Глава 18

Ну да, это было слишком прекрасно, чтобы продлиться долго.

В пятницу я проснулась ни свет ни заря — в холодном поту и с дикой головной болью. Мне снилось, что я приехала в усадьбу Беллингем и увидела Адель в подвенечном платье, которая встречала у парадного входа каких-то совершенно незнакомых гостей. Она строго сверяла их по списку, и когда я подошла к ней, выяснилось, что меня-то в нем как раз и нет, а кроме того, что я не испекла три тысячи меренговых лебедей для свадебного торта…

Когда я прибыла в Академию и стремительно вознеслась по лестнице в кабинет казначея, меня встретил промозглый холод, совершенно неприемлемый для живых существ, тем более с такой головной болью, как у меня. Даже тюльпаны загнулись в этом сибирском климате, а уж при виде на столе у Марка новой стопки неоплаченных счетов у меня и вовсе начала стынуть в жилах кровь. Впрочем, выяснилось, что это еще не все: не успела я скинуть пальто, как вскрылись новые слои в нагромождениях моих проблем — позвонила Фиона. Голос ее звучал теперь как будто из другой жизни.

У меня упало сердце. Судя по тому, что она уже дважды звонила мне, пока я ехала сюда на велосипеде, дело не терпело отлагательств. Обычно Фиона не приезжает в магазин раньше десяти, а тем более не имеет привычки звонить в такое время кому бы то ни было. Схватив телефон, я ответила как можно более веселым и непринужденным тоном:

— Привет, Фиона! Извини, не могла взять трубку, потому что…

— Приезжай сегодня же! — рыдающим голосом сказала она без всяких преамбул. — Прости, но я тут без тебя совершенно зашиваюсь. На складе завелись мыши, а главное, я не могу справиться с этим долбаным! Кассовым! Аппар-р-р-ратом! — В этот момент на другом конце эфира раздался звук глухого удара, а вслед за ним душераздирающий вопль.

— Возьми себя в руки! — как можно более спокойно произнесла я. — Кассовый аппарат устроен совсем просто. Тебе нужно…

— Ах, просто! Просто! — истерически завопила Фиона. — Все очень просто! Начался новый сезон, Мария заболела, от этой новенькой сплошные неприятности, а весеннюю коллекцию грызут мыши. Я тут осталась совсем одна, разрываюсь между магазином и детьми. Я не могу так больше!!! Приезжай сегодня же!

Я перевела дыхание. Да уж, Фиона никогда не умела переживать кризисы. Это мы знаем. В прошлом мне не раз приходилось бороться с ее паническими настроениями: то она собирается закрыть магазин, то в очередной раз кого-нибудь увольняет.

— Я очень, очень сильно извиняюсь, — патетически сказала я. — Но пока приехать не могу. Постараюсь поскорее разгрести все дела, тогда и…

Фиона издала звук, похожий на рычание дикого зверя.

— Бетси, или ты приезжаешь завтра прямо с утра, или можешь вообще не возвращаться!

— Что? — Я едва не упала в обморок. — Фиона, как ты можешь вот так просто выкинуть меня на улицу? Я же работала на тебя целых десять лет!

— Ну да, и это из-за тебя я огребла все эти проблемы! Нет, мне нужен менеджер, на которого я могу положиться! — Она перешла на визг. — Подумай об этом, когда будешь искать новую работу! Ты очень сильно меня подвела!

И на этом она отключилась.

Я почувствовала, как кровь пульсирует в ушах. Черт возьми, просто в голове не укладывается. Неужели Фиона меня уволила?! Да нет, это какой-то сюр. Этого не может быть. У меня больше нет работы в Эдинбурге. Я пополню ряды безработных.

Боже мой, что же делать?

Меня бросало то в жар, то в холод, а к горлу то и дело подкатывала тошнота. Сколько я сделала для Фионы за десять лет! Как ей не стыдно! Ну хорошо, допустим, я уехала на какое-то время и занялась другим проектом, но он ведь не менее важный!

Если честно, я терпеть не могу кидать людей, но сейчас меня просто рвали на части. Кого-то все равно пришлось бы подвести — не Фиону, так лорда П.

Внезапно я поняла, что еще более нелепо и странно переживать это здесь, в Академии — в храме безмятежности, в приюте для женщин, которым не нужно искать работу и думать о деньгах, если только это не чаевые личной маникюрше. Я подхватила пальто и пошла в Грин-парк, где, устроившись на скамеечке, минут двадцать тщетно пыталась взять себя в руки и начать составлять новый список дел.

