Глава тридцать пятая

В субботу я жду Ксандера снаружи магазина. Мы с мамой игнорировали друг друга всю неделю, и мне не хочется, чтобы она воспользовалась этим случаем как предлогом для того, чтобы высказать ему в лицо всё, что она думает о наших встречах. Так что я стараюсь пресечь любые ее попытки поговорить с Ксандером. Стоять неудобно, и я переступаю с ноги на ногу (на мне туфли Скай). Я не часто ношу каблуки. Но ради Ксандера я готова пойти на некоторые жертвы, и, очевидно, каблуки можно добавить к растущему списку… сразу после отношений с мамой.

Он подъезжает ко мне на роскошной черной спортивной машине, и я прикусываю губу. Я шутила насчет того, что у него не одна машина. Почему он так хорошо соответствует одним стереотипам и разрушает другие? Он будто стремится что-то доказать моей маме, но на самом деле только делает хуже. Чем богаче он кажется, тем больше ей придется приложить усилий, чтобы смириться и осознать собственную неправоту. А она прилагать усилия не будет.

Он выходит из машины, и мое сердце начинает биться часто-часто. Ксандер по-прежнему нравится мне, нравится до безумия. В костюме он выглядит потрясающе. Сегодня его волосы зачесаны назад, и от этого он кажется старше. После поездки во Флориду он приобрел поистине миллионерский загар.

– Я по тебе скучал, – говорит он.

– Я тоже.

– Выглядишь шикарно.

Хоть платье мне впору, меня смущает, что оно обтягивает мое тело во всех нужных местах. А тот факт, что я купила его в комиссионном магазине, только все усугубляет. Платья дам, которые приглашены на сегодняшний вечер, будут в два раза наряднее и в сотню раз дороже.

– Я чувствую себя фальшивкой.

– Почему? Ты разве никогда не бывала на таких мероприятиях?

– О да, много раз. – Я слегка ударяю его по руке.

– Тогда тебе повезло. Меня мама заставляет приходить.

– И правильно делает. Было бы преступлением лишить мир удовольствия лицезреть тебя в костюме.

Он отдергивает пиджак:

– Тебе нравится?

– Да, очень.

Он приобнимает меня одной рукой за талию и притягивает к себе, обдавая целым букетом запахов, от зубной пасты до крема после бритья. Я чуть спотыкаюсь на каблуках, но, опершись на него, удерживаю равновесие. Обнимаю его, и на секунду меня одолевает беспокойство, что мама наблюдает за нами в окно, но его запах и руки напоминают мне, за что я борюсь. За это. За него. Как хорошо, когда он меня обнимает. Кажется, что все слова, сказанные мамой о нем и обо мне, исчезают в небытие.

Ксандер целует меня в щеку:

– Ты хорошо пахнешь.

– Ты тоже.

Он бросает взгляд за мое плечо на магазин:

– Мы зайдем?

– Нет… нет. – Обнимаю его крепче. Как бы мне хотелось завести его внутрь. Чтобы мама с ним познакомилась, приняла так же, как Мейсона.

– Хорошо. – Он отводит меня к машине и, открыв пассажирскую дверь, помогает сесть.

Как только он сам садится, то заводит двигатель и долго смотрит на меня.

– Что случилось, детка? – Ксандер берет мою руку и кладет ее к себе на колено.

– Теперь мы используем ласковые прозвища? Детка?

Он нажимает на газ и трогается с места.

– Тебе не нравится?

– Да нет. Хотя я почему-то думаю о свинье, когда его слышу.

– Есть другие предложения?

– Я всегда была неравнодушна к «милой». На самом-то деле я не такая, так что это меня весьма забавляет.

– А как насчет «куколки»?

– Ха! Только если ты хочешь, чтобы меня каждый раз передергивало.

– Ладно, тогда, может, «сменщица тем»? Тебе отлично подходит. – Он сжимает мою руку. – Хорошая попытка, но все-таки что случилось… куколка?

Я вздыхаю:

– Мы с мамой серьезно повздорили.

– Из-за меня?

– Ты такой самоуверенный. Думаешь, всё крутится вокруг тебя?

– Тогда из-за чего?

– Из-за тебя.

Он улыбается. Люблю его улыбку.

Я не хочу говорить о маме. Мне хочется говорить о его улыбке или поцелуях. Я могла бы поговорить о поцелуях.

– Почему я не нравлюсь твоей маме?

– Главным образом потому, что ты богат. Если бы ты смог это изменить, моя жизнь стала бы намного проще.

– Я поработаю над этим.

– Спасибо. Ты так любезен.

– Значит, она хочет для тебя чего-то другого?

– В смысле?

– Другой жизни, не похожей на ее?

– Точно. Если конкретно, то она не хочет, чтобы я встретила богатого парня, забеременела от него и он потом от меня сбежал.

