Даже с нормальной температурой Роберт Томсон жил в мире фантазий, пытаясь скрасить ими свое убогое существование или смягчить удары судьбы. Реальная жизнь, скучная и лишенная событий, ничуть не занимала его. И когда он, стараясь не огорчать клиентов, вписывал в бухгалтерские книги ничего не значащие цифры или выслушивал нудные причитания своей тетушки, его ум был занят утешительными вымыслами, призванными приукрасить серую действительность или вообще скрыться от нее.

Иногда, корпя над гроссбухами, Томсон воображал себя гением, сумевшим подняться с нижней ступеньки на самый верх. «Никто и представить себе не мог, что сэр Роберт, скромный молодой человек, работавший в подвальной конторе, станет Лордом Адмиралтейства». Выслушивая свою тетку, он представлял себя добрым самаритянином, пользующимся особым благоволением Господа. Но чаще убегал от действительности, предпочитая более простые и приземленные подвиги. Томсон не искал славы, он жаждал понимания и любви окружающих. Поэтому в своих мечтах Роберт чаще всего фланировал с прекрасными дамами или же приводил их в чувство после авиационных катастроф. Говоря в конторе по телефону, он мог одновременно спасать ребенка, упавшего со скалы. Но главной его отрадой были авиационные катастрофы.

Все это при нормальной температуре. Когда же она существенно повышалась, его воображение разыгрывалось сверх всякой меры. Оно быстро завладевало его умом, распоряжалось им с безжалостной бесцеремонностью, глумливо вопрошая разгоряченный мозг: «Хочешь поразвлечься? Сейчас получишь по полной». Правда, развлечение не всегда бывало приятным.

Воображение взыграло сразу же после того, как Лидия проводила Томсона наверх. Участие столь красивой девушки усугубило его лихорадочное состояние. Когда она ушла, оставив Томсона распростертым на кровати, он погрузился в забытье, полное чудесных запахов и красок. Закрыв глаза, он наслаждался волшебным калейдоскопом, который непостижимым образом складывался в одно и то же лицо. Даже открывая глаза, он видел перед собой все ту же волнующую картину, правда, слегка подпорченную посторонними предметами – кроватью, спинкой кресла, слегка колыхающимися шторами – на самом деле они были неподвижны, – пижамой, висящей на крючке. Эти прозаические объекты словно старались вырвать его из зыбкого мира наслаждений, возвращая к безрадостной действительности.

Но было кое-что еще, мешавшее погрузиться в мир безудержных фантазий. Смутное ощущение, о котором никто не знал, кроме него самого. Оно забрезжило в тот момент, когда из полузабытья он возвратился к суровой реальности. Чувство полного одиночества.

Оно было невыносимо. Лежать здесь одному, осознавая свое бессилие, в то время как он жаждал быть полезным. Томсон чувствовал себя вычеркнутым из жизни, а ему так хотелось дружеского участия.

– Не буду я здесь валяться! – пробормотал он. – Я отлично себя чувствую, только немного жарко. Пойду спущусь вниз.

Томсон приподнялся и сел. Все вокруг почему-то закачалось. Он откинул простыню, которая тоже вибрировала, как и рука, которая ее держала. Потом спустил ноги на пол.

Оторвавшись от кровати, Томсон заковылял к двери. На полпути он остановился – что-то толкнуло его в грудь. Роберт тщетно попытался найти опору, но пол ушел из-под ног, и он упал. Собрав последние силы, бедняга дополз до кровати…

– Почему ты опоздал? – спросила его тетка.

От станции к ее дому они ехали на слонах.

– Из-за снега, – объяснил Томсон.

– Люди всегда находят предлоги, чтобы оправдать свое невнимание ко мне, – обиженно произнесла тетка.

– Но поезд действительно застрял в снегу.

– А здесь никакого снега не было. Видишь, как солнце светит. Я не собираюсь оставлять наследство тем, кто мной пренебрегает.

– Неужели вы думаете, что я навещаю вас из-за денег?

– Конечно, а из-за чего же еще? Ты думаешь, я не знаю, что у тебя на уме? До меня тебе дела нет, ты только до смерти боишься, что я об этом догадаюсь. А я вот догадалась, и теперь не жди, что тебе что-нибудь оставлю. Все завещаю своим слонам.

Доехав до дома, они спешились, и слоны отправились в слоновник. Доставая из кармана ключ, тетка заявила:

– Я собиралась подарить тебе на Рождество двадцать тысяч фунтов, но теперь ты получишь только галстук. Так что попрощайся с денежками. Знаешь, на сколько ты опоздал? На целую неделю. Уже новый год наступил. Интересно, что скажут о тебе на службе.

