Глава 24
Следом за Джайлзом вошел сержант Эббот. В руках у него был листок бумаги. Он подошел к инспектору, положил листок на стол перед ним и отошел. Лэмб, хмурясь, смотрел на столь внезапно ворвавшегося в помещение мужчину, а затем произнес размеренным голосом человека, понимающего, что на долю секунды утратил инициативу, но ни на миг не сомневающегося в том, что способен ее вернуть:
— Майор Армитейдж?
Джайлз стоял, положив руку на плечо Мид, и договаривал слова утешения — что-то вроде «все в порядке, дорогая», но произносил эти слова так тихо, наклонившись к самому ее уху, что их практически никто не мог разобрать. Он тут же выпрямился, подошел к столу, и даже загар не мог скрыть, какое бледное и осунувшееся сейчас у него лицо.
— Прошу прощения, инспектор. Я только что узнал. Это просто ужасно…
— Да уж, — звучно и с особым нажимом произнес Лэмб. А затем: — Может, присядете? Очень хотелось бы поговорить с вами, майор Армитейдж.
Джайлз сел.
Фрэнк Эббот придвинул к столу стул и достал блокнот. Лэмб, опустив глаза, смотрел на лежавший перед ним листок бумаги. Шар запущен, покатился. Вот только когда теперь остановится?
После довольно продолжительной паузы Лэмб поднял глаза и заговорил:
— Должен начать вот с чего, майор Армитейдж. Разговор мисс Андервуд и мисс Роланд в этой комнате, что имел место вчера утром, случайно подслушали. Полагаю, мисс Андервуд рассказала вам об этом. Вообще-то она только что в этом призналась и сообщила также, что вы поднимались к мисс Роланд. Подтверждаете?
— Конечно.
Произнося это слово, он взглянул на Мид и тотчас отвернулся. Лицо ее покрывала смертельная бледность. Она смотрела в одну точку. Выражение глаз и лица было застывшее.
— Это было вчера в половине седьмого вечера. Тут показания мисс Андервуд совпадают с показаниями ее служанки. — Лэмб бегло взглянул на лежавший перед ним листок. — Она точно запомнила время, потому что хотела выйти, встретиться со своим молодым человеком, что и сделала, как только вы вышли из квартиры. Это так, мисс Андервуд?
— Да, — еле слышно ответила Мид.
Что они сделают теперь с Джайлзом? Что она натворила? Что натворил он? Что вообще здесь с ними происходит? Это неправда, этого просто не может быть! Она решила ухватиться именно за эту последнюю мысль.
Лэмб меж тем продолжил:
— А теперь, майор Армитейдж, может, расскажете нам о разговоре, который состоялся между вами и мисс Роланд? То был дружеский разговор?
Джайлз ответил мрачной улыбкой.
— А вы как думаете? Мы в дружеских отношениях не состояли.
— Так вы поссорились?
Улыбка исчезла. Мрачное выражение осталось.
— Не думаю, что можно назвать это ссорой.
Инспектор протянул ему письмо, которое уже показывал Мид.
— Вы, наверное, прикидываете, много ли мне известно, не так ли? Что ж, не стану от вас скрывать. Это письмо было найдено на теле мисс Роланд. И она успела показать его мисс Андервуд. Наверняка и вам тоже показывала?
Джайлз кивнул:
— Да. Показывала.
— Чтобы доказать правоту своих претензий считаться вашей законной женой?
— Не совсем так. — Он дотронулся до руки Мид и сказал: — Все в порядке, дорогая. Не стоит так расстраиваться.
Инспектор мрачно смотрел на письмо.
— Это ваш почерк?
— Конечно, мой. Я написал это письмо. Вы его прочли, и вам должно быть ясно, что я предлагал Кароле ежегодное содержание в четыреста фунтов в обмен на то, чтобы она перестала пользоваться моей фамилией, на что имела законное право. Письмо это написано больше года назад. Если не ошибаюсь, в августе сорокового.
— Тринадцатого августа.
— Да, наверное. Если бы я не страдал от потери памяти, то сразу бы все мог объяснить. — Джайлз усмехнулся. — Вообще, если бы не этот прискорбный факт, ничего подобного не случилось бы. То была самая банальная попытка меня шантажировать. Она хотела содрать денег и решила воспользоваться тем, что я, по ее мнению, ничего не помнил.
Теперь Мид смотрела на него. Все они смотрели на него. Лэмб тихо спросил:
— А теперь помните, майор Армитейдж?
