Глава 26

Очень скоро мы оказались в кабинете директора. Лорд Филлимор был вынужден расположиться за письменным столом мисс Торн, за которым ему явно было неудобно: он не знал, куда девать руки, потому что боялся что-нибудь сдвинуть, свалить или угодить локтем в вазу с мятными леденцами.

Впервые за все время я сидела здесь без ощущения, что в комнату в любой момент (обычно самый неподходящий) может ворваться Поллетт с подносом пирожных. Я даже поймала себя на мысли, что хочу сама пойти приготовить кофе.

— Ну-с, с чего начнем? — спросил лорд П., демонстрируя полную беспомощность в щекотливых ситуациях.

Он так сгорбился над столом, что его плечи были где-то на уровне ушей.

— Может быть, с меня? — с истеричными нотками в голосе спросила я и повернулась к Нелл: — Простите за прямой вопрос… Это вы — моя мать?

Теперь я увидела: несмотря на темные волосы, категорически не похожие на мои, в миндалевидных глазах и в линии бровей Нелл Говард прослеживалось определенное сходство со мной. Наверное, я была бы не против, если бы она оказалась моей матерью. По крайней мере, Нелл веселая, и у нее работа.

— Нет, — сказала она и скривила свой пухлый рот. — Извини…

В ту же секунду передо мной опять возникла глупо хихикающая толпа обдолбанных девиц и их мальчиков с идиотскими именами. В изнеможении я откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

— Я твоя тетя, — произнесла Нелл, и от неожиданности я так резко выпрямила спину, что у меня там что-то хрустнуло. Она печально улыбнулась: — Поверь, для меня это было не меньшим шоком, чем сейчас для тебя. Как же мало мы знаем порой о том, что творится у нас в доме… Теперь я не удивлюсь, если однажды где-нибудь на чердаке обнаружится лорд Лукан… Впрочем, извини, тебе, наверное, не до шуток. — Некоторое время Нелл собиралась с мыслями. Дальше она уже говорила совершенно серьезно: — Так вот… Месяц назад мне позвонила моя старшая сестра Розалинда — когда узнала про поминальный вечер в честь леди Франсес. И сказала, что должна мне кое-что сообщить. Она живет в Швейцарии — держит горнолыжные шале, — поэтому мы видимся довольно редко. Я подумала, она хочет передать что-нибудь для лорда Филлимора. Она ведь обожала леди Франсес. Для Розалинды она была как свет в окошке…

— Франсес тоже любила Розалинду, — сказал лорд П. — У нее был красивый почерк, она была скромная. С ней проблем не возникало — не то что с остальными… свистушками из ее выпуска… — Он явно с трудом удержался от дальнейших комментариев и даже заткнул себе рот мятным леденцом.

Нелл кашлянула.

— В общем, Рози просто убила меня своим заявлением. Спокойно, как ни в чем не бывало, говорит: знаешь, это я тогда оставила ребенка на крыльце. Мне даже в голову такое не могло прийти! Просто не верится, чтобы моя сестра, которая знала про секс исключительно из романов Джилли Купер…

— Что?! Но… с кем? Когда? — Я готова была съесть Нелл глазами, — Только скажите… Это не было…

— Нет! Это совершенно точно произошло в стенах Академии, — заверила Нелл. — Рози была невинная девица из Букингемшира. А он был гвардейский офицер. Твоего отца звали Генри. Капитан Генри Бакхерст. Судя по всему, они познакомились здесь — на официальном приеме в бальном зале. На такие вечера обычно приглашали целые толпы приличных и достойных молодых людей, чтобы мы могли тренировать на них свои навыки хороших манер. А Вандерша и леди Франсес вились вокруг нас, как коршуны… Казначей часто приглашал офицеров из полка, в котором раньше служил, и каждая из нас выбирала себе кавалера на вечер. В военной форме они все выглядели просто супер — даже те, мимо кого в обычной жизни пройдешь и не заметишь. Все такие плечистые, сильные. Не то что эти доходяги — я имею в виду Гектора и его придурков дружков… — Нелл вспыхнула и переглянулась с лордом П. — Пардон…

Он понимающе кивнул.

— А как он выглядел? — Я буквально умирала от любопытства. — Этот… Генри? — У меня язык не поворачивался сказать «мой отец».

