102
У Вонючки запищал мобильник. Входящее сообщение. Он оторвался от полуголой Бетани, полусонный, помятый, не в силах отыскать проклятую трубку. Трясло его теперь до ужаса.
— Ух! — воскликнула Бет, когда он в поисках мобильника сунул руку ей под ягодицу.
— Я телефон ищу.
— Еще раньше мне спину сломал, — ухмыльнулась она.
— Поганая корова.
Трубка нашлась на полу под ногами. Констебль Пол Пакер спрашивал: «На месте? Готов?»
Вонючка отправил ответное сообщение: «Да».
На часах было четырнадцать минут первого.
Он неуклюже выбрался, натянул камуфляж с капюшоном под жалобы придушенной Бетани. Быстро чмокнул ее в щеку:
— Пока.
— Чего ты? Куда ты?
— Встретимся у меня в офисе.
— Расскажи!
— Мне надо идти.
Он с трудом выбрался из машины. Трясущееся тело окостенело. Он остановился в глубокой тени у забора, одной рукой держась за машину, другой за стену. Тяжело дышал, трясся так, что побоялся на миг, что не выдержит. Тело сплошь заливал пот. Бет с тревогой наблюдала за ним, похожая в свете фонаря на призрак.
Он сделал шаг вперед — голова кружилась, он пошатнулся, едва не упал, вовремя ухватившись за машину сбоку. Надо это сделать, надо еще чуть-чуть продержаться, еще пару-тройку шагов, такое дело нельзя завалить, его надо сделать, надо, надо…
Он натянул на голову капюшон и рванулся вперед. Ветер с моря раздувал капюшон. По обеим сторонам улицы выстроились машины, они как будто купались в оранжевом натриевом свете уличных фонарей. «Эм-джи» стоял впереди ярдах в пятидесяти.
Он сознавал, что сильно шатается. И знал, что за ним наблюдают. Неизвестно откуда — откуда-то с улицы. Может быть, из машины или из фургона. Прошел мимо черного «приуса», мимо «ситроена». Пыльный «мицубиси» растаял перед глазами, а потом опять сфокусировался. Тошнота усиливалась. По левой руке поползло насекомое, и он его прихлопнул. Заползали другие, перебирая крошечными колючими лапками. Он похлопал себя по груди, поднял руку, потер шею, живот, пробормотал:
— Пошли вон!
В неожиданном приливе паники понял, что забыл инструменты. Выпали из машины? Или остались в фургоне? Обшарил все карманы по очереди — ничего, черт возьми!
Потом нашел. Все на месте, в правом кармане куртки, в жестком пластмассовом футляре.
Держи крепче!
Когда добрался до «эм-джи», его вдруг ослепил яркий белый свет. Услышав рев мотора, он отступил в сторону. Мимо на большой скорости промчалась Бет, помахав рукой и просигналив.
Глупая телка, ухмыльнулся он, глядя вслед исчезающим хвостовым огням. Неожиданно почувствовал себя лучше, зашевелился проворней, вытащил из кармана инструменты, открыл футляр, вытащил то, что нужно, вставил в замок дверцы. Сразу же оглушительно завизжала сигнализация, вспыхнули фары, подфарники.
Он сохранял спокойствие. В такие машины нелегко проникнуть, кругом электрошоки, обездвиживающие устройства. Но главная проволочка находится за приборной доской. Закороти ее — и все противоугонные устройства отключатся, а мотор заведется.
В салоне хорошо пахло новой обивкой, кожей, чуть-чуть женскими духами. Он сел, оставив дверцу открытой, свет включенным, наклонился над приборной доской и сразу увидел искомое. Через две секунды сигнализация отключилась.
И тогда послышался вопль. Женский голос яростно кричал:
— Это моя машина, черт побери!
Клио неслась по улице, кипя гневом, глаза ее застилал кровавый безумный туман. Мало того, что рухнули старательно разработанные планы на вечер из-за неожиданной поездки Роя в Лондон, а теперь совсем погубленные вызовом к трупу пьяницы, обнаруженному на автобусной остановке, так теперь еще какой-то подонок собирается угнать ее машину. Она была готова в клочки его разорвать.
Дверца машины плотно захлопнулась. Взревел мотор. Вспыхнули хвостовые подфарники. Сердце у нее упало. Негодяй уезжает. Как только она подбежала к стоявшему позади ее машины «вольво», «эм-джи» ярко осветился изнутри, словно в салоне включилась мощная лампа.
Взрыва не было слышно. Никаких звуков. Просто вдруг настала тишина, вспыхнули языки пламени под капотом, вроде фейерверка.