– Она списывает такое поведение на деньги этого самого парня?

– Знаю, это смешно.

– Так с этого началась жизнь над магазином кукол?

Родители отца дали маме деньги на открытие магазина кукол.

– Вообще-то, да.

– Получается, ты прожила там всю свою жизнь?

– Да.

– Ого, она экстремалка.

Какое отношение экстрим имеет к проживанию над магазином кукол?

– Пожалуй, в каком-то смысле.

– Я думал так о своей маме, но твоя явно бьет все рекорды.

Банкетный зал в отеле – самый красивый зал из всех, что я видела в реальной жизни: большие люстры, выложенные узорчатой плиткой полы, плотные, высотой до потолка, шторы. Ксандер ведет меня к переднему столику, и я глубоко вдыхаю. Какой глупый совет дал мне Генри перед моим знакомством с Мейсоном? Ах да, быть самой собой. Вот только не думаю, что здесь это сработает. Может, сегодня мне притвориться кем-то другим?

Я замечаю миссис Далтон, и мне хочется убежать и спрятаться. В любое другое время и в любой другой ситуации ее присутствие успокоило бы меня, но после маминых слов моя рука в ладони Ксандера начинает подрагивать. Мне кажется, что именно на нас направлен свет всех ламп.

Я смотрю на миссис Далтон слишком долго, и наши взгляды встречаются. Мой лоб покрывается испариной, и я вытираю его. Она улыбается мне и приветливо машет.

– Думаю, нас подозвали. – Ксандер подмигивает мне, довольный выбором слов. Я хочу поддержать игру, но слишком нервничаю для этого.

– Кайман, – говорит миссис Далтон. – Не знала, что ты придешь. Приятно тебя видеть. Рада, что Алекс тебя очаровал.

– Это было сложно, бабушка. Эту девушку нелегко завоевать. – Он целует мою руку.

– Она этого стоит.

Может, так кажется только мне, но она не похожа на человека, который злится, что ее внук встречается с прислугой.

– Обидишь ее – пеняй на себя. – Она предостерегающе грозит Ксандеру пальцем.

– Разве ты не должна говорить это ей? Я же все-таки твой внук. – Ксандер наклоняется и, поцеловав бабушку в щеку, шепчет ей что-то на ухо, отчего миссис Далтон смеется.

– Что ты ей сказал? – спрашиваю я, когда мы уходим.

– Что ты вполне способна сама за себя постоять и не нуждаешься в дополнительной защите.

– Это правда.

– Я должен пообщаться с людьми до того, как все рассядутся. Но лучше я потанцую с тобой, а потом мы найдем наш столик.

– Нет.

– Ты не хочешь со мной танцевать?

– Нет, в смысле, конечно, я с тобой потанцую, но не будь сегодня плохим сыном, для твоей мамы это особенный вечер. В твоем равнодушии она обвинит меня.

Он смеется:

– Нет, не обвинит. Вообще-то, мама недавно сказала, что я стал более ответственным. И эту заслугу она приписывает тебе.

– Не думала, что так положительно влияю на тебя, особенно если учесть, что сама в последнее время была королевой безответственности. – Это судя по словам моей мамы.

– Пойдем, они играют нашу песню.

Я прислушиваюсь. Группа без солиста, как и говорил Лукас, играет какое-то классическое произведение.

– Это наша песня?

– Ну, это же твоя группа, помнишь? Так что любая песня наша.

– Точно.

Благодаря каблукам я легко могу уткнуться носом ему в шею. Расстегиваю пуговицы на его пиджаке и скольжу руками по его спине, пока мы покачиваемся в ритм вместе с другими парами.

Ксандер начинает придумывать смешные слова для песни и фальшиво напевает ее мне на ухо.

– Ты должен взять микрофон, группа в тебе нуждается.

– Что? Предпочитаешь мягкий голос Тика?

– Да.

– Я тоже, – со смешком отвечает он.

Наши шутки прерывает женский голос:

– Здравствуй еще раз, Кайман.

Ксандер останавливается и поворачивается:

– Мама. – Он обнимает ее.

Затем, к моему удивлению, она обнимает и меня. У нее светлые, ухоженные, тщательно уложенные волосы, идеальная форма бровей и невероятно гладкая кожа – должно быть, она делает какие-то уколы.

– Так приятно видеть, что мой сын столько улыбается. Ему идет улыбка, как ты считаешь?

– Я называю ее его секретным оружием.

Ксандер хмурится:

– Правда?

– В основном в своей голове, но иногда и у тебя за спиной. – Искоса смотрю на миссис Спенс. Я сейчас такая, какая есть. Надеюсь, ее не испугает мой сарказм. Она улыбается, так что, думаю, все в порядке.

Ксандер притягивает меня к себе:

– Что ж, это многое объясняет.

