Глава 3

— Вы уже пили чай? — вежливо спросил он.

— Пока что одну чашку, — недобро посмотрела я. — Чай у вас тоже лимитирован?

— Нет, чая у нас сколько хотите, — сказал он и после небольшой паузы добавил: — А вот вина можно выпить только один бокал. И будет лучше, если вы сразу принесете пустую посуду, чтобы ее можно было отправить в мойку.

М-да… Интересно, что это за фирма?

Тут в спину мне уперся поднос.

— Упс! Простите! — произнес голос с лондонским акцентом. — Марк, я торопилась изо всех сил, как вы мне сказали, но эта громила в шляпе набросилась на красную рыбу, прямо как голодная чайка! «У меня аллергия, у меня аллергия!» Я хотела пройти, так ее подружка приперла меня и держала до тех пор, пока они не выгребли все лепешки. А с виду приличные дамы… Просто пираньи какие-то!

Я обернулась и увидела девицу, напоминавшую эльфа с купированными ушами. В руках она держала блюдо с крошками и остатками зелени.

— Вы тоже за жрачкой? — с обезоруживающей улыбкой спросила она. — Без мазы! У нас кончился хлеб, и деньги йок. А как вы хотите, если на все про все нам выделили шестьдесят соверенов? Только, тсс… — Она приложила палец к губам. — Главное — побольше бегать с подносами, тогда никто ничего не заметит!

Мужчина едва не поперхнулся, после чего впал в ярость.

— Ради всего святого, Поллетт! Ну сколько можно тебе говорить: не болтай что ни попадя!

Но я уже рылась в сумке в поисках кошелька. Это было выше моих сил. Если бы Кэтлин узнала, что прием обслуживают профессионалы такого уровня, она бы просто лопнула от возмущения.

— Вот, — Я достала сорок фунтов, которые отложила на сегодняшний ужин с Лив. — Тут за углом есть магазин: возьми самых лучших, самых маленьких кексов и вина — и сразу обратно!

— Не годится гостям самим платить за угощение… — начал мужчина, как его — Марк?

Но я перебила:

— Вообще-то, я не гость. Я дочь леди Филлимор. И не хочу, чтобы кто-то потом говорил, что ему не дали съесть третий сэндвич. У нас так не принято.

Когда я это сказала, они обменялись взглядами, полными неподдельного ужаса. Затем Поллетт шлепнула себя по лбу, а Марк закрыл глаза и схватил себя за нос. Когда он их открыл, у него был такой вид, будто он надеялся, что за это время все исчезнет, как страшный сон.

— Ну я пойду? — пискнула Поллетт.

— Да, — сказала я одновременно с ним, после чего девица схватила мои деньги и убежала.

— Позвольте объяснить… — начал мужчина, но я покачала головой.

Не мое дело устраивать разносы распорядителям, хотя, если честно, эти шестьдесят соверенов просто сбили меня с толку. Слишком уж странная была цифра.

— Не надо. — Я вдруг подумала про бедного лорда П.: конечно, я не должна была перекладывать на него подготовку вечера. — Лучше прямо сейчас займитесь сэндвичами. Обязательно срезайте все корочки и не скупитесь на начинку. И еще было бы неплохо подать свежий чай.

Я собралась идти, но за спиной раздался смущенный кашель.

— Я не уверен… — промолвил Марк, указывая на тарелки. — Может быть, вы мне поможете?

— Что?! — тихо переспросила я. — Разве в колледже общественного питания не учат готовить сэндвичи?

Он попытался улыбнуться, но вместо улыбки вышла жалкая гримаса.

— Наверное. Я там не учился. Я казначей. И эта девушка — вовсе не официантка, а секретарша директора. — Марк нервно пригладил волосы. — Правда, по телефону она разговаривает в той же непринужденной манере, что и во время обслуживания гостей. Удивляюсь, как она попала в Академию…

— О боже… — покачала я головой и посмотрела на него новыми глазами.

Он был вовсе не так стар, как мне показалось сначала: примерно моего возраста, с выразительными карими глазами и просветленным лицом из тех, что обычно встречаются на коробках с геркулесом.

— Вероятно, лорд Филлимор не смог организовать закупку продуктов? — осторожно спросила я.