Она замерла на месте, онемела, на мгновение пронеслась мысль, не вандал ли в куртке с капюшоном сознательно взорвал машину. Хотя сам сидел за рулем.
Бросившись к водительской дверце, она увидела за стеклом искаженное ужасом лицо. Парень старался нащупать ручку, налегая на дверцу всем телом, яростно заколотил в окно кулаком, глядя на нее с надеждой. Видно было, как вспыхнул капюшон и брови. Почувствовался жар. Она в панике дернула ручку дверцы. Ничего не вышло.
Позади неожиданно выросли два полисмена в пуленепробиваемых черных жилетах — один крепкий бритоголовый, другой повыше, стриженный ежиком.
— Отойдите, пожалуйста, леди, — попросил тот, что покрепче. Схватил обеими руками ручку дверцы, рванул, а другой побежал к противоположной дверце.
Парень, сидевший в машине, в пылающей куртке, лихорадочно вертел головой, кривил рот в смертельной агонии, с запекавшейся на глазах кожей.
— Отвори дверцу, Вонючка, открой, ради бога! — завопил крепыш.
Парень в машине пошевелил губами.
— Это моя машина! — Клио рванулась вперед, вставила в дверцу ключ, но он не повернулся.
Полицейский тоже попытался, но, не добившись успеха, сдался, вытащил дубинку.
— Держитесь подальше, мисс, — предупредил он Клио. — Отойдите назад. — И изо всех сил принялся бить в почерневшее стекло. Расколотив его, вцепился обеими руками в визжавшего парня, не обращая внимания на бушевавшее внутри пламя, густой черный дым, ядовитую вонь горевшей пластмассы, изо всех сил стараясь открыть дверцу. Она не поддавалась.
Сделав глубокий вдох, полицейский нырнул в разбитое окно, в самый ад, обхватил парня и уже с помощью коллеги медленно — слишком медленно, как казалось Клио, — принялся вытаскивать вопившего беднягу в окно. Вся одежда на нем горела. Горели шнурки на кроссовках. Он вертелся, дрожал и мычал в такой жуткой агонии, какой она никогда в жизни не видела.
— Переверните его, — крикнула Клио, стараясь хоть чем-нибудь помочь. — Переворачивайте, сбейте пламя!
Полицейские, упав на колени, принялись переворачивать тело, потом оттащили его подальше от горевшей машины, причем крепыш совершенно не обращал внимания на собственные сгоревшие брови и опаленное лицо.
Плавившийся капюшон сливался с лицом, с головой, плотные штаны с ногами. Сквозь вонь горевшего пластика Клио на мгновение почуяла дразнящий запах жареной свинины. На нее нахлынула тошнота.
— Вода! — вспомнила она из давних курсов первой помощи.
— Ему нужна вода, его надо накрыть, перекрыть доступ воздуха к телу… — Она перевела взгляд на свою пылающую машину, лихорадочно соображая, что там есть в бардачке и в багажнике.
— В багажнике скатерть… Для пикника… Завернем его, перекроем приток воздуха…
Полицейский метнулся вперед по дороге. Клио не сводила глаз с вертевшейся почерневшей фигуры, дрожавшей, трепещущей, словно на электрическом стуле. Боясь, что парень умирает, она бросилась рядом с ним на колени. Хотела взять за руку, утешить, но рука совсем обуглилась.
— Ничего, все будет хорошо, — тихо проговорила она. — Все будет хорошо. Уже едет «скорая помощь». Тебе помогут.
Парень вертел головой, открывал рот, пузырившиеся губы издавали жалобный стон.
Совсем молоденький. Наверно, двадцати еще нет.
— Как тебя зовут? — тихо спросила она. Он не услышал, не понял.
— Все будет хорошо. Обязательно!
Прибежал полицейский с двумя покрывалами.
— Помогите его завернуть.
— На нем плавкая синтетическая одежда… Может быть, лучше ее снять?
— Нет. Давайте завернем его поплотнее.
Вдали послышался слабый вой сирены, который становился все громче, за ним другой, третий.
Сидя в темном «приусе», Обладатель Миллиардного Запаса Времени смотрел на Клио Мори, стоявшую вместе с двумя полицейскими на земле на коленях. И слышал сирены. И видел синюю мигалку. Подъехала патрульная машина и две пожарные, потом третья. Затем «скорая помощь».
Он наблюдал. Нынче вечером больше нечего делать. Он стоял и наблюдал, как прибыл эвакуатор, подцепил выгоревший внутри «эм-джи», снаружи он по-прежнему смотрелся прекрасно, погрузил и увез.
На улице разом вдруг стихло. Обладатель Миллиардного Запаса Времени сидел в машине и бесился от ярости.
