ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Это было странным местом для встречи.
Джейн стояла на тротуаре, разглядывая темные окна, над которыми облезлыми золотыми буквами была выведена надпись «ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ» и изображена фигура пышной женщины в шароварах. Внезапно дверь распахнулась, и из нее вывалился мужчина. Он мгновение поколебался, щурясь от дневного света, и нетвердой походкой направился по улице, разнося вокруг кислый запах выпивки.
Когда Джейн вошла в здание, в лицо ударил еще более сильный запах алкоголя. Внутри было настолько темно, что ей едва удалось разглядеть силуэты двух мужчин, которые согнулись над барной стойкой и потягивали свои напитки. Цветастые подушки и бежевая бахрома украшали обитые бархатом кабинки, и она почти ожидала увидеть исполнительницу танца живота, которая позвякивает подносом, полным коктейлей.
— Чем-то помочь, мисс? — окликнул бармен, и два посетителя обернулись, чтобы посмотреть на нее.
— Я должна здесь кое с кем встретиться, — ответила она.
— Предполагаю, что Вам нужен тот парень в задней кабинке.
— Я здесь, Джейн, — раздался голос.
Она кивнула бармену и направилась в заднюю кабинку, где восседал ее отец, почти невидимый среди бархатных пышных подушек. Стакан с чем-то, похожим на виски, стоял на столе перед ним. Еще не было и пяти, а он уже пил, такого Джейн раньше за ним не замечала. С другой стороны, Фрэнк Риццоли недавно совершил много таких вещей, которых она от него не ожидала.
Например, бросил жену.
Она скользнула на скамью напротив него и чихнула, опустившись на пыльный бархат.
— Какого черта мы встречаемся здесь, пап? — спросила она.
— Тут тихо. Хорошее место для разговоров.
— Вот где ты проводишь досуг?
— В последнее время да. Хочешь выпить?
— Нет.
Она посмотрела на стакан перед ним.
— Что это?
— Виски.
— Нет, я о том, с чего это ты пьешь еще до пяти?
— Да кто, черт побери, придумал эти правила? Что такого магического в пяти вечера? Ты же знаешь, как поется в песне. Сейчас около пяти. Умный мужик этот Джимми Баффетт.
— Разве ты не должен быть на работе?
— Я сказался больным. Пусть подадут на меня в суд.
Он сделал глоток виски, но, казалось, не получил от этого удовольствия, и поставил стакан назад.
— В последнее время ты не часто со мной говоришь, Джейн. Мне обидно.
— Я больше не знаю, кто ты.
— Я твой отец. Это не изменилось.
— Ага, но ты непредсказуем. Ты творишь вещи, который мой папа — мой прежний папа — никогда бы не сделал.
— Безумие, — вздохнул он.
— Это похоже на правду.
— Нет, я серьезно. Безумие похоти. Гребаные гормоны.
— Мой прежний папа никогда бы не произнес это слово.
— Твой прежний папа был куда мудрее меня.
— Ах, вот оно что! — она откинулась назад, в горле першило от пыли, поднявшейся из бархатной обивки. — Так вот почему ты пытаешься восстановить со мной отношения?
— Я никогда их не обрывал. Ты сама это сделала.
— Трудновато поддерживать отношения, когда ты сожительствуешь с другой женщиной. Ты неделями не утруждался позвонить хотя бы разок. Не интересовался, как поживает любой из нас.
— Я не осмеливался. Ты была слишком зла на меня. И встала на сторону матери.
— Ты меня обвиняешь?
— У тебя двое родителей, Джейн.
— И один из них ушел. Разбил сердце мамы и сбежал с бимбо.
— Твоя мама не особо-то по мне и убивалась.
— Да ты хотя бы представляешь, сколько месяцев ей понадобилось, чтобы это пережить? Сколько ночей, за которые она все глаза выплакала? Пока ты развлекался с этой, как там ее, мама пыталась понять, как жить дальше. И ей это удалось. Отдаю ей должное, она поднялась на ноги и отлично себя чувствует. Вообще-то, просто замечательно.
Казалось, эти слова задели отца так сильно, как если бы Джейн действительно врезала ему. Даже в полумраке коктейль-бара она заметила, как исказилось его лицо и опустились плечи. Он закрыл лицо руками, и она услышала звук, похожий на всхлип.
— Папа? Папа.
— Ты должна остановить ее. Она не может выйти замуж за этого человека, она не может.