— Просто вышла путаница. Мисс Торн хотела нанять какую-то старую знакомую, хозяйку фирмы, которая занимается общественным питанием. Однако там произошла то ли поломка связи, то ли что-то еще в этом роде… — Мистер Казначей-Распорядитель изо всех сил старался выглядеть убедительно, но поскольку его не учили в «Филлиморе», как следует держать лицо во время светского вранья, то прыгающие за очками брови его выдавали. — В общем, сегодня утром я обнаружил, что ничего не готово. И решил проявить инициативу, а не добавлять забот лорду Филлимору в такой день. Мы с Поллетт остались вдвоем, и у нас было совсем мало времени — только пока шла служба…

— Теперь понятно, почему сэндвичи наперечет… — вздохнула я, все более проникаясь к нему. — Извините, что так получилось.

— Почему вы говорите «наперечет»? Я бы сказал — «порционно». — Он снова поправил очки и затравленно покосился на водоворот гостей. Примерно такой же нелепый вид я наблюдала полчаса назад у лорда П. — Надо же, я оглянуться не успел, как они все смели. Как будто есть сюда пришли, честное слово. А ведь мне казалось, что мы приготовили более чем достаточно…

— Готовить всегда надо раза в полтора больше, чем нужно. Это первое правило любого приема. Интересно, в Академии остался такой предмет, как «Планирование званого вечера»? Расчеты, сколько сэндвичей требуется на человека, в зависимости от времени года и возраста гостей. Прибавка на случай, если кому-то не понравится крабовый паштет и сэндвич будет брошен после одного укуса. В общем, обычная математика с уравнениями и неизвестными.

— Математика? Нет, такого не припомню, — пробурчал он. — Хотя какое-то рациональное зерно здесь, безусловно, есть.

Трудно было с ним не согласиться — тем более что вполне логично сначала пересчитать гостей, а уж потом давать распоряжения повару. Но он так пренебрежительно говорил об этом, что мне захотелось немедленно броситься на защиту академических традиций.

— Это, как вы выражаетесь, рациональное зерно весьма пригодилось бы вам сегодня. Мисс Торн все бы вам разъяснила, если бы вы…

Пока я говорила, казначей не спускал глаз с решительной дамы, которая направлялась прямо к столу с напитками. Когда она взяла два бокала, он невольно дернулся в ее сторону.

— А ну стоп! — Я ухватила его за руку. — А если второй бокал она взяла для подруги? Или ей стало скучно, и она решила поиграть в игру «Пойду и кого-нибудь угощу»? — Я решилась отпустить его рукав. — Поверьте, в такой математике скрыто ну очень много рациональных зерен.

Марк повернулся ко мне, и выражение его лица смягчилось: теперь он смотрел на меня с неподдельным интересом.

— А вы забавная, — сказал он, — Надо же…

— Кстати, мы не представились, — как бы между прочим обронила я, замечая краем глаза, что группа гостей направляется к вину. — Во избежание дальнейших недоразумений, предлагаю исправить эту ошибку. Меня зовут Бетси, можно просто по имени. — Я протянула руку для пожатия и, ободренная улыбкой, добавила: — Извините, что не узнала. Просто давно здесь не была. А предыдущий казначей, которого я помню, вечно ходил в растянутом спортивном костюме и всех женщин до пятидесяти называл телками. Полковник Монтгомери вроде бы… Вам он случайно не знаком?

— Немного, — холодно заметил Марк. — Это мой отец.

— О боже… — У меня опустились руки. А ведь все так хорошо шло. — Извините.

— Ничего. Моя мать тоже не в восторге от спортивных костюмов. Меня зовут Марк. Марк Монтгомери. — Он протянул руку, и я заметила серебряную запонку на белом накрахмаленном манжете. — Обещаю, что не буду называть вас телкой. Как говорится, воспитание не позволяет. Я, конечно, не большой фанат этикетов да пансионов, зато довольно часто встречаюсь с лордом Филлимором. Во всяком случае, раз в месяц захожу к нему, чтобы подновить учетные книги.

Марк Монтгомери получил бы высший балл на зачете по рукопожатию: оно получилось у него весьма и весьма крепким, а рука при этом была теплой и сухой.

Чтобы скрыть нахлынувшее смущение, я поскорее вернулась к организаторской деятельности.

