20
Портер — день первый, 11.30
Хотя с тех пор, как Портер в последний раз побывал в комнате 1523 в цокольном этаже Чикагского полицейского управления на Мичиган-авеню, прошло всего две недели, ему показалось, что здесь слишком тихо и безжизненно.
«Как в спячке».
Все замерло в ожидании.
Он включил свет и прислушался. Постепенно оживали, жужжа, лампы дневного света; воздух в зале был спертый. Он подошел к столу, порылся в разбросанных бумагах и папках. Все точно такое, как было, когда он уходил.
С фотографии в серебряной рамке в дальнем правом углу на него смотрела жена. При виде ее он невольно улыбнулся.
Присев на край стола, достал телефон и набрал ее мобильный номер. Через три гудка его переключили на автоответчик:
— «Вы позвонили Хизер Портер. Поскольку вас переключили на автоответчик, скорее всего, я увидела ваше имя на определителе номера и решила, что не хочу говорить с вами. Желающих заплатить дань в виде шоколадного торта или других сладостей прошу написать подробности в текстовом сообщении — возможно…»
Не дослушав, Портер нажал отбой и придвинул к себе папку с ярлыком «Убийца четырех обезьян». Все, что им удалось о нем узнать, умещалось в единственной папке — во всяком случае, до сегодняшнего дня.
Он гонялся за Убийцей четырех обезьян в течение пяти лет. Убийца оставил после себя семь мертвых девушек.
«Двадцать одна коробка. Не забывай о коробках!»
Конечно, о коробках он не забывал. Они преследовали его всякий раз, как он закрывал глаза.
Зал был не очень большой, примерно семь на девять метров. Стены выкрашены скучной бежевой краской. Кроме его собственного, здесь стояло еще пять металлических столов. Столы были старыми, старше большинства сотрудников Чикагского полицейского управления. Стояли они неровно, кое-как. В дальнем углу располагался старый деревянный стол для конференций, который Портер нашел на складе в конце коридора. Его поверхность была исцарапана и исписана; на кленовом лаке остались многочисленные отпечатки стаканов, чашек и банок, которые туда ставили много лет. В дальнем углу было большое бурое пятно; они уже давно оставили надежду как-то отчистить или отскрести его. Нэш клялся и божился, что оно напоминает Иисуса. Портер считал, что пятно кофейное.
На стене за столом для конференций висели три доски. На первых двух были фотографии жертв У4О и различные места преступления; третья доска сейчас пустовала. Опергруппа пользовалась третьей доской для «мозговых штурмов».
Вошел Нэш и протянул ему стакан с кофе.
— Уотсон совершил налет на «Старбакс». Я велел ему подгребать сюда, как только он доложится лейтенанту наверху. Остальные уже спускаются. У тебя мозги не перегрелись? Я чую запах дыма.
— Пять лет, Нэш. Начинаю думать, что конца этому не будет.
— Где-то есть по крайней мере еще одна. Мы должны ее найти.
Портер кивнул:
— Да, знаю. И мы ее найдем. Мы вернем ее домой. — То же самое он уже говорил всего полгода назад, когда пропала Джоди Блумингтон, но они не успели вовремя. Он не может больше смотреть в глаза родителям… хватит, сколько можно?
— Вот и вы! — послышался с порога низкий голос Клэр Нортон.
Портер и Нэш повернулись к ней.
— Сэмми, без тебя здесь было как в морге. Дай-ка я на тебя посмотрю! — Она подошла к нему и крепко обняла. — Если тебе что-нибудь будет нужно, звони, хорошо? Обещай, что позвонишь, — прошептала она ему на ухо. — Звони в любое время дня и ночи, понял?
Любые виды проявления сочувствия пугали Портера. Он похлопал Клэр по спине и поспешил отстраниться. Ему стало неловко — примерно так же, подумалось ему, как бывает неловко священнику, который обнимается со служкой на глазах у прихожан.
— Спасибо, Клэр. Спасибо, что держишь тут оборону.
Клэр Нортон прослужила в управлении почти пятнадцать лет. В свое время она стала самой молодой чернокожей сотрудницей Чикагского полицейского управления. Ее взяли на работу после того, как она прослужила патрульной всего три года. Она заслужила повышение после крупной операции, когда с ее помощью удалось разоблачить одну из крупнейших наркосетей в истории города; все участники оказались несовершеннолетними. Всего тогда взяли больше двадцати школьников, в основном из школы имени Кули, хотя преступники распространяли свой товар еще в шести школах. Да, они действовали исключительно на территории школ, что затрудняло работу полиции. Школы похожи на острова; огороженные заборами, изолированные, они словно живут своей жизнью. За ними трудно следить снаружи. Наркотики контрабандой проносили в здание и хранили в пустых шкафчиках в раздевалках. Покупатели делали заказы онлайн, расплачивались криптовалютой, средства через систему «Биткоин» переправляли на заграничные счета. После того как платеж проходил, покупатель получал текстовое сообщение с одноразового мобильного телефона, в котором указывались номер шкафчика и код. Внутри находилась партия товара. Товар проносили и раскладывали незаметно, а на тех немногочисленных шкафчиках, которые случайно обнаруживали школьные охранники, не находили ни отпечатков пальцев, ни других зацепок.
