Глава IX
НЕДОСТАТОК ЗНАНИЙ
Юджин Корбек почти обезумел от радости — светильники нашлись! Он брал их по одному, с восхищением рассматривал, нежно гладил, шумно дыша от восторга и возбуждения. Сержант Доу, наконец, заговорил, и его голос прозвучал явным диссонансом:
— Вы вполне уверены, что это те самые светильники, которые были у вас украдены?
— Несомненно! — Мистер Корбек в изумлении уставился на него. — Конечно, я уверен! Другого такого комплекта светильников нет нигде в мире!
— Откуда вам это известно? В Британском музее, несомненно, могут быть подобные им, или эти находились в коллекции у мистера Трелони. Нет ничего нового под солнцем, как вам известно, мистер Корбек, даже в Египте. — Настойчивый тон детектива, казалось, свидетельствовал о том, что у него есть для этого некий повод. Он продолжал: — Возможно, перед нами оригиналы, а у вас были копии. Есть ли какие-то особые признаки, по которым вы можете определить, что светильники ваши?
Мистер Корбек на этот раз не на шутку рассердился. Забыв о сдержанности, он излил свое возмущение в виде потока отрывочных фраз:
— Определить! Копии! Британский музей! Проклятье! Может быть, такой набор есть в Скотленд-Ярде, чтобы преподавать идиотам-полицейским египтологию! Знаю ли я их? Я три месяца нес их по пустыне, спрятав на себе, и ночь за ночью проводил без сна, охраняя их! Да я часами рассматривал их через лупу, пока у меня глаза не начинали болеть, пока каждая мельчайшая царапина, вмятина или пятно не стали мне знакомыми, как карта капитану! Молодой человек, взгляните! — Он поставил семь светильников в ряд на шкафчике. — Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? Посмотрите на них! Вы когда-нибудь видели такие — даже в Скотленд-Ярде, даже на Боу-стрит? Смотрите! На каждом изображена богиня Хатхор в разных ипостасях. Посмотрите, вот фараон в короне двух Египтов, увенчанной уреем, плывет в царство мертвых рядом с Ра и Осирисом. Вы такое видели в Скотленд-Ярде или на Боу-стрит? Или, может быть, из ваших исследований в музеях Гизы, Парижа, Лейдена и Берлина вам известно, что эта сцена очень популярна среди египтологов? А что означает эта фигура Птаха-Сокара-Осириса, держащего Тота? Вы такое видели раньше, хотя бы в Британском музее или в Скотленд-Ярде?
Внезапно он замолчал и, переведя дух, продолжал уже совершенно другим тоном:
— Послушайте! Какой же я идиот! Я прошу у вас прощения за свою грубость. Я просто потерял контроль над собой, когда услышал ваше предположение о том, что я никогда не видел этих светильников. Но вы не гневаетесь, а?
Детектив добродушно ответил:
— Нет, сэр, только не я. Мне нравится наблюдать, как люди сердятся, когда я имею с ними дело, — тогда я понимаю, на чьей они стороне. Когда люди в гневе, тогда вы и узнаете от них правду. Я держусь спокойно, это моя профессия! Вы знаете, за эти две минуты вы рассказали мне об этих светильниках больше, чем тогда, когда описывали их, чтобы я мог их опознать.
Мистер Корбек крякнул, недовольный тем, что выдал себя. Повернувшись ко мне, он спросил:
— Теперь скажите мне, как вам удалось их заполучить?
Я был так поражен, что ответил не думая:
— Мы тут ни при чем!
Путешественник звонко расхохотался.
— Что вы этим хотите сказать, черт побери? — спросил он. — Мы вас застали за тем, что вы их разглядывали.
К этому времени я справился со своим изумлением и вполне владел собой.
— В этом-то все и дело, — сказал я. — Мы случайно на них наткнулись, именно в тот момент, когда вы вошли!