— Пап, я…, — Джейн посмотрела на мобильный, завибрировавший на ее поясе. Беглый взгляд сказал ей, что это был телефонный код штата Мэн, и номер незнакомый. Она решила позже прослушать голосовую почту и переключилась на отца. — Пап, что происходит?
— Это была ошибка. Если бы я мог повернуть время вспять…
— Мне казалось, ты помолвлен с этой, как ее там.
Он тяжело вздохнул.
— Ее зовут Сэнди. И она выгнала меня.
Джейн не произнесла ни слова. Некоторое время единственными звуками вокруг были позвякивание кубиков льда и стук шейкера в баре.
Опустив голову, он пробормотал себе в грудь:
— Я остановился в дешевом отеле за углом отсюда. Вот почему я и попросил тебя встретиться здесь, так как теперь обитаю поблизости, — он недоверчиво хохотнул. — Гребаный коктейль-бар «Тысяча и одна ночь»!
— Что между вами произошло?
Он поднял на нее глаза:
— Жизнь. Скука. Я не знаю. Она сказала, что я не подхожу ей. Что веду себя, как старый пердун, который ждет каждый вечер приготовленного ужина, а она мне горничная, что ли?
— Возможно, теперь ты оценил маму по достоинству.
— Ага, ну, никто не сравнится с готовкой твоей мамы, это уж чертовски верно. Так что, возможно, я был неправ, ожидая от Сэнди того же уровня. Но она усугубляла ситуацию, представляешь? Называла меня старым.
— Ой-ой. Должно быть, это обидно.
— Мне всего лишь шестьдесят два! То, что она моложе меня на каких-то четырнадцать лет, не делает ее юной девочкой. Но я кажусь ей именно таким, слишком старым для нее. Слишком старым, чтобы на что-то еще сгодиться…
Он снова закрыл лицо руками.
Страсть проходит, и затем вы видите нового и возбуждающего любовника в беспощадном дневном свете. Должно быть, Сэнди Хаффингтон проснулась однажды утром, посмотрела на Фрэнка Риццоли и заметила морщины на его лице и обвислые щеки. Когда гормоны испарились, тому, что осталось было шестьдесят два года, и оно одрябло и полысело. Она подцепила чужого мужа, а теперь захотела избавиться от улова.
— Ты должна мне помочь, — потребовал он.
— Тебе нужны деньги, пап?
Он вскинул голову:
— Нет! Я не этого прошу! У меня есть работа, зачем мне твои деньги?
— Тогда что тебе надо?
— Мне нужно, чтобы ты поговорила со своей мамой. Сказала ей, что я сожалею.
— Ей стоит услышать это от тебя самого.
— Я пытался поговорить с ней, но она меня и слушать не хочет.
Джейн вздохнула:
— Ладно, хорошо. Я передам ей.
— И… спроси ее, когда мне можно будет вернуться домой.
Она уставилась на него:
— Ты, верно, шутишь.
— Что это еще за выражение на твоем лице?
— Ты ждешь, что мама позволит тебе вернуться?
— Половина дома принадлежит мне.
— Вы поубиваете друг друга.
— Разве то, чтобы твои родители снова были вместе, это плохая идея? Разве такое должна говорить дочь?
Она глубоко вдохнула, а затем заговорила медленно и отчетливо.
— Итак, ты хочешь вернуться к маме и жить как прежде. Вот о чем ты толкуешь? — Она потерла виски. — Святое дерьмо.
— Я хочу, чтобы мы были семьей. Она, я, ты и твои братья. Встречали вместе Рождество и День Благодарения. Все эти прекрасные праздники с прекрасной едой.
«Особенно с прекрасной едой», — подумала Джейн.
— Фрэнки согласен, — заявил отец. — Он этого хочет. Так же как и Майк. Мне просто нужно, чтобы с ней поговорила ты, потому что она прислушивается к твоему мнению. Попроси ее принять меня назад. Скажи, что это единственно верный ход событий.
— А как же Корсак?
— А с какого дерьма тут Корсак?
— Они помолвлены. Планируют свадьбу.
— Она еще не развелась. Она все еще моя жена.
— Только на бумаге.
— Это касается семьи. И это верный выбор. Пожалуйста, Джейн, поговори с ней. И мы сможем снова быть прежней семьей Риццоли.