Очень нужен был свой человек внутри.
Клэр выглядела юной; хотя в то время ей было двадцать три года, на вид ей можно было дать лет пятнадцать. Ее послали в школу имени Кули. Целых три месяца она изображала ученицу десятого класса (кстати, оценки у нее были отличные). Никто из учителей и одноклассников не знал, что она работает под прикрытием; в курсе были только директор школы и лейтенант. В первый же месяц своего пребывания в школе Клэр начала покупать небольшие партии наркотиков. Прошло два месяца, а они ни на шаг не приблизились к раскрытию дела. Клэр размещала заказ онлайн, оплачивала покупку, получала эсэмэску с номером шкафчика в раздевалке и кодом, открывала шкафчик и забирала посылку. Все шло как по маслу. Ни разу ей не удалось увидеть, кто кладет наркотики в шкафчик. Руководство школы подозревало кого-то из уборщиков. В конце концов, у кого еще есть доступ к шкафчикам в школьной раздевалке? Но никаких доказательств найти не удалось.
Дело сдвинулось с мертвой точки лишь на третий месяц.
Клэр часто ходила в библиотеку. И вот она заметила, что там каждый день собираются примерно одни и те же люди. Многие приходили туда поработать за компьютерами. Чаще других там оказывался один парень, Тревор Джолсон. Клэр заметила, что многие ученики предпочитают садиться на одни и те же места, работать за одними и теми же компьютерами. Сама она тоже так поступала; сидеть на одном и том же месте было удобно, к определенному компьютеру привыкаешь. К тому же некоторые компьютеры были помощнее, и все старались занять именно их. Все — но только не Тревор. Он каждый день садился за другой компьютер. Спустя какое-то время Клэр заметила в его передвижениях некий шаблон. Тревор садился на один стол левее того, за которым работал накануне. Предположив, куда он сядет в очередной раз, Клэр поставила на тот компьютер программу-кейлоггер и стала ждать.
На следующий день Тревор пришел в библиотеку в обычное время, в начале третьего. Он сел за тот компьютер, «заряженный» Клэр. Все его действия немедленно регистрировались сотрудниками, которые устроились за школьным зданием, в передвижной лаборатории, замаскированной под грузовик. Вскоре Тревор зашел на форум наркоманов, посмотрел запросы и подтвердил сделки через торговую площадку «Биткоин» под названием «КоинКриб». Закончив работу, он тщательно стер из памяти компьютера все следы своего пребывания и покинул библиотеку.
Клэр проследовала за ним в спортивный зал. Там Тревор встретился с двумя футболистами из школьной команды и тремя девушками-чирлидерами. Ей удалось подслушать его распоряжения. Он говорил им, что куда положить, продиктовал номера шкафчиков и коды. Она не видела, как его подручные раскладывали товар, потому что в раздевалке по совету полиции установили скрытые камеры.
На следующее утро сотрудники управления взяли всех шестерых. Они заговорили в тот же миг, как увидели друг друга, спеша поскорее выложить все и опередить остальных, чтобы скостить себе срок.
В конце концов удалось взять еще семнадцать участников преступной сети, в том числе сына начальника одного школьного округа. Коды от шкафчиков он брал из файла, который хранился на домашнем компьютере его отца.
После того дела ее прозвали Джамп-стрит в честь старого сериала, где полицейских тоже внедряли в школу. Правда, называть Клэр так в глаза никто не осмеливался.
Клэр покачала головой:
— Хоть бы поблагодарил меня за то, что я присматриваю за твоим напарником! Он туп как пробка. Спорим, если запереть его в комнате и вернуться через час, он будет валяться на полу мертвым, с языком, засунутым в розетку.
— Эй, я тоже здесь, — напомнил Нэш. — Я все слышу!
— Знаю. — Клэр повернулась и взяла у него стакан с кофе: — Спасибо, малыш!
Следом за Клэр в оперативный штаб вошел Эдвин Клозовски, для сотрудников просто Клоз. В одной руке он сжимал битком набитый портфель, а в другой держал недоеденный шоколадный кекс.
— Наконец-то вся банда в сборе? Давно пора! Вы не представляете, какая тоска сидеть в центральной аппаратной и вскрывать жесткие диски извращенцев — любителей «клубнички»! Еще немного — и я бы вернулся в фирму по производству компьютерных игр! Как дела, Сэмми? — Он похлопал Портера по плечу.
— Привет, Клоз!
— Рад, что ты вернулся. — Клозовски поставил портфель на один из пустых столов и запихнул в рот остатки кекса.