Юджин Корбек, отстранившись, внимательно смотрел на нас с мисс Трелони, переводя взгляд с одного на другого, затем спросил:
— Вы хотите мне сказать, что никто их сюда не приносил и вы нашли их в шкафчике?
— Думаю, кто-то все же должен был их сюда принести; они не могли здесь очутиться сами по себе. Но кто это был, когда и как это произошло, мы не знаем.
Может, кому-нибудь из слуг известно? — ответила мисс Трелони.
В комнате повисло напряженное молчание. Пауза затягивалась, наконец, ее прервал сержант Доу:
— Черт меня побери! Но я ничего не понимаю, извините, мисс, — и он развел руками.
Мы вызывали слуг по одному и спрашивали их, не знают ли они чего-нибудь о предметах, положенных в шкафчик будуара, разумеется, не показывая светильников. Этот допрос не дал никаких результатов.
Мистер Корбек, упаковав светильники в вату, поместил их в жестяную коробку, которую, кстати, замечу, отнесли в комнату детективов. Специально вызванный полицейский охранял ее всю ночь, вооружась револьвером. На следующий день был доставлен небольшой сейф, и мы поместили светильники в него. Сейф отпирался двумя различными ключами. Один из них я держал при себе, а другой положил в свой сейф в банке. Мы были полны решимости не допустить повторной утраты светильников.
Вечером того дня, когда мы нашли светильники, появился доктор Уинчестер с большой коробкой. Когда он ее открыл, выяснилось, что там мумия кошки. С разрешения мисс Трелони я отнес ее в будуар, и туда впустили Сильвио. К нашему всеобщему удивлению (исключая доктора), кот вообще никак не отреагировал на мумию. Затем, следуя своему плану, Уинчестер, сопровождаемый нами, отнес Сильвио в комнату мистера Трелони. Доктор не пытался скрыть своего возбуждения, а Маргарет — тревоги. Что касается меня, то я тоже волновался, так как начал понимать, в чем состоит идея Уинчестера. Детектив держался с холодным и спокойным высокомерием; мистер Корбек, напротив, был оживлен и полон энтузиазма.
Как только доктор внес кота в комнату, Сильвио громко замяукал и стал выворачиваться из его рук. Наконец его попытки увенчались успехом, кот стрелой понесся к мумии и стал, яростно, царапать раскрашенный саркофаг. Мисс Трелони с трудом поймала его и поспешила за дверь. Оказавшись за пределами комнаты, Сильвио мгновенно успокоился. Когда Маргарет возвратилась, мы обменялись репликами.
— Я так и думал! — сказал Уинчестер.
— Что это может значить? — спросила мисс Трелони.
— Очень странно! — удивился Юджин Корбек.
— Странно, но ничего не доказывает, — усмехнулся сержант Доу.
— Никаких соображений по этому поводу! — Я пожал плечами: надо было хоть что-то сказать.
Затем, по общему согласию, обсуждение этой темы решили перенести на другое время.
Вечером у себя в комнате я делал некоторые заметки в дневнике о произошедших событиях, когда раздался стук в дверь. Вошел сержант Доу и тщательно закрыл за собой дверь.
— Ну, сержант, — сказал я, — садитесь. В чем дело?
— Я хотел поговорить с вами, сэр, об этих светильниках.
Я кивнул, приготовясь слушать, но он молчал. Наконец детектив прервал затянувшуюся паузу.
— Вы знаете, что комната, в которой их нашли, смежная со спальней мисс Трелони?
— Да.
— Ночью в той части дома открылось и снова закрылось окно. Я почти мгновенно отреагировал на этот звук — обошел вокруг здания, — но ничего не заметил.
— Да, мне тоже показалось, что где-то звенело стекло, — согласился я.
— Вы не думаете, что здесь происходит нечто странное, сэр?
— Странное! — Я покачал головой. — Странное! Это самая поразительная, сводящая с ума вещь, с которой мне приходилось сталкиваться в жизни. Это все настолько необычно, что никто ничему не удивляется и все просто ждут, что же произойдет дальше. Но что кажется странным вам?
