Отец Роя Грейса был самым махровым полицейским из всех полицейских. Джек Грейс поучал сына: быть полицейским — значит смотреть на мир совершенно не так, как все остальные. Он называл это «здоровой бдительностью».

Рой отцовских наставлений не забыл. И сам по-особому оценивал окружающий мир. Вот и сейчас, ясным, морозным январским утром, он окидывал цепким взглядом шикарные дома на Ширли-Драйв. Расположенная почти на окраине мегаполиса улица застроена большими, красивыми особняками. Такие не по карману честному сотруднику полиции. На Ширли-Драйв живут люди состоятельные: зубные врачи, банкиры, автодилеры, юристы, местные и лондонские бизнесмены и, конечно, как и всегда в таких местах, несколько криминальных авторитетов. Поселиться на Ширли-Драйв — мечта любого обывателя. Если живешь на Ширли-Драйв или неподалеку, можно считать, что жизнь удалась.

По крайней мере, так полагали все проезжающие мимо — если, конечно, не обладали специфическим взглядом полицейского.

Рой Грейс на зрение не жаловался. А еще гордился прекрасной, почти фотографической памятью. Сидя рядом с Дэвидом Алкорном, который вел служебный фордик мимо игровой площадки, Грейс один за другим вспоминал здешние особняки. Жизнь удалась? Ха! Вот дом одного крупного рэкетира, которого охраняет большое начальство. И дом владельца сети борделей. А совсем недалеко обитает местный наркобарон.

От хорошо сшитого серого костюма Дэвида Алкорна, невысокого шатена, разменявшего шестой десяток, исходил неистребимый запах табака. В районе Ширли-Драйв он выглядел не совсем уместно. Несмотря на внешнюю жесткость, в глубине души он был человеком мягким.

Повернув на Дроуввэй, Алкорн заметил:

— Вот где охотно поселилась бы моя старушка!

— Ну так в чем проблема? — ответил Грейс. — Переезжай!

— Мне платят сотни на две меньше, чтобы я мог позволить себе здесь самое дешевое съемное жилье, — отвечал Алкорн. — И это еще не все… — Он помолчал. — Знаешь, о чем я думаю?

— О чем?

Грейс наблюдал, как мимо, один за другим, проплывают особняки. Справа они проехали супермаркет фирмы «Теско». Слева — молочную с каменным фасадом под старину.

— Твоей Клио тоже бы здесь понравилось. Да, здесь бы очень понравилось такой классной дамочке, как она.

Алкорн ударил по тормозам. Они остановились.

— Вон там, справа!

Пока они ехали к дому по короткой, обсаженной лавровыми кустами аллее, Грейс искал взглядом камеры видеонаблюдения, но не заметил ни одной. Зато над козырьком крыльца мигал огонек охранной сигнализации.

— В порядке домик, а? — спросил Дэвид Алкорн.

И не просто в порядке, черт бы его побрал, а просто такой, что дух захватывает! Будь у Грейса деньги, чтобы спланировать и построить дом своей мечты, он охотно взял бы особняк Пирсов за образец.

Ослепительно-белый и изящный, как античная скульптура. Сочетание строгих, холодных прямых линий и плавных изгибов; архитектор явно знал толк в своем деле. Дом разноуровневый; огромные панорамные окна, на крыше — солнечные батареи. Даже цветы и кустарники, растущие вдоль стен, как будто модифицировали на генном уровне по желанию владельцев. Дом не выглядел огромным; вполне нормальное жилище для одной семьи… Грейс вдруг подумал: а приятно возвращаться в такой дом каждый вечер после работы!

Он приказал себе выкинуть из головы посторонние мысли. Особняк Пирсов — место преступления. Надо постараться выжать из него все, что можно. Они остановились за небольшой патрульной машиной, рядом с которой стоял констебль, крепкий мужчина лет сорока. Он охранял кусок аллеи и крыльцо, обтянутые сине-белой лентой. Такой же лентой обнесли и ворота большого пристроенного гаража.