— Так, если у нас разобраны все сэндвичи, надо срочно решать ситуацию с едой, — сказала я, тщетно пытаясь уйти от имиджа тупого военачальника. — Я знаю, где найти хлеб до того, как вернется… как ее, Поллетт? Мои тетушки живут неподалеку, в бывшей конюшне, и у них такая кладовка для запасов, что можно пережить ядерную зиму. — Я посмотрела на него с надеждой. — Наверняка вы гораздо лучше владеете кухонным ножом, чем пытаетесь тут мне изобразить?

Марк, хотя и хмурил лоб, все же выдавил подобие улыбки.

— А может, мне лучше проследить за тем, что осталось? Здесь ведь явно требуется твердая мужская рука…

Я прикусила язык. Чего-чего, а этого мне бы точно не хотелось. И вообще: чем быстрее я решу проблему с едой, тем быстрее смогу вернуться к увлекательному разговору с Нелл Говард.

— Интересная история — и кто здесь кому помогает? — начала я, но, увидев, что этот довод не кажется ему убедительным, тут же переменила тактику: — Впрочем, если вам захотелось побегать с подносом… Или у вас есть о чем поболтать со старыми девами?

Я попала в самое яблочко. Марк испуганно заморгал (даже через очки я заметила, какие у него длиннющие ресницы) и посмотрел на меня так, будто я предложила ему вываляться в горчице и подать себя на завтрак семейству львов.

— Вам сэндвич с яйцом и салатом — или с сыром? — чопорно произнес он и поспешно протянул мне пустое блюдо.

Кэтлин и Нэнси всю жизнь обитали в особом мире, где почтенные старушки за восемьдесят предпочитают поддерживать мнение, что им никак не больше шестидесяти, и, кстати, у них это совсем неплохо получается.

Моя любимая парочка и вовсе вела годам обратный счет. Вместо того чтобы в сорок лет предпринимать отчаянные попытки сойти за тридцатидвухлетних, они в тридцать выглядели на все пятьдесят три — и на этом этапе как-то очень удачно законсервировались. Кэтлин ухитрялась всю жизнь оставаться неправдоподобно жгучей брюнеткой, а регулярное употребление пива и ланкаширского рагу отлично предохраняло ее кожу от морщин. Что же касается Нэнси, то на ее птичьих косточках было так мало мяса, что и говорить-то не о чем.

Мне казалось, что со времен моего детства тетушки нисколько не изменились. Да и они, сказать по правде, в душе считали, что мне не больше двенадцати.

— Бетси! Это ты! Ну что ты сделала со своими волосами! — воскликнула Кэтлин, как только меня увидела. — Где же твои чудные локоны? Опять ты их разутюжила!

Кэтлин считала, что я пользуюсь распрямителем для волос. Она никогда бы не поверила, что можно быть настолько тупой, чтобы распрямлять волосы феном.

— Откуда ты? — спросила Нэнси, чмокнув меня в щеку, хотя для этого ей пришлось встать на цыпочки. — Нет, вы только посмотрите, какая красотка! Мы всегда тобой гордились, да, Кэтлин?

— Что правда, то правда, — кивнула Кэтлин. Эх, Франсес, коли была бы жива, тоже гордилась бы… Я вот только вчера хвасталась Фенелле Рикетт, что у нашей малышки Бетси своя консалтинговая компания в Эдинбурге и что все это своими…

— Слушайте, — торопливо перебила я, пропуская мимо ушей ее счастливое заблуждение по поводу моего «консалтинга», — хочу вас кое о чем попросить. Нужна помощь… В общем, у них там кончились сэндвичи.

— Я так и знала! — радостно воскликнула Кэтлин. — Я всегда говорила, что Джеральдина Торн слишком молода для этой должности… Ничего, сейчас навалимся всем миром — и порядок!

Очень довольная, Кэтлин провела меня в свою кладовую чудес и с ходу приступила к традиционному допросу на тему, достаточно ли хорошо я питаюсь у себя в Эдинбурге.

Уже через пятнадцать минут мы с Марком Монтгомери шли через сад с готовыми сэндвичами: их было столько, что и слону хватило бы на неделю. По дороге мы встретили Поллетт с уловом, состоящим из двенадцати коробок ароматических мятных леденцов.