Детектив помолчал, подбирая слова, затем нерешительным тоном продолжил:
— Видите ли, я не из тех, кто верит в магию и прочее. Предпочитаю иметь дело с фактами, и, в конце концов, оказывается, что все можно объяснить. Этот джентльмен утверждает, что светильники были украдены из его комнаты в отеле. Судя по некоторым его словам, я понял, что они на самом деле принадлежат мистеру Трелони. В тот вечер, когда было совершено похищение, мисс Трелони почему-то решает поменять спальню и отправляется спать на первый этаж. Ночью было слышно, как открывается и закрывается окно. И что же? Мы обнаруживаем украденные вещи в комнате, находящейся рядом стой, в которой она спала!
Он остановился. Тревога и боль за девушку вспыхнули в моем сердце с новой силой. Однако же ситуация требовала разрешения. Это касалось наших отношений с Маргарет, моих чувств к ней, которые, как я теперь прекрасно осознавал, были не чем иным, как любовью и уважением. Я старался говорить по возможности спокойно, зная, что острые глаза сыщика нацелены на меня.
— И какой же здесь вывод?
Он ответил с холодной дерзостью убежденного человека:
— Полагаю, что кражи вообще не было. Кто-то принес эти вещи в дом и передал их кому-то через окно на первом этаже. Их положили в шкафчик с той целью, чтобы они были найдены в подходящее время!
Почему-то я почувствовал облегчение — предположение само по себе было слишком чудовищным. Однако мне не хотелось подавать виду, поэтому я ответил как нельзя более серьезным тоном:
— И кто же, вы думаете, принес их сюда?
— Этот вопрос остается открытым. Возможно, сам мистер Корбек. Доверяться какому-то третьему лицу было бы слишком рискованно.
— Тогда естественным продолжением ваших выводов явится то, что мистер Корбек лжец и у него есть тайные дела с мисс Трелони.
— Ваши слова слишком резки, мистер Росс. Они прямо направлены против конкретных людей, и тогда насчет них возникают новые сомнения. Но я предпочитаю следовать здравому смыслу. Может быть, мисс Трелони здесь и замешана, но насчет Корбека я уверен. Эти светильники не могли быть взяты без его ведома. Мне кажется, опасно оставлять его в доме, где хранится такое количество ценных вещей, но, с другой стороны, это даст нам с напарником возможность за ним наблюдать. Мистер Корбек сейчас в моей комнате, сторожит эти светильники, но и Джонни Райт тоже там. Кстати, мистер Росс, хочу напомнить: все, что я говорил, должно остаться между нами.
— Само собой! Вы можете быть уверены в моем молчании, — сказал я, и Доу отправился следить за египтологом.
Не успел я как следует осмыслить только что закончившийся разговор, как с визитом явился доктор Уинчестер, который, осмотрев своего пациента, собирался идти домой. Расположившись в предложенном ему кресле, он сразу же заговорил:
— Мисс Трелони только что рассказала мне об украденных светильниках и о том, как их нашли в шкафчике. Это, по-видимому, еще более усугубляет тайну, но, тем не менее, я испытываю облегчение, потому что уже исчерпал все естественные и человеческие объяснения этого дела и начал верить в сверхъестественные и сверхчеловеческие. Здесь происходят такие странные вещи, и если я не сойду с ума, то думаю, что нам уже недалеко до разгадки. Хотелось бы задать несколько вопросов мистеру Корбеку — чтобы не было дальнейших осложнений и проблем. Мне нужна его помощь. Он, по-видимому, необычайно много знает о Египте и обо всем, что с ним связано. Может быть, вы попросите его и он согласится перевести небольшой отрывок иероглифического текста — полагаю, для него это детская игра. Как вы считаете?
Я задумался. Безусловно, мы нуждались в каждой крупице информации. Ни доктор, ни Корбек не вызывали у меня никаких сомнений в плане доверия им обоим, к тому же любое сравнение мнений и взаимопомощь могли бы дать хорошие результаты.