Они вылезли из машины, и констебль, воспитанный еще в добрых традициях старой школы, педантично ввел их в курс дела и рассказал, что он увидел утром, когда приехал на место преступления. Он сообщил, что бригада экспертов-криминалистов уже в пути. Алкорн успел рассказать Грейсу все, что ему стало известно; констебль не особо много добавил к его рассказу. Грейс узнал лишь одну важную деталь: жертва, приехав домой, видимо, выключила охранную сигнализацию.

Пока они разговаривали, к дому подъехал маленький белый микроавтобус, из которого вышел старший криминалист Джо Тиндалл. Грейсу часто доводилось работать с ним вместе; он считал Тиндалла довольно раздражительным субъектом.

— Пятница, — буркнул старший криминалист, вместо приветствия. — У тебя, Рой, тоже выходные в задницу пошли?

Грейс подумал: от такой физиономии, как у Тиндалла, наверное, скисает молоко.

— Я все прошу преступников, чтобы выходили на работу в понедельник, но они меня не слушаются.

— У меня сегодня билеты на Стиви Уандера. Если не пойду, подружка меня бросит.

— Джо, каждый раз, как мы с тобой встречаемся, у тебя пропадают билеты на какой-то концерт.

— Вот именно. В отличие от половины моих коллег мне приятно сознавать, что помимо работы у меня есть еще и личная жизнь!

Тиндалл многозначительно посмотрел на Грейса, затем извлек из багажника стопку бумажных пакетов и синие бахилы и раздал их всем присутствующим.

Присев на задний порожек микроавтобуса, Рой Грейс натягивал на себя бумажный комбинезон и, как всегда, мысленно проклинал дизайнера: невозможно было натянуть штанины, не порвав их. Потом он старательно сунул руки в рукава. Он радовался, что одевается не при посторонних, потому что почти невозможно влезть в дурацкий комбинезон, не превратив себя в посмешище. Кое-как справившись с комбинезоном, он с трудом нагнулся и надел на туфли целлофановые бахилы. Потом натянул на руки перчатки.

Констебль повел их в дом; Грейс мысленно похвалил его за сообразительность. Констебль положил на пол ленту, указывающую, как можно входить и выходить.

Вестибюль со свободной планировкой, с полированным паркетным полом, элегантными металлическими скульптурами, абстрактной живописью и высокими разросшимися растениями определенно понравился бы Клио. Здесь пахло сосной и чем-то еще сладким, более пряным — возможно, цветочными саше. Приятное разнообразие по сравнению с домом, насквозь пропахшим индийскими специями!

Констебль сказал, что вместе с ними поднимется наверх и ответит на их вопросы, если они у них появятся, но в спальню не пойдет, чтобы не наследить.

Грейс понадеялся, что констебль, такой смышленый и опытный, не затоптал следы, когда еще раньше примчался сюда по вызову. Следом за Алкорном и Тиндаллом он поднялся по стеклянной винтовой лестнице, прошел в узкий тамбур и очутился в просторной спальне, где сильно пахло духами.

На окнах висели занавески из тонкой белой ткани, похожей на марлю; все стены были уставлены шкафами с застекленными дверцами. Стекла были завешены такими же, как на окнах, занавесками. Двойные дверцы одного платяного шкафа были распахнуты настежь; рядом, на полу, валялись платья на вешалках.

Посреди комнаты стояла огромная трехспальная кровать с четырьмя деревянными столбиками для балдахина. Вокруг одного столбика был обмотан пояс от халата, а вокруг другого — полосатый мужской галстук, завязанный простым одинарным узлом. Еще четыре галстука, связанные вместе двойными узлами, лежали на полу, как и безжалостно измятое кремовое стеганое атласное покрывало.

— Миссис Пирс засунули в рот кляп; ее руки и ноги привязали к столбикам кровати, — пояснил с порога констебль. — Ей удалось освободиться примерно в половине седьмого утра, и она сразу позвонила подруге… — Констебль глянул в блокнот. — Миссис Аманде Болдуин. У меня записан номер ее телефона.

Грейс кивнул. Он смотрел на фотографию, стоящую на стеклянном туалетном столике. На снимке симпатичная женщина с гладкими длинными черными волосами в длинном вечернем платье рядом с красавцем в смокинге.

Указав на снимок, он спросил:

— Это она?

— Да, шеф!

Дэвид Алкорн тоже разглядывал фотографию.

