4

Такие поездки случались не очень часто, но, когда это бывало, как же Дэви радовался! Он сидел, пристегнувшись ремнем, на пассажирском сиденье рядом с отцом, а полицейский эскорт мчался впереди по встречной полосе. Маячок мигает, сирена завывает «Уау, уау, уап!», и они то и дело обгоняют обычные машины. Да, это покруче, чем на американских горках – даже на аттракционах в парке в Олтон-Тауэрс, куда папа его как-то возил, а уж там было круче некуда!

– Я-я-яху! – завопил Дэви, не в силах сдержаться. Будучи страстным поклонником американских полицейских телесериалов, он частенько говорил с американским акцентом: иногда – с нью-йоркским, иногда – с миссурийским, иногда – с флоридским, но чаще всего – с лос-анджелесским.

Фил Уилер – крутивший баранку крупный мужчина с огромным пивным брюхом, в коричневых рабочих брюках, поношенных ботинках и черной круглой шапочке, улыбнулся сыну. Много лет назад его жена не выдержала и сбежала, не в силах вынести связанных с Дэви тягот. Последние семнадцать лет сына воспитывал он.

Патрульная машина сбросила скорость, обходя тяжелый землеройный агрегат. Оба борта их грузовика с янтарными стробоскопами на крыше украшала надпись: «Мастерская Уиллера. Техпомощь. Авторемонтные работы». Впереди, сквозь ветровое стекло, освещенный лучами фар и прожекторов, показался искореженный капот «форда-транзит», впечатавшийся в передний бампер цементовоза, а потом и весь микроавтобус, смятый, как банка из-под кока-колы. Микроавтобус лежал на боку, на проломленной живой изгороди.

В тонких лучах синего света был ясно виден мокрый бетон и зеленая трава, блестевшая от дождя. Пожарные и патрульные машины и одна карета скорой помощи все еще стояли на месте аварии, вокруг толпились пожарные и полицейские, по большей части в светоотражательных жилетах. Один патрульный сметал с дороги осколки стекла.

Сверкнула вспышка – на месте происшествия работал полицейский фотограф. Двое сотрудников дорожной инспекции делали какие-то замеры рулеткой. Повсюду валялись куски металла и битое стекло. Фил Уилер разглядел гаечный ключ, кроссовку, коврик и куртку.

– Похоже, всмятку, пап! – протянул Дэви с миссурийским акцентом.

– Дело дрянь.

Фил Уилер за годы работы порядком очерствел, и его больше ничто не ужасало. Он повидал всякое – а на дороге может случиться что угодно. Одним из самых ярких воспоминаний был бизнесмен, зажатый на водительском сиденье «феррари» – в костюме, рубашке и галстуке, но… без головы.

На Дэви, которому недавно исполнилось двадцать шесть, была повернутая козырьком назад фирменная бейсболка команды «Нью-Йорк янкиз», куртка с начесом поверх теплой клетчатой рубашки, джинсы и грубые ботинки. Дэви нравилось одеваться, как американцы «в телевизоре». По умственному развитию парню было лет шесть, и исправить это было уже невозможно. Зато сила в нем была просто нечеловеческая, и порой это оказывалось весьма полезным на «сложных» вызовах. Дэви мог голыми руками гнуть толстые листы металла, а однажды в одиночку поднял за передний бампер наехавшую на мотоцикл машину.

– Да, и впрямь дело дрянь, – согласился Дэви. – Как по-твоему, пап, мертвяки есть?

– Надеюсь, что нет, сынок.

– Но могут быть?

К водительской дверце подошел сотрудник дорожной полиции в фуражке и желтом флуоресцентном жилете. Опустив стекло, Фил узнал знакомого офицера.

– Добрый вечер, Брайан. Похоже, та еще каша.

– За грузовиком уже выехал кран. Можешь заняться микроавтобусом?

– Нет проблем. Что случилось?

– Лобовое столкновение. «Форд-транзит» и грузовик. Нужно собрать все, что осталось от «форда».

– Сделаем.

Пока Фил беседовал с полицейским, Дэви взял фонарик, вылез из кабины и посветил вокруг. На дороге чернели пятна мазута и пены. Потом он с любопытством вгляделся в высокую машину «Скорой». За занавешенными окошками горел свет. Интересно, что там сейчас происходит?

Прошло почти два часа, прежде чем они собрали все обломки «транзита» и погрузили их на платформу своего грузовика. Папа и коп по имени Брайан отошли. Фил чиркнул всепогодной зажигалкой, не гаснущей даже в бурю, и закурил сигарету. Дэви подошел к ним, на ходу проворно свернув одной рукой самокрутку и прикурив от зажигалки «зиппо». «Скорая» и почти все другие машины разъехались, а массивный кран поднимал цементовоз со сдувшейся и смятой покрышкой со стороны водительского сиденья.

Дождь ослабел, и сквозь прореху в облаках выглянула бледная луна. Папа с Брайаном толковали о рыбалке – на какую наживку сейчас лучше ловится сазан. Дэви заскучал: ему захотелось отлить, и он не спеша побрел вперед, покуривая самокрутку и поглядывая на небо – нет ли летучих мышей. Дэви любил летучих мышей, простых мышей, крыс, полевок – да и вообще всех животных. Когда он ходил в школу, звери – в отличие от людей – никогда над ним не насмехались. По окончании работы он, возможно, сходит к барсучьей норе полюбоваться, как зверьки играют при луне.

Светя перед собой фонариком, Дэви зашел в кусты, расстегнул джинсы и помочился на куст крапивы. Не успел он закончить, как откуда-то снизу вдруг послышался голос, от которого парень едва не вскрикнул.

– Эй! Алло!

Металлический, безжизненный голос.

Дэви подпрыгнул.

Голос послышался вновь:

– Алло!

– Ё-мое! – Дэви посветил фонариком в кусты, но, так никого и не увидев, крикнул в ответ: – Алло!

– Алло! – отозвался голос. – Эй! Алло! Джош! Люк! Пит! Роббо!

Дэви посветил левее, правее, вперед… Он услышал шуршание – на мгновение луч фонарика выхватил мелькнувший в траве кроличий хвост…

– Алло! Кто это?

Тишина.

Треск. Шорох. Потом, в нескольких футах справа, – опять:

– Алло! Алло! Алло!

Под кустом что-то блеснуло. Дэви опустился на колени и увидел приемник с антенной. Присмотревшись повнимательнее, он с волнением обнаружил, что перед ним уоки-токи – портативная рация.

Дэви направил на нее луч фонарика и некоторое время просто разглядывал – прикасаться к ней было как-то боязно. Наконец, он взял ее в руки. Рация – холодная и мокрая – оказалась неожиданно тяжелой. Под большой зеленой кнопкой он увидел надпись: «Вызов».

Нажав на кнопку, Дэви пробормотал:

– Алло…

– Кто это? – тут же отозвалась рация.

– Дэ-эви! – послышался издалека другой голос.

Папа.

– Иду! – крикнул он в ответ.

Выбравшись на дорогу, парень вновь нажал на зеленую кнопку и сказал:

– Я Дэви! А ты кто?

– Дэ-э-ви-и!

Снова папа.

Всполошившись, Дэви уронил рацию, и она с глухим стуком упала. Корпус треснул, и на дорогу вывалились батарейки.

– Иду, иду! – крикнул он, поспешно опустился на колени и, схватив уоки-токи, запихнул в карман куртки. Потом подобрал батарейки и сунул их в другой карман. – Иду, папа! Я пописать ходил!

И, прикрывая рукой оттопыривающийся карман, Дэви поспешил назад, к грузовику.