Разумеется, долго я в парке не просидела бы — по нескольким причинам. Во-первых, на дворе стоял конец января и было дико холодно. А во-вторых, в голове у меня звучал голос Кэтлин, которая всегда говорила, что осознать проблему — это все равно что приступить к ее решению. Я осознала, что надо собрать волю в кулак и пойти навстречу трудностям, но, к сожалению, первым, кого я встретила на обратном пути, оказался Марк, который направлялся в Академию проводить урок на тему «Бюджет для начинающих». Разумеется, Марк, по обыкновению без остатка погруженный в мир финансовых тонкостей, не заметил моего подавленного вида, зато предложил мне роль «группы моральной поддержки».

Если бы он знал, насколько смехотворно это звучало — в моей-то ситуации…

— Сейчас я объясню им не по-детски, как надо обращаться с деньгами! — с радостным предвкушением произнес он.

По такому случаю Марк надел свой офисный костюм (видимо, для поддержания психологического настроя), однако носки его, как всегда, оставляли желать лучшего.

— И то, что ты поприсутствуешь на уроке, очень кстати. Будешь живым примером. Не против, если я расскажу о твоей работе? Диплом по математике — это, конечно, хорошо, но важно, как ты смогла использовать его для построения карьеры.

— Лучше не стоит, — хмуро сказала я.

— Будет тебе скромничать, — сказал Марк и одарил меня улыбкой, которая в любой другой день вызвала бы стаи мурашек по всему телу.

Сегодня, однако, я только почувствовала себя даже большей аферисткой и обманщицей, чем была на самом деле.

Марк галантно открыл передо мной дверь, чтобы я могла войти первой, и я заметила, что девушки навострили ушки, услышав мужской голос, видимо, надеялись, что он принадлежит кому-нибудь другому, а не прозаическому казначею.

— А, это вы… — разочарованно протянула Клемми.

— Да, это мы, — ответил Марк, игнорируя неприкрытую неприязнь.

— А мистера ОʼХара сегодня не будет?

— Нет! — почти не скрывая раздражения, сказала я. — Сегодня нам предстоит обсудить, как грамотно обращаться с деньгами. Поверьте, в наше время это как нельзя более актуальное, полезное и в чем-то даже увлекательное занятие.

— Безусловно, — подхватил Марк, после чего снял свой имиджевый пиджак и достал из портфеля стопку бумаг. — Скажу вам как мужчина: настоящее волнение в крови вызывает женщина, которая разбирается в автомобилях и биржевых операциях и умеет заставить деньги работать лично на нее.

Венеция достала свою серебряную ручку и громко ею щелкнула. Пожалуй, она впервые демонстрировала такое явное внимание к происходящему, если не считать момента, когда Лив раскрыла свои секретные списки распродаж по почте.

— Так вот, прежде всего вы должны уяснить, что такое замечательное заведение, как «папин банк», не пополняется из государственной казны, — очень серьезно сказал Марк, глядя в свои листочки. — И в один прекрасный день вы можете обнаружить, что банкоматы больше не реагируют на ваши требования.

Дивинити изменилась в лице и принялась лихорадочно записывать.

— Дивинити, это же не в прямом смысле, — сказала я. — Не надо так паниковать.

Венеция покосилась на Анастасию, но та сидела, уткнувшись в телефон. Видимо, спешно проверяла, не закрылся ли «папин банк».

— Венеция, Анастасия, вы слушаете? — чуть повысила я голос, и обе девушки тут же вскинули головы. — Вот, например, прямо сегодня такое несчастье случилось с одной моей подругой. И уж поверьте, теперь ей не до смеха.

— Венеции, наверное, интересно узнать не только про «папин банк», но и про «банк папика»… — безмятежно произнесла Клемми.

— Извольте… Так вот, папики, как вы их называете, — это самое слабое звено, на котором в первую очередь отражаются все экономические передряги, — с готовностью отреагировал Марк. — Если не верите, спросите у специалиста, который управляет частными инвестиционными портфелями. Боюсь, это не очень приятно — неожиданно сделаться чьей-то статьей экономии…

— Умная женщина всегда имеет отдельный счет на черный день, то есть на всякие непредвиденные случаи, — поспешно встряла я, пока мы не углубились в карьерные возможности содержанок. — От каких непредвиденных случаев стоило бы, по-вашему, застраховаться?

— Например, тайное бегство с любовником, — сказала Дивинити. — Или залет.

— Или ликвидация последствий залета, — добавила Клемми.

