40
– Мы констатировали у пациента очень высокую нервно-мышечную возбудимость, выражающуюся в перемежающихся судорогах и спазмах…
Она снова была в больнице.
Снова слушала объяснения врача.
Диана бегом вернулась в дом Ирен Пандов, закутала ребенка в один из настенных ковриков, надела чей-то старый плащ и помчалась в Ниццу, в отделение «скорой помощи» больницы Сен-Рош. Было всего два часа дня, но Диане казалось, что она постарела на несколько лет.
– У него очень высокая температура, – продолжил врач. – Почти сорок и одна десятая. Пока мы не обнаружили никаких патогенных причин. Ничего не дал и внешний осмотр. Судя по анализу крови, инфекции тоже нет. Придется подождать результатов других исследований. Возможно, у мальчика какое-то хроническое заболевание, хотя симптомы эпилепсии отсутствуют, и…
– Он в опасности?
На лице врача отразилось сомнение:
– На первый взгляд нет. В его возрасте можно не опасаться конвульсий. Температура начала снижаться. Каталептический ступор смягчается. Я бы сказал, что этот ребенок пережил… кризис, но худшее позади. Остается найти причину.
Диана вспомнила сложенный из камешков круг, череп хомяка на сплетенной из веток подстилке. Как объяснить все это врачу? Может ли она рассказать, что малыш находился в состоянии шаманического транса?
– Какое отношение вы имеете к этому ребенку? – спросил врач.
– Я уже говорила: он приемный сын моей подруги.
Врач заглянул в свои записи:
– Ирен Пандов?
Диана назвала это имя в приемном покое, чтобы мальчик не потерялся после ее отъезда.
– Где сейчас эта ваша Ирен Пандов?
– Не знаю.
– А мальчик… Он был один, когда вы его нашли?
Диана повторила свою версию событий: визит к подруге, пустой дом, Люсьен на болоте. Она не боялась рассказывать полуправду: через несколько минут ее здесь не будет. Не стоит оглядываться, когда стоишь спиной к пропасти.
На лице врача отразилось недоверие. Он не сводил глаз с промокшего плаща собеседницы, синяков на ее лице и засохшей болячки на носу – Диана потеряла пластырь.
– Мне нужно позвонить, – внезапно решила она.
Свой сотовый Диана потеряла во время гонки вокруг озера. Врач кивнул на стоявший перед ним аппарат:
– Прошу вас…
– Я бы хотела остаться одна.
– Пройдите в соседний кабинет. Моя секретарша соединит вас.
– У меня конфиденциальный разговор.
Доктор недовольно покачал головой.
– В вестибюле есть автоматы, – буркнул он.
Диана поднялась и пошла к двери.
– Не задерживайтесь, – бросил он ей вслед. – Мы не закончили.
Она улыбнулась в ответ:
– Не беспокойтесь, я сразу же вернусь.
Не успела Диана закрыть дверь, как врач снял трубку. «Собирается звонить легавым, – подумала она. – Этот придурок в мятом халате решил пообщаться с полицией». Диана выскользнула в коридор и ускорила шаг.
Она купила телефонную карту в газетном киоске, зашла в кабину и набрала прямой номер Эрика Дагера. Ее снова мучил страх. А что, если Люсьен тоже впал в транс? Она предчувствовала, что между мальчиками существует связь.
Диана попала на коммутатор: хирург оперировал. Ждать она не могла и решила поговорить с сестрой Феррер. Та подтвердила ее подозрения: у Люсьена подскочила температура, появились признаки каталепсии, но теперь все в порядке, жар спал, мышечный тонус нормализовался. Доктор Дагер распорядился сделать ряд анализов, сейчас они ждут результаты. В заключение сестра сообщила, что с Дианой пытался связаться Дидье Роман, у него к ней срочное дело.
– Где он? – спросила Диана.
– Здесь. В ординаторской.
– Соедините меня с ним.
Через минуту в трубке раздался возбужденный голос антрополога:
– Госпожа Тиберж, вы должны немедленно приехать.
– Что происходит?
– Нечто из ряда вон выходящее.
– Хотите поговорить о трансе Люсьена?
– Он действительно пережил это состояние, но дело в другом.
– ЧТО еще случилось?
– Не пугайтесь!
Роман уловил в голосе Дианы панические нотки и поспешил ее успокоить:
– Никакой опасности для ребенка нет.
– Что происходит? – повторила Диана, чеканя слоги.
– По телефону объяснять слишком долго. Вы должны увидеть все своими глазами. Это очень… наглядно.
– Я буду через три часа, – отрезала Диана и повесила трубку.
Она неожиданно почувствовала, что задыхается. Волосы слиплись от дождя, воротник пропитался потом. Она снова и снова спрашивала себя: как могли дети, находившиеся на расстоянии восьмиста километров друг от друга, пережить одинаковый кризис? Что за новый феномен обнаружил антрополог?
14.30. Диана бросила взгляд на входную дверь, ожидая увидеть свору жандармов. Ее начнут допрашивать о происхождении Люсьена и о смерти Ирен Пандов, чье тело наверняка скоро найдут.
Она должна вернуться в Париж и увидеть своего мальчика. Нужно все рассказать Патрику Ланглуа – только он способен прикрыть ее, защитить от равнодушной машины закона. Она набрала мобильный лейтенанта. Он не дал ей произнести ни слова.
– Куда вы снова провалились, черт бы вас побрал? – рявкнул он.
– Я в Ницце.
– Что вы там забыли?
– Мне нужно было кое-кого повидать…
– А я решил, что вы попросту сбежали, – с облегчением в голосе признался сыщик.
– С чего мне скрываться?
– С вами ни за что нельзя поручиться.
Диана помолчала, ощутив, что между ними возникли доверие и близость, каких она никогда ни к кому не чувствовала. Боясь разрыдаться, она быстро проговорила:
– Я очень волновалась, Патрик.
– Неужели?
– Мне не до шуток. Нам нужно встретиться. Я должна все вам объяснить.
– Как скоро вы можете быть в Париже?
– Через три часа.
– Жду вас у себя в кабинете. У меня тоже есть новости.
– Какие?
– Жду вас.
Диана уловила в голосе лейтенанта тревогу и снова спросила:
– В чем дело? Что вы раскопали?
– Объясню при встрече. Но будьте очень осторожны, берегите себя.
– Почему вы так говорите?
– Возможно, вы увязли в этом деле глубже, чем я предполагал.
– Ка… как это?
– До встречи в префектуре.
Она вышла из кабины и направилась к дверям. Ветер гнал по мостовой сухие красные листья. Садясь в машину, Диана подумала, что сама осень готовит ей ловушку.