Он энергично и утвердительно кивнул:
— Да, помню. Если бы такое произошло чуть раньше, я бы избавил себя и других от многих неприятностей. Но думаю, именно испытанный в результате всего этого шок вдруг вернул мне память. Врачи говорили, что потрясение, испытанное человеком, может произвести подобный эффект, именно так и случилось. И не сразу, не во время шока, но позже. Я лег в постель, заснул, а потом проснулся среди ночи, и все стало ясно как день. Я тут же позвонил мисс Андервуд и сказал, чтобы она не волновалась.
Щеки у Мид немного порозовели.
— Да-да! — воскликнула она. — Именно так и было.
Фрэнк Эббот, слегка склонив голову набок, сверлил Джайлза холодным взглядом. Что за лапшу вешает им на уши этот тип?… Шок… какой такой еще шок? Шок, вызванный тем, что он убил Каролу Роланд?
Этот вопрос задал не он, а инспектор Лэмб. Произнес медленно низким голосом:
— О каком шоке вы говорите, майор Армитейдж? О смерти мисс Роланд?
Выгоревшие брови сошлись у переносицы. Они казались странно светлыми на фоне коричневой от загара кожи. Усталые голубые глаза сердито сверкнули.
— Ну, разумеется, нет! Я же не знал, что она мертва.
— Тогда чем был вызван шок, о котором вы говорите?
Джайлз снова усмехнулся:
— Шок оттого, что совершенно не знакомая мне молодая женщина пыталась заставить меня поверить в то, что я женился на ней, — очевидно, в состоянии временного умопомешательства, не иначе. А теперь позвольте объяснить, кто она такая и как вышло, что я написал это письмо.
Фрэнк Эббот прилежно склонился над блокнотом. «Так, так, так…» Симпатичный парень и такой импульсивный! Ничего удивительного, что он вернулся и прикончил ее, а уж потом вспомнил то, что вспомнил. Ведь она стояла между ним и этой девушкой. И за меньшее, случается, убивают. К тому же с головой у него явно не все в порядке…
Тут он услышал, как Джайлз Армитейдж произнес ровным, спокойным голосом:
— Она была вдовой моего брата.
— О! — воскликнула Мид, испытывая невероятное облегчение. Мышцы расслабились, мрачные мучительные мысли тотчас рассеялись. Накатило ощущение слабости от счастья. Она откинулась на спинку из хромированных трубочек и закрыла глаза. Под ресницами закипели теплые слезы, а затем медленно покатились по щекам. Все лицо моментально стало мокрым от этих слез. Она не вытирала их. Пускай себе, не имеет значения, ничто сейчас не имело значения. Она слышала, как Лэмб что-то сказал, но слов не разобрала. А потом снова заговорил Джайлз:
— Да, вдова моего брата Джека. Он погиб при Дюнкерке. А женился на ней за год до этого, в марте — семнадцатого марта сорокового года. Брак зарегистрирован в магистратуре района Мэрилебон. Но я ничего об этом не знал до тех пор, пока его не убили. Никто не знал. Я сам был в Дюнкерке, но мне повезло. А потом, когда вернулся домой, ко мне пришла Карола. Размахивала у меня перед носом брачным свидетельством и говорила, что я должен, просто обязан что-то предпринять. Джек не оставил ей ни пенни, да и нечего ему было оставлять. Он погиб в возрасте двадцати одного года, а до этого я выплачивал ему содержание. Вполне приличное годовое содержание, поскольку считал несправедливым, что мне достались все деньги. Джек был на восемь лет моложе меня, и деньги я унаследовал от отца по старому завещанию, составленному еще до рождения Джека. Нет, конечно, затем бы отец переделал это завещание, но вмешался случай — он погиб во время охоты, когда Джеку едва исполнилось полгода. Я всегда хотел уладить эту проблему по справедливости, но отдавать его долю Кароле вовсе не собирался. Вот и написал письмо, которое теперь у вас, и она согласилась на мои условия.
— А почему вы так настойчиво требовали, чтобы она отказалась от фамилии Армитейдж?
Повисла пауза. Затем Джайлз сказал:
— Тому были причины. Но к данному делу они отношения не имеют.
— Прошу прощения, майор Армитейдж, но это не вам судить, имеют или не имеют. Вы должны понимать, что личность и характер мисс Роланд сыграли здесь свою трагическую роль.
Джайлз пожал плечами:
— Боюсь, вам самим придется это выяснять. Ничем не могу помочь.