— Еще не повредят деньги на наемного убийцу, — внесла свою лепту Анастасия.

— Я вообще-то подразумевала ремонт дома, операцию или что-нибудь в этом роде, — сказала я, вновь почувствовав, какая зияющая пропасть лежит между нами. — В любом случае полезно иметь какой-никакой запас, если вас неожиданно выгонят с работы или…

Я начала свою тираду как давно заученный текст, но к концу фразы вдруг поняла, что он от первого и до последнего слова обо мне. Ну да, на моем счету сейчас примерно три месячные зарплаты, но от этого, поверьте, морально нисколько не легче.

Марк заметил мое замешательство и удивленно вскинул брови.

Я лихорадочно попыталась скрыть переполнявшие меня чувства.

— Первое, что надо сделать, — со знанием дела начала я, — это суммировать все свои ежемесячные траты: плату за квартиру, еду, развлечения и все остальное… А потом посмотреть, на чем можно сэкономить, чтобы начать откладывать на черный день.

В классе поднялся неодобрительный гул, поверх которого Марк сказал:

— Но это совсем несложно. Я приготовил специальные бланки. Вам нужно только их заполнить. Давайте попробуем вместе. Кто согласен выйти сюда и выступить в качестве примера?

Как я и предполагала, все немедленно опустили глаза, однако Марк, который не слишком хорошо разбирался в женской психологии, не придал значения этим тревожным симптомам.

— Ну хорошо, тогда я выберу сам. — И указал на ближайшую к нему Венецию. — Вот ты, например, не против?

Венеция попыталась сопротивляться, но девушки горячо поддержали этот выбор, и ей ничего не оставалось, как встать перед классом с маркером в руке.

— Вы будете заполнять все параллельно с нами, так что будьте внимательны! — предупредил Марк. — Итак, Венеция… Сколько ты платишь за квартиру?

— Я не плачу за квартиру! — пожала она плечами.

— Да? А где же ты живешь? — спросила Клемми.

— Не ваше дело.

— Но ведь ты живешь отдельно от родителей, — продолжала допрос Дивинити. — Почему ты не рассказываешь где? А я бы так хотела опять жить с мамой… Не надо думать про всякие там прачечные…

— Да, я живу отдельно от родителей, — сказала Венеция и покраснела.

— Наверное, она живет в Мордене, — ехидно предположила Клемми. — В самом конце Северной ветки.

Зная, как девушки любят устраивать сравнительные разборки, я хотела предложить Венеции назвать вымышленную цифру, но было поздно. Клемми оседлала своего конька, остальные с легкостью повелись на ее задор.

— Мои родители живут в Уимблдоне! — встала в позу Венеция, гордо тряхнув гривой наращенных волос. — И большую часть времени я провожу там.

— Запишем для примера шестьсот фунтов в месяц, — торопливо встряла я. — Чтобы не тратить время на обсуждение.

Венеция нервно сжала руки.

— Теперь можно продолжать?

— Да, давайте, — сказал Марк. — Дальше идут коммунальные услуги, такие как отопление, свет, газ и все такое. Сколько, по-вашему, вам потребуется на их оплату?

— Три тысячи фунтов? — предложила вариант Дивинити, демонстрируя живое участие.

— Представления не имею, — враждебно ответила Венеция. — Да какой нормальный человек вам это скажет?

Хотя в глубине души я и понимала, что она просто нарывается, но все равно послушно проглотила наживку.

— Вообще-то все нормальные люди знают, сколько стоят коммунальные услуги! — с трудом сдерживая раздражение, сказала я.

— Значит, я ненормальная, — гордо заявила Венеция, снова тряхнув гривой. — И не хочу быть такой нормальной.

— Ой-ой-ой! — воскликнула Клемми. — Да ты просто секс-бомба, которая живет с папулей и мамулей…

— Заткнись, ты, мышь облезлая! — огрызнулась Венеция. Хоть она и достала меня своими выходками, я вдруг заметила, что в ее потупленном взоре таится подвох.

Как-то уж слишком болезненно она на все реагирует. Могла бы спокойно продолжать развивать тему про свою прическу за тысячу фунтов и про режим эпиляций… И откуда вдруг такая враждебность?

— Милые леди! Давайте-ка сконцентрируемся! — строго сказал Марк.

На мой взгляд, при нынешнем состоянии дел подобный призыв был полной утопией. Ситуация явно вышла из-под контроля. Настойчивые попытки Марка выявить подлинные масштабы и соотношения расходов «милых леди» привели единственно к ожесточенной борьбе за право называться самой крупной растратчицей семейного бюджета. И мне совершенно не улыбалось это выслушивать — особенно на фоне сегодняшнего коварного увольнения.

