Глава 11

Письмо миссис Спунер доставили на следующий день, к завтраку. Мид прочла его и со смехом спросила:

— Что это такое, поддевка?

Утро выдалось яркое, солнечное. Сердце ее смеялось и пело. На щеках горел румянец, голос звучал так радостно. В саду под окнами все цвело, и было невероятно красиво.

Миссис Андервуд взглянула на нее через стол и заметила:

— Господи Боже… надеюсь, он пишет тебе не о нижнем белье, нет?

— Да это не от Джайлза, от миссис Спунер. Просит, чтобы я достала из нижнего ящика ее комода какую-то поддевку, а я понятия не имею, как выглядит эта штука. И что именно надо искать.

— Это нечто вроде жакета с длинными рукавами и закрытым горлом. Ну, по крайней мере так она обычно выглядит. Для чего это она ей понадобилась?

В глазах у Мид танцевали веселые искорки.

— Надеть под униформу, потому что вечерами там бывает холодно.

Миссис Андервуд положила в чай таблетку сахарина и стала размешивать ложкой.

— Просто удивительно, что порой может сотворить мужчина с девушкой, — заметила она вроде бы совсем не к месту. — Если бы позавчера ты получила приглашение из Букингемского дворца, то не сияла бы как начищенный медный чайник! И вот теперь миссис Спунер пишет тебе и просит найти какую-то фуфайку — нет ничего скучнее на свете этого занятия и самого предмета — но, глядя на тебя, можно подумать, ты получила любовное послание. Нет, ей-богу, я сразу так и подумала. А все потому, что твой молодой человек вернулся. Надеюсь, теперь у вас все в порядке и ты в нем уверена?

Мид кивнула.

— А о покупке кольца он говорил? Лишь после этого я буду уверена в честности его намерений.

Мид рассмеялась и снова кивнула. Джайлз собирался подарить ей кольцо, чтобы она могла эффектно разорвать помолвку, — интересно, что бы сказала на это тетя Мейбл? С трудом подавив желание выяснить это, Мид заметила:

— Да, он хочет подарить мне кольцо. Но я не разрешила ему покупать, как-никак военное время. И тогда он решил, что подойдет одно из материнских. Его ценности хранятся в каком-то банке. Он хочет, чтобы я поехала вместе с ним и выбрала.

Миссис Андервуд одобрительно кивнула. Вот это действительно похоже на дело. Мужчина не станет дарить девушке драгоценности матери, если не намерен жениться на ней. А потом она вдруг спросила:

— Так, значит, он помнит о драгоценностях своей матери?…

— Он помнит все, что было до войны. А потом память начинает подводить, в особенности в том, что касается личных дел и отношений. И…

Она умолкла, так как миссис Андервуд затрясла головой.

— Ну во всяком случае, так он тебе говорит… И наверное, лучше не вдаваться в подробности, раз он ведет себя правильно, как и подобает джентльмену.

Мид спустилась в подвал за ключом от квартиры миссис Спунер. Белл был занят, а потому она крикнула ему, что хочет забрать ключ.

— Висят на крючке, на планке, прибитой к старому кухонному шкафу для посуды, все ключи в ряд. Там и найдете, мисс, если вам, конечно, не трудно. Не ошибетесь, висят все по порядку, от первой квартиры до восьмой, прямо на шкафу, сам я даже в темноте могу найти. Вам нужен номер семь.

Он стоял на коленях и драил старый каменный пол. Мид прошла мимо с ключом в руке, Белл поднял на нее глаза, кивнул и улыбнулся:

— Ну, доложу вам, это и работенка — оттирать старые полы. И вода быстро остывает, так что я бы вас ни за что не побеспокоил. Когда закончите там, мисс, повесьте обратно на место, хорошо?

Мид ответила, что непременно вернет ключ на место. Затем поднялась в лифте и вошла в квартиру миссис Спунер под номером семь, которая находилась на самом верхнем этаже.

Фуфайку она нашла сразу же. Чудовищное изделие из натуральной шерсти с рядом мелких жемчужных пуговок спереди, высоким горлом, обвязано по краям крючком. От него сильно пахло нафталином. Наверняка теплая вещь, но, Боже, до чего неприглядная, и шерсть кусачая. Она набросила фуфайку на руку и вышла на площадку перед лифтом. В этот момент распахнулась дверь квартиры напротив, в проеме возникла мисс Роланд.