Открыв дверь, она вошла в контору и тотчас же превратилась в его босса, который хмуро спросил:

– Почему вы опоздали?

– Из-за снега, сэр.

– Чтобы это было в последний раз. Еще раз опоздаете, уволю. Сегодня придут ревизоры, а у вас бухгалтерия не в порядке. Да они всех нас тут поубивают.

Томсон поплелся к столу, который оказался кухонным. Выдвинув ящик, в котором он держал кухонный нож для заточки карандашей, молодой человек его там не обнаружил.

– Его ревизоры взяли! – гаркнул босс у него за спиной. – Поторопитесь!

На столе лежала куча бухгалтерских книг. Надо заполнить их все, иначе он получит нож в спину. Открыв первую, Томсон стал лихорадочно вписывать цифры: семь, девять, шестнадцать, двадцать три, четыре, восемь, тридцать два, сорок один…

Но когда дело дошло до общей суммы, он вдруг с ужасом обнаружил, что грифель сломался. А его нож забрали ревизоры!

Томсон забегал по комнате в поисках другого карандаша. Он искал его везде: в чашках, чайниках, вагонах и слоновниках. Надо успеть, пока не пришли ревизоры! Вернувшись к кухонному столу, он обмакнул палец в чернильницу и попытался написать сумму. Но вместо нее на бумаге появилась клякса. Она все расползалась, пока не заняла всю страницу. Взмокнув от усилий – в комнате было жарко, как в печке, – Томсон вырвал страницу и бросил ее в мусорную корзину.

И вдруг открылась дверь. Томсон застыл на месте. Молодой человек знал, что это пришел ревизор, и попытался остаться незамеченным. Он же еще не успел вписать сумму. Перед его лихорадочным взором поплыли цифры. Если бы только ревизор ушел и дал ему завершить начатое.

Но ревизор никуда уходить не собирался. Пожилой мужчина стал кружить по комнате, все ближе подкрадываясь к корзине. Томсон не смел взглянуть на него, он только слышал, как тот наклонился над корзиной и выудил оттуда листок бумаги.

– Нашел, – ахнул Томсон. – Сейчас схватится за нож. Ну и ладно. По крайней мере, не будет нужды в тетушкиных деньгах.

Старик отошел от корзины и навис над бедным бухгалтером. Это был мистер Молтби, но Томсон его не узнал.

Все вокруг поглотил мрак.

Темнота рассеялась, и он увидел совсем другое лицо. Прекрасное знакомое лицо из прежней счастливой жизни. Но Лидию Томсон тоже не узнал, и лицо исчезло, несмотря на все попытки удержать его. Оно ушло обратно в темноту, и Томсон побрел вслед за ним по длинному темному тоннелю. Там летали и кружились какие-то белые точки. Они слепили глаза и влетали в открытый рот, заставляли задыхаться. Он побежал. Потом остановился. Из глубины этого белого месива раздался крик…

Томсон побежал назад к столу, к своим бухгалтерским отчетам. Куча книг росла на глазах, устремляясь в заоблачную высь, а сам он становился все меньше и меньше. Сделав чудовищное усилие, бедняга попытался вырваться из мира темных сил, которые придавливали его к земле. Он знал, что его может спасти только одно, но никак не мог вспомнить, что именно. Что? Что? Что? Если бы огонь, на котором кипел чайник в кухне, не был таким горячим, он обязательно бы вспомнил. Что же его спасет?

И вдруг Роберта осенило. Он бросил взгляд в нужном направлении. Там, над горой книг, возникла маленькая движущаяся точка. Крошечный огонек, похожий на далекую звезду, мерцающую на ночном небе, – аэроплан.

Томсон поднялся с постели, но, запутавшись в простынях, стал с ними бороться и налетел на туалетный столик. Он нашел свою звезду и должен следовать за ней, потому что она скоро упадет, а с ней и девушка с множеством разных лиц, но с неизменно золотым сердцем. Она сидит в этой быстро падающей звездочке. И когда произойдет катастрофа, но девушка не пострадает, она всегда остается невредимой, Роберт будет рядом, чтобы вытащить ее из горящего аэроплана и отнести в маленький домик, где будет вознагражден благодарностью, пониманием и теплом…

– Осторожнее, – сказал мистер Молтби, стоя у двери в столовую. – Давайте уложим его на кушетку в гостиной. И позовите мисс Кэррингтон.