Банк крови. Попытка номер два.

Было 10 часов утра. В «Плазма Инк.» все выглядело совершенно обыденным. Жанна полагала, что центр будет закрыт. Или над входом хотя бы натянут траурную ленту. Ничего похожего. Ни малейшего намека на смерть Вампира из Манагуа. Кровяной бизнес продолжался как ни в чем не бывало. Багровая река текла по-прежнему, не меняя русла.

Жанна преодолела первый заслон. Раскаленный асфальт жег ноги даже сквозь обувь. Похоже, сегодня пекло будет почище вчерашнего. К полудню город превратится в кратер действующего вулкана.

Внутри тоже никаких перемен. Очереди. Легкий стук компьютерных клавиш. Бурчание телевизора.

Жанна заметила китаянку, пересекавшую холл. Глаза у женщины покраснели.

Жанна решила обойтись без церемоний:

— Вы меня не узнаете? Я приходила вчера, искала Эдуардо Мансарену.

Лицо женщины напряглось:

— Откуда вы?

— Это я нашла тело Эдуардо.

Секретарь словно окаменела. Жанна помахала перед ней служебным удостоверением:

— Я следственный судья из Франции. Смерть вашего шефа связана с преступлением, над раскрытием которого я сейчас работаю.

Крошечное личико сморщилось. Китаянка полезла к себе в рукав, достала бумажный носовой платок, встряхнула его, как белый флаг, и высморкалась.

— Что вам… Чего вы хотите?

— Кто такой Нильс Агосто?

Женщина посмотрела на Жанну с подозрительностью, словно почуяла в вопросе ловушку. Вокруг них стоял приглушенный шум. Сновали медсестры с пузырями льда. Люди с мрачными лицами брели к выходу, поддерживая друг друга.

Китаянка указала на дверь:

— Пройдемте в кабинет.

Они закрылись в небольшой комнате, пронизанной проникавшими сквозь окно жаркими солнечными лучами. Здесь было, наверное, градусов под сорок. Баня, подумала Жанна, только без воды и пара.

— Кто такой Нильс Агосто? — еще раз спросила она.

— Ответственный за наши передвижные установки.

— Что это означает?

— «Плазма Инк.» располагает филиалами по всей Латинской Америке. Это стационарные центры. Но кроме них у нас есть специальные грузовики, которые ездят по разным странам. Мы называем их передвижными установками. Ими как раз и занимается Нильс Агосто.

— В числе стран, где вы работаете, фигурирует Аргентина?

— Да.

— Там когда-нибудь возникали проблемы?

— Какие проблемы?

— С зараженной кровью.

— Нет.

Это «нет» прозвучало скорее как «да». Но Жанна не стала углубляться в вопрос.

— Где мне найти Нильса Агосто?

— Вы все равно не сможете с ним поговорить.

— Он в отъезде?

— Нет. Он в Манагуа. В больнице «Фонсека».

Заразился в Формосе, мелькнуло у Жанны.

— Что с ним?

— Он… — Китаянка замялась и снова достала носовой платок. — На него напали…

Ничего себе! Жанна ждала объяснений, но ее собеседница молчала. Потрясти ее? Жанна чувствовала, что тот минимум информации, на который она может рассчитывать, она получит здесь и сейчас, не сходя с места, даже если ей придется окончательно расплавиться от жары.

— На улице, — наконец выдавила из себя женщина. — Он поздно возвращался домой. Ему нанесли несколько ножевых ранений.

— Его ограбили?

— Нет.

— Когда это произошло?

— Неделю назад.

Следовательно, Хоакин исключался. Впрочем, это был не его почерк.

— За что его хотели убить?

— Это экстремисты. Они…

Китаянка снова заколебалась. Жанна терпеливо ждала. Наконец та заговорила, гнусавя в свой платок:

— Это все из-за крови. Поползли слухи. Болтали, что Нильс Агосто привез из-за границы плохую кровь. Что «Плазма Инк.» травит пациентов в больницах. Но это ложь! — Она подняла глаза. — Мы никогда не завозили зараженную кровь! У нас очень строгие правила и…

— Кто они такие, эти экстремисты?

— Крайне правые. Мечтают о сохранении чистоты нашей расы.

Совсем другое уголовное дело.

— Нильс Агосто получил тяжкие ранения?

— Да. Его несколько раз пырнули ножом в живот.

— Но говорить он может?

— Может, наверное, только я не знаю…

— А где находится больница «Фонсека»?