Надо было срочно брать ситуацию в свои руки.

— Да-да, — сказала я. — К обсуждению бюджета мы вернемся через пару минут. А сейчас — немного занимательной арифметики. Будьте внимательны. Я научу вас понимать разницу между ценой какой-либо вещи и ее стоимостью для вашего гардероба. Вот, допустим, то же самое МЧП, которое вы купили за полную цену — пятьсот фунтов. Вроде дорого. Но если разделить эту сумму на количество одеваний, например раз в месяц в течение трех лет, то получится, что одно одевание стоит всего тринадцать фунтов! Такая вот низкая ЦОВ!

— Это если кто-нибудь согласится так часто надевать один и тот же… э-э-э… платье, — заявила Анастасия, и я даже не поняла сначала, шутит она или нет. — Лично меня бы точно достало…

— Можно ведь менять аксессуары! — Я оглянулась на Марка в поисках поддержки.

Но он стоял, скрестив на груди руки, и отчаянно хмурился.

— Ты меня запутала. МЧП, ЦОВ… — Он изобразил на лице полное непонимание. — Это что, высшая математика?

— ЦОВ — это цена одного выхода, — терпеливо расшифровала Дивинити. — А МЧП — это маленькое черное платье. Которое Шанель придумала.

— А-а-а… — протянул Марк. — Каюсь: мода — не моя стихия.

— Да мы уже поняли, — произнесла Венеция, бросив на него сочувственный и многозначительный взгляд, которого он, кажется, не заметил.

Но теперь они хотя бы оживились!

— Еще не забудьте про СЦМ — скрытые цены за моду, — продолжала проповедовать я. — Вот, например, вы купили на распродаже платье с блестками всего за сотню, хотя изначально стоило оно всю тысячу. Вроде выгодно. Цену снизили, поскольку закончился этот тренд, но платье можно носить еще долго, и оно по-прежнему будет модным. Но что происходит дальше? Вы его надели на вечеринку и чем-то закапали. Пришлось нести в химчистку, а это стоит тридцать фунтов. Надели опять — и кто-то вам сказал: «Это что, теперь твоя форма для вечеринок?» Вы расстроились, напились и опять посадили пятно, да еще и выдрали несколько блесток. Пришлось нести платье не только в химчистку, но и в починку. Еще деньги… А потом опять и опять… В конце концов может набежать и двести фунтов…

— Вот не думал, что шопинг — настолько сложный процесс, — удивился Марк.

— Блестки, кашемир, все, что требует химчистки, имеет высокий СЦМ, — сказала я, одновременно записывая свою мысль на доске. — А теперь давайте представим себе, что папа перестал переводить вам содержание. Как вы будете экономить деньги, чтобы потом грамотно потратить их на распродаже?

— Я лично возьму свою мать в заложники и потребую выкуп, — вступила Анастасия. — А потом попрошу в мясной лавке свиное ухо и…

— А я пойду в журнал «ОК!» и дам интервью на целый разворот, — перебила Дивинити, которая, кажется, решила, что мы играем в какую-то новую ролевую игру. — Или запишусь на реалити-шоу…

— Да нет, я не шучу, — слегка нахмурилась я. — Все серьезно. Какие будут предложения?

Ответом мне была гнетущая тишина.

Мы с Марком обменялись беспомощными взглядами.

— Ну хорошо, — сказала я. — Например, самый простой способ скопить деньги на… скажем, на решение медицинских проблем. Все вы каждое утро заказываете себе эти обезжиренные соевые латте на завтрак, так? Получается — пятьдесят в день, умножаем на пять, так, тринадцать фунтов, да на пятьдесят две… — Маркер скрипел у меня под рукой.

— Пятьдесят две чего? — спросила Дивинити.

— Недели в году, — проворчала Клемми. — На нашей планете, во всяком случае…

— Итого шестьсот пятьдесят фунтов в год. — Я обвела конечную цифру. — И это без кексов. С кексами цифра удваивается. — Я замолчала, и в повисшей тишине словно услышала, как со звоном сыплются сэкономленные мной пенсы.

— Так, а кто из присутствующих платил штрафы за просроченные взносы по кредитным картам? — спросил Марк. — По двенадцать фунтов плюс проценты…

В общем, через пятнадцать минут мы сидели перед доской, сплошь исписанной безболезненными вариантами экономии личных средств, позволяющими вернуть деньги за забытые в такси зонтики, за маникюр, а также — что было важно для Анастасии — за штрафы дорожной полиции. На общую сумму ее штрафов можно было бы купить второй автомобиль.