Портер заметил Уотсона, который стоял в дверях, и поманил его к себе.
— Клоз, Клэр, знакомьтесь, это Пол Уотсон. Временно прикомандирован к нам от экспертно-криминалистической лаборатории. Очень нам помогает. Кто-нибудь видел Хозмана?
Клэр кивнула:
— Я разговаривала с ним минут двадцать назад. Он проверяет финансы Толбота, но пока ничего интересного не нашел. Обещал, что свяжется с тобой, как только на что-нибудь наткнется.
Портер кивнул:
— Ладно, тогда начнем!
Все расселись за большим столом. С белых досок на них смотрели жертвы Убийцы четырех обезьян.
— Нэш, где тот снимок Эмори?
Нэш достал снимок из пакета и передал ему. Портер приклеил его на крайнюю правую доску.
— Я повторю все с самого начала. Конечно, почти все вы всё прекрасно знаете, но Уотсон не в курсе, а мы, может быть, что-нибудь поймем от повторения. — Он указал на снимок в нижнем левом углу: — Калли Тремел. Двадцать лет, похищена пятнадцатого декабря две тысячи девятого года. Она стала первой жертвой…
— О которой нам известно, — уточнила Клэр.
— Она стала первой жертвой, после чего мы заговорили о почерке убийцы, которого прозвали Обезьяньим или Убийцей четырех обезьян. Правда, судя по косвенным уликам, ему уже доводилось убивать раньше, — сказал Клозовски. — Убийцы не возникают вдруг, ниоткуда. Они формируются постепенно, со временем оттачивая приемы и почерк.
Портер продолжал:
— Родители заявили о ее пропаже во вторник, а ухо получили по почте в четверг. В субботу они получили глаза, а во вторник — язык. Все посылки были упакованы в маленькие белые коробки, перевязанные черной бечевкой, с адресом, надписанным от руки. Ни на одной коробке не удалось найти отпечатков. Он с самого начала проявлял крайнюю осторожность.
— Что подтверждает версию о том, что она не была его первой жертвой, — сказал Клозовски, упорно стоя на своем.
— Через три дня после того, как прибыла последняя коробка, какой-то бегун обнаружил ее труп в Алмонд-парке. Ее оставили на скамье, а к рукам приклеили картонную карточку, на которой было написано: «Не совершать зла». Мы начали догадываться о его образе действия после того, как он прислал глаза, но карточка подтвердила наши подозрения.
Уотсон поднял руку. Нэш закатил глаза:
— Док, мы не в третьем классе! Не стесняйся, выкладывай, что у тебя на уме!
— «Док»? — повторил Клозовски. — А, понял. Не обращайте внимания!
— Кажется, я где-то читал, что именно так он подбирал себе жертв? «Не совершать зла»? — спросил Уотсон.
Портер кивнул:
— После второй жертвы, Эль Бортон, мы это поняли. Сначала мы думали, что Обезьяний убийца считал злом нечто, совершенное самими жертвами, и потому похищал их, но после Эль мы сообразили, что его целью были вовсе не сами девушки, а их родственники. Эль Бортон пропала второго октября две тысячи десятого года, почти через год после первой жертвы. Ей было двадцать три года. Нам сообщили о ней через два дня после похищения, когда родители получили коробку с ее ухом. Еще через неделю обнаружили ее труп; в руки ей сунули налоговую декларацию на имя ее бабушки за две тысячи восьмой год. Мы немного покопали и обнаружили, что бабушка умерла в две тысячи пятом. Оказалось, что отец девушки последние три года заполнял фальшивые декларации. Тогда мы подключили Мэтта Хозмана из отдела по борьбе с финансовыми преступлениями, и он обнаружил, что дело гораздо серьезнее. Отец Эль получал налоговые вычеты на двенадцать человек, которые уже умерли. Все они обитали в доме престарелых, которым он управлял.
— Откуда убийца мог это узнать? — спросил Уотсон.
Портер пожал плечами:
— Мы не знаем. Но в свете новых данных мы решили заняться родственниками Калли Тремел.
— Первой жертвы, — кивнул Уотсон.
— Оказалось, что ее мать отмывала деньги в банке, где работала; за последние десять лет через ее руки прошло свыше трех миллионов долларов, — сказал Портер.
Уотсон нахмурился:
— Вот интересно, откуда убийца мог знать, чем она занималась? Может быть, это ниточка? Надо выяснить, у кого был доступ к этим сведениям, и можно установить личность Обезьяньего убийцы…
— Ага, как будто все так просто! — фыркнул Клозовски. Он встал и подошел к доске. — Мелисса Ламекс, жертва номер три. Ее отец торговал детской порнографией. Сестра Барбары Макинли насмерть сбила пешехода за шесть лет до того, как похитили Барбару. Ее причастность к преступлению удалось установить только после похищения… Отец Сьюзен Деворо в своем ювелирном магазине менял настоящие бриллианты на поддельные. Брат Эллисон Краммер держал во Флориде подпольный цех, в котором трудились нелегалы. А Джоди Блумингтон, его последняя жертва…
— Предпоследняя, — уточнил Нэш. — Последняя — Эмори Коннорс.
