90

Полтора часа спустя Грейс уже застегивал на Гарри Фрейме ремень безопасности. Они сидели в служебном «форде-мондео», взятом ими с Брэнсоном сегодня в полицейском гараже.

От крошки медиума с «конским хвостом» и козлиной бородкой, как всегда одетого в халат и широкие штаны, пахло маслом пачули. На коленях у него лежала карта Ньюхейвена, а в правой руке он держал подвешенное на суровой нитке металлическое кольцо.

Грейс, уставший от бесконечных шпилек, решил не впутывать в это дело Брэнсона. Кроме того, он знал, что посторонние мешают Гарри Фрейму сосредоточиться.

– Ты принес мне то, о чем я просил? – осведомился Гарри Фрейм, когда Грейс уселся за руль.

Грейс достал из кармана коробочку и передал ее медиуму. Фрейм извлек оттуда пару золотых запонок.

– Вот это уж точно принадлежит Майклу Харрисону, – заверил он медиума. – По дороге я захватил их из его квартиры.

– Отлично!

Вдоль берега от дома Гарри Фрейма в Писхейвене до Ньюхейвена было совсем недалеко. Пока они ехали мимо казавшейся бесконечной линии магазинов и забегаловок, Гарри Фрейм сжимал запонки в кулаке.

– Ты сказал – Ньюхейвен?

– Там произошла авария с участием интересующей нас машины. Кроме того, в Ньюхейвене засекли сигнал мобильника Майкла Харрисона. Давай съездим туда – вдруг тебе удастся что-то найти? Как насчет такого плана?

– Я уже что-то чувствую, – пропищал медиум. – Мы близко. Совсем близко.

Следуя его указаниям, Грейс сбросил скорость. Следы шин на асфальте, бензиновое пятно и несколько сверкающих осколков стекла – место, где «мерседес» попал в аварию. Справа начинался жилой квартал: сплошная стена аккуратных коттеджей с крохотными садиками. Свернув на обочину, Грейс затормозил.

– Это здесь, – пояснил он. – Сегодня утром тут произошла авария.

Гарри Фрейм, держа запонки в левой руке, начал раскачивать маятник над картой. С каждой секундой дыхание медиума углублялось. Вдруг он крепко зажмурился и, чуть помедлив, сказал:

– Медленно поезжай вперед, Рой… вперед… прямо вперед.

Грейс не стал тратить время на расспросы.

– Мы приближаемся! – пискнул Фрейм. – Явно приближаемся. Скоро будет поворот налево – возможно, там даже не дорога, а дорожка…

Метров через сто они и впрямь увидели дорожку, ведущую налево. Когда-то давным-давно ее заасфальтировали, но сейчас покрытие пришло в полную негодность. Она петляла по склону холма, заросшего сорняками и мелкими кустиками. Трудно было поверить – по крайней мере, глядя вверх с подножия, – что дорогой этой в последнее время хоть кто-нибудь пользовался.

– Рой, сворачивай налево!

Грейс посмотрел на медиума: может, он притворяется, а на самом деле подглядывает сквозь неплотно закрытые веки? Но если Гарри куда-то и смотрел, то только вниз, себе на колени. Грейс свернул на дорожку и проехал еще с четверть мили. На вершине холма стоял приземистый уродливый домик, рассчитанный на две семьи. Единственным его преимуществом можно было бы считать, что отсюда открывается прекрасный вид на весь Ньюхейвен и часть гавани.

– Я вижу дом, стоящий на отшибе. Майкл Харрисон там, – почти взвизгнул трепещущий от возбуждения Фрейм.

Грейс подъехал ко входу. Маятник описывал круг за кругом, а Гарри Фрейм, по-прежнему сидевший с плотно закрытыми глазами, дрожал, как на электрическом стуле.

– Здесь?

– Здесь, – не размыкая век, ответил Гарри Фрейм.

