Глава 12

Когда на следующее утро я спустилась, Анна со шваброй в руках мыла полы. Не говоря ни слова, она прислонила швабру к стене и прошла в кухню. На завтрак был серый крошащийся тост и чашка повторно заваренного чая – и то и другое было подано без церемоний.

Заняться было нечем, поэтому я принесла вниз книгу, чтобы почитать у огня, детектив под названием «Труп в овечьей шкуре». Заглавие казалось мне отличной шуткой, когда я собиралась в дорогу, но, судя по выражению лица Анны, она была не согласна.

Стоило мне усесться в кресло, она стала мыть вокруг меня, шумно плеща серой водой в ведре и скручивая веревочную швабру так, словно та заменяла ей мою шею. В конце концов она скатала ковер, чтобы помыть прямо передо мной, разве что не попросила меня поднять ноги.

Я испытала облегчение, когда она уперлась руками в бока и спросила:

– Что, собираетесь еще один день впустую потратить?

Я закрыла книгу в ожидании.

– Вот мы с Мэг обе работаем по шестнадцать часов в день, она на лесопилке, я на хуторе, а потом по очереди еще прислуживаем таким, как вы, а вот вы – нежитесь по целым дням у огня, дожидаетесь, пока еду принесут и постель застелют.

Я шевельнула губами, но ничего не произнесла.

– Вы бы хоть носки для солдат вязали или хоть квадраты на одеяла, – обвиняющим тоном сказала она.

– Я не могу. Я не умею вязать.

– Надо же, кто бы мог подумать.

Я положила книгу на стол.

– Анна, я не знаю, чего вы от меня хотите.

– Война идет, но для таких, как вы, кругом сплошные игры и развлечения. В толк не возьму, что вы вообще тут забыли.

Я тоже не могла этого понять.

Когда Анна снова начала мыть полы, я пошла за пальто.

Отыскав почту и едва не сгорев под осуждающим взглядом почтальона, чьи огненные кустистые брови походили на приклеенных к лицу гусениц, я отправила телеграмму следующего содержания:

Когда я поняла, что денег заплатить за телеграмму у меня нет, почтальон окончательно во мне разочаровался.

Едва выйдя с почты, я принялась размышлять, правильно ли поступила. Оставалось надеяться, что да, поскольку дело было сделано.

Когда Эллис вернется, он, я это точно знала, будет уговаривать меня не уезжать, но раз уж они с Хэнком все равно меня с собой не позвали, я не понимала, почему бы им было и вовсе меня не брать, оставив в Штатах. Очевидно, единственной причиной, по которой они меня притащили, было то, что Эллис не мог себе позволить меня где-нибудь поселить.

Я не могла вернуться в гостиницу, пока Анна точно не уйдет, поэтому отправилась бродить по деревне, пытаясь отыскать озеро.

Деревня состояла в основном из рядов террасных домов и нескольких отдельно стоящих коттеджей, окруженных каменными стенами. Магазинов было всего три, и повсюду попадались суровые напоминания о войне: плакаты, призывавшие «Использовать и чинить», а также «Копать ради Победы!», были наклеены на стены муниципалитета, а одинокая телефонная будка – ярко-красная, словно взятая с открытки, – была с трех сторон завалена мешками с песком. Из ниоткуда появилось несколько быстрых крохотных самолетов; они пролетели все вместе на бреющем, заставив меня взвизгнуть и нырнуть в дверной проем. Я поняла, что на нас не напали только потому, что жители деревни обратили на самолеты не больше внимания, чем на меня. Со мной не встретился глазами ни один человек. Я задумалась, все ли они знают, что полковник – мой свекор?

Я дошла до школы. Глядя на детей, игравших на площадке, я поняла, что у них у всех, как и у взрослых на улицах, висели на плече картонные коробки, как у Мэг. Вспомнив замечание Анны по поводу горчичного газа, я внезапно почувствовала себя голой.

Самое отрезвляющее впечатление производило кладбище, где на семейных надгробиях виднелись недавно высеченные имена молодых мужчин. Фамилий было немного, и имена часто повторялись. Я насчитала троих Гекторов Маккензи и четверых Дугласов Фрейзеров – и задумалась о том, кто из них связан с «Гербом Фрейзеров». Возможно, все, если углубиться в прошлое. Старая добрая Филадельфия внезапно показалась мне не такой уж и старой.

Перед одним камнем, все еще новым, я простояла довольно долго. Он был необычным, и не только потому, что младенец, муж и жена умерли в течение двух месяцев, но и потому, что дата смерти мужа была неопределенной: на камне были выбиты только месяц и год, а под день оставалось место. Они умерли три года назад, и я решила, что он тоже погиб на войне, а подробности затерялись в хаосе. У младенца была только одна дата. Девочка, должно быть, родилась мертвой или умерла сразу после рождения. Жена умерла шесть недель спустя. Может быть, от разбитого сердца. Я задумалась о том, каково это: любить так сильно.

Небо стало угрожающе темным, так что я не удивилась, когда принялся дождь со снегом. Я вышла с кладбища и направилась по дороге. Вскоре у меня закружилась голова, и пришлось прислониться к столбу деревянной изгороди, чтобы это прошло. Не знай я, что это невозможно, я решила бы, что беременна.

С другой стороны изгороди со мной подошли поздороваться лохматые белые лошадки. Они тыкались мне в лицо любопытными носами и целовали, щекоча бородами – просто так. В кармане у меня, кроме испачканного сажей скомканного платка, ничего не было.

В конце концов я прошла долгий путь до конца дороги, где стоял «Герб Фрейзеров». Пока я пряталась за углом дома, дожидаясь, чтобы Анна уехала на велосипеде, мне вдруг пришло в голову, что я обошла всю деревню, а озера так и не видела. На карте Драмнадрохет была расположена прямо на берегу.

Я надеялась, что в тот день увижу чудовище. У меня, правда, не было камеры, я никак не смогла бы это доказать, и в каком-то смысле была рада, что не видела его, потому что желание мое не было благородным. Я просто хотела увидеть зверя до Хэнка и Эллиса, чтобы они пожалели, что не взяли меня с собой – и не только в этот день или накануне.

Они всегда были вместе, Хэнк и Эллис, или Эллис и Хэнк, задолго до того, как в нашу компанию влился Фредди или появилась девушка, которая в тот момент сохла по Хэнку. Все началось много лет назад, когда они вместе учились в Брукс, а потом в Гарварде. Даже после того, как мы Эллисом поженились, я часто казалась себе лишь дополнением к ним.

Мне нужно было, чтобы Эллис меня утешил, чтобы убедил, что я ошибаюсь. Но его не было рядом. Его просто не было рядом.