— В каком она была состоянии? — спросил Грейс у констебля.

— В шоке, — отвечал тот. — Но вполне вменяемая, если учесть, что́ ей пришлось вынести, — надеюсь, вы меня понимаете.

— Что вам известно о ее муже?

— Вчера он улетел в Хельсинки по делам.

Грейс задумался и посмотрел на Дэвида Алкорна.

— Интересное совпадение, — протянул он. — А может, и не совпадение… Постарайтесь выяснить, часто ли муж улетает по делам за границу. Возможно, ее изнасиловал знакомый или назойливый поклонник. — Повернувшись к констеблю, Грейс продолжал: — Насильник был в маске, да?

— Да, сэр… в такой черной маске на всю голову с прорезями для глаз, носа и рта.

Грейс кивнул.

— Мужа уже известили?

— Он постарается вернуться уже сегодня.

Алкорн вышел осмотреть другие комнаты.

Джо Тиндалл достал видеокамеру и снял всю комнату, а затем отдельно кровать.

— Вы прибыли на место происшествия в одиночку? — спросил Грейс у констебля.

Говоря, он обводил комнату взглядом. На полу лежали кремовые трусики, белая блузка, темно-синие пиджак и юбка, колготки и бюстгальтер. Не похоже, чтобы насильник сорвал их с жертвы; скорее их небрежно сбросили и оставили валяться там, где они упали.

— Нет, сэр, вместе с сержантом Порриттом. Он сейчас вместе с жертвой и сотрудницей отдела по борьбе с сексуальными преступлениями едет в центр «Сатурн».

Грейс наскоро прикинул план комнаты, отмечая расположение дверей — одна выходит на площадку, вторая в примыкающую ванную — и окон. Преступник мог проникнуть в спальню либо через дверь, либо через окно. Надо будет как следует обыскать комнату на предмет отпечатков пальцев, следов ног, волос, волокон, частиц кожи, слюны, спермы, смазки — если насильник надевал презерватив. Кроме того, придется тщательно осмотреть окрестности дома. Вдруг, убегая, преступник зацепился рукавом или штаниной за подоконник или стену. И конечно, поискать сигаретные окурки.

Надо будет написать Тиндаллу подробный перечень всего, что ему придется здесь собрать и переслать в лабораторию. Постельное белье — обязательно. И полотенца в ванной — на тот случай, если преступник вытирал о них руки или другие части тела. И мыло.

Грейс записывал свои замечания, бродя по комнате и выискивая взглядом что-нибудь необычное. Напротив кровати — огромное, во всю стену, зеркало; наверное, хозяевам нравится смотреть на себя. Грейс не стал осуждать их за извращенность. На одной прикроватной тумбочке лежал дневник и дамский роман, а на другой — стопка журналов по компьютерным технологиям. Грейс открыл все платяные шкафы по очереди. В них висело больше платьев, чем он видел за всю свою жизнь.

Потом он открыл еще один шкаф. В ноздри ударил приятный запах хорошей кожи. Он увидел настоящую пещеру Аладдина, доверху забитую дорогой обувью. Туфли стояли на полках от пола до потолка, за огромными раздвижными дверями. Грейс не очень-то разбирался в дамской обуви, но даже он сразу понял, что хозяйка носит туфли стильные, роскошные. На глаз он определил, что в шкафу больше пятидесяти пар. За следующей дверцей, которую он открыл, помещалось еще столько же. И еще столько же — за третьей дверцей.

— Похоже, дамочка ни в чем себе не отказывает! — заметил он.

— Насколько я понял, у нее собственное дело, Рой, — сказал Дэвид Алкорн.

Грейс молча отругал себя за сексизм и глупость. Такие замечания впору ожидать от кого-то вроде Нормана Поттинга.

— Ясно.

Он подошел к окну и посмотрел на сад за домом, красивый, ухоженный участок земли с овальным плавательным бассейном в центре, накрытым на зиму крышкой.

За садом, за густой живой изгородью и молодыми деревцами виднелся школьный стадион. Рой разглядел столбы для регби и футбольные ворота. Оттуда преступник тоже без труда мог попасть в дом, подумал он.

Кто же ты?

Туфельщик?

Или другой мерзавец?