— Я его никогда не видела, — вздохнула Нелл. — А у Рози осталась только одна фотография. Она говорит, что в форме он был похож на героя романа «Война и мир» — яркие глаза, широкие плечи. Рыжие волосы. В общем, полный джентльменский набор. У него даже были какие-то медали за отвагу… Но что совершенно добило Рози, так это его признание: боюсь, говорит, что Коралия Хендрикс затащит меня на балкон, и там…

— Они что, полюбили друг друга в тот же вечер? — спросила я, пытаясь в красках представить себе, как это было: серебряные вилки, розы, обнаженные плечи…

— Ну да… А что тут такого? — мечтательно улыбнулась Нелл. — Ты только вообрази: летний вечер, свечи, шампанское — кто угодно голову потеряет. Тем более Рози. У нее ведь совсем не было опыта в любовных делах. Святая простота! От невинных взглядов через стол она сразу перешла к объявлениям в «Таймс» о сдаче домов в Глостершире. И никто не объяснил ей, что бывают и другие стадии, хотя Коралия и Софи уже вовсю крутили романы. Я тогда еще училась в школе и понятия не имела, что происходит. Сначала Рози присылала мне письма — как она обожает своего капитана, какой он красавчик, что рядом с ним она чувствует себя хрупкой и беззащитной… А потом наши родители — они уже были достаточно пожилые — вдруг получили от нее письмо, где она сообщила, что собирается на несколько месяцев уехать в Мерибел, обучаться искусству приготовления фондю…

— Чего-чего? — прищурилась я, решив, что что-нибудь неправильно расслышала.

— Вот и мы тоже не поняли… — Нелл так энергично пожала плечами, что у нее звякнули серьги. — Якобы она уехала на курсы. Месяца два училась запекать картофель с сыром, потом еще три месяца изучала древние черепки в «Кристис» и еще два месяца осваивала слепой метод машинописи… За все это время она прислала только одну открытку. Родители волновались, конечно, но надеялись, что с ней все в порядке. А потом на Рождество она все-таки приехала. Выяснилось, что она совершенно не умеет готовить фондю, — и это меня сразу насторожило.

Я потерла глаза.

— Значит, она не была в Швейцарии?

— Конечно не была! Все это время она скрывалась в Челтнеме… — В голосе Нелл слышалась досада, мол, как, ну как я не сообразила. — Со своим бравым капитаном Генри она встречалась только раз в две недели. Они были совершенно без ума друг от друга. Он тогда подарил ей на Рождество эту пчелку — вместе с кольцом. Потом у них начались какие-то сборы, он уехал и даже не сказал, куда их отправляют. Типа, военная тайна. Представляешь? Прямо битва при Ватерлоо. Но Рози все равно продолжала писать. И однажды все ее письма вернулись обратно, в одной посылке. Бедная, она ничего не знала и не могла узнать — сообщают ведь только членам семьи. А потом Рози увидела маленький некролог в «Таймс». Генри погиб в Северной Ирландии — неудачная антитеррористическая операция… — Глаза Нелл наполнились слезами — и мои тоже. — Рози была в полной прострации, а тут еще выяснилось, что она… собирается продолжить род. Выяснилось, конечно, далеко не сразу, но когда она это поняла… Короче, она решила, что будет лучше, если она вообще никому не расскажет, как будто ничего и не было. Наших родителей удар бы хватил, а с родителями Генри она даже не была знакома. Поэтому в конце концов Рози оказалась в частной клинике, а всем сказала, что уехала кататься на лыжах…

— А потом вернулась и подбросила меня под дверь… — замогильным голосом закончила я.

Нелл кивнула.

— Она знала, что леди Франсес обожает детей, и подумала, что с ней тебе будет лучше. Сама бы она не смогла вырастить из тебя настоящую леди…

— Какая глупость! — воскликнула я. — Каждый может совершить ошибку! Это же не преступление… Ну да, незапланированный ребенок, и что здесь такого? Почему она никому не рассказала?

— Потому что… — Нелл не сразу подобрала слова. — Она думала, что все испортит. В тот год мы были все помешаны на сказке о Золушке: обычная девушка со средним образованием, тоже, как и мы все, выпускница пансиона, ни с кем не встречалась, просто хорошенькая. И вдруг выходит замуж за принца! Становится членом королевской семьи! Нам казалось, если Диана Спенсер смогла это сделать, чем мы хуже? И Рози, дурища, тоже об этом мечтала. Эх… — вздохнула Нелл. — Если бы мы тогда знали то, что знаем сейчас, она бы наверняка сделала все по-другому… Но получилось так, как получилось. Рози решила, так для всех будет лучше, и вынуждена была всю жизнь расхлебывать последствия.

Это было невозможно сразу переварить. Слишком много всего. У меня вдруг сразу появились и настоящая мать, и настоящий отец — и даже настоящая тетя.

Я повернулась к лорду Филлимору:

— А вы не пытались выяснить, кто меня подбросил? Фрэнни ведь могла догадаться по этой пчелке?