— Извините, предпоследняя жертва… Так вот, ее отец ввозил в страну кокаин, работал на картель Карлитто. — Клозовски стучал пальцами по снимкам. — Все похищенные и убитые девушки находились в родстве с людьми, которые совершили что-то плохое, но между собой они никак не связаны. В их преступлениях нет ничего общего.
— Он похож на члена «Комитета бдительности», — заметил Уотсон.
— Да, и судя по всему, база данных у него мощнее, чем у полиции. Ни одно из совершенных преступлений не было нами зарегистрировано, — сказал Портер. — Если бы не Обезьяний убийца, эти люди до сих пор разгуливали бы по улицам.
Уотсон встал и подошел к доске. Прищурившись, он принялся разглядывать фотографии жертв.
— В чем дело, док? — спросил Клоз и прыснул.
Все посмотрели на него.
Клоз обиделся:
— Значит, когда Нэш обзывается, это мило и забавно, а нам, айтишникам, запрещено? Теперь понятно, как у вас идут дела в вашем в подвале!
Уотсон постучал по доске:
— Он наращивает мощь. Посмотрите на даты!
— Наращивал, — поправил его Нэш. — Больше он никого не убьет.
— Ну да, верно, наращивал. До пятой жертвы, Сьюзен Деворо, он убивал примерно одну жертву в год. Потом он стал похищать девушек через шесть-семь месяцев. Кроме того, вот что. — Он постучал по фотографии Барбары Макинли. — Только она одна блондинка. Все остальные брюнетки. Это имеет какое-то значение?
Портер пригладил волосы и покачал головой:
— Я так не думаю. Убивая девушек, он на самом деле наказывает за преступления их родственников. Не думаю, что все как-то связано с самими жертвами.
— Все остальные девушки похожи внешне. У всех длинные темно-русые волосы, и по возрасту они близки. Так что какой-то типаж у него есть. Исключение составляет только блондинка Барбара. Так сказать, аномалия. — Немного помолчав, Уотсон спросил: — Он их насиловал?
Клэр покачала головой:
— Нет. Ни одна из них не была изнасилована.
— У кого-нибудь из них есть брат?
— У Мелиссы Ламекс, Сьюзен Деворо и Калли Тремел было по одному брату; у Эллисон Краммер — два, — ответила Клэр. — Я беседовала с ними, когда опрашивала членов семей.
Уотсон кивнул; он усиленно соображал. Портеру показалось, что он видит, как в его голове вращаются шестеренки.
— Если допустить, что в половине семей был по крайней мере один сын и он похищал там детей наугад, среди жертв должны были попасться один или двое мужчин. Но этого не произошло; была причина, по которой он предпочитал дочерей сыновьям, — только мы не знаем почему.
Портер откашлялся:
— Откровенно говоря, не уверен, что сейчас это имеет какое-то значение. Нам не нужно волноваться за его следующих жертв. Как верно подметил Нэш, больше он никого не убьет. Мы должны сосредоточиться на его последней жертве.
Уотсон вернулся на место.
— Извините, иногда мне в голову приходит много мыслей сразу, и я теряю нить.
— Не извиняйся, мы потому и попросили тебя присоединиться к нам. Часто полезно взглянуть на происходящее свежим взглядом.
— Понятно, — кивнул Уотсон.
Портер взял синий маркер и сверху на третьей доске написал большими буквами: «ЭМОРИ КОННОРС».
— Итак, что нам известно о жертве?
— Судя по записям охранника, который сидит у входа в ее жилой комплекс, вчера в начале седьмого вечера она вышла на пробежку, — ответила Клэр. — По словам охраны, такие пробежки были для нее обычными. Она бегала почти каждый день, по вечерам. Никто не видел, как она вернулась.
— Им известно, где она любила бегать? — спросил Нэш.
Клэр покачала головой:
— Они видели только, как она уходила и приходила.
— Возможно, на этот вопрос сумею ответить я, — вмешался Клоз, что-то набиравший на своем макбуке. — Она носила «Фитбит Сердж».
— Что?!
— Умные часы для фитнеса. Они измеряют давление, пройденное расстояние, считают калории. Кроме того, в них есть встроенный навигатор GPS. Я нашел у нее на компьютере программу со всеми данными. Сейчас я получаю доступ к информации.
— Есть надежда, что ее навигатор еще жив?
Клоз покачал головой:
— Там все работает совсем не так. Часы фиксируют местоположение, когда они на руке у владельца, затем сохраняют данные в облачном приложении на смартфоне или передают напрямую на компьютер. Она синхронизировала часы с телефоном — он тоже выключен, но, по-моему, я знаю, куда она пошла.
