Глава 29

Для Евы смерть была окончанием мучительной битвы, для Дэнни — ее началом.

Я понимаю, что вел себя в парке эгоистично, поскольку удовлетворял свои самые низменные потребности. Они были вдвойне эгоистичнее, потому что помешали Дэнни немедленно отправиться к Зое. Он разозлился, ведь я заставил его метаться по парку в поисках меня. Однако если вспомнить, что ему предстояло увидеть в доме «близнецов», то вызванная моим поведением кратковременная задержка выглядит подарком. В тот момент это было самое лучшее, что я мог для Дэнни сделать.

Очнулся я от сна, когда мы подкатывали к дому Максвелла и Триш. Неподалеку стоял белый длинный лимузин без стекол с эмблемой на двери водителя — лилией в круге. Дэнни припарковался так, чтобы не загораживать ему выезд. Мы вышли и направились к задней части дома. Там рядом с запасным входом из стены торчал пожарный кран. Дэнни открыл воду и удалил с моей морды остатки запекшейся крови. Движения его были грубыми, он не умывал меня, а скреб.

— И чего это тебе в голову взбрело, — бормотал он.

Отмыв, он отпустил меня, и я стряхнул с себя остатки воды. Через стеклянную створчатую дверь Дэнни прошел во внутренний дворик. Спустя полминуты там появилась Триш и, подойдя к Дэнни, обняла его. Она плакала. Объятие длилось довольно долго, в это время к ним вышли Максвелл и Зоя.

— Где она? — спросил Дэнни, отстраняясь от Триш.

Триш мотнула головой внутрь дома.

— Мы попросили их подождать тебя.

Дэнни ушел в дом, на ходу погладив Зою по головке. Когда он скрылся, Триш посмотрела на Максвелла.

— Пусть он немного побудет с ней. — Она прикрыла дверь, давая Дэнни последнюю возможность побыть наедине с Евой, уже неживой.

Мы остались здесь. В окружающей меня пустоте я заметил под кустом старый теннисный мячик. Подошел к нему, взял в зубы и принес к ногам Зои. Я сам не понимал, что делаю, да и никаких особых намерений у меня не было. Может, я пытался как-то улучшить ее настроение? Не знаю, я просто чувствовал — мне нужно что-то сделать. Мячик попрыгал и остановился у босых Зоиных ног.

Опустив голову, она посмотрела на него и не пошевелилась.

Максвелл видел, как я принес мяч, заметил отсутствие реакции на него у Зои. Он нагнулся, взял мячик и, широко размахнувшись, мощным броском зашвырнул его в лесок позади дома. Я следил за мячиком, пока он не исчез из виду. Я уловил слабый шорох листвы и стук мячика о землю. Впечатляющая картина — бледный теннисный мячик проносится на фоне голубого неба. «Это как же нужно страдать, чтобы столько силы вложить в бросок?» — удивился я.

— Энцо, принеси мячик, — ехидно произнес Максвелл и, повернувшись, зашагал к дому.

Я даже не подумал его приносить, а продолжал ждать, когда из дома выйдет Дэнни. Появившись, он сразу подошел к Зое, взял ее на руки, прижал к себе. Она обхватила его за шею.

— Как плохо, — сказал он.

— Мне тоже.

Он сел на тиковый шезлонг, посадил себе на колени Зою. Она уткнулась лицом в его плечо и долго сидела так.

— Люди из «Бонни-Уотсона» сейчас увезут ее, — сообщила Триш. — Мы собираемся похоронить ее рядом с нашими предками. Она сама так хотела.

— Я знаю, — отозвался Дэнни. — Когда?

— До конца недели.

— Чем я могу вам помочь?

Максвелл и Триш переглянулись.

— Не волнуйся, мы сами управимся, — сказал Максвелл. — У нас к тебе разговор.

Дэнни посмотрел на него, ожидая продолжения, но Максвелл вдруг замолчал.

— Зоя, ты еще не завтракала. Пойдем, я сварю тебе яйцо, — проговорила Триш.

Зоя продолжала сидеть. Дэнни погладил ее плечи, снял с колен.

— Иди с бабушкой, поешь, — тихо пробормотал он.

Зоя покорно зашагала за Триш.

Когда они скрылись за дверью, Дэнни закрыл глаза и, тяжело вздохнув, откинулся на спинку шезлонга. Лицо его было обращено к небу. Он сидел неподвижно несколько минут. Как статуя. Все это время Максвелл неуклюже переминался с ноги на ногу. Несколько раз он порывался вновь заговорить и останавливался. Он показался мне неуверенным.

— Я знал, что это скоро произойдет, — произнес наконец Дэнни, не открывая глаз. — И все равно ужасно.

Максвелл кивнул, по-моему больше своим мыслям.

— Видишь ли, нас с Триш кое-что беспокоит, — выдавил он из себя.

