Глава 22

В два часа ночи Адам вдруг кое-что вспомнил – вернее, кое-кого.

Сюзанн Хоуп из Наяка, Нью-Йорк.

Только она могла направить Коринн на сайт «Подделай беременность». Ведь с этого все и началось? Коринн познакомилась с Сюзанн. Та подделала беременность. Коринн по какой-то причине решила повторить ее затею. Может быть. А потом появился незнакомец.

Адам запустил на смартфоне поисковик и набрал: «Сюзанн Хоуп, Наяк, Нью-Йорк». Едва ли это поможет; наверняка эта женщина назвалась вымышленным именем и выдумала город, чтобы ее не уличили в притворной беременности, однако он почти сразу попал в яблочко.

«Белые страницы» упоминали Сюзанн Хоуп из Наяка, Нью-Йорк, в возрастной категории от тридцати до тридцати пяти. Указывались и номер ее телефона, и домашний адрес. Адам уже собрался записать их, но тут вспомнил кое-что, чему Райан научил его несколько недель назад: нажимаешь одновременно на экране две кнопки и получаешь моментальный снимок. Адам попробовал, проверил результат в фотоприложении и убедился: картинка четкая.

Он выключил телефон и попытался отчалить в сон.

Тесная гостиная в доме старика Рински пропахла «Пайн-солом» и кошачьей мочой. Комната была набита битком, хотя находилось в ней всего человек десять. Большего Адаму и не нужно. Он заметил лысого парня, который обычно освещал спортивные события для «Стар леджер». Была тут и женщина-репортер из бергенского «Рекорда»; она нравилась Адаму. По информации Энди Гриббеля, его особого помощника, здесь также присутствовали представители «Эсбери-парк пресс» и «Нью-Джерси геральд». Основные телеканалы пока не заинтересовались, но нью-джерсийский «Ньюс-12» съемочную группу прислал.

Этого должно хватить.

Адам наклонился к Рински:

– Вы уверены, что справитесь?

– Шутите? – Старик удивленно изогнул бровь. – Я постараюсь не упиваться этим.

Трое репортеров втиснулись на клеенчатый диван. Еще один прислонился к стоявшему сбоку пианино. На дальней стене висели выполненные в форме домика часы с кукушкой. Журнальный столик украсился новыми хаммелевскими фигурками. Ковер, когда-то слывший длинноворсовым, был вытоптан и напоминал искусственный дерн.

Адам напоследок еще раз проверил телефон. Ничего нового о местоположении Коринн. Либо она так и не зарядила мобильник, либо… сейчас об этом незачем думать. Репортеры смотрели на него выжидающе и одновременно скептически: «поглядим, что у тебя есть» и «это пустая трата времени». Адам выступил вперед. Мистер Рински остался на месте.

– В тысяча девятьсот семидесятом, – без предисловий начал Адам, – Майкл Джей Рински вернулся домой, отслужив стране на полях жесточайших сражений во Вьетнаме. Он приехал сюда, в свой любимый родной город, и женился на подруге сердца, которую знал со школьной скамьи, Евнис Шеффер. Потом на деньги, полученные в качестве пособия от государства, Майк Рински купил дом.

Адам сделал паузу. Затем уточнил:

– Этот дом.

– У Майка и Евнис родились трое детей, и они выросли в этом доме. Майк работал в местной полиции, начав с новичка-постового и поднявшись по служебной лестнице до должности шефа. Многие годы они с Евнис были важными членами местного сообщества. Они оказывали добровольную помощь приюту, городской библиотеке, участвовали в детской баскетбольной программе «Бидди», параде Четвертого июля. За последние пятьдесят лет Майк и Евнис приняли участие в жизни многих жителей этого города. Они упорно трудились. Утомленный, Майк возвращался отдыхать сюда, в этот самый дом. Он сам переделал отопительный котел в подвале. Его дети выросли, получили образование и разъехались. Майк продолжал работать и наконец, по прошествии тридцати лет, выплатил ипотеку. Теперь он безоговорочный владелец дома, в котором мы с вами сейчас находимся.

Адам оглянулся. Как по команде – ну, так и было задумано, – старик сгорбился, сделал скорбное лицо и выставил вперед рамку с выцветшей фотографией Евнис.

– А потом, – продолжил Адам, – Евнис Рински заболела. Мы не станем вторгаться в ее личную жизнь и упоминать подробности. Но Евнис любит этот дом. Он ее утешает. Сейчас новые места пугают ее, и она успокаивается только здесь, в этом доме, где с любимым мужем они вырастили Майка-младшего, Дэнни и Билла. И теперь, после стольких трудов и многих лет служения обществу, правительство собирается отнять у нее этот дом – ее дом.

Журналисты перестали писать. Адам хотел, чтобы они прочувствовали значимость момента, поэтому он завел руку за спину, взял бутылку с водой и смочил горло. Когда он возобновил свою речь, в его голосе заклокотал еле сдерживаемый гнев.

– Правительство вознамерилось вышвырнуть Майка и Евнис из единственного дома, который у них был за всю жизнь, чтобы какие-то богатеи снесли его и построили «Банановую республику». – «Не чистая правда, – подумал Адам, – но близко к тому». – Этот человек, – Адам указал за спину на старика Рински, который с упоением играл свою роль и принял вид еще более тщедушного и беззащитного создания, – этот американский герой и патриот хочет только одного – остаться в доме, ради которого ему пришлось так много и долго трудиться. Вот и все. А у него хотят его отнять. Я спрашиваю вас: разве такое возможно в Соединенных Штатах Америки? С каких пор наше правительство стало отбирать собственность у тружеников и отдавать ее богачам? Мы выбросим на улицу героя и пожилую женщину? Мы заберем их дом после того, как они проработали всю жизнь, чтобы за него расплатиться? Мы бульдозером сровняем с землей их мечты ради того, чтобы создать очередной торговый центр длиной в милю?