Семья Риццоли. Она подумала о том, что это означает. История. Совместные праздники и дни рождения. Воспоминания, которые не разделишь ни с кем, кроме родных. Это было чем-то святым, тем, что невозможно просто так выбросить, и она была достаточно сентиментальна, чтобы оплакивать утраченное. Теперь все это можно восстановить и вернуть прежние времена, мама и папа снова будут вместе, как было всегда. Фрэнки и Майк этого хотели. Ее отец этого хотел.
А ее мать? Чего хотела она?
Она подумала о розовом платье подружки невесты из тафты, которое Анджела с такой радостью ей вручила. Вспомнила о том, как в последний раз, когда она и Габриэль пришли на обед в дом матери, Анджела и Корсак хихикали как подростки и заигрывали, касаясь друг друга ногами под столом. Она взглянула на отца и не смогла припомнить, чтобы он когда-нибудь так флиртовал с мамой. Или хихикал. Или шлепал Анджелу по попке. Она видела лишь усталого и побитого жизнью мужчину, который сделал ставку на беспечную блондинку и проиграл. Если бы я была на месте мамы, приняла бы я его обратно?
— Джейни. Поговори с ней обо мне, — взмолился он.
Она вздохнула:
— Ладно.
— Сделай это побыстрее. Прежде чем она слишком привяжется к этому придурку.
— Корсак не придурок, папа.
— Как ты можешь такое говорить? Он пришел и взял то, что ему не принадлежит.
— Он пришел, потому что место было вакантно. Ты же понимаешь, что после твоего ухода многое поменялось? Мама изменилась.
— И я хочу помочь ей стать прежней. Я сделаю все возможное, чтобы она была счастлива. Передай ей это. Скажи, что все будет как в старые добрые времена.
Джейн взглянула на часы:
— Уже обед. Мне пора идти.
— Обещаешь, что сделаешь это для своего старого папочки?
— Ага, обещаю, — она выскользнула из кабинки, радуясь избавлению от пыльных подушек. — Береги себя.
Он улыбнулся ей, — первая улыбка, которую она увидела с тех пор, как приехала сюда, — и в ней был намек на былую дерзость прежнего Фрэнка Риццоли. Папы, вернувшего свою территорию.
— Поберегу. Особенно теперь, когда я знаю, что все будет хорошо.
«Я бы не стала на это рассчитывать», — подумала она, выходя из «Тысячи и одной ночи». Она боялась разговора с Анджелой, ее страшила реакция матери. Без криков, вероятно, не обойдется. Вне зависимости от того, что решит ее мать, кому-то будет больно. Либо Корсаку, либо отцу. А Джейн только-только свыклась с мыслью о том, что Корсак войдет в семью. Он был хорошим человеком с большим сердцем и любил Анджелу, в этом не было никаких сомнений. «Так кого ты выберешь, мам?»
Предстоящий разговор не давал ей покоя всю дорогу до дома, омрачая настроение во время обеда, купания Реджины, их вечернего ритуала с чтением сказок и пятью поцелуями перед сном. Когда Джейн закрыла дверь спальни Реджины и отправилась на кухню, чтобы позвонить Анджеле, она чувствовала себя так, будто отправлялась на эшафот. Она подняла трубку, положила ее назад, и со вздохом опустилась на стул.
— Ты же знаешь, что тобой манипулируют, — произнес Габриэль. Он захлопнул посудомоечную машину и нажал на кнопку пуска. — Ты не должна этого делать, Джейн.
— Я обещала папе, что поговорю с ней.
— Он вполне способен поговорить с Анджелой сам. Неправильно прикрываться тобой. Их брак — это их проблема.
Она застонала и обхватила голову руками.
— Что делает это моей проблемой.
— Я просто выскажу свое мнение. Твой отец — трус. Он сам все разрушил, а теперь хочет, чтобы ты все исправила.
— А что, если я единственная, кому это под силу?
Габриэль сел рядом с ней.
— Поговорить с матерью о том, чтобы принять его назад?
— Я не знаю, как лучше.
— Выбирать придется твоей матери.
Она подняла голову и посмотрела на него.
— И что, ты думаешь, она решит?
Он обдумывал вопрос, пока на заднем плане свистела и гудела посудомоечная машина.
— Мне кажется, сейчас она очень счастлива.
— Итак, ты голосуешь за Корсака.
— Он порядочный человек, Джейн. Он добр с ней. И не причинит ей боли.
— Но он мне не отец.
— Именно поэтому ты и не должна вмешиваться. Ты вынуждена принять чью-то сторону, и твой отец неправ, заставляя тебя выбирать. Взгляни, через что он заставляет тебя проходить.