— Купила на распродаже, — сказала она, ссыпая сдачу в карман моего платья. — Я так прикинула: это же лучше, чем мини-кексы. И никакой учет вести не надо!

— В таком случае могла бы вообще взять кукурузные хлопья, — ворчливо начал Марк, но тут же вмешалась я — зачем сейчас начинать склоку?

— Совсем неплохая идея! Подай их вместе с кофе, Поллетт, и главное — проследи, чтобы все могли взять сколько угодно… — Тут я увидела лорда П., который безуспешно пытался отбиться от очередной группы гостей, то и дело сочувственно похлопывающих его по плечу, как больную собаку. — А вот, кстати, и кое-кто, кому уж точно не помешает немного освежиться, — сказала я. — Хотите сэндвич?

— С превеликим удовольствием! — просиял он. — О, сэндвичи!

Лорд П. выглядел так, будто провел часов семь в одном лифте со всем Британским женским институтом: волосы взъерошены, очки съехали набок и даже как-то поизносились.

— Без корочек… — вздохнул он, — и с огурцами… Прямо как Франсес любила… — Он поднял взгляд на нас с Марком и слабо улыбнулся: — Огурцы всегда хорошо смотрятся, эффектно… А хватит, чтобы всех обнести?

— Все под контролем. Если никто не будет… — с энтузиазмом отозвался Марк, но я деликатно его пихнула. — В общем, все в порядке, — закончил он.

— Вот и отлично, — с видимым облегчением произнес лорд П. — Бетси, можно тебя на пару слов? В библиотеку?

Интересно, он знает, что у него на щеке два следа от розовой перламутровой помады?

— Конечно, — сказала я, передавая Марку танцующее в моих руках тяжеленное блюдо, которое он в ту же секунду умудрился убрать подальше от чьей-то страждущей руки.

Идя в сопровождении лорда П. по коридору в дальние комнаты, я старалась не слишком явно искать глазами исчезнувшую фотографию 1980 года…

В юности Пелхэм Филлимор был как две капли воды похож на Роджера Мура: те же пронзительные голубые глаза, та же копна темных волос, не хватало только куртки сафари вместо твидового пиджака. Как и Фрэнни, он обладал тем аристократическим типом внешности, который с возрастом лишь приобретает особый шарм; некоторое время назад Лив даже уверяла меня, что испытывает к старику юношескую влюбленность за его многозначительное молчание и безупречные манеры.

Я всегда считала лорда П. красивым, однако сегодня впервые с грустью отметила, что да, он красив, но лишь для своего возраста. Под глазами обозначились темные мешки, которых раньше я никогда не видела, и только в ботинки по-прежнему можно было смотреться, как в зеркало.

Он жестом пригласил меня в библиотеку и, когда закрылась дверь, обессиленно прислонился к ней и несколько секунд стоял, переводя дух после шума и гвалта.

— Как по-твоему, хорошо все прошло?

— Конечно, — сказала я. — Надеюсь, Фрэнни будет тронута, если она нас видит.

— Вот и прекрасно. — Он подошел к пустому камину и неуклюже облокотился на спинку кожаного кресла. — Спасибо за помощь, это очень важно для меня. Ты молодец — при такой загруженности… Как вообще у тебя идут дела? Наверняка под Новый год был ажиотаж, все дружно наломали дров, а потом тебе пришлось расхлебывать? Так?

Я, в свою очередь, не менее неуклюже облокотилась на стул.

Должна сказать, что, несмотря на мое весьма богатое воображение, я просто ужасная врунья. Ужасная в том смысле, что врать совершенно не умею. Нэнси с детства внушила мне, что «лгунам сорока языки отрывает». Эх, если бы я была хотя бы средненькой вруньей, когда дело касалось моей дурацкой работы в магазине, то, наверное, сделала бы блестящую карьеру, а не вешала бы Фрэнни лапшу на уши (а вместе с ней и лорду П., и Кэтлин, и Нэнси) по поводу того, что я заправский менеджер-консультант, то есть консультант по бизнесу.

К счастью, все они весьма слабо представляли себе, что такое менеджмент-консалтинг и в чем конкретно он состоит.