— Мисс Андервуд, доброе утро. Заметила, как вы поднимались. Это ведь квартира Спунеров, верно? Они уехали незадолго до того, как я поселилась здесь. Приятно иметь весь этаж в полном своем распоряжении, верно? Заходите, посмотрите мою квартирку.

Мид колебалась.

— Я… э-э… должна отослать эту вещь. — И она кивком указала на фуфайку.

Карола Роланд взглянула и тут же брезгливо сморщила носик, точно увидела какого-нибудь паука.

— Гадость какая! — со всей искренностью выпалила она. — Ладно, повесьте вот тут, на ручку двери, и заходите посмотреть, как я живу.

Мид не хотелось показаться невежливой. В этот момент она любила весь мир и всех его обитателей. Ну и потом ей было немножко любопытно. Она проигнорировала предложение Каролы о фуфайке, прошла следом за ней через небольшую прихожую и оказалась в просторной, сильно осовремененной версии гостиной Вандерлёра. Потолок, стены и пол были выкрашены серой матовой краской. Все здесь было выдержано в серо-голубой гамме — светло-голубой ковер, шторы, расшитые серовато-голубым узором, бледно-голубая обивка на мягкой мебели. На каминной полке серебряная статуэтка — обнаженная танцовщица застыла на одной ноге, гладкая головка без лица, руки сложены вместе и вытянуты вперед. Первой мыслью Мид было: «Как странно!» Второй: «До чего же красиво!» В этой фигурке была запечатлена красота полета. Да, именно — красота полета. А потом она перестала ее видеть, потому что на другой стороне полки стояла прислоненная к стене большая фотография Джайлза без рамки.

Карола Роланд подошла и взяла ее.

— Удачный снимок, правда? — заметила она. — Думаю, у вас тоже есть такой. — И она поставила фотографию на место.

Да, удачный. И это был Джайлз. Внизу, в уголке, красовалась его подпись — «Джайлз».

Карола улыбалась:

— Ну? Так вы спрашивали, помнит ли он меня?

— Да, — ответила Мид.

— И что же?

— К сожалению, не помнит. Вообще ничего не помнит с начала войны.

— Надо же, как удобно! — воскликнула Карола Роланд. Ее блестящая идея сработала. Она рассчитывала просто позабавиться, но теперь, похоже — да, очень даже похоже, — на этой ситуации можно подзаработать. — Как, совсем ничего? Вы это серьезно? О, как бы мне хотелось тоже забыть его! А вам?

— Нет… совсем нет.

Карола Роланд расхохоталась.

— Хотите сохранить приятные воспоминания? Лично я — нет. Да, нам было хорошо вместе, но что толку вспоминать о прошлом? Мы с Джайлзом устали друг от друга.

Мид ухватилась за спинку одного из кресел с голубой гобеленовой обивкой. Запах нафталина от фуфайки миссис Спунер внезапно показался ей просто невыносимым. Вязаное одеяние упало на пол. Но затем она взяла себя в руки и спросила размеренным спокойным тоном:

— Джайлз и вы?…

Алые губы раздвинулись в ослепительной улыбке.

— Так он ничего обо мне не рассказывал? Ах, ну да, конечно, он же потерял память. Все забыл. Но мог бы хотя бы вскользь упомянуть обо мне до того, как потерял эту самую память. Так, значит, обо мне ни слова?

Мид покачала головой.

— А разве у него были причины помнить?

Карола достала сигарету из портсигара шагреневой кожи. Чиркнула спичкой, прикурила и только после этого ответила:

— Причины? Ну, это как посмотреть. Кое-кто может подумать, что он все же должен был упомянуть о миссис Армитейдж. Это перед тем, как делать предложение вам. Полагаю, он все-таки сделал вам предложение? Во всяком случае, ваша тетушка так считает.

Мид еще крепче ухватилась за спинку кресла. И сказала:

— Мы помолвлены.

Алые губы выпустили струйку дыма.

— Разве вы не слышали, что я сказала? Наверное, нет или же просто не поняли. Для вас это был шок, конечно, но ведь моей вины в том нет, правильно? Не могла же я держать язык за зубами и позволить Джайлзу напрочь забыть обо мне. К тому же я должна думать о содержании. С этим-то что прикажете делать? Он выплачивал мне четыреста фунтов в год. И я никак не могу обойтись без этих денег…

Мид ничего не чувствовала. Казалось, все это происходит не с ней, с кем-то другим. Это просто не может происходить с ней и… Джайлзом! Она посмотрела на фотографию на камине, затем перевела взгляд на Каролу. Есть на свете вещи, в которые просто невозможно поверить.