Он развернул макбук, чтобы остальные видели монитор. На нем появилась карта. На карте проступила пунктирная синяя линия, начинающаяся от «Флэр-Тауэр». Она шла по Уэст-Эри-стрит в сторону реки. На набережной линия окружала большое зеленое пространство.
— Такой же маршрут можно найти почти каждый день. — Клоз постучал по экрану. — Это Монтгомери-Уорд-парк.
Портер наклонился ближе и прищурился. Зрение у него ни к черту.
— Клэр, съезди туда, пожалуйста, после того как мы здесь закончим. Сделаешь?
— Сделаю, босс.
Он повернулся к Клозу:
— Ты нашел еще что-нибудь в ее компьютере?
Клоз снова развернул макбук к себе и принялся что-то набирать на клавиатуре.
— Ты дал мне возможность легально порыться в компьютере красивой девчонки. Наверное, излишне говорить, что я искал тщательно.
— Вот извращенец! — фыркнула Клэр.
Клоз ухмыльнулся:
— Горжусь своим больным воображением, дорогая. Когда-нибудь ты мне еще спасибо скажешь. — Какое-то время он смотрел на монитор. — Бойфренда Эмори зовут Тайлер Матерс. Он учится в одиннадцатом классе школы имени Уитни Янга. И…
Все сотовые телефоны в комнате одновременно запикали.
— …Я послал вам его фото, мобильный номер и домашний адрес, — продолжил Клоз. — Они встречаются чуть больше года. Она считает, что у них серьезные отношения.
— А это не так? — спросил Портер.
Клоз лукаво улыбнулся:
— Я зашел на его страничку в «Фейсбуке». Похоже, парень любит поиграть.
Все посмотрели на него.
— Да ладно вам! Если вы в качестве пароля используете имя жены или подружки, то заслуживаете того, чтобы вашу почту взломали.
Портер мысленно велел себе сменить пароль к своей электронной почте.
— В следующий раз все-таки дождись ордера. Сейчас нам меньше всего нужно, чтобы ты испортил дело.
Клоз отдал ему честь:
— Есть, капитан!
Портер написал на доске: «Тайлер Матерс» — и провел стрелку к мальчику на фото с Эмори.
— Мы с Нэшем сегодня нанесем Тайлеру визит. Есть в ее компьютере еще что-нибудь интересное?
— У Эмори «Мак», к тому же очень красивый. Пожалуйста, не оскорбляй этот шедевр, называя его компьютером. Такие оскорбления тебя недостойны, — ответил Клоз.
— Ах, простите! Так есть в ее «Маке» еще что-нибудь?
— Нет, сэр. — Клоз покачал головой.
— Что с тремя исходящими звонками по телефону?
Клоз поднял руку и принялся загибать пальцы:
— Пиццерия, китайский ресторан, итальянский ресторан. Эта девочка умеет выбирать еду.
Клэр откашлялась:
— В списке постоянных гостей значится Т. Матерс. Кроме него, там всего одно имя: А. Толбот.
Портер написал на доске: «Артур Толбот», а под ним — «Финансы?».
— Очень любопытно узнать, что нароет Хозман по этому типу. Обезьяний убийца выбрал Эмори не без причины; готов поспорить, ее папаша занимается нечестными делишками.
— Может, вызвать его на допрос? — предложила Клэр.
— Если мы вызовем его на допрос, он окружит себя целым взводом адвокатов; мы ничего из него не вытянем. Если нам понадобится снова побеседовать с ним, лучше всего, наверное, организовать неформальную встречу; попробовать застать его врасплох в таком месте, где он чувствует себя спокойно. Так он скорее проговорится, — ответил Портер. — Кроме того, он в нашем городе большая шишка, дружит с мэром и кто знает с кем еще. Если мы дернем его на раннем этапе, то, скорее всего, ничего не узнаем; потом, если понадобится вызвать его снова, он позвонит кому-нибудь из своих приятелей и попросит защиты. Лучше подождать, пока у нас не появится чего-нибудь конкретного.
— А вот что любопытно, — сказал Клоз, не отрывавшийся от монитора. — Лифт в этом здании записывает всех, кто входит и выходит.
Портер вздохнул:
— Надеюсь, ты не взломал базу, как страничку в «Фейсбуке» ее бойфренда? Потому что если да, то…
Клоз поднял руки вверх:
— Да ладно вам, неужели я похож на рецидивиста?
— Еще как похож! — буркнула Клэр себе под нос.
— И вас туда же, мисс Нортон.
Клэр ухмыльнулась и высунула язык.
— Управляющий жилым комплексом оказался настолько любезен, что предоставил нам доступ, — пояснил Клоз.
— И что там? — спросил Портер.
Клоз поджал губы и прищурился, просматривая текстовый файл.