— Обязательно его об этом попрошу. Он производит впечатление человека, сведущего в египтологии, и, я думаю, он хороший парень и энтузиаст. Но постарайтесь, чтобы те сведения, которые вы получите от него, не стали доступны чужим ушам.
— Конечно! — кивнул он. — Я вообще не собираюсь никому об этом говорить, кроме вас. Нужно помнить, что, когда мистер Трелони выздоровеет, ему может не понравиться то, что мы суем нос в его дела.
— Хорошо. Давайте сделаем так: я попрошу Корбека зайти сюда и выкурить с нами трубку. Мы сможем все обсудить.
Уинчестер одобрил мое предложение, и я отправился за Юджином Корбеком. Мне показалось, что детективы были рады, что он уходит. По дороге мистер Корбек заметил:
— Мне совсем не нравится оставлять светильники под охраной только этих полицейских. Они ведь не понимают их истинной ценности!
Едва мистер Корбек и доктор Уинчестер обменялись парой фраз и оценивающе оглядели друг друга, как мне сразу стало понятно, что они понравились друг другу. Наш ученый гость согласился помочь нам, если, добавил он, это не будет нечто такое, о чем он не имеет возможности нам рассказать.
— Мне бы хотелось, чтобы вы перевели небольшой текст.
— Пожалуйста, с большим удовольствием, если смогу. Потому что, должен вам сказать, иероглифическое письмо еще не полностью расшифровано, но мы идем к цели! Да-да, цель близка! Какого рода текст? Надпись?
— Их две, — ответил доктор. — Я принесу одну из них.
Он вышел и через минуту вернулся с мумией кошки, которую раньше показывал Сильвио. Ученый взял ее в руки и после недолгого осмотра сообщил нам:
— Здесь нет ничего особенного. Это воззвание к Баст, правительнице Бубастиса, с просьбой дать богатые хлеба и молоко. Внутри, может быть, написано еще что-нибудь, и, если вы пожелаете ее распеленать, я опять-таки сделаю, что смогу. Не думаю, однако, что здесь скрывается нечто особенное. По тому, как завернута мумия, можно сделать вывод, что она из Дельты и относится к периоду, когда подобное мумифицирование было дешевым и широко распространенным. Где же другая надпись?
— Надпись на мумии кошки в комнате мистера Трелони.
Лицо Юджина Корбека вытянулось.
— Нет! — энергично тряхнул он головой. — Я не могу этого сделать! Ввиду всех происходящих событий я просто обязан соблюдать тайну в отношении вещей, находящихся в комнате мистера Трелони.
Мыс доктором Уинчестером едва ли не хором воскликнули:
— Обязан соблюдать тайну?
Мистер Корбек пожал плечами:
— Поймите меня правильно: я не давал каких-то определенных обязательств, но уважаю мистера Трелони и ценю доверие, которое он мне оказывает. У него есть определенные цели относительно многих предметов в этой комнате, и мне, его доверенному лицу и другу, не подобает говорить об этих намерениях. Мистер Трелони, как вы знаете, ученый, великий ученый. Этот человек в течение долгих лет стремится достигнуть определенных результатов, не жалея ни сил, ни средств, пренебрегает опасностями, не думает о себе. Он на пути к открытию, которое поставит его в один ряд с самыми великими исследователями и первооткрывателями нашего времени. А теперь, именно в тот момент, когда дорог каждый час, я вижу его недвижно лежащим в постели!
Эмоции переполняли его, и он остановился, однако спустя несколько секунд сумел успокоиться и продолжил:
— Опять же, прошу меня правильно понять еще в одном вопросе. Мои слова о том, что мистер Трелони доверял мне, вовсе не означают, что я осведомлен обо всех его планах. Мне известен изучаемый период и вполне конкретное историческое лицо, чьей жизнью он интересовался, а также то, какие записи были им расшифрованы — одна за другой с бесконечным терпением. Но кроме этого, я не знаю ничего. Нисколько не сомневаюсь в том, что у него есть какая-то цель, к которой он придет по завершении этой работы. В чем она состоит — могу только догадываться, но сказать что-либо определенное — увы! Помните, пожалуйста, джентльмены, что я добровольно согласился не претендовать на ваше полное доверие, на то, что вы расскажете мне все о том, что произошло в этом доме. И этот договор я соблюдаю, поэтому должен просить всех своих новых знакомых поступать так же.