— На западе. Это по шоссе, как ехать в Леон…

— Вчера, когда я приходила, вы сказали мне, что ждете Мансарену ближе к вечеру. Вы немного покривили душой, верно?

— Эдуардо больше не показывался в центре. Он вообще не выходил из дому. Он боялся.

— Таких же нападений?

— Да. И чего-то еще.

— Чего именно?

— Я не знаю. И никто не знает.

Жанна ушла, оставив китаяночку наедине с ее горем. На улице ее встретило все то же палящее солнце. Зной хлестал не хуже железного прута. Она окликнула такси. Назвала больницу. И постаралась хоть на время отключиться от всех мыслей.

Через четверть часа она уже стояла на обочине шоссе и сквозь висевшую над дорогой завесу пыли разглядывала больничный фасад. Приземистое здание, обсаженное чахлым кустарником и — разумеется! — обнесенное решетчатой оградой. Больше похоже на тюрьму или армейский исследовательский центр. Жанна направилась к каптерке. Первый кордон. И первая неудача. Чтобы попасть внутрь, требовалось предъявить либо направление от врача, либо пропуск, выданный администрацией больницы. Жанна хорошо знала здешние порядки: на добывание того или другого у нее уйдет не один час. Она отступила. Что ж, придется действовать нахрапом.

Вернувшись к ограде, она смешалась с толпой посетителей. Здесь же сновали торговцы всякой мелочью вразнос и спекулянты лекарствами. Купить бланк врачебного направления оказалось проще простого. В сотне метров дальше Жанна заметила лавочку с ксероксом. Сделала копию. Вписала в бланк свое имя — комар носу не подточит. Вернулась в будку охраны. Предъявила фальшивку. Ее пропустили.

Нильс Агосто лежал в 34-й палате, в конце отходившей от основного корпуса длинной галереи. Стараясь держаться в тени, Жанна миновала открытый переход и тут остановилась как вкопанная. Могла бы и раньше догадаться. У дверей палаты несли дежурство два вооруженных охранника. Как жертва покушения, Агосто имел право на усиленную защиту.

Нечего и думать ломиться в палату. Мало того что ее не пустят, еще и сообщат Эве Ариас. Но и опускать руки она не собиралась. Это же Никарагуа. Порядки порядками, но с дисциплиной здесь, прямо скажем, не очень. К шести вечера стемнеет. Охранников сменят. Или они пойдут перекусить. В любом случае в системе произойдет легкий сбой. Вот в эту щелку она и проскользнет.

Она решила вернуться в отель. Ровно в полдень захлопнула за собой дверь номера. Врубила кондиционер и занялась тем, на что вчера не хватило времени. Антуан Феро. Ее преследовало жуткое видение — тело психиатра, валяющееся на какой-нибудь свалке на окраине Манагуа. Он затеял игру с огнем, в этом она не сомневалась. Напал на след отца и сына, а потом… Может, все-таки стоило рассказать все Эве Ариас? Если она ничего сейчас не найдет, придется объявить его в розыск.

Она включила мобильник. Проверила голосовую почту и сообщения. От Феро — ничего. Как, впрочем, и от Райшенбаха.

Она никого не предупредила о своем отъезде. И не намеревалась ничего ни с кем обсуждать. Сменила континент. Сменила кожу.

Позвонила портье и попросила принести телефонный справочник. Ей доставили старомодный толстенный фолиант, и она принялась обзванивать отели, с которыми не удалось связаться вчера. Ни следа Антуана Феро. В номере стоял полярный холод, но это ей даже нравилось — не давало расслабиться.

Что еще? Посольство, консульство, «Альянс франсез». Своего имени она нигде не называла. Снова пустышка. Агентства по прокату автомобилей. Здесь ей сразу сказали, что сведения о клиентах не разглашаются — из соображений конфиденциальности. В конце концов ей пришла в голову новая мысль. Вполне возможно, что психиатр располагал информацией — которой у нее, кстати, нет — и эта информация уже увела его в совершенно другое место. В Аргентину?

Она сидела по-турецки на кровати и стучала зубами от холода. Три часа. Голода она не чувствовала — когда она в последний раз по-настояшему ела? Спать тоже не хотелось. И решительно нечего делать…

Тут ее взгляд упал на украденный из дома Мансарены «Тотем и табу». Что ж, можно заняться повышением своей психоаналитической культуры — все равно надо ждать, пока стемнеет. Происхождение человека как вида, переосмысленное и скорректированное Фрейдом.

Она взяла в руки книгу и ключ от номера.

Надо найти уютное местечко где-нибудь на воздухе и наконец одолеть этот труд.