Через мгновение она выпрямилась.
— Ты прав. Я не должна делать этого. И намерена сказать отцу, чтобы он спросил ее сам.
— Не считай себя виноватой. Если твоя мама захочет услышать твой совет, то спросит тебя сама.
— Ага, ага, я скажу ему. Только вот какой у него, черт возьми, новый номер телефона? — она потянулась к сумочке и выудила оттуда свой мобильник, чтобы проверить список контактов. Только тогда она заметила надпись на экране: ОДНО НОВОЕ ГОЛОСОВОЕ СООБЩЕНИЕ. Это был звонок, на который она не ответила, когда беседовала с отцом.
Она включила голосовую почту и услышала голос Мауры: «…здесь двое детей, девочка по имени Клэр Уорд и мальчик, Уилл Яблонски. Джейн, их истории такие же, как и у Тедди Клока. Настоящие родители погибли два года назад. Приемные родители убиты в прошлом месяце. Я не знаю, связано ли это, но все выглядит чертовски странно, тебе так не кажется?»
Джейн дважды прослушала запись, прежде чем набрала номер, с которого звонила Маура.
После шести гудков ответила женщина:
— Школа «Ивенсонг». Доктор Уэлливер слушает.
— Это детектив Джейн Риццоли, полиция Бостона. Мне бы хотелось поговорить с доктором Маурой Айлз.
— Боюсь, она отправилась поплавать на каноэ по озеру.
— Я попробую позвонить ей на мобильный.
— Здесь нет сигнала сотовой связи. Именно поэтому она и воспользовалась нашим стационарным телефоном.
— Тогда передайте, чтобы она перезвонила мне, как сможет. Спасибо.
Джейн повесила трубку и с минуту разглядывала телефон, на время забыв о своих родителях. Вместо них она подумала о Тедди Клоке. Самый невезучий мальчик на свете, как назвал его Мур. Но теперь она знала о двух других таких же. Трое невезучих детей. Возможно, в других городах было еще больше приемных детей, о которых не знала Джейн, и за которыми охотились прямо сейчас.
— Я должна идти, — сказала она.
— Что происходит? — спросил Габриэль.
— Мне нужно увидеть Тедди Клока.
— Какие-то проблемы?
Она схватила ключи от машины и направилась к двери:
— Надеюсь, что нет.
Когда внедорожник подъехал к дому приемной семьи, в которую временно поместили Тедди, уже стемнело. Дом был старым, но с аккуратным белым фасадом в колониальном стиле, и стоял в стороне от улицы, скрытый за листвой деревьев. Джейн припарковалась на подъездной аллее и вышла в теплую ночь, пахнущую свежескошенной травой. На этой дороге было тихо, лишь изредка проезжал автомобиль. Сквозь листву она едва смогла разглядеть свет в соседнем доме.
Она поднялась на крыльцо и позвонила.
Миссис Нэнси Иниго открыла дверь, вытирая руки кухонным полотенцем. Ее улыбающееся лицо было в разводах от муки, а седые волосы собраны в косу. Изнутри доносились ароматы корицы, ванили, и раздавался звук девчачьего смеха.
— Вы добрались сюда в рекордно короткое время, детектив, — сказала Нэнси.
— Извините, если мой телефонный звонок Вас встревожил.
— Нет, мы с девочками славно проводим время, выпекая печенье для школы. Только что достали из духовки первую партию. Входите.
— С Тедди все в порядке? — тихо спросила Джейн, когда вошла в прихожую.
Нэнси вздохнула.
— Боюсь, сейчас он прячется наверху. Не в том настроении, чтобы присоединиться к нам на кухне. Так он ведет себя с тех пор, как попал сюда. Ужинает, затем идет в свою комнату и запирает дверь, — она покачала головой. — Мы спрашивали психолога, нужно ли уговаривать его выйти, возможно, забрать у него компьютер и заставить присоединиться к нам для семейного времяпровождения, но она сказала, что слишком рано. Или, может быть, Тедди просто боится привязаться к нам из-за того, что случилось с последней…
Нэнси помолчала:
— Так или иначе, Патрик и я решили не торопить его.
— Патрик здесь?
— Нет, он повез Тревора на футбольную тренировку. С четырьмя детьми сидеть на одном месте не получается.
— Вы двое — действительно нечто особенное, вы это знаете?