Как вы понимаете, ни менеджером-консультантом, ни консультантом по бизнесу я никогда не была. Я работаю менеджером в магазине дизайнерской обуви, в котором подрабатывала по выходным еще студенткой. Конечно, магазин замечательный; однако прошло уже пять лет, а я все еще там. Собственно, всеобщее заблуждение началось случайно, когда я, плохо соображая, что делаю, рассказала Фрэнни, в каком ужасном состоянии были документы у Фионы и как мне удалось сократить сумму налогов и наладить систему скидок. Возможно, я слишком все приукрасила, но почему-то с этого момента Фрэнни укрепилась во мнении, что своим беспрецедентным вычислительным прорывом я произвела настоящий фурор, сразу из помощника менеджера превратившись в профессионального волшебника по вызову. Она так гордилась мной, что у меня не хватало духу признаться, что на самом деле я оформляю обувные витрины, а вовсе не решаю судьбы международных концернов.

Мягко говоря, это было не совсем то, чему я хотела бы посвятить жизнь. Я всегда мечтала иметь собственное дело, которое принадлежало бы только мне, — даже неважно, какое именно. Я чувствовала, что мне нравится приводить в порядок финансы, организовывать хранение. Другой вопрос: как утвердиться на рынке, если ты новичок и у тебя совсем нет опыта? Лив считала, что достаточно получить какие-нибудь липовые справки и рекомендации, но, как я уже говорила, вранье — это не по моей части.

Лорд П. во все глаза смотрел на меня, явно ожидая, что я поведаю нечто ну очень профессиональное про свою непосильную «нагрузку». Судорожно сглотнув, я выпалила:

— Мне приходится иметь дело с очень солидными клиентами.

— Хорошо, — сказал он несколько отрешенно. — Очень хорошо… — Он принялся потирать руки, как будто намазывал их кремом.

— Может быть, нам присесть? — предложила я.

Мой излюбленный прием в магазине. Я всегда говорю продавщицам, что если посетителей усадить, то они отдохнут и в конце концов захотят что-нибудь примерить. А потом и купить.

Лорд П. просиял и с готовностью опустился в кожаное кресло у камина. Я скромно (ноги вместе, локти прижаты к телу) села на краешек другого кресла: теперь мы были друг против друга.

Он глубоко вздохнул и поднял взгляд.

— Мне бы хотелось кое о чем с тобой поговорить… по-семейному.

У меня подпрыгнуло сердце. Неужели сейчас лорд П. сообщит то самое — самое важное в жизни Известие, которого я так жду? Например, объявит, что Гектор — мой отец? Или что моя настоящая мать каким-нибудь образом вышла на связь, после того как прочитала в газетах о кончине Фрэнни… А может, что-то такое было в ее завещании — типа «вскрыть через полгода после моей смерти». Сейчас я все узнаю. А судя по крепко сжатым зубам лорда П., мне предстояло услышать нечто волнующее.

— Да? — сказала я, стараясь сохранять спокойствие. — Ну и о чем же?

Лорд П. пригладил серебристые волосы.

— Об Академии.

— Что?! To есть я хотела сказать… Ой… — Мое сердце перестало прыгать и вместо этого разочарованно сжалось. — В каком смысле?

— Я нуждаюсь в твоей помощи, Бетси, — произнес он, не сводя с меня прямого взгляда. — Вчера я не спал всю ночь и размышлял, как бы на моем месте поступила Франсес. И пришел к выводу, что она обратилась бы только к тебе.

Если честно, внутри у меня все так и ощетинилось, когда я услышала, что это снобитское, «не для таких девушек, как ты» заведение, оказывается, нуждается теперь в моей помощи! Но как только я вспомнила о бедной Фрэнни, то сдалась без боя.

— Конечно, я готова помочь, — ответила я и только постфактум, увидев несказанное облегчение на лице лорда П., сообразила, что для начала можно было бы и поинтересоваться: а в чем, собственно, состоит просьба? — В меру своих возможностей, — тут же с нажимом уточнила я. — Вы же понимаете, что пансионы благородных девиц никогда не были моей специализацией.

Но лорд П. не уловил сарказма.

— Почему я обращаюсь именно к тебе, — продолжал он, — и был бы очень тебе обязан, если бы ты… вникла в наши дела. Дело в том, что Академия нуждается… как бы лучше выразиться? В генеральной уборке, что ли…

— Вы хотите, чтобы я делала уборку?! — не скрывая ужаса, воскликнула я.

