29

Линн Беккет проснулась в испуге, не сразу сообразив, где находится. Ноги затекли, спина болит. Она с недоумением вгляделась в экран укрепленного высоко на стене телевизора, где шел мультфильм. Мужчину привязали к катапульте, нацелили в кирпичную стену. Через секунду он пролетел сквозь нее, оставив трафаретный отпечаток собственного тела.

Вспомнив, она принялась легонько массировать ноги, восстанавливая кровообращение. Видно, задремала в отдельной палате Кейтлин в печеночном отделении Королевской больницы Южного Лондона. Слышится слабый запах еды. Картофельное пюре. Дезинфекция и политура. Рядом на койке дочка в ночной рубашке, с взлохмаченными волосами, глаза, как обычно, не отрываются от дисплея мобильника. В окно маленькой комнатки видна часть подъемного крана, шлакобетонные блоки и арматура строящегося здания.

Прошлую ночь Линн проспала возле дочери. В какой-то момент, смертельно измучившись в кресле, влезла в постель, прижалась к ней, так и заснула.

Их разбудили в немыслимо ранний час, Кейтлин в каталке повезли на сканирование, потом прикатили обратно. Заходили разные сестры, брали кровь на анализ. В девять Линн, чувствуя себя растрепанной и немытой, позвонила на службу, сообщила строгой, но сочувствующей начальнице Лив Томас, что не знает, когда вернется. Та поняла, предложив поработать сверхурочно в конце недели, чтобы не упустить премиальные. Линн ответила, что постарается.

Разумеется, адски нужны деньги. На больницу уйдет целое состояние. Три фунта в день за телевизор для Кейтлин и телефонную связь. Пятнадцать в день за парковку. Питание в столовой. И постоянный страх, что работодателям все это надоест, и они ее выкинут. Скромная компенсация, полученная после развода с Мэлом, полностью потрачена на дом, где они живут сейчас с Кейтлин. Хотелось обеспечить дочь приличным жильем, по возможности растить нормально, в довольстве и безопасности. Все это требует немалых расходов. Еще надо отремонтировать машину перед техосмотром.

Работа оплачивается хорошо, но в зависимости от результатов, как у коммивояжера. Часами добиваешься цели, вечно видя перед собой приманку – еженедельную премию лучшему работнику. В обычных обстоятельствах Линн в неделю приносит домой больше, чем в Брайтоне и Хоуве зарабатывают секретарши в приемных врачей и отелях, больше, чем торговые агенты. В отсутствие официально признанной квалификации можно считать, что ей повезло. Теперь, когда она оплатила домашние счета, расплатилась за бензин, за обучение Кейтлин игре на гитаре, за все ее цацки вроде мобильника и ноутбука, одежду, даже за путевки со скидкой на летний отдых в Шарм-эль-Шейхе, денег осталось очень мало. Вдобавок приходится без конца пополнять кредитку Кейтлин. Восьмилетняя служба в агентстве по взысканию долгов внушила Линн смертельный страх перед кредитными картами, которыми она сама старается не пользоваться.

Мэл, по крайней мере, вел себя честно при обсуждении условий развода, как может помогает дочери, но гордость не позволяет просить у него больше. В данный момент отложено чуть больше тысячи фунтов, которые Линн копила весь год, решив устроить Кейтлин веселое Рождество, хотя точно не знает, как дочь относится к Рождеству. Или к дням рождения. Фактически ко всему, что сама она считает нормальной жизнью.

Неизвестно, стоит ли рисковать и оставлять здесь Кейтлин, вернувшись в Брайтон на работу. Дочке не нравится в больнице, сегодня она снова в странном настроении, больше сердится, чем боится. Уезжать опасно – вдруг она убежит. Линн взглянула на часы. Без десяти час. Мужчина на экране корчит злобные рожи, пыхтит, вылетает в переднюю дверь, унося с собой весь фасад. Она невольно улыбнулась. Всю жизнь обожает мультфильмы.

Кейтлин нажимает кнопки на телефоне.

– Извини, дорогая, – сказала Линн, – я отключилась.

– Нечего извиняться, – ухмыльнулась дочь, не сводя глаз с дисплея. – Старикам надо выспаться.

Несмотря на заботы и горести, Линн рассмеялась.

– Большое спасибо!

– Нет, правда, – кивнула Кейтлин, на этот раз широко улыбнувшись. – Я только что смотрела программу по телевизору. Хотела тебя разбудить, чтоб и ты посмотрела, да не стала – там про стариков, которым как бы надо выспаться.

– Ах ты, обезьянка щекастая! – Линн попыталась встать, но ноги еще не отошли. На улице скрежетала строительная техника. Дверь открылась, вошла женщина – координатор по трансплантации, с которой они встретились прошлым вечером.

При дневном свете отдохнувшая Шерли Линсел в голубом жилете, белой блузке и темно-коричневых слаксах еще больше напоминала английскую розу.

– Привет, – поздоровалась она. – Ну, как мы сегодня?

Кейтлин проигнорировала вопрос, набирая текст.

– Отлично, – решительно ответила Линн, поднявшись наконец на ноги и колотя кулаками по ляжкам. – Мурашки бегают, – объяснила она.

Координатор послала ей сочувственную улыбку и сообщила:

– Следующий анализ – биопсия печени. – Потом обратилась к Кейтлин: – Ты сильно занята?

– Отправляю распоряжения, – бросила та. – Что делать с моим телом и типа того.

Линн отметила выражение изумления на лице координатора и насмешливый взгляд дочери, по которому никогда невозможно сказать, шутит она или говорит серьезно.

– Я думаю, мы сможем улучшить твое состояние, – ласково и убедительно возразила Шерли Линсел, нисколько не подкупив Кейтлин, которая крепко стиснула губы, подняла тоскливые глаза, передернула плечами.

– Как скажете. Хотя лучше как бы заранее приготовиться, правда?

– Готовиться все-таки лучше к хорошему, – улыбнулась координатор.

Кейтлин помотала головой, словно взвешивая прозвучавшее предложение, потом кивнула:

– Ладно.

– Сейчас тебе сделают легкую местную анестезию и возьмут иглой кусочек печени. Никакой боли не почувствуешь. Через минуту придет доктор Сэддл, расскажет подробнее.

Линн уже знает, что консультант Абид Сэддл, красивый моложавый тридцатисемилетний мужчина-африканец, – единственный, с кем Кейтлин чувствует себя легко и свободно. К сожалению, он не всегда рядом с ней – медицинская бригада постоянно меняется.

– Много возьмут? – уточнила Кейтлин.

– Крошечную частичку.

– Понимаете, я как бы знаю, что печень у меня не фурычит. Поэтому мне нужно все, что от нее осталось.

Координатор снова с недоумением на нее посмотрела, не понимая, шутка это или нет.

– Возьмут минимальное количество, необходимое для анализа. Можешь не беспокоиться.

– Понятно. Если много возьмут, сильно забеспокоюсь.

– Если не хочешь, вообще ничего не возьмут, – терпеливо заверила Шерли.

– Остыньте, – кивнула Кейтлин. – Тогда в действие вступит «план Б»?

– Что? – переспросила Шерли.

– Если я не захочу сдавать этот анализ, будет принят «план Б»? – повторила Кейтлин с непроницаемым выражением лица, не сводя глаз с дисплея.

– Что это значит? – осторожно осведомилась координатор.

– Это значит, что я умру. Хотя лично я считаю «план Б» абсолютно дерьмовым.