Теперь все смотрели на старика Рински. Адам и сам уже чуть не плакал. Конечно, кое-что он опустил – например, как Рински предлагали заплатить больше, чем стоит его дом, – но речь о непредвзятости не шла. Адвокаты всегда становятся на чью-либо сторону. Противная же, когда и если ей выпадает случай ответить, выкручивается по-своему. Никто не ждет от адвоката беспристрастности. Так устроена система.

Кто-то щелкнул камерой – снял старика Рински. Потом еще один. Поднялись руки желающих задать вопросы. Один репортер выкрикнул с места, интересуясь чувствами Рински. Тот сыграл умно, приняв вид растерянный и жалкий. Он изобразил не столько гнев, сколько изумление, пожал плечами, поднял фотографию жены и сказал: «Евнис хочет провести последние дни здесь».

«Гейм, сет, партия», – подумал Адам.

И пусть противник выворачивает факты наизнанку, как ему нравится. Звуковой фрагмент в новостях – за ними. Их история лучше – это то, чего всегда хотят СМИ: им нужна не правдивая история, а лучшая. Что делает повествование более увлекательным – торгаши, выбрасывающие из дома героя и его больную жену, или упрямый старик, который препятствует реновации, отказываясь взять деньги и перебраться в новое жилье?

Тут и сравнивать нечего.

Через полчаса, когда репортеры ушли, Гриббель с улыбкой похлопал Адама по плечу:

– Это мэр Гаш по вашу душу.

Адам взял телефон:

– Здравствуйте, господин мэр.

– Вы думаете, это поможет?

– Только что звонили из программы «Сегодня». Они хотят, чтобы мы пришли завтра утром и дали эксклюзивное интервью. Я сказал, что пока рано.

Это был блеф, но недурной.

– Вы знаете, с какой скоростью в наши дни сменяется лента новостей? – задал вопрос Гаш. – Мы это благополучно перенесем и забудем.

– О, сомневаюсь, – возразил Адам.

– Почему же?

– Потому что на первых порах мы решили представить это дело без персоналий и как бы в общих чертах. Но мы готовы сделать следующий шаг.

– В смысле?

– В том смысле, что мы намекнем, что, дескать, мэр, который так старается выкинуть из дома стариков-супругов, вполне вероятно, имеет личные причины точить зуб на честного копа, так как тот однажды арестовал его, хотя в конце концов отпустил.

Тишина. Потом:

– Я был мальчишкой.

– Ага, я уверен, что пресса это учтет.

– Ты не знаешь, с кем связался, приятель.

– Думаю, я очень хорошо это себе представляю, – сказал Адам. – Гаш?

– Что?

– Строй свою новую деревню в обход дома. Это можно сделать. И кстати, приятного дня.

Дом Рински покинули все.

Адам услышал кликанье кнопок клавиатуры в кухонном закутке. Войдя, он был ошеломлен количеством техники. Два компьютера с большими мониторами, а на столе с покрытием из огнеупорной пластмассы – лазерный принтер. Одна стена была почти полностью занята прикнопленными фотографиями, газетными вырезками и распечатанными статьями из Интернета.

На кончике носа у Рински сидели очки. Отражения экранов усиливали голубизну его глаз.

– Зачем это все? – спросил Адам.

– Так, от нечего делать. – Старик откинулся назад и снял очки. – Хобби.

– Рыться в Интернете?

– Не совсем. – Майк ткнул пальцем себе за спину. – Видишь эту фотографию?

На снимке была запечатлена девушка с закрытыми глазами. Адам предположил, что ей лет восемнадцать или двадцать.

– Она мертва?

– С тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, – пояснил Рински. – Ее тело нашли в Мэдисоне, Висконсин.

– Студентка?

– Сомневаюсь. Студентку легко опознали бы. Но эту не узнал никто.

– Неизвестная?

– Именно. Так что видишь, я и еще несколько ребят онлайн совместными усилиями решили проблему. Поделились информацией.

– Вы занимаетесь глухими делами?

– Пытаемся. – И Майк улыбнулся Адаму, как бы говоря «а-а, ерунда». – Я же сказал, это хобби. Чтоб старый коп не сидел без дела.

– А у меня к вам вопрос.

Рински показал жестом: валяй.

– У меня есть свидетель, с которым нужно связаться. Я считаю, что это надо делать лично.

– Так всегда лучше, – согласился Рински.

– Да, но я не знаю, дома ли эта женщина, а предупреждать ее о своем визите или просить о встрече не хочу.

– Ты хочешь преподнести ей сюрприз?

– Точно.

– Как ее зовут?

– Сюзанн Хоуп, – сказал Адам.

– У тебя есть ее телефон?

– Да, Энди нашел для меня в Интернете.

– Хорошо. Далеко она живет?

– Минут двадцать езды.

– Дай мне номер. – Рински вытянул руку и пошевелил пальцами. – Я покажу тебе один приемчик маленького умного копа, и ты сможешь им пользоваться. Но я буду благодарен, если ты оставишь его при себе.

Адам дал Майку телефон. Рински нацепил очки для чтения на кончик носа, снял трубку с черного аппарата – такие Адам видел только в детстве – и набрал номер.

– Не волнуйся, – сказал он, – у меня заблокировано определение номера.

Два гудка, и женский голос ответил:

– Алло?

– Сюзанн Хоуп?

– Кто говорит?

– Я работаю в фирме по прочистке дымоходов «Акме»…

– Не интересует. Вычеркните меня из своего списка…

Клик.

Рински пожал плечами и улыбнулся:

– Она дома.