Глава 53

Если б я знал, что эти двое незнакомцев — родители Дэнни, встретил бы их более приветливо. Но он ничего не говорил мне об их приезде, заранее не предупредил, поэтому мое удивление вполне оправданно. Тем не менее я предпочел бы встретить их как членов нашей семьи.

Они прожили у нас три дня и почти не выходили из квартиры. В один из этих дней, к обеду, Дэнни привез Зою, красивую, с лентами в волосах и в замечательном платье в цветочек, явно подготовленную им к свиданию, потому что она, не жалуясь, долгое время просидела на одном месте, на диване, и позволила матери Дэнни ощупать свое лицо. Старая женщина заплакала, слезы тонкими ручейками стекали на Зоино платье.

Еду нам готовил Дэнни: жареные стейки, тушеные бобы, вареную картошку. Ели родители Дэнни всегда молча. Мне казалось странным — как трое человек могли умещаться на крошечном пространстве нашей квартиры и почти не разговаривать между собой.

Через пару дней отец Дэнни немного оттаял и даже несколько раз улыбнулся ему. Однажды, когда я в тишине квартиры сидел в своем углу и глазел на лифты «Космической иглы», он подошел и встал позади меня.

— Что же ты там рассматриваешь? — тихо спросил он, дотронулся до моей макушки и почесал меня за ухом, ну точь-в-точь как Дэнни. Насколько же похожи прикосновения отца и сына.

Я оглянулся и посмотрел на него.

— Молодец, заботишься о нем, — вздохнул он.

Не могу сказать, к кому он в тот момент обращался — ко мне или к Дэнни. Человеческий язык, точный благодаря своему многословию, может оставаться очаровательно загадочным.

В последний вечер перед отъездом отец Дэнни вручил ему конверт.

— Открой его, — велел он.

Дэнни сделал, как просил отец, взглянул на содержимое.

— Черт подери, откуда столько? — удивился он.

— От нас.

— Но у вас же нет денег.

— У нас есть дом. Есть ферма.

— И вы все продали? Зачем? — воскликнул Дэнни.

— Нет, не продали, — успокоил отец. — Заложили. После нашей смерти дом и ферму возьмет банк. А теперь… Мы подумали, сейчас ты как никогда нуждаешься в деньгах.

Дэнни посмотрел на отца, высокого и очень худого, одежда на нем висела, как на пугале.

— Папа…

Голос у Дэнни сорвался, на глаза навернулись слезы. Он не мог говорить, только качал головой. Отец подошел к нему и обнял, прижал к себе, погладил по волосам своими длинными сухими пальцами с широкими, бледными по краям ногтями.

— Мы всегда были к тебе несправедливы, — вздохнул отец. — Постоянно делали что-то не то. А вот сейчас сделали правильно.

На следующий день, ранним утром, они исчезли. Улетели, как последний порыв осеннего ветра, что срывает с деревьев остатки шуршащей листвы и уносит ее. Кратким, но значительным был их визит — он возвестил о смене времен года и о скором начале новой жизни.