Он говорил с большим достоинством, и с каждой минутой мое уважение к нему росло. Я обменялся взглядом с доктором. Судя по всему, Уинчестер разделял мои чувства.
— Я сказал достаточно много и осознаю, что даже такой легкий намек, который содержится в моих словах, может поставить под сомнение… нет, провалить всю его работу. Но я уверен, что вы оба хотите помочь ему… и его дочери, — добавил он, глядя мне прямо в глаза, — сделать все, что в ваших силах, без каких-либо корыстных побуждений. Мой бог! Он лежит не шевелясь, и это настолько таинственно, что нельзя не предполагать — подобное состояние в какой-то мере результат его собственной работы. Нет сомнений, в его расчеты закралась неточность. Бог знает, мне хотелось бы сделать все, что смогу, использовать все мои знания. Я прибыл в Англию, воодушевленный мыслью, что выполнил его поручение. Мне удалось раздобыть то, что он называл «последними предметами», которые ему надо было найти… Я был уверен, что теперь он сможет начать тот эксперимент, на который часто мне намекал. Это ужасно, что именно сейчас с ним стряслась такая беда. Мистер Уинчестер, вы врач, и если ваши глаза не лгут, а лицо выражает то, кем вы являетесь на самом деле, то я вижу перед собой умного и смелого врача. Нет ли способа, при помощи которого вы могли бы вывести Абеля Трелони из этого неестественного ступора?
После непродолжительной паузы доктор заговорил, тщательно подбирая слова:
— Насколько мне известно, обычных средств не существует. Не исключено, что имеются средства необычные. Но бессмысленно пытаться их найти, если не будет соблюдено одно условие.
— Какое?
— Наличие определенного знания. Я не имею ни малейшего представления о Египте, его языке, письменности, истории, легендах, медицине, ядах, оккультных силах — обо всем, что является сущностью этой таинственной земли. Эта болезнь, или состояние, или… словом, назовите как угодно то, от чего страдает мистер Трелони, — каким-то образом связано с Египтом. Я сразу же заподозрил нечто подобное, и постепенно мое подозрение переросло в уверенность, хотя и бездоказательную. То, что вы рассказали, подтверждает мое предположение и заставляет сделать вывод, что доказательство надо найти. Я думаю, вы не вполне осведомлены о том, что происходило в этом доме, начиная с ночи, когда произошло нападение и нашли мистера Трелони. Теперь, полагаю, нам следует довериться вам. Если мистер Росс не станет возражать, я попрошу его все вам рассказать — он лучше меня умеет излагать факты и сделает самый подробный пересказ того, что он видел своими глазами и слышал от свидетелей, которых опросил, — участников или зрителей произошедшего. Когда вы узнаете все, то вам придется решать, каким образом вы сможете лучше помочь мистеру Трелони в осуществлении его целей — будете продолжать хранить молчание или все-таки заговорите.
Кивком я выразил свое одобрение. Мистер Корбек, вскочив в своей уже привычной нам импульсивной манере, протянул руку каждому из нас.
— Договорились! — воскликнул он. — Вы оказываете мне честь, доверяясь мне; и я в свою очередь обещаю: если решу, что сам мистер Трелони пожелал бы, чтобы я в его интересах нарушил обет молчания, то я буду говорить совершенно свободно.
