Книга: Братство камня
Назад: 16
Дальше: 18

17

Отделение Национального института восточных языков и культур находилось на улице де Лилль, прямо за музеем д’Орсе. Большое темное здание вид имело внушительный, даже величественный, как большинство домов VII округа.
Диана пересекла отделанный мрамором вестибюль и углубилась в лабиринт лестниц и аудиторий. На втором этаже она обнаружила отделение языков Юго-Восточной Азии, представилась секретарше журналисткой, сказала, что готовит репортаж о народностях, населяющих территорию «золотого треугольника», и поинтересовалась, может ли встретиться с Изабель Кондруайе, чье имя она якобы нашла в томе энциклопедии «Плеяд», посвященном этнологии. Изабель Кондруайе считалась лучшим специалистом по народам, населяющим этот регион.
Секретарша улыбнулась в ответ и сообщила, что Диане очень повезло: профессор Кондруайе как раз сейчас читает лекцию и ее можно подождать на первом этаже в аудитории № 138.
Диана немедленно отправилась вниз. Крошечная классная комната располагалась на антресольном этаже: окна из многослойного стекла выходили во внутренний двор на уровне земли. Тесно стоявшие столики, черная доска и запах полированного дерева напомнили Диане студенческие времена. Она села за последнюю парту – сработал давний рефлекс одиночки – и помимо собственной воли погрузилась в воспоминания о студенческой жизни.
Она думала не о часах и днях, проведенных на лекциях и семинарах, а об экспедициях, в которые ездила, учась в аспирантуре. Диана никогда не была усердной ученицей. Не питала страстной любви к аналитической работе и теоретизированию. Ее увлекала только полевая работа. Функциональная морфология. Аутэкология. Топография жизненных пространств. Динамика популяций… Все эти термины и дисциплины давали Диане предлог для бегства на природу, где она могла выслеживать, наблюдать и постигать дикую, первозданную жизнь.
С самого первого похода Диана преследовала единственную цель: постичь жестокость охоты и свирепую, неистовую силу хищников. Она жаждала разгадать тайну: что происходит, когда челюсти хищника с лязгом впиваются в живую плоть. Возможно, тут и понимать-то нечего – нужно просто почувствовать? Наблюдая, как крупные хищники, притаившись в чаще, караулят добычу, как сохраняют неподвижность, сливаясь с кустами и деревьями, и как будто растворяются во времени и пространстве, Диана знала: однажды она научится достигать полной концентрации и сможет превращаться в такого хищника. Не стоит пытаться понять животный инстинкт. Нужно «надеть» его на себя. Превратиться в слепой импульс, в разрушительный порыв, руководствующийся исключительно собственной логикой…
Дверь неожиданно распахнулась.
Высокие скулы украшали лицо Изабель Кондруайе, как туфли на шпильках украшают женские ноги. Светло-каштановые волосы, короткая стрижка, раскосые глаза чайно-зеленого цвета, похожие на два молодых миндальных ореха. Растворенная в крови этой женщины капелька азиатской крови не делала ее похожей на прелестную экзотическую куклу. Изабель выглядела твердой и неприступной, как высокая скала. Диана поднялась ей навстречу. Изабель сразу перешла к делу:
– Секретарша сказала, что меня ждет репортер. На какую газету вы работаете?
Диана машинально отметила, что красная блузка узка Изабель и края расходятся, нескромно обнажая тело. Она заставила себя улыбнуться:
– Вообще-то… Я так сказала, чтобы встретиться с вами.
– Объяснитесь.
– Мне необходимо кое-что узнать. Это очень важно и очень срочно.
– Вы шутите? Полагаете, у меня нет других дел?
На мгновение у Дианы появилось искушение нагрубить Изабель, но она взяла себя в руки. Техника боя в Вин-Чун основывалась на использовании выпада противника против него самого. Чтобы сбить агрессивный настрой собеседницы, она решила сыграть на чувствительности:
– Я только что усыновила ребенка. В Таиланде, в окрестностях Ранонга. Вам этот регион наверняка хорошо известен. Моему сыну может быть шесть или семь лет.
– Ну и?..
– Он произносит всего несколько обрывочных фраз. Я хочу знать, на каком языке или диалекте он говорит.
Этнолог положила портфель на стол. Скрестила руки на груди, продемонстрировав пунцовый лифчик. Диана невозмутимо продолжила:
– Мы только что пережили автомобильную катастрофу. Мой мальчик едва не погиб и все еще не пришел в сознание, но врачи думают, что он выкарабкается.
