60

Гленн Брэнсон молча сидел за рулем черного «хёндэ», в отчаянии глядя на собственный дом. Сидел уже пять часов.

Маленький домик 1960-х годов пристроен одной стеной к другому на крутой улочке в Солтдине за вершиной утеса, в настоящем гнезде ветров. Машина раскачивалась, по корпусу хлестал дождь.

По щекам текли слезы. Он не обращал внимания ни на ледяной ветер, ни на голод, ни на необходимость помочиться. Просто смотрел на ярко-желтую дверь, за которой некогда был его дом. Смотрел на фасад, ставший чем-то вроде Берлинской стены между ним и его прежней жизнью. Глаза затуманили слезы. Стекла автомобиля затуманил дождь. Сознание туманит любовь, злоба, боль.

Он видел, как Эри в начале одиннадцатого приехала домой, не заметив его в этой машине. Начал ждать, когда выйдет тот самый нянь, кем бы ни был самодовольный сукин сын. Уже половина третьего ночи. Больше двух часов назад свет внизу погас, загорелся в спальне. Вскоре и там был выключен. Значит, она спит с этим нянем. Трахается с ним в их доме.

Вбежав утром в спальню, Сэмми с Рэми, как обычно, крикнут: «Мама! Папа!» – и увидят в постели чужого мужчину? Или перестали уже забегать? Что изменилось в доме за несколько последних недель? Эта мысль пронзала сердце кинжалом.

Он взглянул на часы на приборной доске. 2:42. Посмотрел на наручные, словно автомобильные ошибались. 2:43. По тротуару покатилась пластмассовая крышка от мусорного бака. В боковом зеркале засверкали льдисто-голубые вспышки, через мгновение мимо пронесся полицейский патруль с мигалкой. На самом верху машина свернула направо и скрылась из вида. Должно быть, едет на семейный скандал, на взлом, или несчастный случай, или по другому какому поводу. Не желая рисковать, что его сорвут с места, Гленн нерешительно набрал номер. Раз сидит в служебной полицейской машине, обязан позвонить. Несмотря на случившееся в личной жизни, он все равно благодарен полиции, давшей ему новый шанс. Позвонил по мобильнику в южную диспетчерскую.

– Говорит детектив Гленн Брэнсон, сержант из отдела тяжких преступлений. Только что видел, как ваши ребята проехали по Солтдину с мигалкой, – есть что-нибудь для нас?

– Нет, просто вернулись в участок.

Гленн вновь сосредоточился на доме. Нарастала злость. Плевать на все, кроме происходящего там, внутри.

Когда наконец не стало сил терпеть, он вылез из машины, перешел дорогу, прошагал к двери, чувствуя себя вороватым чужаком, как бы не имеющим права здесь быть, на собственной подъездной дорожке. Вставил ключ, повернул. Ключ не поворачивался. Озадаченно вытащил, на секунду подумав, что воспользовался по ошибке ключом от двери Роя Грейса. Нет, ключ тот самый. Попробовал еще раз и опять безуспешно. Тут его осенило – Эри сменила замок!

В памяти замелькали сотни кинокадров с дерущимися супругами. Охваченный яростью, он крепко прижал кнопку звонка секунд на десять, слыша громкий звон в доме. И понял в багровом тумане, что впервые в жизни звонит в свою дверь. Отпустил кнопку, застучал кулаком. Через несколько секунд увидел над собой свет. Эри стояла в окне спальни, раздвинув гардины. Открыла створку, глянула вниз, вытянув шею. Гладкие распрямленные черные волосы, как всегда, безупречны, будто она только что вышла из парикмахерского салона. Однажды прическа выглядела точно так же во время сплава по горной реке на плоту.

– Гленн? Какого черта ты делаешь? Детей разбудишь!

– Ты сменила замок, мать твою!

– Я ключи потеряла, – воинственно заявила она.

– Впусти меня!

– Нет.

– Это и мой дом тоже, будь ты проклята!

– Мы договорились на время разъехаться.

– Мы не договаривались, что ты будешь водить домой мужиков, трахаться с ними!

– Я с тобой утром поговорю, ладно?

– Нет. Впусти меня, сейчас поговорим.

– Я дверь не открою.

– Тогда выбью окно на хрен, если ты этого хочешь.

– Давай, я полицию вызову.

– Если забыла, я сам из полиции.

– Делай, что хочешь, черт побери! Как всегда делаешь.

Она захлопнула окно. Он отошел, чтобы лучше видеть, увидел, как плотно задернулись шторы, погас свет. Сжал кулаки, разжал. Мысли крутились водоворотом. Прошел несколько ярдов вверх по улице, вернулся обратно. Мимо проехала машина, маленькая, сделанная на заказ, рэп из динамиков сотрясал и без того расколотый воздух. Он снова уставился на дом. На секунду почувствовал искушение расколотить окно, влезть, свернуть шею чертову няню.

Проблема в том, что если влезет, то именно так и сделает.

Неохотно повернул, влез в машину, поехал по главной прибрежной дороге. Остановился на перекрестке, сигналя о правом повороте. Уже тронувшись с места, вдруг заметил крошечную светящуюся далеко в темноте точку. Какое-то судно в море. Внезапная мысль моментально отбросила в сторону злость. Она не уходила, а лишь крепла, пока он ехал по продуваемой ветром дороге через Роттингдин и Кемптаун и дальше вдоль брайтонского побережья.

Вернувшись в дом Роя, Гленн налил себе большую порцию виски и сел в кресло. Он по-прежнему трясся от злости на Эри, но так неожиданно пришедшая в голову мысль его не покидала. Осталась при нем и когда он проснулся через три часа.

Гленн Брэнсон плохо успевал почти по всем школьным предметам из-за отца, который либо пил, либо был под кайфом, бил мать, постоянно твердил сыну и дочкам, что из них не выйдет ничего хорошего. И сын ему верил. Единственным его любимым предметом была геометрия. Как раз из нее запомнилось то, что на всю ночь застряло в памяти.

Триангуляция.