Оставив его в машине, Грейс подошел к воротам и окинул неодобрительным взглядом густой бурьян, захвативший всю лужайку перед домом, так что от клумб не осталось и следа. Да и сам он, построенный годах в тридцатых – начале пятидесятых годов, выглядел каким-то странно кособоким.

Пройдя по растрескавшимся плиткам дорожки, между которыми тут и там пробивались упорные сорняки, Рой позвонил в столь же пострадавший от времени пластмассовый дверной звонок. Послышался громкий трезвон, но никто и не подумал открывать. Он позвонил еще раз. Опять тишина.

Рой обошел вокруг дома, заглядывая в окна. Внутри царила та же мерзость запустения. Мебель, как и кухонная утварь, – двадцати-тридцатилетней давности. Внезапно Грейс, к своему огромному удивлению, заметил на кухонном столе пачку свежих газет.

Он посмотрел на часы. Начало седьмого вечера. Необходимо получить ордер на обыск. Но на это уйдет еще часа два, – а вероятность того, что он застанет Майкла Харрисона живым, уменьшается с каждой минутой.

Можно ли всецело полагаться на утверждения Гарри Фрейма? В прошлом медиум не раз оказывался прав, но почти столь же часто и ошибался.

Черт бы их всех побрал!

Что скажет Элисон Воспер, узнав, что он вломился в дом без ордера?

Нужно срочно принять решение. Время работает против Майкла Харрисона.

Отыскав в саду обломок кирпича, Рой разбил кухонное окно и, обернув руку носовым платком, вынул торчащие из рамы осколки. Затем он отодвинул шпингалет, открыл окно и влез в дом.

– Эй! Есть кто живой?

Мрачная, неприятная обстановка. Кухня чистая, но, кроме стопки вчерашних газет, ничто не указывало на то, что тут кто-то жил. Грейс прошелся по первому этажу: обшарпанная и грязная гостиная с парой пейзажей на стенах, на ковре – полосы, как будто кто-то недавно двигал диван. Рой перешел в мрачную столовую, оклеенную обоями с набивным рисунком. Здесь стоял дубовый стол и четыре стула. Рядом, в маленьком туалете, на стене висела вышивка «Боже, благослови этот дом».

Наверху – так же мрачно и безлико. Во всех трех спальнях – железные кровати с матрасами и пожелтевшие подушки; в ванной – газовая колонка и ржавый умывальник.

В самой маленькой комнате над кроватью Грейс заметил люк, ведущий на чердак. Осторожно поставив стул на матрас, Грейс залез на него, отодвинул засов и заглянул в темноту. К его удивлению, там оказался выключатель, но и там не нашлось ничего интересного: лишь старая канистра для воды, выбивалка для ковров и скатанный в рулон коврик.

Он обследовал шкафы. Наверху лежали белье и полотенца. Внизу, на кухне, хранились запасы самого необходимого: кофе, чай, несколько банок консервов… Вполне возможно, обитатели покинули дом год или два назад. Никаких следов Майкла Харрисона.

Он оглядел высокий буфет, проверяя, нет ли там хода в подвал, хотя и помнил, что в домах, построенных после Викторианской эпохи, таковых, как правило, не бывает. Надо выяснить, кому принадлежит дом и когда здесь кто-либо жил. Может, хозяева умерли и дом перешел в распоряжение судебных исполнителей? Или сюда время от времени наведывается уборщица…

Уборщица, просматривающая выпуски всех центральных газет?!

Грейс вернулся во двор и снова пошел вокруг дома. С торца стояли два мусорных бака. Он поднял крышку первого и сразу понял: есть! В баке валялись яичная скорлупа, использованные чайные пакетики, пустой пакет из-под снятого молока, годного к использованию до сегодняшнего дня, коробка от лазаньи из магазина «Маркс энд Спенсер» – и, судя по маркировке, крайний срок ее употребления еще не истек.

