90

Когда Грейс шел вдоль бетонной дорожки, отделяющей основное здание Суссекс-Хаус от блока предварительного заключения, его одолевали мрачные мысли. Он прижимал к уху мобильник, и тревожный узел в желудке закручивался все туже. Во рту пересохло от страха. Прошло уже больше двадцати минут. Почему Клио не перезвонила? Ее мобильный телефон переключился на голосовую почту, и он набрал номер морга. После четвертого звонка включился автоответчик. Он подумал, не вскочить ли в машину и не поехать ли туда, но это было бы безответственно. Надо быть здесь, следить и тщательно анализировать ход допроса.

Поэтому он позвонил в патрульную службу, объяснил дежурному, кто он такой и в чем его проблема, и с облегчением услышал в ответ, что как раз сейчас в том районе находится бригада и ее немедленно направят к моргу. Грейс попросил, если можно, перезвонить ему, когда полицейские будут на месте, и обрисовать ситуацию.

Нехорошо все это. Очень нехорошо. Хотя он знает, что Клио всегда запирает двери и в морге стоят камеры наружного наблюдения, все равно нехорошо, что она осталась там одна поздним вечером. Особенно после вчерашнего происшествия с автомобилем.

Он поднес карточку-пропуск к серому глазу электронного устройства на двери, вошел в тюремное здание и оказался в круглом зале, где, как обычно, регистрировали прискорбную горстку хулиганов из низших слоев — среди прочих костлявого юнца в рваной куртке, камуфляжных штанах и сандалиях.

Джейн Пакстон уже сидела в маленькой комнатке наблюдения перед цветным монитором, включенным, но еще пустым. Аудио- и видеоаппаратура отключена, чтобы Бишоп конфиденциально поговорил с адвокатом до официального начала допроса. Она предусмотрительно запаслась для них двумя бутылками воды. Грейс положил блокнот на консоль перед своим стулом и направился к маленькой кухоньке в конце коридора заварить себе кружку крепкого кофе. Дешевый кофе в большой жестяной банке имел затхлый запах. Какой-то придурок не убрал молоко в холодильник, оно скисло, поэтому пришлось пить черный. Вернувшись в комнату, он спросил:

— А вы не хотите чаю или кофе?

— Не употребляю, — сказала Джейн Пакстон с легким укором, словно он предложил ей наркотики класса «А».

Когда Грейс поставил кружку, в динамике раздался треск, экран, вспыхнув, ожил. Теперь на нем были четверо мужчин: Брэнсон, Николл, Бишоп и Ллойд. Все без пиджаков, детективы в галстуках, но рукава рубашек закатаны.

В комнате наблюдения были установлены две камеры, и Грейс переключился на ту, с которой лучше был виден Бишоп.

Обращаясь к Бишопу и время от времени бросая уважительный взгляд на его адвоката, Гленн Брэнсон начал со стандартной фразы, которая обязательно произносится в начале допроса подозреваемых:

— Ведется аудио- и видеозапись допроса, которая может просматриваться на расстоянии.

Грейс поймал его мельком брошенный холодный взгляд. Бишоп кивнул, выслушав предупреждение.

— Двадцать два пятнадцать, понедельник, седьмое августа, — объявил детектив. — Я сержант Брэнсон. Не могли бы вы назвать себя?

Брайан Бишоп, Литон Ллойд, констебль Николл по очереди представились. После чего Брэнсон продолжил:

— Мистер Бишоп, пожалуйста, опишите как можно подробнее, где вы находились в течение двадцати четырех часов до того, как я и констебль Николл пришли повидаться с вами в гольфклуб Северного Брайтона утром в пятницу.