— Что же нам было — расспрашивать родителей? Ах, извините, это случайно не ваша дочь отказалась от ребенка? — мягко объяснил он. — Конечно, мы предприняли кое-какие поиски. Я устроил Гектору допрос с пристрастием, но он поклялся, что ничего не знает.

— Он действительно не знал, — сказала Нелл. — Генри не был его другом. Он, кажется, вообще не пил спиртного…

— А что стало с Рози? — спросила я. — Как она жила после того, как бросила меня?

— У ехала за границу, нашла себе работу и окончательно там осела. — Нелл посмотрела на меня с гордостью. — Организовала собственный бизнес в Швейцарии: готовит девушек-шале. У нее там все строго — дисциплина, охрана, отчеты и комендантский час… Мы все гордимся ею! — Она опустила голову. — Боже мой, если бы мы только знали!

Я попыталась собрать в уме разрозненные факты.

— То есть, когда вы подошли ко мне на поминальном вечере, вы уже знали, кто я? Вы приехали специально, чтобы меня найти? А как вы меня вычислили?

Нелл принялась рассматривать свои ногти — привычка, с которой я боролась несколько лет.

— Я так и так собиралась, но Рози еще попросила выяснить, хочешь ли ты, чтобы она нашлась. Сама она поехать не решилась — испугалась, что ты узнаешь ее и будешь думать: как это она посмела заявиться на поминальный вечер твоей настоящей матери… — Нелл виновато улыбнулась. — Леди Франсес точно бы не одобрила такие манеры. Да и ты, наверное, тоже. В общем, она послала меня все выяснить: как ты там, что про нее думаешь — про эту… несмышленую дурочку, которая оставила ребенка под дверью. И думаешь ли вообще… — Нелл сделала паузу. — Она так и говорила.

Я попыталась вспомнить, что сказала Нелл, когда первый раз подошла ко мне на вечере. Но все, что всплыло в памяти, — это шляпа с пером и веселая улыбка.

— Но почему вы ничего мне не сказали? Почему притворялись, будто не знаете, кто моя мать?

— Я ведь не знала, что тебе от нее нужно, — неожиданно серьезно ответила Нелл. — А вдруг ты просто хочешь высказать все, что о ней думаешь? Или Франсес сочинила для тебя какую-нибудь легенду, в которую ты поверила, и я невольно разрушу миф о том, что в тебе течет королевская кровь?

— А как вы меня узнали? Сразу? — Я затаила дыхание, надеясь услышать, что нас связывает какая-нибудь тайная семейная примета.

Нелл кивнула.

— Я боялась, что не узнаю, но узнала сразу, едва увидела. Ты улыбаешься в точности как Рози и так же бодро заводишь разговор… Но во всем остальном ты больше похожа на леди Франсес.

— Да?

— Конечно, — кивнула Нелл. — Ты так же держишь спину — немного отклонившись назад, у тебя похожая манера откидывать голову во время разговора. И улыбка тоже от леди Франсес — просто обворожительная…

— И походка у тебя, как у нее, — добавил лорд П. — И смеешься ты так же, как она.

Ну да. Это потому, что Фрэнни учила меня, как надо ходить. И как надо смеяться. Глаза вновь наполнились слезами.

— Помнишь, Бетси, я сказал, что мы с Франсес всегда гордились тобой? — вздохнул лорд П. — Бог свидетель, я далек от всяких там сантиментов, но ты на самом деле была для Франсес как луч света в ненастье. И для меня тоже. Ты самый бесценный подарок, какой мы только могли получить. И я искренне благодарен Рози. — Он зажмурился, и впервые в жизни я разглядела в его глазах следы слез. — А то, что тебе удалось сделать с Академией… Франсес всегда знала…

Нет, такую возможность я упустить не могла. Конечно, теперь-то у лорда П. есть поводы для гордости за свою приемную дочь. Но раз уж мы начали откровенный разговор, я вздумала задать и пару-тройку особых вопросов.

— Вы ведь не всегда так про меня думали? Скажите честно! Вы же не хотели меня, бесценную, принимать в пансион благородных девиц! — выпалила я. — Вы сказали, что Академия — не для таких, как я!

Лицо лорда П. перекосилось, как от пощечины.

— Ты именно так меня поняла?

— Именно так!

— Вот ужас! — сказала Нелл. — Пелхэм, дорогой мой, как вы могли?

— А потом разговор замяли, как будто ничего не было, как будто меня не было… — Я почувствовала, что к щекам приливает жар. — Да, я сделала все, чтобы вы могли мной гордиться… Но скажите честно: вы с Фрэнни взяли меня к себе, только чтобы избежать пересудов? Вы из-за этого не приняли меня в Академию? Я была для нее недостаточно хороша?

