной крышей, но, надеюсь, в здравом смысле мне нельзя отказать.

– Любопытно… Ведь казалось, он только о Маргарет и думает. Хотя… после той ссоры в июле из-за собаки он несколько переменился. Ладно, чтобы не затягивать разговор, скажу: из его собственных уст я слышала признание: он собирался встретиться с Корой в отеле «Уиттьер» на Стрэнде, а в последнюю минуту передумал…

– Испугался огласки, – вставил я.

– И протелефонировал ей, что не приедет.

– Вот как?

– Да. Кора согласилась, что это слишком рискованно. Она предложила ему во вторник вечером прийти в Бунгало, и он пообещал.

– Но не пошел! Он до часу ночи обыскивал вместе с нами берег!

– Именно! И не мог предупредить Кору – в Манор-Хаусе слуги или кто-нибудь из нас услышали бы его разговор по телефону. И он решил положиться на удачу – вдруг получится в темноте ускользнуть и пойти в Бунгало.

Я хихикнул:

– Поскольку мы ходили по двое, ускользнуть было не так-то легко.

– Это было невозможно, – согласилась миссис Брэдли. – И все же Кора пропала.

– Да, но как же…

– Вы еще не верите, что бедная девочка мертва?

Я покачал головой. Поскольку я размышлял целую неделю, мое мнение было ничуть не менее весомым, чем ее. К тому же я обсуждал случившееся с Дафни, и она во всем со мной согласилась.

– Наверное, Кора бросила и Берта, и нашего знакомого ради кого-то еще. В конце концов, так думает и Берт, и полиция. Не вышло с джентльменом из Манор-Хауса, вот она и решила попытать счастье с кем-то другим.

Наконец выключили свет. Концерт начался с выступления хора. Дафни играла, я дирижировал. Я вообще-то не собирался, но услышал, что тенора ускоряют темп, встал и немного их подправил. Подобные вещи, нечего и говорить, мало кому нравятся, но как еще поступить в такой неловкой ситуации?

Хор запел вторую вещь, мадригал, и получил бурю незаслуженных аплодисментов. Потом пошли обычные номера – декламация, сольные выступления корнетиста и гармониста, потом был отлично исполненный моррис. Нравятся мне эти колокольчики на ногах, и перевязь носить тоже нравится. Блестяще у нас вышло… да и сами мы блестели от пота к концу танца.

Потом начался десятиминутный антракт. Из-за кулис пришла миссис Куттс, заговорила с сэром Уильямом и, так сказать, сгребла все лавры, предназначенные другим.

Переодевшись в человеческую одежду, я присел на свое место и не без любопытства ждал начала спектакля. Затеяла его миссис Брэдли, и актеров натаскивала тоже она. Результат получился любопытный. Маргарет Кингстон-Фокс играла молодую жену, а Уильям Куттс – ее младшего брата. Они вполне справлялись. Мужа играл настоящий актер, приятель миссис Брэдли. Роль была непростая, и профессионал сразу чувствовался. Однако кто всех потряс, так это миссис Гэтти. В роли тетки – зловредной старой девы – она оказалась неподражаема. Она играла дико смешно, была совершенно раскованна и нигде не переигрывала. Никогда в нашей деревне не сходили с ума по любительским спектаклям, но публика не переставала аплодировать, пока скетч не сыграли по второму разу.

– Это как же так?.. – спросил я.

Миссис Брэдли рассмеялась.

– Бедняжке нужно самоутверждаться. Ей не хватало огней рампы – и вот она их получила. Теперь ей нечего делать в лечебнице для душевнобольных.

– Подумать только! – воскликнул я, хлопая в ладоши, в то время как миссис Гэтти вызывали пятый раз. – Вы просто замечательная женщина!

– Знаю.

Мне захотелось сменить тему. Трудно сохранять корректность, когда делаешь человеку комплимент, а у него, оказывается, такое самомнение. Довольно резко я спросил:

– Так вы не знаете, где труп?

– Трупы, – поправила она.

Заиграли гимн, и мы поднялись.

Я проводил ее и у ворот Манор-Хауса сказал:

– Нужно проверить каменоломни. Только это и остается.

– Как вы собираетесь их проверить?

– Скажите, что вы потеряли там пачку облигаций, – со смехом предложил я. – И каменоломни мигом прочешут.

(Моя идея ей понравилась, и на следующий день весть о потере разнеслась по всей деревне.)

– Если вы правы, то труп может найти какой-нибудь ребенок. – Раньше я об этом как-то не подумал.

– Не волнуйтесь, мой мальчик. Трупы – именно трупы – отнюдь не в каменоломнях. Мне нужно отвлечь всеобщее внимание от места, где действительно следует вести поиски.

– Это где же? А, ну да, на берегу.

– Нет! Шевелите мозгами, Дживс!

Я разинул рот. Она читала Вудхауза! Значит, для нее еще есть надежда на спасение. (Наверное, священнику так говорить не подобает.) Однако теперь я смотрел на нее другими глазами. Не может же быть совсем ненормальной женщина, которая не только читает, но еще и цитирует величайшего из писателей современности. (Никакой предвзятости, высказано в порядке конструктивного суждения.)

– «Вперед, легкая кавалерия!» – воззвал я.

– Вперед, на кладбище! – с мрачной ухмылкой откликнулась миссис Брэдли.

– На кладбище? – Я был потрясен таким кощунством.

– Да-да! – нетерпеливо подтвердила она. – Этому убийце девушек в уме не откажешь. Кладбище – самое подходящее место, чтобы спрятать мертвое тело; там никто не догадается искать.

– Но… где же?

Меня, нечего и говорить, раздирали противоречивые чувства – дикое любопытство и жалость к старому Куттсу, которому в свете назревающих событий придется очень и очень несладко.

– Ничего противозаконного я делать не собираюсь, – продолжала миссис Брэдли. – Однако прежде чем я потеряю бумажник, следует получить разрешение на эксгумацию. Причем поскорее. Тело уже давно в земле, и я не хочу, чтобы возникли проблемы с опознанием.

– Но вы же не можете эксгумировать по всему кладбищу! – От волнения я выражался косноязычно.

– Нет, конечно, мой мальчик, – терпеливо ответила миссис Брэдли. – Думаю, будет достаточно вскрыть могилу Мэг Тосстик.

Так и вышло.

Ночью, точнее, под утро, после того, как все деревенские искали бумажник миссис Брэдли – и нашли его (эта старая дама слов на ветер не бросала), – несколько человек, то есть мы со стариной Куттсом, сэр Фердинанд Лестрейндж, представитель министерства внутренних дел и целый отряд полицейских, включая и полицейского врача, присутствовали при эксгумации тела Мэг Тосстик. Однако в могиле оказалась не Мэг Тосстик. Там была убитая Кора Маккенли.