– Я просто подошла поздороваться. Не могу остаться. Кто-то должен вести это мероприятие. – Она проводит рукой по моему плечу. – Но давай поговорим с тобой позже, вдвоем. Мне бы хотелось узнать тебя получше.

Я с улыбкой киваю, хотя мне хочется сказать: «Звучит как пытка».

Когда она уходит, Ксандер берет меня за руку и, снова притянув к себе, покачивается под музыку.

– Не думаю, что ты запомнишь их имена, но давай я покажу тебе членов своей семьи.

Он не только начинает называть имена многих людей в зале, но и рассказывает о каждом коротенькую веселую историю.

– А это, – говорит он, показывая в другой конец зала, – моя кузина Скарлетт.

– А… кукла. – Наклоняю голову. – Да, она правда похожа на ту куклу.

– Правда? – Он смеется, и она, будто чувствуя, что мы говорим о ней, не только замечает Ксандера, но и идет к нам.

– Скарлетт.

Она слегка пожимает ему руку, а потом целует воздух у его щеки.

– Это Кайман.

– Привет. Я так много о тебе слышала.

Искоса смотрю на Ксандера. Он что, все время обо мне говорит? И как принято на такое отвечать?

– Похоже, Ксандеру стоит почаще куда-нибудь выбираться, раз он так много обо мне болтает.

Скарлетт улыбается так же широко, как и ее кукла-двойник, а затем сжимает руку Ксандера:

– Видел, с кем пришел твой брат?

– Нет, мы еще не пересекались. – Ксандер вытягивает шею, очевидно пытаясь оценить спутницу своего брата.

– Лучше избегай их. Ходячий комплекс Золушки.

Ксандер смеется:

– Серьезно? Лукас?

– Меня это не удивляет, если учесть, где он учится. – Она кривит губы.

Ксандер кому-нибудь из своей семьи говорил, что я беднее грязи? Если говорил, почему не попытался приструнить Скарлетт, а просто с ней согласился?

– Приятно с тобой познакомиться, Кайман, но мне пора бежать. Брэдли пришел.

Мы смотрим, как она уходит, и я жду, когда Ксандер все объяснит. Может, скажет, что его кузина высокомерный сноб (а так и есть). Но он молчит. Просто предлагает мне руку и говорит:

– Пойдем присядем.

Он ведет меня прямиком к Лукасу.

– Я думала, Скарлетт велела избегать их.

– Мы не можем избегать их весь вечер. Все места расписаны, и я хочу есть.

– Кайман, – здоровается Лукас, вставая и приобнимая меня одной рукой. – Не думал, что ты придешь. Решила все-таки дать скуке шанс?

– Да, наверное… – Даже не знаю, что сказать. Я до сих пор в шоке от разговора Ксандера и Скарлетт.

Лукас показывает на девушку справа от себя:

– Это Лия.

Лия не встает, но улыбается мне:

– Приятно познакомиться.

Ксандер выдвигает для меня стул, и я присаживаюсь.

– Где Сэмюэль? – спрашивает Ксандер, оглядываясь по сторонам. Осталось два свободных места с именными карточками.

– Еще едет.

Сэмюэль приезжает меньше чем через пять минут. Ксандер и Сэмюэль обнимаются так, будто не виделись целую вечность, – точно так же обнимались Лукас и Ксандер, когда встретились в аэропорту. Лукас присоединяется к ним. После чего Сэмюэль знакомит нас со своей спутницей, и мы обмениваемся любезностями.

– Сэмюэль, – говорит Ксандер, положив руку мне на поясницу. – Это Кайман Майерс.

– Та самая Кайман Майерс? – Он широко улыбается, и я поражаюсь тому, насколько братья отличаются друг от друга. Ксандер определенно унаследовал от отца темные волосы, в то время как остальные были блондинами, как мать.

– Наслышан о тебе, – заявляет Сэмюэль.

– Сочувствую.

Мы все рассаживаемся, и Сэмюэль поднимает пустой бокал, показывая его проходящему мимо официанту, тот подходит и наполняет его.

– Итак, Кайман, ты как-то связана с владельцами сети аптек Майерсами?

Я уже было начинаю отвечать «нет», но Ксандер меня перебивает:

– Да, они ее бабушка и дедушка. Они сегодня приглашены. – Он осматривается. – Еще не приехали, но, как только появятся, я попрошу Кайман меня им представить.

– Папа очень уважает твоего дедушку, – продолжает Сэмюэль. – Он говорит, что тот, кто может сделать деньги на магазинах среднего уровня, должен быть гением. Я бы сам хотел быть таким проницательным бизнесменом, как он.

Я слишком потрясена, чтобы думать. Вот почему семья Ксандера так хорошо ко мне относится? Он выставляет меня богатой?