— Вчера Эмори спустилась вниз в три минуты седьмого вечера; назад она не возвращалась. Возможно, именно тогда она отправилась на пробежку. А в 9.23 в пентхаус поднялась некая Н. Барроуз. Она спустилась вниз сегодня в 9.06 утра.
— Всего за несколько минут до того, как прибыла наша бригада, — заметила Клэр.
— Готов поспорить, что мисс Барроуз и есть наша пропавшая экономка, — сказал Портер. — Пожалуйста, наведи справки у портье «Флэр-Тауэр». Может, у них записано ее полное имя?
— Если бойфренд девушки находится в списке гостей, ты не думаешь, что и экономка должна там быть? — спросила Клэр. — В списке ее нет.
— Может, она живет в нашей стране нелегально? — заметил Нэш.
— Тогда зачем предъявлять ключ-карту на свое настоящее имя? — возразил Портер. — Или, может быть, это не настоящее ее имя?
Все промолчали.
Портер глубоко вздохнул.
— Итак, мы возвращаемся к человеку дня, утреннему покойнику. — Он пересказал коллегам все, что они узнали у Эйсли.
— Он умирал? — удивился Клоз.
— Ему оставалось жить меньше месяца.
— Думаешь, он нарочно бросился под автобус?
— По-моему, такую версию нельзя исключать, — ответил Портер.
Он написал на доске У4О, а под ним следующее:
КВИТАНЦИЯ ИЗ ХИМЧИСТКИ
ДОРОГИЕ ТУФЛИ — НА 2 РАЗМЕРА ВЕЛИКИ
ДЕШЕВЫЙ КОСТЮМ
МЯГКАЯ ФЕТРОВАЯ ШЛЯПА
75 ЦЕНТОВ МЕЛОЧЬЮ (2 ЧЕТВЕРТАКА, 2 МОНЕТЫ ПО 10 ЦЕНТОВ И 5 ЦЕНТОВ)
КАРМАННЫЕ ЧАСЫ
УМИРАЛ ОТ РАКА ЖЕЛУДКА
— Не верится, что подонок умирал, — буркнул Клоз, ущипнув себя за руку.
Портер постучал по доске:
— О чем нам говорят его личные вещи?
— Квитанция из химчистки — дохлый номер, — отозвалась Клэр. — Если не считать номера 54 873, на ней нет никаких сведений, даже даты или адреса приемного пункта. Бланк квитанции вырван из типовой книжки; их заказывают в магазинах канцтоваров онлайн. Половина химчисток в городе пользуются такими бланками.
— Клоз, займись этим. Запиши список всех химчисток в радиусе пяти километров от места происшествия и обзвони их все; выясни, пользуются ли они такими бланками. Если да, спроси, есть ли вещи по квитанции номер 54 873. Судя по квитанции, Обезьяний убийца свои вещи так и не получил. Если даже ты обнаружишь не одну квитанцию с таким номером, мы потом сможем сократить список, ведь другие клиенты заберут свои вещи. Если ничего не найдешь, расширь сферу поисков. Правда, он ходил пешком и, вполне вероятно, сдал вещи в химчистку неподалеку.
Клоз взмахнул рукой:
— Принимаю твой вызов!
Нэш подался вперед и, прищурившись, посмотрел на доску. Ему давно выписали очки, но он отказывался их носить.
— А что делать с костюмом и туфлями?
— Пока Клоз обзванивает химчистки, пусть заодно проверит и обувные магазины, — предложила Клэр.
Обернувшись к ней, Клоз показал средний палец и высунул язык.
Какое-то время Портер смотрел на доску.
— Нет, Клозу, пожалуй, лучше ограничиться химчистками. Туфли не по размеру беспокоят и меня, но пока мы не можем предположить ничего конкретного. Сохраним сведения на доске на тот случай, если они пригодятся позже.
— А мелочь чем нам поможет? — спросил Нэш. — У всех присутствующих в карманах наверняка найдутся такие монеты.
Портер задумался. Может, и правда стереть упоминание о мелочи с доски? Нет, пусть пока останется.
— Пока не будем ничего исключать. — Он повернулся к Уотсону: — Удалось что-нибудь выяснить насчет карманных часов?
— Я поеду в дядину лавку, как только мы здесь закончим, — ответил тот.
Портер снова посмотрел на доску.
— Думаю, скорее всего, мы разыщем его благодаря вот этому. — Он подчеркнул последнюю строчку. — По словам Эйсли, у него в крови обнаружены следы октреотида, трастузумаба, оксикодона и лоразепама. Трастузумаб вводят внутривенно и под наблюдением медперсонала. Этим занимаются лишь в нескольких крупных медицинских центрах. Необходимо обойти их, дать им приметы Обезьяньего убийцы и искать пропавших пациентов.
— Я могу этим заняться, — вызвалась Клэр. — Много ли онкобольных разгуливают по городу в фетровых шляпах и дешевых костюмах, но при этом покупают дорогие туфли? Чувствую, тут-то нам и пригодится его гардероб. Если он и на процедуры являлся в таком виде, наверняка его там запомнили.
