83

Брайан Бишоп вышел из-под душа в гостиничном номере, вытерся и принялся рыться в саквояже, который Мэгги Кемпбелл принесла час назад, с чистой одеждой, собранной в доме.

Надел синюю рубашку поло, темно-синие брюки. Легкий ветерок нес в открытое окно запах жаркого, очень соблазнительный, хотя из-за расстроенного желудка у него почти не было аппетита. Он жалел, что принял приглашение пообедать с Гленном и Барбарой Мишон, их с Кэти ближайшими друзьями. Обычно он с удовольствием с ними общался. Барбара позвонила сегодня и уговорила его прийти.

В тот момент перспектива провести с ними вечер выглядела привлекательней одиночества, наедине со своими мыслями, и гостиничной еды на подносе. Но нынешняя встреча с Робертом Верноном вновь напомнила о реальности произошедшего, ввергнув его в глубокую тоску и отчаяние. До сих пор все это казалось дурным сном. Теперь же на него свалилась невыносимая тяжесть. Слишком многое надо обдумать. И действительно, хочется быть одному, в компании со своими мыслями.

На полу стояли коричневые замшевые мокасины. Для носков слишком жарко, однако небрежность в одежде была бы чересчур легкомысленной, неуважительной по отношению к Кэти. Поэтому он сел на кровать, натянул голубые носки и сунул ноги в туфли. В саду, куда выходили гостиничные окна, слышались разговоры, смех, детский крик, музыка.

Раздался стук в дверь.

Должно быть, горничные собираются перестелить постель, подумал он, открывая. Вместо этого перед ним стояли два полицейских, которые впервые известили его о смерти Кэти.

Чернокожий предъявил служебное удостоверение.

— Сержант Брэнсон и констебль Николл. Разрешите войти, сэр?

Бишопу не понравилось выражение их лиц.

— Да, конечно. — Он посторонился, пропуская их. — У вас для меня какие-то новости?

— Брайан Десмонд Бишоп, — официальным тоном произнес Брэнсон, — на основании полученных свидетельств я арестую вас по подозрению в убийстве миссис Кэтрин Бишоп. Вы можете хранить молчание, иначе все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. Понятно?

Бишоп помолчал, а потом спросил:

— Неужели вы серьезно?

— Мой коллега, констебль Николл, произведет краткий личный досмотр.

Бишоп почти автоматически поднял руки, позволив Николлу ощупать себя.

— Я… простите… — бормотал Бишоп. — Я должен позвонить своему адвокату.

— К сожалению, это сейчас невозможно, сэр. Вам будет предоставлена такая возможность в блоке предварительного заключения.

— Но мои права…

Брэнсон поднял широкие брови.

— Ваши права нам известны, сэр. — Он отцепил висевшие на поясе наручники. — Заведите, пожалуйста, руки за спину.

Еще остававшиеся на лице Бишопа слабые краски теперь полностью схлынули.

— Прошу вас, не надевайте на меня наручники! Я не собираюсь бежать. Это недоразумение. Какая-то ошибка. Давайте разберемся.

— Пожалуйста, руки за спину.

Бишоп диким взглядом окинул гостиничный номер:

— Мне кое-что нужно… Пиджак… бумажник… прошу вас, позвольте надеть пиджак…

— Какой, сэр, и где он? — уточнил Николл.

Бишоп кивнул на платяной шкаф:

— Верблюжьего цвета. — Потом он указал на мобильник и «блэкберри» на тумбочке у кровати.

Николл ощупал пиджак, Брэнсон позволил его надеть, рассовать по карманам бумажник, мобильный телефон, «блэкберри», очки для чтения и снова попросил завести руки за спину.

— Слушайте, неужели это действительно необходимо? — взмолился Бишоп. — Мне будет очень неприятно. Мы пойдем по отелю…

— Мы условились с управляющим, что выйдем по боковой пожарной лестнице. Как ваша рука, сэр? — поинтересовался Брэнсон, защелкивая первый наручник.

— Если бы она была в полном порядке, за каким чертом наклеивать пластырь? — рявкнул в ответ Бишоп и, все еще оглядывая комнату, спросил в панике: — А ноутбук?

— К сожалению, запрещено, сэр.

Ник Николл взял ключи от машины Бишопа.

— Ваш автомобиль на стоянке, сэр?

— Да-да… Я могу сесть за руль, вместе поедем…

— Боюсь, это тоже запрещено в интересах криминалистической экспертизы, — сказал Брэнсон.

— Невероятно, — выдавил Бишоп. — Просто невероятно, черт побери.

Но не нашел сочувствия у детективов. Их поведение полностью изменилось по сравнению с тем, когда они утром в прошлую пятницу впервые принесли ему дурные вести.

— Мне нужно позвонить друзьям, у которых я должен обедать, сообщить, что не приду.

— Им сообщат от вашего имени, не беспокойтесь.

— Они специально для меня готовят обед, — объяснял Бишоп, кивая на стоявший в номере телефон. — Пожалуйста, позвольте позвонить. Это займет всего тридцать секунд.

— Простите, сэр. — Брэнсон говорил словно автомат. — Им позвонят от вашего имени, не беспокойтесь.

На Брайана Бишопа нахлынул ужас.