— Мы просто окружены детьми, вот и все, — со смехом сказала Нэнси. Они вошли в кухню, где две перемазанных мукой девочки лет восьми вдавливали формочки в раскатанное по столу тесто. — Как только мы начали брать их, то уже не смогли остановиться. Можете представить, что мы приглашены уже на четвертую свадьбу? Патрик поведет еще одну приемную дочь к алтарю в следующем месяце.
— Что означает, у вас двоих появится куча внуков.
Нэнси улыбнулась:
— В этом и весь смысл.
Джейн оглядела кухню, где столы были завалены тетрадками с домашней работой, учебниками и рисунками. Счастливый беспорядок занятой семьи. Но она видела, как внезапно все это может исчезнуть. Она бывала на кухнях, изуродованных потеками крови, и на мгновение ей привиделись брызги и на этих шкафах. Она моргнула, кровь исчезла, и Джейн снова увидела двух восьмилеток, липкими ручонками вырезающих печенье формочками-звездами.
— Я пойду повидаться с Тедди, — сказала она.
— Второй этаж, вторая комната слева. Та, что с закрытой дверью, — Нэнси поставила в духовку новую партию выпечки и обернулась, чтобы посмотреть на Джейн. — Первым делом обязательно постучите. Он настаивает на этом. И не удивляйтесь, если ему не захочется говорить. Просто дайте ему время, детектив.
«Возможно, у нас не так уж много времени, — подумала Джейн, поднимаясь на второй этаж. — Совсем немного, если напали и на другие приемные семьи». Она остановилась у комнаты мальчика, ожидая услышать звуки радио или телевизора, но через закрытую дверь доносилась лишь тишина.
Она постучала:
— Тедди? Это детектив Риццоли. Можно войти?
Через некоторое время замок щелкнул, и дверь распахнулась. Совиное бледное лицо Тедди взглянуло на нее через щель, он быстро моргал, очки надеты набекрень, словно мальчик только что проснулся.
Когда она вошла в комнату, он молча стоял, тощий словно пугало в своих мешковатых футболке и джинсах. Комната была приятной — выкрашена в лимонно-желтый цвет, на шторах рисунки африканской саванны. Полки заставлены книгами для детей всех возрастов, а на стенах висят веселенькие постеры с персонажами «Улицы Сезам» — подобное убранство, несомненно, было слишком детским для такого смышленого четырнадцатилетки, как Тедди. Джейн задалась вопросом, как много других травмированных детей укрывалось в этой комнате, находя утешение в том безопасном мирке, что создали Иниго.
Мальчик по-прежнему молчал.
Она уселась в кресле перед лэптопом Тедди, на котором мерцала экранная заставка, вычерчивая геометрические линии на мониторе.
— Как поживаешь? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Почему бы тебе не сесть, чтобы мы смогли поговорить.
Он послушно опустился на кровать, поджав плечи, словно хотел стать настолько маленьким и незаметным, насколько это возможно.
— Тебе нравится здесь с Нэнси и Патриком?
Он кивнул.
— Тебе что-либо нужно, что-нибудь принести?
Помотал головой.
— Тедди, ничего не хочешь сказать?
— Нет.
Наконец-то слово, пускай и одно.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Тогда, возможно, мне стоит перейти прямо к делу. Мне нужно кое о чем тебя спросить.
— Я больше ничего не знаю, — он еще сильнее сжался и пробормотал: — Я рассказал Вам все, что помню.
— И ты помог нам, Тедди. Действительно помог.
— Но Вы не поймали его, не так ли? Поэтому хотите, чтобы я рассказал Вам еще что-нибудь.
— Речь не о той ночи. И даже не о тебе. Это насчет двух других детей.
Его голова медленно поднялась, и мальчик уставился на нее:
— Я такой не один?
Джейн посмотрела в его глаза, такие бесцветные, что они казались прозрачными, словно она смогла бы видеть сквозь него.
— Как ты считаешь, есть и другие дети вроде тебя?
— Я не знаю. Но Вы сказали о двух других детях. Что у них общего со мной?
Мальчик многого не знал, но, очевидно, он слышал и понимал больше, чем она думала.
— Я не уверена, Тедди. Возможно, ты поможешь мне ответить на этот вопрос.
— Кто они? Другие дети?
— Девочку зовут Клэр Уорд. Ты когда-нибудь слышал это имя?
Он какое-то время обдумывал это. Из кухни донесся стук закрываемой духовки, девочки завизжали: шумные звуки счастливой семьи. Но в комнате Тедди царила тишина, пока мальчик сидел и размышлял. Наконец, он слегка покачал головой.
