105

Ночью они вдруг занялись любовью. Вернее сказать, принялись трахаться, подумал Джон, это более подходящее слово. Чисто животное совокупление, подчинение первобытным инстинктам. Они даже не поцеловались. Наоми просто притянула его к себе, направила, он вошел в нее, и очень скоро они довели друг друга до оргазма. После чего снова отодвинулись каждый на свою сторону кровати.

В семь утра Джон надел спортивный костюм и кроссовки, тихонько выскользнул из комнаты и спустился вниз, в холл. Небо хмурилось, но дождя не было. Он прошел сквозь вращающиеся двери, и череда вспышек буквально ослепила его. Джон в панике отступил назад.

Перед гостиницей собралась целая толпа репортеров.

Почти бегом он пересек вестибюль, прошел мимо танцевальной залы, переговорной и оказался в огромном и пустом конференц-зале. В дальнем конце его располагался пандус для инвалидных кресел и тяжелые двойные двери с медными ручками. Джон поднялся по пандусу, толкнул дверь и, к своему облегчению, обнаружил, что она выходит на тихую боковую улочку.

Воздух был обжигающе холодным. Джон побежал по улице, поднимающейся вверх по склону холма, в противоположную от журналистов и моря сторону, к центру города. Через несколько минут он очутился на широкой, безлюдной улице с магазинами. Мимо проехала патрульная машина, потом такси, потом автобус, в котором сидело всего два пассажира. Витрина с манекенами, бытовой техникой, мебелью, люстрами, компьютерами, банк, переделанный под бар… Он остановился на светофоре, отдышался и посмотрел на часы.

Люк и Фиби в руках незнакомцев. Что с ними делают? Живы ли они еще? Он закрыл глаза. Если бы только можно было хоть что-то сделать. Не задавать себе эти бесконечные вопросы, а, например, проснуться, выглянуть из окна, увидеть мерзавцев, укравших его детей, и собственными руками разорвать их на части.

Перебегая дорогу, он увидел, как мальчик на велосипеде отъезжает от газетного киоска, и решил зайти туда.

Магазинчик был крошечный; по одной стороне стояли журналы, в том числе и несколько эротических, по другой — газеты, и британские, и иностранные. Мрачный продавец угрюмо взглянул на него из-за прилавка.

Первые полосы всех британских газет были посвящены их истории. И нескольких иностранных тоже. Подпись под фотографией его и Наоми на одной из газет была на неизвестном Джону языке.

Он наугад взял одну из газет и раскрыл ее. Прямо на него смотрело его собственное изображение. Он и Наоми стояли на пороге своего дома. Фотография была немного нечеткой, должно быть, снимали с большого расстояния. Вчера утром.

Он стал читать статью:

— Эй.

Джон вздрогнул. Он не сразу понял, что продавец обращается именно к нему.

— Или покупай газету, приятель, или положи ее на место.

Джон показал ему фотографию.

— Это… мои дети, — с трудом выговорил он.

— Что? — спросил продавец. Не глядя на Джона, он шарил под прилавком.

— Статьи в газетах. Заголовки. Это мои дети.

Продавец пожал плечами:

— Ну и что? Покупай газету или верни на место.

Джон положил газету обратно на стойку и похлопал себя по карманам. Денег не было, даже мелочи.

— Извините, — выдавил он. — Я… я сейчас вернусь.

Продавец уже отвернулся; Джон его больше не интересовал.

Он выскользнул из магазина и побежал обратно к гостинице. Дверь, через которую он вышел, была по-прежнему незаперта.

Наоми была в душе.

— Звонила Рената Хэррисон. Спрашивала, как мы. Сказала, что будет ждать нас возле черного хода в девять, — сообщила она.

— Есть новости?

— Вроде бы они кое-что разузнали за ночь. Рената сказала, все подробности нам расскажут в участке.

— Но они не нашли их?

— Нет.

Наоми выключила воду и отдернула занавеску. Джон протянул ей полотенце. Обнаженная, с мокрыми волосами, она выглядела особенно беззащитной. Он укутал ее в полотенце и на мгновение прижал к себе.

По крайней мере, если полиция не нашла Люка и Фиби, есть шанс, что они еще живы, подумал он.

Наоми подняла голову, и в ее глазах он прочитал отражение своих собственных мыслей.