— Мисс Роланд… — тихо начала она, и ее встретил ясный взгляд синих глаз и взмах руки с сигаретой.

— Но я не Роланд. Я же уже говорила, вы меня не слушаете. Роланд — это сценическое имя. Довольно удачное, вам не кажется? А настоящая моя фамилия Армитейдж. Вот что я все это время пытаюсь вам сказать: я — миссис Армитейдж. — Карола развернулась к камину, снова взяла снимок, переставила его чуть ближе к центру. — Он не красавец, но все же есть в нем нечто привлекательное, верно? Ну, во всяком случае, так я думала до тех пор, пока не узнала, каким холодным, расчетливым, жадным выродком он оказался на самом деле.

Мид смотрела на нее широко раскрытыми пустыми глазами. Этого просто не может быть. Эти ужасные слова ровным счетом ничего не значат. И она в страхе прошептала:

— Этого быть не может…

Карола оставила снимок в покое и вернулась к ней. Она была явно рассержена, но в глазах искрился смех. Ей всегда хотелось отомстить Джайлзу, но о том, что может представиться такой случай, она и мечтать не могла. На маленьком дешевом столике с изогнутыми металлическими ножками и стеклянным верхом лежала пачка писем. Она взяла одно, то, что сверху, и заговорила снова, причем ее аристократический акцент куда-то испарился.

— Ах, выходит, я лгу, так, что ли? Ладно, мисс Мид Андервуд. Вот гляньте-ка на это, может, тогда пожалеете, что вообще посмели открыть рот. Думаю, вы сразу узнаете почерк Джайлза!

Перед глазами Мид был листок бумаги. Черные чернила, почерк, несомненно, Джайлза, четкий, вполне различимый. Все она видела как-то особенно ясно и четко — край бумаги, место сгиба, руку Каролы, длинные пальцы с алыми ногтями и кольцо с ярко сверкающим бриллиантом… Письмо Джайлза…

Мид подняла глаза на Каролу Роланд и увидела, что ее лицо искажает злоба. А потом, задыхаясь от волнения, пробормотала:

— Он вас не любит.

Блондинка покачала головой:

— Теперь нет. Но, согласитесь, как это похоже на Джайлза! Он то жар, то лед — влюбляется в вас в один прекрасный день, а на следующий забывает. Он ведь и с вами точно так же поступил, верно? Ну, так кто я теперь, по-вашему, — лживая тварь или миссис Армитейдж? И готовы ли вы извиниться? Письмо написано рукой Джайлза — это факт, не вызывающий сомнений.

Мид выпрямилась и застыла, точно вкопанная.

— Вы разведены?

Карола расхохоталась.

— О нет, ничего подобного, просто разбежались — и все, как я уже говорила. Возможно, придет день, он все вспомнит и расскажет вам обо мне. Так что держите ухо востро, птичка моя, и с вами может случиться что-нибудь эдакое!

Мид наклонилась и подобрала с пола вязаную фуфайку. Сжала ее в руке. Сказать ей было нечего. Двери в прихожую и на лестничную площадку были открыты. Возможно, она так бы и промолчала, если бы не взрыв смеха Каролы, раздавшийся ей вслед. Он словно ожег ее, и вся она так и вспыхнула гневом. Остановилась на пороге и произнесла звенящим от злости голосом:

— Неудивительно, что он вас возненавидел!

В этот момент миссис Смоллетт находилась всего в ярде или двух от двери — стояла на коленях и мыла лестницу. И для Мид это стало неприятным сюрпризом. Миссис Смоллетт как раз обрызгала бетонные ступеньки мыльной водой и теперь оттирала их шваброй. Неужели ей удалось подслушать весь этот ужасный разговор с Каролой Роланд? Шаркающая по бетону швабра производила много шума, но Мид была убеждена: шуметь уборщица начала только сейчас. Ведь обе двери были открыты, и она могла слышать все! Да, абсолютно все, вплоть до каждого слова!.. Однако ей ничего не оставалось, как пройти мимо со словами: «Доброе утро, миссис Смоллетт», — а затем быстро сбежать вниз по ступенькам.