Глава четырнадцатая

– Твой отель? Я абсолютно уверена, что в будущем не хочу быть горничной, – говорю я Ксандеру, пока мы едем по парковке.

– Даже если бы хотела, не думаю, что смогла бы. Эта тяжелая работа.

Я хочу ответить что-то саркастичное, но его комментарий так меня поражает, что ничего толкового не приходит в го лову. Припарковавшись у входа, он выходит, и я следую за ним.

– Это никак не связано с отелем. Он только послужит фоном.

– Для тремс? – спрашиваю я хриплым голосом.

– Для чего?

– Ты что, никогда не смотрел «Сияние»?

– Нет.

– Джек Николсон? Медленно сходит с ума?

– Нет.

– Наверное, это даже хорошо, ведь твоей семье принадлежит сеть отелей. Не буду тебе рекомендовать этот фильм. Это ужастик, и действие происходит в отеле. Очень. Страшно.

– А при чем тут слово «тремс»?

– Это слово «смерть» наоборот. – Произношу три предупреждающих слова: – Тремс, тремс, тремс.

Он с сомнением смотрит на меня:

– Звучит жутко.

– Так и есть. Знаешь, ты все-таки должен посмотреть этот фильм. И плевать мне, если после этого ты больше никогда не сможешь переступить порог отеля. Главное, ты его посмотришь.

Он бросает ключи парковщику, который стоит на входе, и открывает дверь. Вестибюль отеля великолепен. Роскошная мебель, огромные растения, блестящая плитка и… он гораздо больше моей квартиры. Персонал на ресепшене улыбается нам, когда мы проходим мимо.

– Добрый день, мистер Спенс.

Он кивает им и, положив руку мне на поясницу, ведет меня по вестибюлю. По телу пробегают мурашки. Мы подходим к золотистому лифту с двустворчатой дверью, и Ксандер, убрав руку с моей спины, нажимает кнопку «Вверх». В кабинке стоит лифтер в синем пиджаке с большими золотистыми пуговицами. Он приветствует нас, и я машу ему в ответ. Тогда он нажимает на кнопку самого верхнего этажа. Лифт поднимается все выше и выше, пока наконец с мелодичным звоном не останавливается.

Широкий коридор, в который мы ступаем, ведет только к одной двери. Понятия не имею, как то, что может находиться за дверью пентхауса, может помочь мне определиться с будущим.

Ксандер кажется взволнованным, когда поворачивает ручку и открывает дверь. Я тут же погружаюсь в хаос. Два парня устанавливают большие белые прожекторы. Несколько женщин раскладывают подушки на диване. Мужчина с большим фотоаппаратом на шее расхаживает по комнате, пробуя всевозможные ракурсы. Периодически он достает какую-то черную палку и нажимает на кнопку.

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю я Ксандера.

– Это фотосессия. Папа хочет сделать несколько новых снимков номера для сайта, поэтому отправил меня сюда проследить за всем. – Он подходит к огромному комоду, вынимает из чехла фотоаппарат и прикрепляет к нему объектив. – Ты будешь тенью фотографа. Что-то типа его ученицы.

– А ты предупредил его, что какая-то девушка, которая ничего не смыслит в фотосъемке, будет весь день путаться у него под ногами?

– Предупредил. – Он встает передо мной и, накинув ремешок с фотоаппаратом мне на шею, освобождает из-под него мои волосы. Я стараюсь не вдыхать. От него пахнет дорогим мылом и стиральным порошком. – Он был польщен, что кто-то хочет у него поучиться.

– Тогда ладно.

Звонит его сотовый, и он отворачивается, чтобы ответить.

– Что значит, где я? – Его голос стал твердым и холодным. – Да, я на фотосессии. Там, куда ты просил меня прийти… Да, передумал… Хорошо… Да… Нет, на сегодня у меня другие планы. Ладно. – Он вешает трубку, даже не попрощавшись.

Я приподнимаю брови и смотрю на телефон.

– Отец. – Он пожимает плечами так, будто это полностью объясняет его резкий тон.

– Мистер Спенс, – зовет фотограф. – Если вы готовы, то можем начинать.

– Сейчас переоденусь.

Переоденусь?

Пока Ксандера нет, фотограф подзывает меня и показывает несколько основных функций фотоаппарата, а также объясняет, как и когда фотографировать. Ксандер возвращается к нам в костюме, в котором выглядит просто потрясно. И этот роскошный костюм, и консервативная прическа добавляют ему лет, и он выглядит намного старше семнадцати. Он берет со столика журнал и садится на диван. Серьезно, я никогда не видела, чтобы кто-то так хорошо смотрелся в костюме. Фотограф делает несколько снимков, а затем начинает его направлять. Сделав с десяток фотографий, он поворачивается ко мне:

– Попробуй сделать несколько снимков, пока я готовлю следующее место съемки. – С этими словами он уходит на кухню (да, в номере есть кухня) и начинает переставлять вещи.

– Ты не говорил, что будешь моделью.

– Разве я не рассказывал, что отец делает меня лицом фирмы? – отвечает он и опускает взгляд. Я впервые вижу, как он краснеет. – Это неловко, но он узнал, что людей больше привлекают житейские фотографии.

– Так они будут в рекламных буклетах?

– В основном на нашем сайте, но да, и в рекламных буклетах тоже.

Сайт. Почему у нашего магазина кукол нет сайта? Я улыбаюсь и подношу фотоаппарат к глазу:

– Ладно, красавчик. Работай.

Смотреть на Ксандера сквозь объектив – настоящая награда. Я могу свободно на него пялиться. За день я узнаю, как увеличивать масштаб, как сфокусироваться на его улыбке или глазах. У него великолепная кожа, а волосы густые и блестящие. Они немного вьются, но при этом лежат идеально.

Мне удается сделать несколько хороших снимков. Я играю со светом, струящимся в окна. Сначала пересвечиваю изображение, купая его лицо в свете, а потом меняю эффект, и его очертания теперь похожи на тень. Делаю еще несколько снимков на фоне океана (здесь отличный вид из окна).

– Расслабься, Ксандер, – в какой-то момент говорю я.

– Что? Я расслаблен.

– Ты выглядишь слишком официально. На этих снимках ты должен отдыхать, верно? Вот и веди себя соответственно.

– Я же в костюме. Скорее всего, я приехал на какую-то деловую встречу.

– На деловую встречу унылых бизнесменов?

– Эй! – Он смеется, и мы с фотографом делаем еще несколько снимков.

Когда мне уже кажется, что фотограф сделал все снимки (и даже больше), что были нужны, открывается дверь и в номер заходит статный мужчина средних лет. Ксандер тихонько шепчет проклятие, но мне и без того понятно – это его отец. Сходство очевидно. У обоих карие глаза и светло-каштановые волосы, высокие скулы и полные губы. И они оба ведут себя одинаково – будто им принадлежит весь мир. Отец Ксандера осматривает номер, и его взгляд останавливается на мне.