Грейс снова направился ко входу. Думай! Почему дом кажется таким странным? Вдруг его осенило. Справа от парадной двери – там, где кто-то вставил уродливое пластиковое окно, судя по всему, некогда был встроенный гараж. Сейчас Рой это явственно видел: кирпичи здесь слегка отличались по цвету от кладки самого дома. Но потом встроенный гараж кто-то переделал в гостиную.

В голове всплыла картинка из детства: папа возится с инструментами. Ему нравилось самостоятельно чинить машину, менять масло, подкачивать покрышки. Владельцев авторемонтных мастерских папа называл бандитами.

У них в гараже была смотровая яма, где маленький Рой провел немало счастливых часов, помогая отцу чинить целую вереницу «фордов» – отец всегда покупал машины только этой марки. Мальчик вечно ходил перемазанный маслом и копотью, не говоря уж о том, что в яме попадались и пауки, а стало быть, на одежде хватало и паутины.

Меж тем на ковре в гостиной видны полосы – как будто диван недавно двигали…

Повинуясь только внутреннему голосу, детектив направился прямиком в гостиную, а там придвинул кофейный столик к стене и протащил диван по ковру – точно по следам полос.

Заметив, что один угол ковра слегка приподнят, он встал на колени, потянул, и ковер легко отошел от пола. Слишком легко! Но вместо пыли и перьев под ним было толстое покрытие, вовсе не похожее на то, что обычно кладут под ковры. Рой прекрасно знал, что это такое: звукоизолирующий материал!

Грейса охватило волнение. Он с силой потянул на себя толстую серую материю. Под ней оказалась широкая доска. Он подковырнул ее с краев – не без труда, так как она плотно входила в пазы – и, приподняв, отодвинул в сторону.

И тотчас в ноздри ударила жуткая вонь.

Нестерпимый смрад немытого тела, мочи и экскрементов.

Сдерживая дыхание, заранее опасаясь наихудшего, Грейс посмотрел вниз, в бывшую смотровую гаражную яму, и увидел на дне темный силуэт человека, связанного по рукам и ногам. Рот его был залеплен пластырем.

Сначала Рой решил, что перед ним труп. И вдруг… человек испуганно заморгал.

О господи! Жив! Грейс готов был заплясать от восторга.

– Майкл Харрисон?

– М-м-м… – сдавленно промычал пленник.

– Суперинтендент Грейс, полиция Суссекса, – представился Рой, прыгая в яму. Теперь он не обращал внимания на запах, главное – понять, в каком состоянии молодой человек.

Опустившись на колени, он осторожно отлепил стягивавший рот пластырь.

– Вы Майкл Харрисон?

– Да, – прохрипел тот. – Воды. Пожал…ста!

Грейс мягко погладил его руку.

– Сейчас принесу. И вытащу вас отсюда. Все будет хорошо!

Выбравшись из ямы, Рой поспешил в кухню. Он откручивал кран, одновременно вызывая по рации «Скорую». Потом вернулся к Майклу с кувшином воды.

Он поднес край посудины к губам Майкла, и тот осушил ее одним большим жадным глотком. На подбородок пролилось всего несколько капель. Едва Рой забрал кувшин, Майкл, впившись в него взглядом, нетерпеливо выпалил:

– Как Эшли?

Грейс, с изумлением воззрившись на спасенного им человека, на мгновение растерялся.

– Ей ничего больше не грозит, – наконец уклончиво ответил он.

– Слава богу!

Грейс вновь стиснул его руку.

– Хотите еще попить?

Майкл кивнул.

– Сейчас принесу воды, а потом развяжу вас.

– Слава богу, ей ничего не грозит, – слабым дрожащим голосом повторил Майкл. – Только о ней я все время и думал… Я…

Грейс поспешил вылезти из ямы. Быстрым шагом возвращаясь на кухню, он подумал, что скоро ему придется рассказать Майклу обо всем. Но сейчас явно неподходящие время и место.

Кроме того, он не знал, с чего начать.