Теперь женщина смотрела на Диану с новым выражением. Как будто решала, кто перед ней – сумасшедшая или виртуозная выдумщица. А в голове у Дианы уже сложилось безупречное – пусть и не имеющее никакого отношения к истине – объяснение:
– По мнению докторов, когда малыш очнется, будет хорошо, если я смогу поговорить с ним на его родном языке. Он в Париже всего несколько недель, понимаете?
Все это прозвучало очень правдоподобно, и Диана внезапно подумала, что, возможно, сама того не желая, попала в точку. Изабель смягчилась:
– Ваша история… Не знаю… В каком он теперь состоянии?
– Несколько дней назад казалось, что мой сын обречен. Но сегодня врачи настроены более оптимистично. Многие признаки позволяют предположить скорый выход из комы. Хотя опасность осложнений остается.
Изабель Кондруайе села. Лицо ее хранило жесткое выражение, но в нем уже не было враждебности, только сосредоточенность. Она произнесла тихим голосом:
– Но мальчик ведь не говорит, так чего вы от меня хотите…
– Он все время повторял одни и те же слова. Вернее, два слога: лю и сянь
– Никакой другой информации о его этнической принадлежности у вас нет?
– Нет. Только эти слоги.
Этнолог долго молча смотрела на странную собеседницу. На Диане был забавный пиджак-редингот из неотбеленного полотна, шею украшали бусы из кусков горного хрусталя, серебряная шпилька удерживала волосы в пучке. Наконец Изабель спросила холодным деловым тоном:
– Вам известно, на скольких языках и диалектах говорят в регионе Андаманских островов?
– Точную цифру не назову.
– Их больше двенадцати.
– Я имею в виду строго ограниченный участок, точку на карте. Приют в Ранонге и…
– Если мы примем во внимание процессы, связанные с внутрибирманскими конфликтами, войны наркокартелей и миграцию населения из стран «золотого треугольника» и Индии, таких языков около двадцати. А возможно, и тридцати.
– Повторяю: у меня есть только два этих слога. Но вы должны знать специалистов по каждому из диалектов. Я могу…
Изабель раздражилась:
– Несколько слов нам не помогут! Особенно те, что есть у вас. Только в тайском языке одно и то же слово может иметь несколько значений, и зависит это от того, на каком слоге сделано ударение, или от того, стоит слово в начале или в конце предложения…
На город опускались сумерки. Многослойное стекло сверкало пунцовым светом, как будто гнев Изабель воспламенил его.
– Мне очень жаль, но без произношения поиск не имеет никакого смысла, – отрывистым тоном закончила она. – Я ничем не могу вам помочь.
Диана лучезарно улыбнулась в ответ:
– Я предвидела это.
Она вытащила из сумки ярко-красный магнитофон из установки караоке, на который Люсьен записывал собственные песни. Диана знала, что идентифицировать диалект, не слыша звучания и выговора, невозможно, и вспомнила о существовании этой кассеты.
Она нажала на кнопку «Play». В комнате зазвучал гортанный голос Люсьена. Отрывистые слоги раскатывались по вечернему безмолвию, как стеклянные шарики, которыми так любят играть дети. Изабель Кондруайе выглядела ошеломленной.
Диана выиграла сражение. Но она не наслаждалась своей победой. Детский голос захватил и ее. Она не слушала кассету со дня аварии. Модуляции голоса Люсьена заполнили пространство комнаты, она физически ощущала его присутствие, видела лицо сына, его плавные движения, и сердце у нее обливалось кровью. Загнанная куда-то в глубь души, печаль в мгновение ока вырвалась из-под спуда, к глазам подступила обжигающая влага.
Диана опустила голову, прикрыла лоб рукой. Она не хотела плакать. Съежилась, сжалась в клубок, а голос все звучал и звучал, взлетая под потолок залитой алым светом аудитории.
Внезапно наступила тишина.
Диана подняла глаза. Этнолог остановила запись, поняв, что происходит с Дианой. Ее губы разомкнулись, но Изабель уже поднялась и положила руку ей на плечо.
– Оставьте мне кассету. – Ее голос, всего несколько секунд назад звучавший сухо, даже жестко, показался Диане почти нежным. – Посмотрим, что я смогу сделать.
Назад: 16
Дальше: 18