Дэнни открыл глаза и посмотрел на Максвелла.

— Беспокоит? — удивленно переспросил он. — Что именно?

— Твоя неготовность.

— Неготовность?

— У тебя нет плана.

— Какого плана?

— Перестань повторять меня. — Максвелл недовольно покосился на Дэнни.

— Я не понимаю, о чем ты, — отозвался Дэнни.

— Вот это-то нас и беспокоит.

Дэнни подался вперед.

— Ты можешь мне человеческим языком сказать, что именно тебя беспокоит, Максвелл?

В этот момент явилась Триш.

— Зоя сидит на кухне, кушает яйцо с тостом и смотрит телевизор, — возвестила она и выжидающе посмотрела на Максвелла.

— Мы только начали, — забормотал он.

— Вот как? А я думала… — Она ненадолго умолкла и снова спросила: — Что ты успел сообщить?

— Триш, почему бы тебе не сказать прямо, если Максвелл мнется и ходит вокруг да около. Что вас обеспокоило?

Триш, явно недовольная тем, что их беспокойство пока остается для Дэнни неизвестным, оглядела обоих мужчин.

— В общем, знаешь, Дэнни, — начала она, — конечно, смерть Евы для всех нас большая трагедия. Но мы ждали ее много месяцев. Мы с Максвеллом не раз обсуждали, как станем жить, когда Евы не будет. Говорить, так уж все. Скажу тебе, что мы и с Евой беседовали об этом. И решили: всем нам будет лучше, если Зоя останется здесь, в стабильной семье. Под нашим опекунством. Мы сумеем о ней позаботиться. Вырастим, дадим хорошее образование, обеспечим не только всем необходимым, но и тем, чего у других нет и никогда не будет. Введем в хорошее общество. Полагаю, такой вариант должен всех устроить. Нет, ты не думай, никто не собирается претендовать на твои отцовские права, но так будет лучше для Зои. Мы должны действовать в ее интересах, правда?

Дэнни изумленно переводил взгляд с Максвелла на Триш.

Я тоже был ошеломлен. По моему разумению, они упросили Дэнни разрешить Зое пожить здесь, только чтобы скрасить последние месяцы жизни Евы, дать им возможность побыть вместе. Теперь, когда Евы не стало, Зоя должна переехать к нам. Мысль о пребывании Зои у «близнецов» в последние месяцы казалась мне разумной. Ну ладно, побыть еще пару-тройку дней здесь, но остаться насовсем… Перейти под опеку «близнецов» — это мне показалось слишком.

— Как ты думаешь? — спросила Триш.

— Вы не имеете права брать Зою под опеку, — ответил Дэнни.

Максвелл втянул щеки, сложил руки на груди, забарабанил пальцами по бицепсам, обтянутым темным кримпленом.

— Я понимаю, как тебе тяжело, — продолжала Триш. — Но, согласись, Зое тут будет лучше. У нас больше родительского опыта, больше свободного времени, мы лучше обеспечены. Мы дадим ей образование, какое она только пожелает. Она будет жить в хорошем доме, в безопасном месте. По соседству с нами есть много родителей, у которых дети одного возраста с Зоей.

Дэнни недолго размышлял над ее словами.

— У вас нет прав на опеку, — повторил он.

— Я так и знал, — мрачно произнес Максвелл.

— Когда ты хорошенько обдумаешь наше предложение, — гнула свое Триш, — то увидишь, что так правильнее. Тебе же лучше — сможешь спокойно продолжить карьеру гонщика, не заботясь о Зое, а она будет расти в хорошей обстановке, среди любящих людей. Мы все делаем ради нее.

— Откуда вы знаете, что для нее лучше? Она вам сказала? — быстро спросил Дэнни.

— Да, она.

— Почему же Зоя ничего не сообщила мне?

— Не знаю. Неужели ничего?

— Нет, — твердо повторил Дэнни.

Триш выдавила из себя улыбку.

— Дэнни, давай на время оставим этот разговор. Ты все хорошенько обдумаешь и решишь. Надеюсь, ты видишь, мы стараемся и для тебя тоже.

— Мне нечего обдумывать. — Дэнни поднялся с шезлонга. — У вас нет прав на опеку. Это мое последнее слово.

Оба «близнеца» в один голос вздохнули. Затем Максвелл полез в задний карман брюк и вытянул оттуда конверт.

— Мы не хотели доводить дело до крайностей, — пробормотал он.

— Что это? — спросил Дэнни.

— Открой и посмотри, — ответил Максвелл.

Дэнни вскрыл конверт, извлек оттуда несколько листков бумаги, пробежал их взглядом.

— Что это?

— Не знаю, есть ли у тебя адвокат. Может быть, и есть. Но если нет, советую им обзавестись, — сказал Максвелл. — Мы собираемся требовать опекунства над Зоей через суд.

