К Кендаллу метнулась какая-то фигура, похожая на материализовавшееся привидение, спешившее снова исчезнуть.

– Инспектор! Можно вас на одну минуту?

Это была Эдит Фермой-Джонс, таращившая от возбуждения глаза.

– Разумеется! – кивнул он. – Вы что-то обнаружили?

– Здесь нельзя говорить, – зашептала она. – Мало ли кто может нас подслушивать?

Она схватила Кендалла за рукав и потянула к двери своей комнаты, находившейся в конце коридора. Когда он вошел, писательница поспешно затворила дверь, с подозрением оглядела стены и спросила:

– Мне разрешено выдвигать версии?

– Я выслушаю любую версию, – ответил он. – После тысяч прежних мне сам черт не брат.

– Представляю! У каждого есть своя версия. Так, во всяком случае, обстоят дела в моих детективах. Хоть я пишу и про спорт, поэтому у меня все выглядит предопределенным. В моем «Удивительном шуте» нужную версию подсказал сам шут.

– Мне бы услышать вашу, – заметил Кендалл.

Мисс Фермой-Джонс уставилась на него с сомнением, подозревая намек.

– Я о миссис Чейтер, – пояснила она. – На сначала скажите, вы ее уже нашли?

– Пока нет.

– Знаете, у меня побывал ваш сержант. Его интересовало содержимое всех шкафов.

– Он выполнял мое поручение.

– Так вы думаете, что она здесь, в доме?

– Прошу прощения, но я слушаю версии, а не делюсь ими.

– Это разумно. – Мисс Фермой-Джонс с удовлетворением вспомнила, что однажды вложила в уста своего вымышленного сыщика те же самые слова, хотя обращены они были, конечно, не к известной писательнице. – Одна из моих версий такова: миссис Чейтер в доме нет.

– Почему?

– Здесь придется упомянуть другую мою версию. Если она не в доме, значит, где-то бродит. Надо как можно быстрее распространить ее описание.

– Благодарю вас.

– Всегда рада оказать посильную помощь.

– Описание уже распространено. Мы позвонили в местный полицейский участок, как только возникла необходимость.

– Понимаю. – Мисс Фермой-Джонс попыталась скрыть разочарование. – Вернусь к версии. Разумеется, это строго между нами. – Кендалл ничем не выразил своего отношения. Она бы предпочла, чтобы он был разговорчивее. – Вам не приходило в голову, инспектор, что миссис Чейтер могла сбежать?

– Мне хотелось бы узнать, почему подобная догадка посетила вас.

– Нет-нет, с этим все! Просто если мы с этим согласимся, то вы, как и я, сумеете понять причину.

– Вероятно, – кивнул Кендалл. – Но у вас может быть больше информации к размышлению. – Теперь промолчала мисс Фермой-Джонс. – Вы не откажетесь ответить на пару вопросов?

– Нет, конечно!

Как ни унизительно это было для писательницы, никогда прежде она не разговаривала с детективами, хотя и писала о них. Выяснилось, что легче иметь дело с воображаемыми сыщиками. Не сказать, чтобы реальность казалась жестокой, ничего подобного! Но что-то в манерах детектива поколебало ее авторский комплекс превосходства.

– Когда вы видели миссис Чейтер в последний раз? – спросил Кендалл.

– За чаем в гостиной.

– Кто при этом присутствовал?

– Только мы и вся троица Роу. Да, еще мисс Эйвлинг.

– Вас что-нибудь удивило в ее поведении?

– Поведение миссис Чейтер всегда было удивительным для любого. Она из этих, из неврастеников… Я называю подобных людей эмоционально подавленными. У вас наверняка есть для них профессиональное определение.

– Ваше выше всяких похвал!

Мисс Фермой-Джонс улыбнулась.

– Не только вам, но и нам приходится изучать и классифицировать типажи, – продолжила она. – Я вывела такую миссис Чейтер в своей первой книге «Сорок девять ступеней». Через год Бухан позаимствовал у меня это название, но я не стала с ним судиться. Все думали, что она убийца, но напрасно, это оказался ложный след. А зачем вам моя литература? Мы говорим о миссис Чейтер. Из нее слова было не выжать. Знаете – мы же беседуем с глазу на глаз, – с ней было очень неуютно. Она не сказала и шести слов, пока в гостиную не вошел мистер Балтин. Но когда услышала, что лошадь мужа вернулась одна, а мистер Балтин попросил опознать человека, найденного в овраге, ее словно прорвало. Она выбежала из гостиной в холл и – так мне рассказали, меня там не было… Хотя нет, об этом лучше умолчать. – Мисс Фермой-Джонс выдержала театральную паузу. – Или все же рассказать?

– Вам лучше знать, важно это или нет, – заметил Кендалл.

– Миссис Чейтер практически обвинила только что вернувшегося сэра Джеймса Эрншоу в ответственности за происшедшее с ее мужем несчастье.

– Неужели? – повысил голос Кендалл.

– Не словесно, но всем своим видом, – объяснила мисс Фермой-Джонс. – Вид у нее был весьма выразительный, насколько я поняла.

– Кто вам об этом сообщил?

– Леди Эйвлинг. Хотя нет, я не говорила, что мне кто-то рассказал! – Писательница испугалась, вспомнив, как часто чернила своих персонажей просто ради красного словца. – «Слышала» – вот что я сказала. Леди Эйвлинг говорила об этом лорду Эйвлингу.

Инспектор Кендалл поморщился. Его мнение о литераторах, и без того невысокое, стало пренебрежительным из-за встречи с представительницей этой когорты, способной на что-то только в собственном кабинете, где все ей подчинялось, а люди делали и говорили лишь то, что она хотела.

