15
– Я теперь мыслю более ясно, – сказала Аманда. – Ощущаю себя увереннее. Я и вправду чувствую, что моя жизнь налаживается.
– Смотреть реальности в лицо всегда нелегко. Гораздо проще проигнорировать ее или подкорректировать, дабы увидеть все в желаемом свете.
Аманда кивнула. Она и сама сталкивалась с такой проблемой. Ей потребовалось три года посещать психотерапевта (а один сеанс стоит, между прочим, шестьдесят пять фунтов), чтобы понять реальность, в которой она существовала последние семь лет. И она наконец-то сумела посмотреть ей в лицо.
И вот теперь Аманда Кэпстик сидела в большой комнате с бирюзовыми стенами и плетеной мебелью и рассказывала все это своему психотерапевту. На паркетном полу здесь и там лежали небольшие афганские ковры, а на каминной полке стояла статуя Будды.
Ее психотерапевта звали Максина Бентам, и она являлась дальним потомком знаменитого философа Иеремии Бентама. Иеремия Бентам был страстным защитником человеческого права на счастье и верил, что люди должны быть свободны, а не ограничены всевозможными запретами, в том числе на законодательном уровне. Разделявшая убеждения предка Максина утверждала, что слишком многие наши современники существуют под гнетом вины, которая способна задушить их. Людей следует освободить от нежелательного багажа, который обременяет нашу жизнь, считала она.
Максина была крепко сбитой женщиной, не толстой, не грузной, а этакой умиротворенной пышечкой с добродушным лицом и светлыми, коротко подстриженными волосами и проницательными глазами. Сегодня она была одета как обычно, в сшитое на заказ черное мешковатое платье, доходившее ей до щиколоток. На ее коротких толстых пальцах красовались массивные перстни, а на шее висел здоровенный, размером с небольшую планету, кристалл кварца.
Аманда сидела в плетеном кресле, прихлебывала мятный, уже остывший чай. Приходя сюда, она всегда чувствовала прилив энергии. Психотерапевты обычно не высказывают свое мнение, если их об этом не просят, но Аманда сразу предупредила Максину, что хочет услышать ее суждение. Максина походила на мудрую тетушку, и Аманда в ее присутствии чувствовала себя в безопасности и очень комфортно. Хотела бы она и со своей матерью говорить так же, как с Максиной. Аманда всегда завидовала своей лучшей подруге Рокси, у которой установились с матерью такие доверительные отношения, словно они были ровесницами. Сама Аманда неплохо ладила с матерью, но они никогда не вели задушевные беседы, и теперь это уже вряд ли изменится.
Ее мать относилась к поколению шестидесятых – хиппи, «дети цветов», – она так и осталась в том времени, не научившись жить по-взрослому. Аманде была гораздо ближе ее сестра Лара, хотя, признаться, она и считала жутким занудой ее мужа, банкира-трудоголика. А троих их детей, племянника и двух племянниц, Аманда просто обожала.
Максина удобно уселась на полу, прислонившись спиной к дивану, и спокойно смотрела на пациентку: ждала продолжения.
– Брайан! – сказала Аманда. – Представляете, мне даже имя его теперь не нравится! Поверить не могу, что столько лет была любовницей человека, которого звали Брайан!
Максина улыбнулась:
– Очень интересно, Аманда. Вы не помните, давно ли вам разонравилось это имя?
– Да мне вообще все в нем не нравится!
– Ну, это вряд ли. Я все еще не уверена, что вы готовы с ним расстаться. Я думаю, вы добрались до вершины одного холма, и это здорово. Но теперь вам предстоит взять другую вершину, еще более высокую.
– Я уже там! – решительно сказала Аманда. – Это точно.
– Почему вы так думаете?
Аманда смотрела на тоненькие полоски серого дневного света, пробивающиеся сквозь жалюзи. Всего в нескольких кварталах отсюда была Портобелло-роуд, и какой-то водитель на улице – то ли легковушки, то ли грузового фургона – жал на кнопку гудка: звук получался уродливый, дребезжащий.
– Потому что… – сказала Аманда. В ожидании, когда он уже перестанет наконец гудеть, она съежилась на своем стуле, закинула ногу на ногу, потом опять села, как прежде. День стоял серый, душный. Даже в футболке и легких джинсах ей было слишком жарко в этой достаточно просторной комнате. Гудок смолк было, но тут же взревел снова. Аманда поняла, что это сигнализация. Потом, к счастью, звук прекратился. – Потому что я иду на свидание!
Пот струился с нее градом.
«Господи боже, надеюсь, я не заболела! А если вдруг заболела, то, пожалуйста, пусть я поправлюсь к завтрашнему дню».
Максина посмотрела на пациентку не то чтобы с восторгом, но с удовлетворением.
– Правда?
– Я не принимала приглашений на свидания с…
Максина не торопила ее.
Наконец Аманда улыбнулась:
– Пожалуй, лет семь уже.
– С того дня, как вы впервые легли в постель с Брайаном?
– Да.