Его учтивая улыбка растаяла на глазах.

— Уборку? Господь с тобой! Как только тебе в голову пришло! Я говорю о профессиональном анализе, Бетси. Мне нужна бизнес-консультация. Конечно, мисс Торн делает все, что в ее силах, однако… Желающих поступить к нам все меньше, а накладные расходы такие, что у нас просто не хватит денег на содержание пансиона, если не удастся набрать студенток на следующий семестр!

Он снова потер руки, после чего звонко шлепнул себя по коленям.

— Здание рушится на глазах, поэтому мы и не пускаем никого наверх. В бальном зале уже капает с потолка — приходится подставлять ведра! Думаю, мыши давно передвигаются на подводных крыльях. — Он попытался взять себя в руки и изобразил на лице подобие слабой улыбки.

— О боже… — Я вдруг поняла, что этот старый дом мне жаль ничуть не меньше, чем саму Фрэнни.

Вы только представьте, какой это шок: после современного глянца и гламура оказаться в старой развалюхе. Ведра в танцевальном зале! Подумать страшно! Если бы Фрэнни видела… И не только она. Призраки всех когда-либо существовавших леди Филлимор при виде такой картины в отчаянии рвали бы на себе жемчуга.

Лорд П. тяжело вздохнул.

— Ах, Бетси… Между тобой и мной — целая пропасть. Я уже стар, а Академии нужен… гм… приток свежей крови. Конечно, я мог бы обратиться в одну из новомодных фирм, которые занимаются «выводом предприятия из кризиса». Но как представлю, что сюда заявится какой-нибудь яйцеголовый умник из Сохо, будет расхаживать тут в своих цейсовских очочках и переписывать наше имущество… — Он нервно потер переносицу. — Не в обиду, конечно, будет сказано!

— Да ничего, не беспокойтесь, — машинально уронила я и только потом поняла, что это он меня боится обидеть. Лучшего в мире консалтингового менеджера. Интересно, как бы лорд П. отреагировал, если бы узнал, что приглашает бесплатного, но при этом фальшивого консультанта?

— Я уверен, Фрэнни доверила бы тебе Академию. Конечно, никто не ждет от тебя чуда, но, по крайней мере, наладить бизнес, поставить Академию на новые рельсы… Чтобы мы могли с достоинством вступить в новое тысячелетие, сохранив все, чем она так гордилась… — Его голос дрогнул.

Я принялась кивать с умным видом, как это мог бы делать, по моим представлениям, специалист по консалтингу. И тут до меня вдруг разом дошел истинный масштаб его просьбы. Ситуация в Академии действительно критическая, и уж кто-кто, а я точно не имею ни малейшего представления, как с ней справиться. Лорд П. нуждается в настоящей, а вовсе не в фальшивой помощи. В общем, надо было срочно выкручиваться.

Я старалась держаться как можно более спокойно, хотя чувство вины так и жгло изнутри. Да уж, Нэнси была права, когда говорила: «Один раз соврешь — десять бед найдешь».

— Конечно, для меня большая честь, что вы обратились за помощью именно ко мне, — слегка запинаясь, сказала я, — но я ведь не преподаватель. Я даже не знаю, с чего начать.

Лорд П. замахал руками.

— Поверь мне, это совершенно неважно! Преподаватель у нас мисс Торн. Франсес тоже ничего не преподавала. Она просто знала, о чем именно нужно рассказывать девушкам, чтобы подготовить их к жизни.

— Это уж точно… — вздохнула я, вспоминая, сколько профессиональных женских секретов Фрэнни успела мне «преподать» — каждый из них стоил десяти уроков на тему «Как вести себя, когда вам делают предложение».

Например: если хочешь отблагодарить человека — отправь ему по почте забавную открытку с надписью «Спасибо». Если жмут новые туфли — помажь внутреннюю сторону пятки обычным вазелином. А если нужно срочно освежить рот — погрызи яблоко… Эти мелочи так помогали мне в жизни! И уж точно были поважнее глубокомысленного раскладывания ложек и вилок.

Лорд П. не сводил с меня взгляда, исполненного надежды.