— Нет, не думаю.
— Ты не уверен?
— Все возможно. Так говорил мой отец. Но я не уверен.
— Еще мальчик по имени Уилл Яблонски. Ничего не припоминаешь?
— Его семья тоже мертва?
Вопрос, заданный еле слышно, заставил ее сердце заныть. Она придвинулась поближе к Тедди, обхватила рукой его худенькие тощие плечи. Он так отстраненно сидел рядом с ней, будто ее прикосновение было чем-то, что нужно перетерпеть. Ее рука обнимала мальчика, пока они сидели на кровати, словно два немых товарища, переживших ужасную трагедию.
— Мальчик жив? — негромко спросил Тедди.
— Да, он жив.
— А девочка?
— Они оба в безопасности. И ты тоже, обещаю.
— Я нет. — Он взглянул на нее ясно и спокойно, и его голос прозвучал безразлично. — Я скоро умру.
— Не говори так, Тедди. Это неправда, и…
Ее слова прервал внезапно погасший свет. В темноте она услышала громкое быстрое дыхание мальчика и почувствовала, как собственное сердце колотится в груди.
Нэнси Иниго крикнула из кухни:
— Детектив Риццоли! Должно быть, у нас сгорел предохранитель!
«Конечно, вся причина в этом, — подумала Джейн. — Сгоревший предохранитель. Такие вещи происходят постоянно».
Звон разбитого стекла заставил Джейн вскочить на ноги. В одно мгновение она расстегнула кобуру и положила руку на свой «Глок».
— Нэнси! — заорала она.
Лихорадочный топот ног застучал вверх по лестнице, и две девочки влетели в комнату, затем раздались тяжелые шаги Нэнси Иниго.
— Это в передней части! — сообщила Нэнси, чей голос заглушали панические визги девочек. — Кто-то вломился в дом!
И все они были в ловушке наверху. Их единственным спасением было вылезти через окно Тедди и спуститься по водостоку со второго этажа.
— Где ближайший телефон? — прошептала Джейн.
— На первом этаже. В моей спальне.
А мобильник Джейн был в сумочке, которую она оставила на кухне.
— Оставайтесь здесь. Заприте дверь, — приказала Джейн.
— Что Вы делаете? Детектив, не оставляйте нас!
Но Джейн уже направилась к выходу из комнаты.
Она услышала, как тихо закрылась дверь за ее спиной, и как Нэнси нажала на замок в дверной ручке. Такой замок был бесполезным, злоумышленнику понадобится лишь пара секунд, чтобы вышибить дверь.
Для начала ему придется пройти через меня.
Схватив оружие, она прокралась в темный коридор. Тот, кто разбил окно, сейчас молчал. Она слышала лишь собственное сердцебиение и шум крови в ушах. В верхней части лестницы она остановилась и присела на корточки. Дальше она не пойдет. Только дурак станет пытаться преследовать убийцу в темноте, а ее главным приоритетом являлась защита Нэнси и детей. Нет, она будет ждать прямо здесь и подстрелит его, как только тот поднимется по лестнице. Иди к мамочке, ублюдок.
Ее глаза, наконец, привыкли к темноте, и Джейн смогла разглядеть очертания перил, спиралью уходящих вниз в тень. Единственным источником света было слабое свечение из окна. Где же он, где он находится? Она не слышала ни звуков, ни движения.
Возможно, он уже не внизу. Возможно, он уже на втором этаже, стоит прямо у меня за спиной.
В панике, ее голова резко повернулась, но Джейн не увидела чудовища, надвигающегося сзади.
Ее внимание вновь вернулось к лестнице, когда фары приближающейся машины мелькнули в окне. Хлопнули дверцы, и она услышала детские голоса и шаги, поднимающиеся по ступеням. Входная дверь распахнулась, и в дверном проеме появился мужчина.
— Эй, Нэнси! Что со светом? — позвал он. — У меня здесь половина футбольной команды ждет печенья!
Вторжение маленьких мальчиков больше напоминало паническое бегство крупного рогатого скота, когда они, топая, хохоча и улюлюкая, ворвались в темноту. Все еще сидя на корточках наверху лестницы, Джейн медленно опустила оружие.
— Мистер Иниго? — позвала она.
— Привет? Кто там?
— Детектив Риццоли. У Вас есть мобильный телефон?
— Да. Где Нэнси?
— Я хочу, чтобы Вы позвонили в «911». И уведите этих мальчиков из дома.