— Ну вот, видите? — сказала я, весьма довольная результатом. — Лучше потратить выходной, сделав маникюр самостоятельно, и обойти пару-тройку магазинов, прежде чем покупать первое, что попадется под руку!

— О, кажется, у меня начинается депрессия, как подумаю, сколько денег потратила на одно только такси, — сказала Клемми. — Нет, даже не депрессия… Скорее, похмелье…

— А если еще посчитать, сколько денег ты потратила на лечение самого похмелья… — подхватила Венеция. — А ведь ты могла бы инвестировать их в надлежащий уход за кожей — или в свою старость…

Я еще раз оглядела их лица. Господи, сколько же в них цинизма! Разве такого эффекта я хотела добиться? Мне хотелось, чтобы девчонки почувствовали, какой это кайф — контролировать свои доходы и расходы, каждый месяц подводить итоги и быть уверенной, что защищена на все случаи жизни…

И вовсе не для того, чтобы ощущать себя нищей, — напротив, чтобы ощущать себя умной!

— Не стоит так расстраиваться! Иметь финансовый резерв — это как минимум разумно, — сказала я. — Думаете, миллионеры скопили свои капиталы, транжиря деньги?

— Немедленно запишите это! — деланым голосом сказала Клемми, скорчив серьезную физиономию и погрозив пальцем. — Это же так полезно! Для реальной жизни!

Девушки так и прыснули от хохота, после чего из вежливости попытались проглотить смешки. Клемми явно кого-то изображала.

Не сразу, но я сообразила: пародия-то на меня…

— Пенни фунт бережет! — продолжала Клемми, еще сильнее сморщившись. — Нет! Сейчас! Вот так! — Она расправила волосы вдоль лица и пробубнила: — Спросите себя: а вам действительно нужна эта сумка? Сколько она стоит, другими словами, какова ее ценность?

Меня бросило сначала в жар, потом в холод. Неужели именно такой они меня представляют? Жалкой училкой? Над которой можно вот так потешаться?

— Если я правильно поняла, вы мои слова всерьез не воспринимаете? — дрогнувшим голосом спросила я.

Никто не ответил. Венеция и Дивинити хотя бы сделали вид, что смущены, и уткнулись в свои тетрадки. Клемми же закатила глаза и обменялась с Анастасией таким взглядом, что я после этого вообще не знала, куда деваться от злости.

Им-то по-прежнему было по фигу, где заказывать свой вонючий капучино, а вот я потеряла нормальную работу. И все ради того, чтобы это идиотское заведение продолжало функционировать! Я старалась изо всех сил, хотела сделать их уроки более интересными, уговорила друзей помочь… Наконец, я спрятала свою гордость — и опять зашла в дом, в который когда-то поклялась не возвращаться!

Марк мог бы начинать все сначала. Какой был смысл стараться — все оказалось пустой тратой энергии.

Надо смотреть правде в глаза: они не хотят знать ничего из арсенала моих «премудростей». Девушкам вроде Дивинити или Клемми не нужно уметь покупать дом — они получают дома в наследство. Не нужно уметь искать работу, не нужно волноваться о возможном увольнении.

Они просто хотят весело проводить время — всю жизнь. Что же касается обычных девушек, у них просто нет времени на посещение таких занятий.

Внезапно ко мне пришло прозрение: я не справляюсь с этой работой просто потому, что я не Фрэнни. Фрэнни была настоящей леди — уверенной в себе, легкой в общении… А кто я? Жалкий менеджеришка из обувного магазина. Со своими жалкими попытками воплотить в жизнь то, что удалось откопать в старых черновиках. И с жалкой детской мечтой о прекрасной взрослой жизни… Нет, это просто смешно: пытаться вернуть Фрэнни, преподавая современным девицам ее советы. И если моя мать была такой же, как вот эти испорченные девчонки, не имеющие представления о том, что такое ежедневный труд, — стоит ли вообще ее искать?

Я почувствовала в груди тупую боль, которая постепенно сползла в желудок. Одновременно я поняла, что не осталось ни единой веской причины здесь задерживаться.

Я нацепила колпачок на маркер и ладонью защелкнула его.

— Продолжай, Марк, — сказала я. — Думаю, теперь тебе все понятно.

На обратном пути я прошла мимо приемной Поллетт и краем уха услышала, что она «у телефона». Я забрала из раздевалки пальто и вышла на улицу.