— Я понимаю, ты занята. Но твое мнение для меня очень ценно.

Я подумала, что ради Фрэнни я должна хотя бы попробовать что-то сделать. А вдруг у меня получится? В конце концов, Академия — тот же магазин. Та же торговля…

Вдобавок можно будет набраться наглости и выведать какую-нибудь информацию про горе-выпускниц 1980 года, а заодно про их разгульных дружков. Разумеется, об этом лорду П. знать необязательно.

— А чего, собственно, вы от меня ждете? — спросила я. — Полагаю, не обычной… э-э… диагностики производительности?

Моя речь явно произвела на лорда П. впечатление.

— Нет-нет. Я думал, ты походишь на уроки, поговоришь с персоналом, со студентками… — Он мечтательно улыбнулся. — В общем, я целиком полагаюсь на твой профессиональный опыт, Бетси.

— Ну хорошо, — протянула я. — Примерно понятно.

— Содержать пансион для девушек — не слишком подходящее занятие для мужчины, — продолжал он. — Но у меня нет другого выхода: этот бизнес был в нашей семье с незапамятных времен. И я не хочу войти в историю как капитан, который утопил заслуженный корабль. Тем более что Франсес столько души вложила в Академию. Нет нужды объяснять, что она для нее значила.

Лорд П. печально улыбнулся. О нет, его мучил отнюдь не риск потерять Академию. Просто, если Академия закроется, останется только с горечью вспоминать о счастливых временах супружества, уйдут в небытие блестящие коктейльные вечеринки, которые леди Франсес устраивала для своих лондонских друзей, церемонии и презентации, тихие летние вечера в душистом саду… И наши с Фрэнни игры и забавы в палисаднике из роз.

Пока болезнь не сломила ее окончательно, Фрэнни часами пропадала в пансионе: руководила, давала советы. Весь день тут и там раздавался ее заразительный смех — единственная «манера, не подобающая настоящей леди», которую она себе позволяла. Что и говорить, Фрэнни была воплощением Академии.

— После всего, что она для меня сделала, — с жаром сказала я, — конечно, все, что в моих силах… для нее… и для вас… — Я наклонилась, чтобы пожать ему руку.

Рука у лорда П. была худая, но сильная, причем настолько, что во время пожатия в мою ладонь врезалось его печатка. Мы посмотрели друг другу в глаза, и я в очередной раз с удивлением отметила, какие они у него голубые и яркие, особенно на фоне опухшего от бесконечных слез лица. Эти глаза по-прежнему казались молодыми, тогда как все остальное тянуло лет на сто.

— Спасибо, — коротко поблагодарил лорд П. — Буду признателен за все, что ты сможешь сделать.

Мы помолчали — ровно столько, сколько лорду П. позволяло молчать английское воспитание (то есть секунд пять), после чего он кашлянул и сказал:

— Ну и когда ты сможешь начать? Может, у тебя получится отсрочить кого-нибудь из своих клиентов?

Я лихорадочно соображала. У меня скопилось довольно много отгулов, и вообще, я так редко отлучаюсь, что сострадательная Фиона вряд ли откажет, если я попрошу отпуск.

— Например, в начале следующей недели? — предложила я.

А что? Это будет уже третья неделя января, и у Фионы как раз закончится распродажа. Главное — быть на месте пятнадцатого, при начале второй уценки. Это, пожалуй, единственный день, когда в магазине действительно приемлемые цены, поэтому покупателей всегда в два раза больше.

— Прекрасно, — сказал лорд П. — И обязательно пришли нам счет. Не хватало еще, чтобы ты работала бесплатно.

Я начала было отпираться, но вспомнила, что у меня уже давно валяются неоплаченные счета за жилье. Конечно, Фрэнни оставила мне в наследство достаточно денег, чтобы ежемесячно выплачивать ипотечный кредит за мою мини-квартиру, и все же каждый месяц мне приходилось изворачиваться, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Вдобавок, согласись я работать даром, всем сразу станет понятно, что я вовсе не профессионал.

— Как угодно. Только никаких гарантий я дать не могу.

— Но ты ведь сделаешь все, что в твоих силах, Бетси, — с грустной улыбкой произнес лорд П. — Этого достаточно. О большем мы не можем просить.

То же самое, наверное, сказала бы Фрэнни…