— Ну что, прочитала?

Жанна оглянулась на зов. Половина первого. Она направлялась к выходу, мечтая о прохладном душе и кляня скупердяйство судебного ведомства: кондиционеры вечно работали с перебоями.

За ней шел Стефан Рейнхар. Тот самый, который вчера вечером всучил ей какое-то темное дело. В льняной рубашке он выглядел помятым, как обычно. И как обычно, сексуальным.

— Так ты прочитала?

— Я ничего не поняла, — призналась она, продолжив путь.

— Но ты усекла, что дело пахнет жареным?

— Факты между собой никак не связаны. Да еще этот анонимный донос… Надо разобраться, что их объединяет.

— Как раз это от тебя и требуется.

— Но я ничего не смыслю в оружии. Да и в самолетах. Я даже не знала, что Восточный Тимор — страна.

— Это восточная часть острова в Индонезии. Независимое государство. Одна из самых горячих точек планеты.

Они подошли к рамкам металлоискателя. Солнце заливало вестибюль. Охранники того и гляди сварятся заживо. Рейнхар улыбался. С портфелем под мышкой он смахивал на продвинутого препода, всегда готового забить косячок с учениками.

— К тому же я понятия не имею, что такое «сессна», — добавила она упрямо.

— Гражданский самолет. Прикинь, посудина без всяких опознавательных знаков, перевозящая автоматическое оружие. Которое использовали при попытке государственного переворота!

Как раз об этом она и прочла накануне, но вникать не стала. Даже не задумалась о том, что, собственно, это означает. Вчера, как, впрочем, и сегодня, телефонный звонок волновал ее больше, чем все государственные перевороты в мире…

— По-моему, эта история с винтовками, — она старалась казаться заинтересованной, — яйца выеденного не стоит. Отчего ты так уверен, что речь идет о французских винтовках? Причем изготовленных на этом самом предприятии?

— Да ты вообще дело читала? Их нашли в руках убитых заговорщиков. Полуавтоматические винтовки «скорпион». Со стандартными натовскими патронами. Калибра пять пятьдесят шесть. Ничего общего с обычным вооружением повстанцев в нищей стране. Такое оружие выпускает только «EDS Technical Services».

Жанна пожала плечами.

— Тебе разве не показалось, что этот анонимщик чертовски хорошо информирован? — продолжал следственный судья.

— Уж точно лучше меня. Я об этом государственном перевороте первый раз слышу.

Рейнхар изобразил покорность судьбе:

— О нем никто не слышал. Как и обо всем, что касается Восточного Тимора. Но все это есть в инете. В феврале две тысячи восьмого года повстанцы совершили покушение на президента страны Жозе Мануэла Рамуш-Орта. Того самого, который в девяносто шестом получил Нобелевскую премию мира. Нобелевский лауреат мира тяжело ранен из французской штурмовой винтовки! Черт возьми, чего тебе еще! Я уж не говорю о политической стороне дела. Выручка от этой сделки пошла на финансирование французской политической партии!

— О которой я и не слышала.

— Она только выходит на сцену. Правая партия! Дело — верняк. Посолишь, поперчишь и подашь на стол горяченьким. С этим-то ты справишься?

Жанна всегда была социалисткой. Когда-то Обюсон говаривал ей: «По молодости мы все левые, но с годами идеи смещаются вправо». Она еще не настолько состарилась, чтобы качнуться вправо. Да и сам Обюсон так и остался левым.

Рейнхар прошел под рамкой, сигнал раздался в тот самый миг, когда охранники отдавали ему честь.

— Пообедаешь со мной?

— К сожалению, не могу. Уже договорилась.

Судья прикинулся огорченным, но Жанна не поверила. Просто ему хочется поговорить о Восточном Тиморе.

Она тоже прошла через металлоискатель.

— Если дело так тебе приглянулось, может, возьмешь его себе?

— У меня от папок с незакрытыми делами уже дверь в кабинет не открывается.

— А я тебе ломик одолжу.

— Ладно-ладно. Значит, займешься? Сама же потом спасибо скажешь.

Он поцеловал ее в уголок губ. На душе потеплело. Она направилась к парковке. Легкая, как пыльца на солнце. Чувствуя себя красивой, сияющей, неотразимой. От простого соприкосновения с мужским обаянием ее депрессия улетучилась. Уж не превращается ли она в циклотимичку?

Или просто в старую деву.