27
Преодолевая отвращение, я бережно взяла в руки пульсирующего груля, ласково погладила его по морщинистой поверхности и запела:
– Баю-бай, баю-бай, спи, мой груля, засыпай…
– Кэт, да что с тобой стряслось? – перебил Дэниэл. – Прекрати сейчас же. Наверное, ты все-таки свихнулась. Ложись в постель.
Но я продолжала напевать колыбельную.
– Что она делает? – обратился Дэниэл к другу. – Ты что-нибудь понимаешь?
Карло покачал головой. Я не обращала на них никакого внимания – мне надо было сосредоточиться.
Я заставила себя нежно погладить груля и прижать его к себе, как пушистого щенка. Наклонив голову, я проворковала:
– Крошка груль, ты такой красивый, хороший, умный… Я так люблю тебя…
– Кэт, замолчи! – взмолился Дэниэл. – Мне страшно. Я боюсь за тебя.
– Как ты можешь ласкать эту пакость? – скривился Карло.
– Хороший груль, хороший… – приговаривала я, нежно поглаживая осклизлую морщинистую кожу.
«Если и это не подействует, – говорила я себе, – тогда мне действительно нет спасения».
– Сейчас приведу маму с папой, – пригрозил Дэниэл и направился к двери.
– Тс-с-с! – Я поднесла палец к губам, а затем указала на груля. – Смотрите!
Груль перестал вибрировать. Я вновь запела – еще ласковее и тише.
Мы с изумлением следили, как кожа груля постепенно бледнеет. Она стала сначала красной, затем розовой и, наконец, тускло-коричневой.
– Ого! – присвистнул Дэниэл.
– Смотри, что будет дальше, – сказала я, продолжая убаюкивать груля, и запела новую колыбельную.
Груль глубоко вздохнул. Я чувствовала, как он съеживается, словно высыхает на глазах. Его глаза закрылись и спрятались в сухих складках бурой кожи.
– Кажется, он слабеет… – возбужденно прошептал Дэниэл.
– Это еще не все, – прервала я и заворковала: – Славный, маленький груль! Ах ты, мой хороший! – И принялась укачивать его, как младенца.
Дыхание груля постепенно замедлялось, пока не прекратилось совсем. Груль безжизненно обмяк у меня на ладони. Теперь он не шевелился, не дышал и не издавал ни звука.
– А теперь – последний удар! – объявила я Дэниэлу и Карло.
Поднеся сморщенную губку к самому лицу, я крепко поцеловала ее.
