76

Майкл представлял себе Лулу высокой, строго одетой деловой женщиной, типичной лондонской яппи.

Существо, свернувшееся сейчас на полу перед аудиоколонкой и державшее в руке кружку кофе размером с ночной горшок, облаченное в лосины и мешковатую футболку, больше смахивало на небольшой забавный шарик: проказливая мордочка, огромные очки-блюдечки и короткие черные, словно проволочные, волосы.

Лулу обитала в уютной тесной квартирке, стены которой были увешены афишами малоизвестных пьес и стихотворными цитатами; на полу возвышались стопки видеокассет, компакт-дисков и книг; тут и там валялись подушки. У Майкла возникло ощущение, будто он оказался в гнезде.

Он сидел в кривобоком кресле с торчащими пружинами. Большое окно по случаю теплого, даже душного вечера распахнули настежь. Оттуда доносился шум машин: движение на Клэпхэм-Коммон-Уэст было оживленным.

Они внимательно слушали запись. Майкл наблюдал за выражением лица Лулу. Ему было не по себе: так странно слышать со стороны свой собственный голос.

Майкл подал Лулу знак, и она нажала клавишу «стоп», после чего устремила на него свои глаза-блюдца. Большие и печальные. Несколько секунд она молчала, потом предложила:

– Может, прослушаем это еще раз?

Он взял свою громадную кружку, отхлебнул горячий сладкий кофе и кивнул. Прямо перед ним на стене висел плакат, на котором были только слова, явно цитата откуда-то. Нежно-зеленые буквы на темно-зеленом фоне: «Думаешь, ты слишком мал, чтобы что-то изменить? А теперь представь, каково комару».

Майкл посмотрел на Лулу. При других обстоятельствах он бы улыбнулся.

Они прослушали пленку еще два раза, после чего Лулу встала и принялась ходить по крохотной комнатке, заламывая руки.

– Уж больно голос странный, – сказала она.

– Вы так думаете? Может, это вовсе и не Аманда говорит?

– Да нет, Аманда… просто… что-то с ней не так.

– В каком смысле?

– Она сильно испугана, Майкл.

– Мне тоже так показалось.

– Стопудово, она чего-то боится. И голос у нее звучит как-то неестественно. Вы меня понимаете?

– Понимаю.

– Можем мы прослушать это еще раз?

Они прослушали запись снова.

– То, как она отвечает… словно… словно у нее крыша поехала. Будто она обкурилась или чего-нибудь нанюхалась. Но к наркотикам она наверняка не прикасалась.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому что один раз Аманда попробовала ЛСД – лет десять назад, еще студенткой, и тогда буквально слетела с катушек. Ох, как ее колбасило! Даже пришлось обратиться к врачу.

– Я не знал.

Лулу оживилась:

– Да! Аманда мне много раз говорила, что после того случая даже не прикоснется к наркотикам. Брайан употреблял кокаин и другую дрянь, и она мне рассказывала, что он и ей предлагал поторчать за компанию, но она всегда решительно отказывалась. Она очень сильная и волевая девушка.

– Хорошо, – сказал Майкл. – Значит, наркотики мы исключаем.

– А как насчет Брайана? – спросила Лулу.

Майкл рассказал ей о своем вчерашнем визите к Трасслеру, и Лулу, казалось, ничуть не удивилась, услышав о том, что у него есть другая женщина.

– Дерьмовый мужик. Я никогда не говорила Аманде, что о нем думаю. Но у него репутация бабника, это всем известно. Ни одной юбки не пропустит. – При этих словах Лулу томно вздохнула, словно бы сожалея, что Трасслер не приударил и за ней тоже.

– Значит, Брайана Трасслера можно исключить?

– Похоже на то, – кивнула она. – Майкл, вот вы психиатр. Скажите мне, чем еще, кроме наркотиков, можно объяснить такое странное поведение?

– Ну, резкое изменение личности может возникнуть вследствие эпилепсии, опухоли мозга или инсульта.

Лулу с ужасом посмотрела на него.

– Все эти состояния способны вызвать паранойю, которая по большей части сопровождается агрессией.

– Но не страхом?

– Возможна мания преследования, – может быть, Аманда считает, что я хочу каким-либо образом навредить ей.

– А какова, по-вашему, наиболее вероятная причина в данном случае?

– Причина паранойи?

– Да. – Лулу села на пол и взяла кружку.

– Биохимические изменения в мозгу вызывают изменения личности. То, что мы обычно подавляем в себе, выходит наружу. В особенности часто это наблюдается у людей с сильно заниженной самооценкой, склонных к депрессии.

