22
Каким-то чудом Джон дотянул до конца лекции. Продравшись сквозь шквал вопросов студентов, стараясь отвечать как можно короче, он почти бегом вернулся в свой кабинет, запер дверь и уселся за стол. Потом прослушал автоответчик.
Там было сообщение от Наоми. Ее голос дрожал от слез, чувствовалось, что она в панике.
«Перезвони мне, Джон. Пожалуйста, перезвони сразу же, как сможешь».
Он дал отбой. Что он может сказать ей сейчас?
Потом позвонил Розенгартену и сказал секретарше, что должен поговорить с доктором прямо сейчас.
В трубке зазвучали «Времена года» Вивальди. Через четыре минуты подошел доктор Розенгартен. Как обычно, он казался немного раздраженным и разговаривал так, будто очень торопится.
— То, что вы нам сказали… насчет пола ребенка, — начал Джон. — Это точно?
Розенгартен попросил его подождать, проконсультировался со своими записями и через пару минут появился снова.
— Это абсолютно точно, доктор Клаэссон. У вас девочка.
— Но вы не могли ошибиться?
Последовала красноречивая ледяная пауза. Джон слегка разозлился:
— Существует ли вероятность ошибки?
— Нет, доктор Клаэссон. Такой вероятности нет. Могу я чем-нибудь еще вам помочь?
— Нет… я думаю, нет. Это все. Спасибо.
Джон повесил трубку. Высокомерный тон Розенгартена выводил его из себя. Он еще раз попробовал дозвониться до Детторе (опять автоответчик), потом до Салли Кимберли, по обоим номерам, — и здесь никакого успеха, потом набрал номер Наоми.
— Джон. — Ее голос был странно искажен. — О господи, Джон… ты уже слышал? Ты уже знаешь?
— Знаю — о чем?
— Ты не смотрел новости?
— Я был на лекции. Что случилось?
Ее дальнейшие слова словно потонули в помехах — Джон услышал только обрывки, отдельные куски фраз:
— Доктор Детторе… вертолет… крушение… в море… погиб.