– Правильно ли я вас понял? – произнес он. – Вы слышали, как леди Эйвлинг говорила лорду Эйвлингу про выражение лица миссис Чейтер, обвинявшее сэра Джеймса Эрншоу в несчастье с Чейтером, причем еще до того, как об этом несчастье стало известно?

Мисс Фермой-Джонс бросило в жар.

– О лошади без седока уже было известно! – возмущенно вскричала она. – Миссис Чейтер могла догадаться, что случилось несчастье! А даже если не могла, то ее поведение было еще более зловещим. Она что-то знала!

– Зловещим?

– Разве виновным не свойственно бросать тень подозрения на других, тем самым выдавая себя?

В романах мисс Фермой-Джонс так происходило часто.

– Благодарю, я учту вашу версию, – сказал Кендалл. – Только пока давайте держать ее при себе.

– Конечно! Больше я о ней никому не сообщу, – заверила мисс Фермой-Джонс. – А теперь, если не возражаете, я продолжу одеваться.

Кендалл не возражал. Поднимаясь на третий этаж, он даже не отвергал предположения, что в своей следующей книге Эдит Фермой-Джонс устроит ему отменную взбучку. В двери комнаты Чейтеров его встретил сержант Прайс.

– Ну что? – спросил инспектор.

– Как выяснилось, отпечатки на ящике принадлежат миссис Чейтер, – доложил Прайс. – Нож забрала она.

– С чем вы сравнили отпечатки?

– С отпечатками на щетке для волос. – Сержант указал на серебряную щетку на туалетном столике. – Они совпадают.

– Что-нибудь еще?

– В дверь заглядывал мистер Балтин из соседней комнаты. Я не впустил его. Тейверли вернулся к себе.

– Я думал, он и раньше сидел в своей комнате.

– Я тоже так думал. Семья Роу находится у себя. Они ни при чем.

– Откуда вы знаете?

– При желании я могу слышать сквозь стену. Совершенно невинные разговоры. Наивные догадки, достойные дилетантов.

– Две подсказки, Прайс. Дилетанты ни о чем не догадываются, но они не всегда невинны.

– Верно, сэр, но из разговоров людей можно узнать больше, чем из их ответов на вопросы. Если жертвами Роу когда-либо становилось что-либо серьезнее колбасы, то я – итальянец!

– У меня есть замечание. Откуда вы знаете, что Роу были не в курсе, что вы подслушиваете по ту сторону стены, и не болтали специально для вас?

– Она сказала ему: «Дорогой, не чавкай сегодня вечером за ужином!»

– Вы делаете успехи, Прайс! – улыбнулся Кендалл.

Сержант не показал, что похвала ему польстила.

– А вы чего-нибудь добились, сэр? – спросил он.

– Я много где побывал, но необязательно там, где следовало. В данный момент меня беспокоит миссис Чейтер, тем более что теперь ясно: она разгуливает с ножом.

– В доме ее нет.

– Уверены?

– Не осталось местечка, куда мы бы не заглянули.

– Смелое допущение, Прайс! И все же вы, вероятно, правы. Миссис Чейтер покинула дом до нашего приезда, заперев дверь, чтобы выиграть время.

– Полагаю, у вас есть догадка, почему она сбежала?

– У многих тоже есть свои догадки. Что скажете вы сами?

– Не смогла с собой совладать.

– Это объясняет нож?

– Не исключено, сэр, – с важным видом произнес Прайс.

– Нехорошая история! Ждем подсказок снаружи.

– Я бы надеялся на железнодорожную станцию, – заметил сержант.

– Тоже вариант, хотя лично я ни на что не надеюсь. Теперь ее разыскивает множество людей – хорошо, Прайс, что мы поспешили со звонками. Навещу-ка я Тейверли. Про велосипед и сумку, конечно, ничего нового?

– Пока нет, сэр. Сотрудникам приказано немедленно докладывать.

– Врач уехал?

– Обрабатывать анализы.

– Прекрасно! Позвоните в «Восходящее солнце», это в Холме. Поговорите с хозяином гостиницы и выясните все, что сможете, об обеде, поданном там в начале третьего. Эрншоу утверждает, что они с Чейтером прибыли туда примерно в два часа и заказали обед на двоих, после чего поругались и Эрншоу уехал. Заказано было два обеда, съеден один. Проверьте, совпадут ли показания хозяина гостиницы со словами Эрншоу. Выясните, что ел Чейтер и куда девались объедки. Если они еще доступны, то пусть их соберут и запрут на замок. Потом отправьте туда человека за объедками. Падроу их исследует. Вряд ли мы обнаружим разгадку там, но все равно займитесь этим.

– Будет исполнено, сэр, – кивнул Прайс. – Кстати, я подслушал сквозь стену еще кое-что, достойное упоминания.

– Вот как?

– Это касается Чейтеров. Вчера поздно вечером они ссорились.

– Неужели?

– Роу слышали крики, но не разобрали, в чем дело. «Если бы они не унялись, мне пришлось бы колотить в стену», – заявил Роу.

– Во сколько это произошло?

– По его словам, около двух часов ночи. Роу назвал это «настоящим хамством».

– Интересно. После вашей смерти ваши уши надо будет вставить в рамку!

Он посмотрел на две узкие кровати, приставленные изголовьями к общей с комнатой семейства Роу стене, приблизился к стене и прислушался.

– Что-нибудь доносится? – спросил Прайс.

– Да. Ему в глаза попало мыло! – Кендалл покосился на противоположную стену.

– Там тишина, – сказал сержант. – Тихо ворочают мозгами.