Аманда покраснела и улыбнулась смущенно, словно школьница. Она всегда чувствовала себя здесь школьницей.
– Ну что ж, Аманда, все это замечательно. Плохо только то, как вы теперь обращаетесь с Брайаном. Я бы хотела увидеть у вас неприятие. А на самом деле вижу отрицание. Вы не отвечали на его звонки и электронные послания, вы отрицали его существование. Верно? Вот вы недавно с ним обедали, но сказали ли вы ему всю правду?
– Да.
– Вы должны были сказать: «Слушай, Брайан, ты меня обманул. Когда наши отношения еще только начинались, ты уверял меня, что твой брак себя изжил. А через месяц после того, как мы стали близки, ты вдруг огорошил меня: оказывается, твоя жена беременна вторым ребенком. Да, Линда была уже на пятом месяце и долго скрывала от тебя беременность, потому что у нее часто случались выкидыши и она боялась сглазить, но для меня это было словно гром среди ясного неба!» Вы сказали ему это? – Максина посмотрела Аманде в глаза. – Конечно, после такого известия вы не могли настаивать, и развод пришлось отложить. Брайан не мог уйти от беременной жены, да и бросить ее с грудным младенцем тоже не мог. – Максина пожала плечами. – А потом у его супруги приключилась послеродовая депрессия, и он опять должен был ее поддержать. На протяжении семи лет он постоянно придумывал всевозможные причины. Он все время собирался развестись, однако так этого и не сделал. И вот, два месяца назад, после того как Брайан уверял вас, что не занимался с женой любовью в течение последних шести лет, она вдруг опять оказывается беременной. Это становится последней каплей, вы словно бы просыпаетесь и понимаете… э-э… где находились все эти семь лет. Аманда, признайтесь: вам ведь только показалось, что во время обеда вы и в самом деле все высказали Брайану? Так?
– Нет, не так! Я действительно все ему высказала. – Она задумалась на секунду. – Правда.
– А вы при этом злились на него или были спокойны?
– Абсолютно спокойна. Я пыталась дать ему понять, что чувствую.
– Потому что все еще любите его? – предположила Максина.
– Ничего подобного! – горячо заверила ее Аманда. – Нет, я больше не люблю Брайана. Я сидела напротив него и… вообще ничего не чувствовала.
– Но так не бывает, Аманда. Что-то вы все же чувствовали. Скажите мне, что именно.
Аманда помолчала, потом ответила:
– Я подумала, как он постарел. Я его жалела. Сочувствовала ему. А когда вспомнила, что делила с этим человеком постель, мне вдруг стало противно!
Психотерапевт смотрела на нее с непроницаемым выражением лица.
– А тот, с кем вы идете на свидание, – этот человек другой?
– Абсолютно.
– Он женат?
– Нет, вдовец.
– Вы с нетерпением ждете встречи с ним? Или же для вас это свидание своего рода проверка – как вы будете себя чувствовать с другим мужчиной? Постарайтесь честно ответить на этот вопрос, Аманда.
– Ну, пожалуй, отчасти проверка. Он пригласил меня завтра в театр «Глобус», а я там еще никогда не была. И я хочу увидеть эту постановку.
– На свидания люди ходят, чтобы увидеть друг друга, Аманда. То, о чем вы говорите, похоже не на свидание, а скорее на возможность скоротать вечер вне дома. Вы ни слова не сказали мне о том человеке, который вас пригласил. Вам это не кажется странным?
– Ну… он очень интересный мужчина.
– Он вас возбуждает? Вы хотите лечь с ним в постель? Хотите иметь от него детей?
Аманда ухмыльнулась и снова покраснела:
– Эй, не гоните лошадей! Я еще…
– Что вы?
– Я еще не думала об этом.
– С Брайаном все было иначе. Вы сказали, что легли с ним в постель на самом первом свидании.
– Да, я не могла упустить такую возможность. Я, как только увидела Брайана, сразу захотела его до смерти.
– В отличие от вашего нынешнего кавалера, да?
– Ну, он мне просто нравится. Я его едва знаю. В любом случае у меня в отношении его имеются определенные планы. Я хочу использовать его в своем следующем фильме. Так что это не любовное приключение.
– Как вы сказали, его зовут? Майкл? Значит, бедняге Майклу отводится в вашем эксперименте роль подопытного кролика, верно? Вы хотите проверить, каково вам будет с другим мужчиной?
– Нет! Все не так просто!
– Объясните, что вы имеете в виду.
– А как далеко, по-вашему, все это может завести, Максина?
– А сами-то вы как думаете?
– Не знаю. Понятия не имею. Вполне возможно, что одним свиданием дело и закончится, никакого продолжения не будет.
– Вы уверены, что вас не влечет к этому мужчине?
– Да вы, похоже, на меня давите!
– Угу! – Максина кивнула. Решительно и добродушно. – Аманда, я хочу услышать ваш ответ. Вы уверены, что вас не влечет к этому мужчине?
– Я вам отвечу на следующей неделе.
