76

Сердитая уборщица покинула дом Клио Мори в половине первого. Обладатель Миллиардного Запаса Времени это отметил, сидя за рулем своей «тойоты-приус». Очень удачно, всего за несколько минут до окончания срока оплаченной парковки. Пока она топала в гору, раздраженно разговаривая по мобильнику, он гадал, не все ли три с половиной часа женщина провисела на телефоне. Когда Клио Мори увидит, что получила за те деньги, которые заплатила уборщице, ее это не порадует. Хотя такие глупости его не касаются.

Он запустил электрический двигатель, бесшумно проехал мимо женщины, запетлял по запутанному лабиринту улочек, добираясь до Куинс-роуд, миновал башню с курантами и повернул направо вдоль берега.

Пересек границу Хоува, проследовал через квартал Кинг-Альфред, остановился у светофора в начале Хоув-стрит, через два квартала свернул направо на Вестберн-Виллас, застроенный огромными викторианскими домами. Потом снова повернул направо к бывшим конюшням, теперь превращенным в закрытые гаражи. Те, что он снимал, находились в конце, под номерами 11 и 12.

Остановился перед одиннадцатым, вылез из машины, отпер и поднял дверь гаража, вошел, включил свет, плотно захлопнул подъемную дверцу с раскатистым громким щелчком. Настала тишина, почти не нарушаемая гулом двух увлажнителей.

Мир и покой!

Он вдыхал любимый запах машинного масла, старой кожи, старого трудового пота. Здесь его дом, его храм. В этом гараже, а порой и в соседнем, стоит трейлер, где он часто прячется, тратя запасы времени. Сразу десяток. Сотни ежемесячно. Тысячи ежегодно.

Он любовно оглядывал пылезащитный чехол, плотно облегавший машину, сверкающий жемчужно-белый «ягуар», занимавший столько места, что мимо него приходилось протискиваться.

На стенах аккуратно развешаны инструменты, каждый на своем месте, на каждом ни единого пятнышка, словно они только что вынуты из упаковки. В одном месте молотки, в других накидные и простые гаечные ключи, щупы для замера зазоров, отвертки — все на отдельных выставочных стендах. На полках стоят банки и бутылки с политурой, чистящими средствами для руля и колес, хрома, стекол, кожаной обивки, губки, кусочки замши, бутылочные ершики, ершики для чистки трубок — новенькие, с иголочки.

— Привет, детка, — шепнул он, поглаживая чехол и чувствуя под ним округлую жесткую крышу. — Какая ты красивая… Очень-очень красивая.

Он протиснулся мимо машины, ощупывая под чехлом окна, капот, зная каждый проводок, каждую деталь, болт, гайку, каждый дюйм стали, хрома, кожи, орехового дерева и бакелита. Это его детище. Семь лет с тяжкими трудами он собирал машину из обломков в заброшенном деревенском сарае, где гнездились куры, крысы, мыши. Теперь она в лучшем состоянии, чем была больше сорока лет назад, когда только что сошла с заводского конвейера, что подтверждают висящие на стене гаража десять розеток за первое место в конкурсах по всей стране. Кроме того, десятки розеток за второе, третье, четвертое места, которые сразу же отправляются в мусорный бак.

Он напомнил себе, что сегодня надо поработать над внутренней поверхностью бамперов, скрытой от взгляда стороннего наблюдателя. Туда порой заглядывают судьи, задача которых тебя уличить, а в конце месяца состоится важный конкурс клуба водителей «ягуаров».

Впрочем, в данный момент есть дело поважнее. Аппарат для нарезки ключей с полным набором болванок — для любого замка, как утверждает объявление в Интернете, — стоит на полу рядом с верстаком в коричневой упаковке с надписью: «Не кантовать!», с момента доставки пару месяцев назад.

Вот в чем преимущество Обладателя Миллиардного Запаса Времени — можно планировать наперед, думать наперед. Он когда-то прочитал в газете слова какого-то Виктора Гюго: «Одно сильнее всех армий мира: вовремя возникшая идея».

Погладил банку с воском, где остался слепок ключа от парадного Клио Мори, тяжело лежавшую в кармане куртки. И с улыбкой начал ее открывать. Очень хорошая была идея купить эту самую банку.

Пришло ее время.