— Согласен. — Портер кивнул. — Кроме того, Эйсли нашел у него на правом запястье небольшую татуировку. — Он вывел изображение на экран телефона и пустил его по рукам. — Татуировка свежая. По мнению Эйсли, он набил ее где-то около недели назад.
Клоз внимательно рассмотрел фото.
— Что это — знак бесконечности? Довольно странно для типа, который готовится отбросить коньки.
— Наверное, знак что-то для него значил, — заметила Клэр, нагибаясь поверх его плеча. — Только моряки и пьяницы делают татуировки, повинуясь внезапному порыву. Обычно сто раз подумаешь, прежде чем украшать себя особой приметой.
Клоз покосился на нее снизу вверх и ухмыльнулся:
— Ты по опыту знаешь? Ничего не хочешь нам показать?
Она подмигнула ему:
— Мечтать не вредно, компьютерный наш гений!
Портер достал из кармана дневник и выложил его на стол.
— И вот еще что…
Ненадолго все замолчали и уставились на тетрадку.
— Ух ты, а я подумал, что Нэш присочинил! Этот гад действительно вел дневник? — оживился Клоз. — Ты включил его в список улик? В материалах дела о нем ни слова!
Портер покачал головой:
— Не хочу, чтобы репортеры пронюхали о нем раньше времени… Пока не стоит.
Клоз присвистнул:
— Рукописный манифест Обезьяньего убийцы? Черт, да ведь он стоит целое состояние!
— Это не манифест; больше похоже на автобиографию. Начинается в то время, когда он был еще маленький.
Клоз поудобнее развалился на стуле:
— Что-нибудь типа: «Сегодня Бекки Смит пришла в школу в коротком красном платье, которое мне так нравится. Я был счастлив. Решил проводить ее домой и спросить, серьезно ли она ко мне относится. Когда она ответила „нет“, я выпустил ей кишки в ее гостиной. Да, оторвался по полной! Завтра в школьной столовой пицца. Я люблю пиццу, но не так, как бургеры, бургеры с сыром такие…»
Клэр бросила в него ручкой, и Клоз ойкнул.
Нэш кивнул в сторону дневника:
— Ладно, раз никто не задает этот вопрос, его задам я. Ты дочитал до конца? Что там на последней странице?
Портер подвинул ему тетрадку:
— Загляни, если хочешь.
Прищурившись, Нэш взял дневник. Все затихли; сразу стало душно. Нэш пролистал дневник до последней страницы.
«Ах, добрый сэр! Разве мама не учила вас, что заглядывать в конец книги до того, как вы заслужили такое право, — смертный грех? Писатели на нашей большой планете переворачиваются в гробах, возмущенно закатывают глаза и от всей души желают вам и вашим близким самого наихудшего. Хотелось бы мне сказать, что я в вас разочарован, но это будет ложью. Будь все наоборот и окажись я сейчас на вашем месте, несомненно, поступил бы точно так же. Но, увы, ответы, которые вы ищете, нельзя найти здесь, в конце. Предлагаю вам налить себе большую чашку кофе, устроиться поудобнее в вашем любимом кресле и пролистать назад, к началу. Вам в самом деле стоит начать с начала, разве вы так не считаете? Как вы узнаете, чем закончится наша история, если не будете знать, с чего все началось? Узнать меня — значит понять мои побудительные мотивы, а у меня они есть, уверяю вас! Вам нужно только понять, на что обратить внимание. Научиться читать между строк, будь они неладны. Ведь в том, чтобы узнать правила игры, заключается половина удовольствия! Удачи, друг мой. Я за вас болею, правда болею. Все это так забавно, вам не кажется?»
Нэш пролистал еще несколько страниц и снова швырнул дневник на стол:
— Вот ведь гад!
— Я же тебе говорил. — Портер пожал плечами.
— Что там? — спросил Уотсон.
Портер по памяти воспроизвел последние строки и взял тетрадку в руки.
— Я сейчас как раз его читаю и пока не знаю, что с ним делать. У нас в руках оказалась автобиография Обезьяньего убийцы, но пока я не понимаю, как с его помощью мы найдем Эмори. Пока что я вижу только бессвязные рассуждения явно нездоровой личности.
— Даже после смерти этот ублюдок издевается над нами!
— Может быть, сделаешь несколько копий? — предложила Клэр. — Мы все прочтем дневник; может, кто-нибудь что-то и заметит.
Портер покачал головой:
— У нас нет времени для того, чтобы устраивать тут библиотечный кружок. У каждого из вас есть задания. Кроме того, я не доверю эту тетрадку никому за исключением присутствующих. Читаю я быстро; если что-нибудь найду, сразу же скажу вам.
— А как насчет камеры на месте происшествия? — спросил Уотсон. — Кто-нибудь уже отсмотрел запись?