Дэнни вздрогнул, словно получил удар под ребра. Не выпуская из рук конверт с бумагами, он резко опустился в шезлонг.

— Я съела яйцо, — послышался Зоин голосок.

Никто не заметил, как она вышла из дома. Зоя подошла к отцу и забралась ему на колени.

— Хочешь покушать? — спросила она. — Иди на кухню, бабушка сварит тебе яйцо.

— Нет, не хочу, — ответил Дэнни сконфуженно.

Зоя на минуту задумалась.

— Ты все еще печалишься? — спросила она.

Дэнни немного помолчал, затем ответил:

— Да, очень.

— Я тоже. — Зоя кивнула и прижалась головкой к его груди.

Дэнни посмотрел на «близнецов». Длинная рука Максвелла обхватывала узкие плечи Триш словно вериги. Затем я увидел, как лицо Дэнни изменилось. Черты заострились, взгляд серых глаз стал суровым от решимости.

— Зоя, — сказал он, поднимаясь, — иди в дом и собери вещи.

— А зачем? — спросила девочка.

— Мы уезжаем домой.

Зоя улыбнулась и помчалась было в дом, но Максвелл остановил ее.

— Зоя, подожди, — обратился он к ней. — Потом уедешь, не сегодня. Сегодня твой папа занят срочными делами. Он уедет один, а ты останешься с нами.

— Да как ты смеешь! — вскипел Дэнни. — Кем ты себя возомнил?!

— Ее опекуном, — ответил Максвелл сквозь зубы. — Последние восемь месяцев я кормлю ее и воспитываю.

Зоя недоуменно оглядывала взрослых. Никто из них не знал, что делать.

Молчание прервала Триш:

— Иди, иди, деточка. Собери куколок, а мы тут еще немного поговорим.

Зоя неохотно побрела к входу.

— Не забирай ее у нас, Дэнни, — взмолилась Триш. — Мы найдем компромиссное решение. Ведь мы его уже находили. Пусть Зоя поживет у нас, пока адвокаты все уладят. Ты же не был против, чтобы Зоя оставалась здесь.

— Вы упросили меня, — ответил Дэнни.

— Ну, Дэнни. Мы что-нибудь придумаем, — продолжала канючить Триш.

— Нет, Триш. Я забираю ее с собой.

— Кто позаботится о ней, когда ты на работе? — выкрикнул Максвелл, трясясь от гнева. — Или когда ты на несколько дней отправишься на свои гонки? Кто позаботится о ней, если она, не приведи господи, заболеет? Или ты будешь не замечать ее болезни и прятать ее от докторов точно так же, как прятал Еву? Пока она при смерти не окажется?

— Я не прятал Еву от докторов.

— Почему же она не ходила к ним?

— Она отказывалась! — выкрикнул Дэнни. — Не хотела в больницу.

— Ты должен был заставить ее.

— Еву нельзя было заставить что-то сделать помимо ее воли. Сам знаешь, — ответил Дэнни.

Максвелл стиснул кулаки. Жилы на шее надулись.

— Потому-то она и умерла.

— Что? — Дэнни презрительно усмехнулся. — Ладно, хватит. Я не собираюсь с тобой дискутировать.

— Будь проклят тот день, когда она с тобой познакомилась, — прошипел вслед ему Максвелл.

Дэнни подошел к двери, позвал:

— Пойдем, Зоя. Мы потом приедем за игрушками.

В проеме появилась смущенная Зоя с охапкой игрушек в руках.

— Я вот эти только возьму, можно?

— Конечно, дорогая. Поехали. Остальные привезем в конце недели.

Дэнни и Зоя направились по дорожке вокруг дома к машине.

— Ты очень скоро обо всем пожалеешь, — негромко проговорил Максвелл. — Не знаешь еще, парень, во что ввязываешься.

— Энцо, вперед! — позвал меня Дэнни.

Мы обошли дом и сели в машину. Максвелл, последовавший за нами, остановился поодаль. Зоя устроилась на детском сиденье, Дэнни пристегнул ее ремнем.

— Сильно пожалеешь, — повторил Максвелл. — Помяни мое слово.

Дэнни уселся за руль, захлопнул дверь с такой силой, что машину качнуло.

— Совсем обалдел. Еще спрашивает, есть ли у меня адвокат, — пробормотал он. — Я работаю в самом престижном автоцентре в городе. Мы продаем «мерседесы» и «БМВ» самым известным людям. Сам не петришь, с кем связываешься. У меня есть визитки лучших городских адвокатов, со всеми их телефонами.

Мы рванули с места, обдав ноги Максвелла брызгами гальки и песка. Пока выруливали на идиллически красивую извилистую дорогу вдоль острова Мерсер, я успел заметить, что белый фургон исчез. А вместе с ним исчезла и Ева.