Грейс внимательно наблюдал за Бишопом, излагавшим события. Тот предварил рассказ замечанием, что обычно по утрам в понедельник ранним поездом отправляется в Лондон, где живет всю неделю один в своей квартире в Ноттинг-Хилле, допоздна работает, часто проводит вечерние совещания и возвращается в Брайтон на выходные по пятницам вечером. На прошлой неделе ему предстояло участвовать в турнире по гольфу, устроенном в честь столетия клуба и стартовавшем рано утром в пятницу. Поэтому он был вынужден ехать в Лондон поздно вечером в воскресенье, чтобы при нем была машина, на которой можно было бы утром в пятницу поехать прямо в клуб.

Грейс отметил в блокноте это отступление от прежних показаний Бишопа.

Бишоп описал свой рабочий день в офисе компании «Интернэшнл ростеринг солушнс», расположенном на Ганновер-сквер, откуда он вечером направился пешком до Пикадилли, так как должен был встретиться со своим финансовым консультантом Филом Тейлором за ужином в ресторане «Уолсли».

Он объяснил, что Фил Тейлор занимается его личным ежегодным налоговым планированием. После ужина он вышел из ресторана, вернувшись домой чуть позже, чем рассчитывал, и выпив чуть больше, чем намеревался. Спал плохо, отчасти в результате выпитого бренди и двух больших чашек кофе эспрессо, отчасти потому, что боялся проспать и опоздать утром в клуб.

Строго придерживаясь составленного плана, Брэнсон то и дело просил конкретных подробностей, особенно о людях, с которыми Бишоп в тот день разговаривал. Спросил, разговаривал ли он в тот день с женой, и Бишоп ответил, что Кэти звонила ему около двух часов насчет покупки кое-каких растений для сада, так как он собирался в начале сентября устроить для своих служащих субботний ленч в саду.

Бишоп добавил, что, вернувшись после ужина с Филом Тейлором, позвонил в «Бритиш телеком» с просьбой позвонить и разбудить его утром в пять тридцать.

Грейс не успел дописать фразу, потому что зазвонил его мобильник. Молодой голос офицера, который представился констеблем Дэвидом Кертисом, сообщил, что они находятся возле городского морга, что в здании свет погашен и все тихо и спокойно.

Грейс выскочил в коридор и спросил, не видит ли он на стоянке синего спортивного «эм-джи». Констебль Кертис ответил, что на стоянке пусто.

Грейс поблагодарил, разъединился и немедленно набрал домашний номер Клио. Она ответила после второго звонка, радостно воскликнув:

— Привет! Как дела?

— С тобой все в порядке? — спросил Грейс, немыслимо радуясь, что слышит ее голос.

— Со мной? Все отлично. Держу в руке стакан вина, собираюсь нырнуть в ванну, — сонно сообщила она. — А ты как?

— Беспокоился до сумасшествия.

— Почему?

— Как — почему? Боже мой! Ты сказала, что кто-то бродит у морга! Пошла посмотреть, пообещала сразу же перезвонить! Я думал… боялся…

— Просто пара пьяных, — объяснила она. — Искали кладбище, бормотали, что хотят почтить память матери.

— Никогда так больше не делай! — приказал он.

— Как? — абсолютно невинно спросила она.

Он покачал головой, улыбаясь с чувством облегчения.

— Мне надо вернуться.

— Конечно. Ты такой важный детектив, расследуешь крупное дело.

— Выпей стаканчик.

— Я один уже выпила, сразу как в дом вошла. Теперь в ванну иду. Пока-пока.

Вернувшись в комнату для наблюдений, Грейс обратился к Джейн Пакстон:

— Что я пропустил?

— Ничего, — ответила она. — Сержант Брэнсон хорош.

— Потом скажите ему это. Он нуждается в ободрении. Мнение о себе совсем на нуле.

— Какое у вас, у мужчин, может быть о себе мнение? — фыркнула Джейн.

Грейс оглядел ее голову, торчавшую из палаточной блузки, двойной подбородок, гладко отутюженные волосы, перевел взгляд на обручальное кольцо на мясистом пальце и спросил:

— У вашего мужа есть самомнение?

— Пускай только попробует, черт побери.