– Это ничуть не похоже на ту Аманду, которую я знаю.

– Верно. Но вдруг она демонстрирует резкое изменение поведения вследствие нервного расстройства? Один из классических симптомов – интерпретация дружеских действий окружающих как враждебных. Возможно, именно с этим мы сейчас и столкнулись.

– Вы и правда думаете, что у Аманды внезапно развилась эпилепсия, опухоль мозга или случился инсульт?

– А вы уверены, что она прежде не страдала эпилепсией?

– Абсолютно. Нужно быть полной идиоткой, чтобы писать неправду в бланке медицинской страховки, верно?

– Да, ведь в этом случае полис будет автоматически признан недействительным. – Майкл отхлебнул кофе. Он был голоден, но не хотел тратить время на еду. Речь шла о жизни и смерти. Для него сейчас имела значение только Аманда, и его тревога возрастала с каждой секундой.

До чего же странно чувствовал себя Майкл, находясь здесь с Лулу. Как если бы где-то рядом присутствовала Аманда.

– Я не убежден на сто процентов, что у нее какие-то неврологические нарушения. Из каждого правила есть исключения, но обычно человек, который страдает каким-нибудь из упомянутых заболеваний, внезапно становится агрессивным. Если бы у Аманды случались депрессии, то реакция была бы иной, но вы уверяете, что ничего подобного и в помине не было. Так?

Она кивнула.

– Непонятно, почему голос у нее звучит испуганно.

Майкл перемотал пленку, вытащил кассету из магнитофона.

Лулу протянула руку:

– Можно посмотреть?

– Пожалуйста.

– Это записали сегодня в студии?

– Да.

– А что, если сделать экспертизу голоса?

Майкл подавил зевок – усталость, несмотря на адреналин, давала о себе знать. Воздух в комнате казался тяжелым и густым.

– Я знаю, кто это может сделать.

Он вытащил мобильник и набрал домашний номер редактора передачи.

В трубке раздался сонный голос. Когда Крис Бимиш понял, кто его беспокоит, в тоне его послышалась враждебность.

– Господи боже, время без десяти двенадцать. Я хотел хоть сегодня выспаться. Послушайте, Майкл, у меня из-за вас уже были сегодня неприятности. Позвоните утром.

Доктор Теннент взмолился:

– Только не вешайте трубку! – Крис остался на линии. – Послушайте, – сказал Майкл, – дело крайне срочное. Мне нужна ваша помощь.

Он ждал ответа, но собеседник молчал.

– Крис, вы же работали на полицию в качестве эксперта по анализу магнитных лент, верно?

– Да. И до сих пор этим занимаюсь, – кисло подтвердил тот. – И для страховых компаний произвожу экспертизу, и для детективных агентств. А в чем дело?

– Крис, вы наверняка любите жену и детей. У вас ведь их трое, если не ошибаюсь?

– Какого черта, Майкл? Вы звоните мне посреди ночи, чтобы провести социологический опрос? Я думаю, вам после сегодняшней передачи стоит самому обратиться к психиатру. К сожалению, я никого не могу вам порекомендовать – прежде знал одного очень хорошего специалиста, вплоть до сегодняшнего дня, но, увы… – И редактор повесил трубку.

Майкл потерянно уставился на экран мобильника, еще раз набрал номер. На втором гудке Бимиш снял трубку. Он слегка успокоился, и теперь его голос звучал уже не столь враждебно.

– Ну что там у вас такое стряслось, Майкл? – спросил он.

– Социологический опрос тут ни при чем. Крис! Та женщина, что сегодня звонила на передачу, я вам говорил: она пропала. Я думаю, ей грозит страшная опасность. Мне срочно нужна ваша помощь. Эта женщина значит для меня ничуть не меньше, чем для вас – жена и дети. Не подумайте, что я спятил, я ни за что бы не стал звонить вам в такое время, но, поверьте, у нас каждая минута на счету. Помогите мне, Крис! Я прежде ни разу не просил у вас помощи и никогда больше не попрошу! Но, бога ради, помогите мне прямо сейчас!

Недолгая пауза. А потом:

– Вы хотите привезти пленку прямо сейчас?

– А можно? – с облегчением спросил Майкл.

– Чего уж там. Я все равно проснулся. И Сью тоже проснулась. И дети. И собака. Волнистый попугайчик, черт бы его подрал, тоже проснулся. А вместе с ним золотая рыбка и хомяк. Так что приезжайте.

– Мне очень жаль, что я потревожил вас в такой час.

– Хватит уже китайских церемоний, Майкл. Везите пленку.