— Напротив, ты была слишком хороша для нее, Бетси! — воскликнул лорд П. — Тебе и так вполне хватало благородства — без всяких академий. И вообще, скажу я вам, все эти пансионы нужны только для клуш, которые без инструкций даже из машины вылезти не могут!

— Браво! — Нелл подняла обе руки. — Туше!

Лорд П. потер подбородок.

— Бетси, я не пустил тебя в Академию, потому что не хотел, чтобы твои интересы ограничивались мужчинами, браком и составлением букетов. Еще час назад я понятия не имел, кто твоя мать, но для меня всегда было очевидно, что она девушка, которой в жизни не очень повезло. И которая не смогла по-человечески распорядиться своей судьбой… Я просто не хотел, чтобы с тобой произошло то же самое.

Он встал из-за стола и принялся ходить туда-сюда вдоль стеллажа, с которого улыбалась целая фотогалерея выпускниц пансиона.

— Честно скажу: в тот год я чуть не закрыл Академию. Эта дикая авария на мосту, эти девицы и тому подобное… Кошмар, форменный кошмар. Франсес с ног сбилась, пытаясь хоть как-то образумить Коралию и Софи, но мы же не были их родителями. А главное, это безобразие продолжалось, когда семестр уже закончился, и Гектор… Как мы могли что-то кому-то говорить, когда наш собственный сын вел себя хуже всех? — Лорд П. замолчал и посмотрел мне в глаза. — Только ради Франсес я не стал закрывать Академию. Может, и напрасно я ее послушал. Но именно тогда я поклялся, что никогда, ни при каких обстоятельствах не позволю моей Бетси иметь хоть какое-нибудь отношение к этим «благородным» девицам. Ты была слишком нам дорога — мне и Франсес.

— Мне это представлялось совсем по-другому… — обиженно сказала я.

Лорд П. был бледен как полотно.

— Теперь я понимаю. Надо было поручить этот деликатный разговор Франсес, но мне так не хотелось, чтобы ты на нее злилась.

— Я ведь только из-за этого уехала в Шотландию! И из-за этого столько времени там проторчала! — Я стиснула зубы — не хватало еще разрыдаться. — И всю жизнь считала, что недостаточно хороша. Всю жизнь хотела узнать, кто я и кем могла бы быть… Потому что единственное, что мне было известно наверняка, так это то, что я недостойна составлять букеты!

— Значит, я совершил ошибку, — тихо сказал лорд П. — Но я не хотел. Я не думал, что так получится. Прости…

Его плечи поникли, и я поняла, что в этот момент он подумал не только обо мне, но и о Фрэнни, которая к тому времени уже потеряла одного ребенка по нелепым причинам.

— Как вы думаете, — в своей обычной бодрой манере начала Нелл, — можно ли простить старого дурака, который не умеет обращаться с экзальтированными юными особами? Или наивную школьницу, которая ищет советы на страницах Джорджетт Хейер? А напоследок — и наглую бестактную тетку, которая посмела не рассказать леденящую душу историю сразу, как только тебя увидела…

Я посмотрела на них обоих. Надо же, с детства воображала, что все будет как-то по-другому, когда я наконец выясню, кто мои родители… А оказалось, это как прочитать последнюю страницу в детективном романе. С одной стороны, все фрагменты головоломки с клацаньем легли на свои места и я с облегчением выдохнула: «Уф, наконец-то!» А с другой — как будто ничего и не произошло: в душе все осталось точно так же, как было до того, как я вошла… Разве только добавились досада и злость.

Впрочем, даже и не злость. Если я и злилась, то не на лорда П. и Нелл, а на время, потраченное впустую. Сколько я передумала и перечувствовала, рисуя в воображении самые разные сценарии своего появления на свет! Целые фильмы ужасов…

А на самом деле я не ощутила никакой разницы. Я какой была, такой и осталась. По-прежнему — Бетси, по-прежнему — подруга Лив, по-прежнему — дочь Фрэнни, по-прежнему — бакалавр в области финансового учета и анализа, по-прежнему — не дочь балерины и не ошибка обкуренной рок-звезды. Можно больше не гадать, кто я есть.

Мне всегда казалось: я буду страшно разочарована, но, как ни странно, я почувствовала невероятное облегчение.

— Бетси, если ты не сможешь меня простить, я постараюсь понять, — глядя мне прямо в глаза, сказал лорд П. — Но обещай, что простишь Франсес.

Глаза щипало от слез.

— Конечно, — хрипло сказала я. — Конечно я прощу. Прощу вас обоих. И вас, и Фрэнни. Вы — мои настоящие родители.

И в первый раз с тех пор, как в пять лет наш дог протащил меня через весь сад, точно тряпичную куклу, лорд П. раскрыл объятия и крепко прижал меня к груди.