Итак, я рассказал ему как можно точнее обо всем, что произошло с тех пор, как меня разбудил стук в дверь дома на Джермин-стрит. Единственное, о чем я не стал распространяться, — это мои чувства к мисс Трелони и связанные с этим незначительные детали, а также мои разговоры с сержантом Доу, которые сами по себе носили частный характер и в любом случае должны были оставаться таковыми. Мистер Корбек слушал, затаив дыхание. Иногда наш гость вскакивал и возбужденно шагал по комнате, затем внезапно останавливался и едва ли не падал в кресло. Иногда он порывался что-то сказать, но сдерживал себя. Мне кажется, что этот рассказ помог, в том числе и мне самому, так как я уже по прошествии некоторого промежутка времени сумел несколько по-иному оценить ситуацию. Происшествия большие и маленькие, в соответствии с их отношением к этому делу, расположились в определенном порядке. Рассказ стал последовательным, если не считать того, что причина происшедшего нам была неизвестна и казалась еще более таинственной, чем раньше. Однако целый ряд фактов, сомнений, подозрений, предположений превратились в одно убедительное целое, и в этом было несомненное достоинство повествования, составленного из отдельных событий.
Выслушав меня, мистер Корбек не стал заниматься выяснением деталей, а заговорил твердо и решительно, как настоящий мужчина:
— Это меняет дело. Здесь действует некая сила, требующая особого обращения. Если мы будем блуждать в потемках, то начнем путаться другу друга под ногами и потеряем то направление, в котором могли бы двигаться в поисках правильного решения. Мне кажется, первое, что нам необходимо сделать, — это вывести мистера Трелони из состояния неестественного сна. То, что его можно разбудить, очевидно — выздоровела же сиделка! Хотя неизвестно, какой дополнительный вред ему мог быть причинен за то время, что он жил в этой комнате. Нам, однако, придется идти на риск. Что же касается вашей просьбы пролить свет на некоторые тайны Египта, то… Мистер Росс, как я понимаю, сегодня ночью вам предстоит дежурить в комнате хозяина дома. Я дам вам книгу, которая поможет с пользой провести время. Мне известна полка, на которой она стояла, когда я был в прошлый раз в библиотеке. Вряд ли она понадобилась мистеру Трелони — он уже давным-давно знаком с тем, что изложено в ней. Но вам необходимо или, по крайней мере, полезно понять некоторые вещи, о которых я сообщу позже. Затем вы сможете рассказать доктору Уинчестеру обо всем, что могло бы ему помочь. Каждый из нас будет решать свою задачу, для чего потребуются время и сообразительность. Кстати, вам необязательно читать всю книгу — только то, что вас заинтересует и, разумеется, поможет разобраться с нашей проблемой. Хотя книга очень занимательна — это описание путешествия по Египту, в то время когда эта страна мало кому была известна. Прочтите предисловие и две-три главы, которые я вам отмечу.
Он тепло пожал руку доктору Уинчестеру, собиравшемуся уходить, и направился в библиотеку.
Пока Юджин Корбек искал книгу, я сидел в одиночестве, предаваясь размышлениям. Мир вокруг представлялся безгранично большим, меня подстерегали неведомые опасности, а та, что являла собой центр моего мироздания… Что ж, ради нее стоило вступить в схватку с таинственным противником, и за нее можно было и умереть!
Не прошло и нескольких минут, как вернулся мистер Корбек с книгой в руках — он нашел ее сразу же, на том же месте, где видел три года назад. Заложив бумажными полосками несколько мест, которые мне следовало прочитать, он вручил ее мне со словами:
— Это то, что чрезвычайно заинтересовало и увлекло мистера Трелони и меня. Считайте эту книгу интересным прологом к особому исследованию — каким бы ни был его эпилог. Если, конечно, кому-нибудь из нас он станет известен.
Задержавшись у двери, он добавил:
— Я хочу взять обратно свои слова насчет детектива. Он отличный парень. То, что вы мне рассказали, в корне изменило мое отношение к нему. Я сегодня буду спать спокойно, оставив светильники под его присмотром!
Когда он ушел, я захватил с собой книгу и респиратор и отправился выполнять свои обязанности в комнату Абеля Трелони.
