105
Октябрь 2007 года
Эбби вышла на улицу и не сразу заметила, что звонит телефон.
Промямлила:
– Да…
Рики. Почти ничего не слышно, кругом мчатся машины.
– Обожди, – попросила она, перебежала под дождем через улицу, отыскала крытый подъезд и шмыгнула туда. – Прости, что ты сказал?
– Беспокоюсь за мамочку.
Эбби не сразу сумела ответить, дыхание перехватывало.
– Пожалуйста, Рики… скажи, где она, или привези обратно ко мне…
– Ей лекарства нужны.
– Я сейчас привезу. Скажи только куда.
– Не так просто.
Рядом затормозил автобус. Рев мотора заглушил разговор. Эбби снова вышла под дождь, побежала по улице, заскочила в магазин. «Не так просто» прозвучало очень плохо.
Накатило ужасное подозрение, что мать мертва. Скончалась в судорогах за короткое время после их последнего разговора?
Эбби не сдержалась, заплакала. Сначала чудовищное потрясение от прочитанного в газете, теперь еще это. Хуже не бывает.
– Как она? Скажи, что с ней все в порядке!
– Не все.
– Она жива?
– В данный момент. – И Рики отключился.
– Нет!.. – завопила Эбби. – Не надо!..
Стояла, прислонившись к дверям, нисколько не заботясь, видит ее кто-нибудь или нет. Глаза, горевшие от слез и дождя, почти ослепли. Впрочем, не настолько, чтобы не увидеть медленно проезжавшую мимо коричневую малолитражку.
В машине двое мужчин, тот, что на пассажирском сиденье, говорит по мобильнику. Оба коротко стрижены – один совсем наголо, другой ежиком. Как военные. Или полицейские.
Кажется, очень похожи на проезжавших в голубой машине, когда она заходила в «Хоукс». Инстинкты обострились за время бегства, окружающее запоминается в мельчайших деталях. С этими машинами что-то не то.
Как и с мужчинами.
Оглянулись на нее точно так, как те из голубой машины, которая проезжала мимо филателистического магазина.
Хьюго Хегарти стукнул в полицию? Установлена слежка?
Обе машины двигались в плотном потоке к югу. За ней пустили патрульных?
Эбби лихорадочно огляделась по сторонам, бросилась в противоположную сторону, свернув налево в переулок мимо зловонных мусорных баков. Дальше через улицу заметила дорожку между двумя домами, глянула через плечо, никого не увидела, метнулась в узкое пространство. Дождь немного утих. Мозг работал из последних сил. Квартал знаком как свои пять пальцев – в прежней жизни она жила рядом с Севен-Дайалс.
Она неслась вдоль трехполосной дороги, застроенной сплошными рядами домов, на каждом шагу ощупывая конверт за поясом, деньги в карманах, поглядывая через плечо. В такую непогоду на улицах никого, никто ее не видит. Движение и бьющий в лицо дождь сделали свое дело – голова слегка прояснилась, начала соображать.
Поднимаясь в горку по направлению к Дайалс, Эбби повернула направо на жилую улицу поблизости от вокзала. Отступила подальше, чтобы ее не было видно с дороги, понаблюдала за проезжавшими автомобилями и грузовыми фургонами, перескочила через Бэкингем-роуд на другую улицу прямо перед вокзалом. Пролетела по ней, пересекла Нью-Ингленд-Хилл и снова принялась взбираться на холм по лабиринту улиц, застроенных жилыми домами, среди леса щитов с рекламой недвижимости.
В боку закололо, она остановилась, пошла дальше шагом, тяжело дыша и обливаясь потом. Дождь почти совсем прекратился, подул сильный ветер, приятно охлаждая лицо.
Голова наконец прояснилась, словно потрясение от газетной статьи в «Аргусе» прорвало плотину. Целеустремленно направляясь к месту назначения, Эбби держалась окольных улиц, постоянно оглядываясь в поисках голубой, коричневой, любой другой машины с двоими мужчинами на передних сиденьях.
Видел ли Рики «Аргус»? Опубликовано ли сообщение в других газетах? Наверняка должен видеть. Где бы он ни был, у него есть газеты, радио и телевизор.
Эбби заскочила в газетный киоск, быстро пролистала кое-какие ежедневные общенациональные издания. Информация нигде еще не перепечатана. Купила номер «Аргуса», остановилась перед киоском, долго вглядывалась в мужское лицо на первой странице, испытывая полное смятение.
Потом, не сходя с места, прочитала статью с начала до конца. Пробелы в прошлом Дэйва заполняются. Умолчание, уклончивые ответы, быстрая смена затронутых тем… Объясняются и намеки Рики, который допытывался, хорошо ли она знает Дэйва.
Хорошо ли его знает Рики?
Эбби сделала несколько шагов, села на мокрую ступеньку, обхватила голову руками. Никогда в жизни так не боялась. Не только за мать, но и за свое будущее.
Жизнь – игра, постоянно твердит Дэйв. Постоянно напоминает, что это игра. С игры все начинается.
С той или иной игры.
«Главное в жизни не жертвы, Эбби. Главное – победители и проигравшие».
Глаза вновь затуманили слезы. В ушах звучал жалобный голос матери. Она набрала ее номер, потом номер Рики, но не получила ответа.
Перезвони. Пожалуйста, позвони. У меня есть предложение.
Через несколько минут встала, поднялась на холм, пошла вдоль улицы, по которой за металлическим ограждением тянутся железнодорожные рельсы линии Лондон–Брайтон. Спустилась по каменным ступеням в короткий туннель, направилась к билетной кассе станции Престон-парк.
Маленькая пересадочная станция, забитая в часы пик, в остальное время дня пустует. Если за ней следит полиция, то, заметив ее в центре города неподалеку от брайтонского вокзала, там и будет ее поджидать, а не здесь.
Жизнь – игра.
Эбби изучила расписание, выбрала маршрут до Истборна, минуя брайтонский вокзал, и дальше до аэропорта Гатуик, согласно новому формировавшемуся плану.
Неожиданно запищал телефон. Она выхватила трубку, отчаянно надеясь, что звонит Рики. Нет. Поступило следующее сообщение:
«Молчание – золото? X».
Эбби вдруг сообразила, что не ответила на предыдущее послание. Немного подумала и написала:
«Возникла проблема, х».
Когда через несколько минут входила в вагон поезда, мобильник опять запищал.
«Любовь, как река, столкнувшись с препятствием, прокладывает новое русло».
Она села на свое место, охваченная такой дрожью, что не сразу смогла подобрать ответную цитату. Вместо этого настучала одну строчную букву «х».
Потом слепо уставилась в окно на меловые откосы с обеих сторон, пока поезд уносил ее от станции. Все ее существо объял ледяной темный ужас.