Снова пауза. Затем Лэмб миролюбиво заметил:
— Что ж, майор Армитейдж, не стану на вас давить. Однако уверен, вы постараетесь сделать все, что в ваших силах, чтобы помочь нам в расследовании. Вы пробыли у нее минут двадцать и сказали, что никакой ссоры между вами не было. Скажите, вы выпивали с мисс Роланд?
Джайлз удивленно взглянул на него.
— Разумеется, нет.
— А были в комнате спиртные напитки?
— Не заметил.
Лэмб развернулся в кресле и указал на стульчик у камина между двумя большими креслами с голубовато-серой обивкой. Стульчик из гнутых хромированных трубок с серебристым кожаным сиденьем.
— Если бы на этом стуле стоял поднос, вы бы его заметили?
— Возможно… Скорее всего даже, наверное. Должен был заметить. Я подошел к камину, взял фотографию. Если бы стул стоял здесь, он бы преградил мне дорогу. Его там не было.
— Итак, вы подошли к камину взглянуть на фотографию. Вы к ней прикасались?
— Да, взял ее в руки. Наверное, то была одна из тех, что я подарил брату. Уж определенно не Кароле.
— А ничего больше вы на каминной полке не заметили? Может, сейчас там недостает какого-то предмета?
Джайлз посмотрел. Если не считать фотографии, серебряная полочка была пуста. На секунду он сощурился. А затем сказал:
— Вроде бы здесь стояла еще статуэтка. Да, точно, девушка-танцовщица. А теперь ее нет.
Лэмб сухо заметил:
— Да, теперь ее здесь нет. Вы брали эту статуэтку в руки, прикасались к ней?
Джайлз удивился.
— Нет.
Инспектор снова развернулся к столу.
— Полагаю, вы не станете возражать, если мы снимем у вас отпечатки пальцев? Всего лишь рутинная процедура. Нам хотелось бы методом исключения снять подозрения со всех, кто успел побывать в этой комнате.
На губах Джайлза снова промелькнула мрачная улыбка. Он встал, подошел к столу, протянул вперед обе руки.
— Вот, пожалуйста! Грубоватый прием, вам не кажется? Думаю, человек, открыто и честно признавший на допросе, что написал это письмо, заслуживает хоть какого-то снисхождения.
Лэмб позволил себе улыбнуться. Зубы у него были отличные.
— Благодарю вас, майор Армитейдж. Дело в том, что в расследовании мы всегда предпочитали и предпочитаем короткий прямой путь путям окольным, требующим много времени. А теперь, чтобы закончить с вами… Вы вышли от мисс Андервуд примерно без десяти семь. Позвольте узнать, чем занимались и где находились после этого? Не возражаете?
— Ничуть не возражаю. Вернулся к себе в съемную квартиру на Джермин-стрит, пытался связаться по телефону с моим стряпчим, который уехал из города. Адрес у меня был, но когда я по дороге домой заехал в контору, мне сообщили, что его уже нет. Сказали, что будет завтра в десять утра, ну и я решил дождаться утра. Заходил в клуб поесть, ну а потом прогулялся немного.
Глаза Фрэнка Эббота, густо опушенные белыми ресницами, как-то странно блеснули. Этот парень или набитый дурак, или же невиновен. Впрочем, на дурака он мало похож, но как знать, как знать… Да и на убийцу тоже не очень похож — но убийцы, они никогда не похожи, если только не отъявленные психи. Итак, этот парень не сумасшедший — просто много о себе мнит и по уши влюблен в эту маленькую девушку с бледным лицом. Ведь он только что сделал им настоящий подарок — добровольно признался, что пошел прогуляться ночью в темноте. Эта прогулка вполне могла завести его в Патни, и времени расправиться с Каролой Роланд у него было предостаточно. Он отметил это в блокноте и услышал голос инспектора Лэмба:
— А эта прогулка… случайно, не привела вас к дому Вандерлёра?
Джайлз удивленно посмотрел на него, сказал «нет», а потом весь так и похолодел. Слишком высока была цена произнесенного им слова. Лишь очень внимательный человек мог заметить, как задергалась у него мышца между щекой и подбородком. Фрэнк Эббот как раз был человеком очень внимательным. И подумал: «Он только что понял, какую роковую ошибку совершил, фактически признался. Но держится молодцом, хороший контроль, рука не дрожит. Интересно, смоется он теперь из города? Да почти наверняка».
Лэмб между тем добродушно заметил:
— Спасибо, майор Армитейдж. Не смею больше задерживать вас и мисс Андервуд.