— Я послал запрос, но в центре еще не проанализировали записи, — ответил Клоз. — Я этим займусь.
— По видеозаписи будет ясно, прыгнул ли он под автобус нарочно, или в самом деле произошел несчастный случай, — прокомментировал Портер. — Если нам повезет, возможно, мы сумеем разглядеть его лицо.
Нэш пожал плечами:
— Лично я ставлю на самоубийство. Иначе зачем он таскал с собой свой дневник? Он знал, что скоро кто-нибудь его прочтет, иначе не написал бы последнюю страницу. Он хотел уйти на своих условиях, а не позволять болезни сожрать его. По-моему, он специально подсунул нам дневник как последнюю фигу.
— Если он собирался покончить с собой, зачем бросаться под автобус до того, как отправил по почте ухо? — возразил Уотсон. — Разве не логично было бы сначала покончить с последней жертвой?
— Серийные убийцы — не самые логичные люди на земле, — ответил ему Нэш. — Возможно, он ограничился ухом, потому что хотел, чтобы мы поняли, кто он такой. — Нэш повернулся к Портеру: — Расскажи-ка им о подружке Эйсли!
Портер кивнул:
— Да, чуть не забыл! У Эйсли есть знакомая — насколько мы поняли, близкая знакомая; она работает в музее. Возможно, она сумеет реконструировать его лицо по черепу. Если все получится, у нас появится его портрет, который мы размножим…
— У Эйсли завелась подружка?! И как ей не противно встречаться с парнем, который работает в морге? — изумился Клоз.
— Похоже, она не против. Ну а мы не в том положении, чтобы отказываться от добровольной помощи, — сказал Портер.
Уотсон все разглядывал татуировку:
— Знаете, это может быть как-то связано с его наследием.
— Что ты имеешь в виду?
Уотсон показал на телефон:
— Парень узнаёт, что скоро умрет. И вот он пишет дневник, потом похищает последнюю жертву и бросается под автобус, зная, что, из-за коробки с ухом, мы признаем в нем Обезьяньего убийцу. Татуировка с символом бесконечности, возможно, именно это и означает — он планировал жить вечно.
— Так сказать, дань памяти серийного убийцы? — тихо уточнил Портер.
— Даже самые умные из них, которым удавалось много лет водить за нос стражей порядка, в конце концов хотят, чтобы о них узнали. Хотят признательности за то, что они сделали. Поставьте себя на его место. Наверное, ему не хотелось умирать, пока весь мир не узнает, кто он такой на самом деле… — Уотсон покачал головой. — Скорее всего, так и есть! Тот, кому все время удавалось выйти сухим из воды, наверняка хотел заявить о себе во всеуслышание. Мы все равно до него уже не дотянемся; наверное, он захотел попасть в учебники истории.
Портер понимал, что парень прав.
— Что это значит для Эмори?
В комнате стало тихо. Ответа не знал никто.
ИНФОРМАЦИЯ ПО ДЕЛУ
Жертвы
1. Калли Тремел, 20 лет, 15.12.2009
2. Эль Бортон, 23 года, 02.10.2010
3. Мисси Ламекс, 18 лет, 24.07.2011
4. Барбара Макинли, 17 лет, 03.12.2012 (единственная блондинка)
5. Сьюзен Деворо, 26 лет, 18.04.2013
6. Эллисон Краммер, 19 лет, 09.11.2013
7. Джоди Блумингтон, 22 года, 13.05.2014
Эмори Коннорс, 15 лет, 03.11.2014
Вчера вышла на пробежку в 18.00
ТАЙЛЕР МАТЕРС
Бойфренд Эмори
АРТУР ТОЛБОТ Финансы?
Н. БАРРОУЗ
Экономка? Няня?
Есть ключ-карта, но не включена в список постоянных гостей.
Вещи, обнаруженные на трупе У4О
Дорогие туфли — «Джон Лоббс»/1500 долл./пара — размер 44,5/неуст. жертва носит 42-й.
Дешевый костюм.
Мягкая фетровая шляпа.
75 центов мелочью (2 четвертака, 2 монеты по 10 центов и 1 по 5 центов).
Карманные часы.
Квитанция из химчистки (54 873) — Клоз составит список ближайших приемных пунктов.
Умирал от рака желудка — лекарства: октреотид, трасту-зумаб, оксикодон, лоразепам.
Татуировка на внутренней стороне правого запястья — цифра 8, символ бесконечности?
Необходимо выяснить:
— Ходила ли Эмори в школу? Если да, то в какую?
— Отношения Эмори и Тайлера.
— Реконструкция лица.
Задания:
— Клэр: Монтгомери-Уорд-парк, проверить онкологические центры.
— Нэш и Портер допрашивают Тайлера.
— Клоз: квитанция из химчистки, отсмотр записи с камеры — удастся ли разглядеть его лицо?
— Уотсон — консультация у дяди насчет часов. Информация о матери Эмори.
