Глава 26
До неудачи с празднованием дня рождения мальчиков я считала себя вполне сносной хозяйкой дома. Когда мы жили с Джейни, я устраивала вечеринки — незамысловатые события, включающие покупку десятифунтовых коробок мороженого, ящиков пива и вина из тех, что не продавалось ящиками, но которые можно было прикупить на распродаже.
Когда я вышла замуж, это стало редким явлением.
Конечно, мы праздновали нашу свадьбу, но это было скорее шоу мамы Бена, а не мое. Лорна Боровиц была счастлива доверить моему отцу приглашение струнного квартета для церемонии, и мы провели шесть уик-эндов подряд, болтая и шляясь из одного салона для новобрачных в другой.
Но предложение Рейны спеть «Аве Мария» во время моего церемониального прохода, повергло ее в ужас и молчание. «Тогда я могу спеть что-нибудь еврейское», — предложила Рейна, слегка заторможенная после перелета из Сиднея. «Хава Нагила»? «Кол Нидр»? Что-нибудь из «Скрипача на крыше»?
— Спасибо, нет, спасибо, — наконец выдавила Лорна.
Рейне пришлось удовольствоваться тем, что она громко подпевала «Свадебному маршу» в интерпретации струнного квартета, пока я не глянула на нее свирепо из-под хупы, и тогда она заткнулась.
После свадьбы все вечеринки в нашей квартире происходили спокойно, особенно когда появились дети. Воскресными вечерами мы приглашали партнеров Бена и их подружек на еду из тайского ресторана. Или покупали копченую лососину и багели и приглашали Лорну, Марка — брата Бена — и его подружку на бранч.
Та единственная вечеринка после рождения детей, когда я пригласила своих друзей из «Нью-Йорк найт», не удалась.
Репортеры и редакторы явились после полуночи, ожидая застать веселье в самом разгаре. Вместо этого они услышали Дана Занеса на стерео, меня с двумя двухлетками на руках, причем сна у них не было ни в одном глазу, и Джейни, бешено рыскающую среди бутылок вина и шампанского в поисках молочного рожка. Гостям было не до веселья; детям было не до сна; а проснулась я на следующее утро от диких воплей, которые издавала Софи, обнаружив в своем горшке какашку большого размера.
На сей раз я намеревалась все сделать правильно.
Никаких настольных игр, еда и цветы — все только самое лучшее. Единственное, что меня беспокоило всю неделю — список гостей разрастался со скоростью снежной лавины и выходил из-под контроля.
Бен пригласил пару дюжин своих коллег, чтобы уже начать предварительное планирование работы на период после выборов. Я добавила Доланов и Сазерлендов, Коэ и Гвиннеллов. А потом информация долетела до каждой мамочки на детской площадке, плюс их мужья, плюс кое-кто попросил разрешения привести гостей, которые жили в их доме.
Когда я мимоходом упомянула о грядущем событии в разговоре с отцом, он выразил горячее желание присутствовать вместе с Рейной. Она, по закону подлости, как раз находилась в городе. Я пригласила Джейни, ее отца и его новую жену. Даже протянула оливковую ветвь мира миссис Дитль из детского садика, позвав ее тоже.
Множество деталей — аренда столового белья и дополнительных стульев, заказ цветов, удаление из гостиной трех мешков для строительного мусора, набитых игрушками — все это оставило мне мало времени на размышление об убийстве Китти Кавано и о явлении Эвана Маккейна.
Единственный наш контакт после встречи за пиццей был через e-mail. Эван написал, что занимается Доланами, Джоэлем Эшем и Филиппом Кавано. Я протерла хороший фарфор, взяла электрокофейник на пятьдесят чашек и на пятьсот долларов закупила вина и крепких напитков в оптовом магазине на Олд-Пост-роуд.
К субботнему вечеру дом просто сверкал (благодаря бригаде уборщиков, которую я наняла), кухня благоухала ароматами деликатесов — от порций грибного супа со сливками, сдобренного шерри, до миниатюрных слоек (все это доставила прямо с Манхэттена компания «Глориос фуд»).
Мои дети разодеты в свежеотглаженные наряды (глажка — любезность Грейси, няни, а наряды из «Барниз» — благодаря личному байеру Джейни).
Моя лучшая подруга прибыла точно в шесть часов и выглядела потрясающе в меховом манто в пол, накинутом на топ синего цвета со стальным отливом и черную юбку с разрезом. И все это, безусловно, было сделано каким-то дизайнером, о котором я никогда не слышала, а уж сколько стоило, я не могла не то что позволить купить, но и попросту натянуть на себя.
— Моя лучшая подруга, — сказала она, обнимая меня, а потом вкатывая в холл чемодан из телячьей кожи на колесиках.
Джейни щеголяла парой черных туфель на чрезвычайно высоких каблуках, черные атласные ленты обвивались вокруг икр, и еще очень много подводки на глазах и духов.
Волосы выглядели недавно выкрашенными, зубы сияли белизной, а в ушах сверкали бриллианты размером с таблетку жевательной резинки, оправленные в платину, на случай, если эффект всех ранее перечисленных признаков холеного блеска оказался бы недостаточно ослепительным.
— Что за багаж?
— Да так, кое-что для деток. Ну и я ведь могу у тебя задержаться на время.
Я подхватила чемодан и повела Джейни вверх по лестнице. Дети с грохотом скатились вниз по ступеням и бросились к ней обниматься.
— Кто любит вас больше всего на свете?
— Тетя Джейни!
— А кто привез вам потрясающие подарки?
— А кто бросил парня с накладкой на лысине, найдя лекарство от мандавошек в его ванной?
— Тетя Джейни! — завизжали Сэм и Джек.
Софи, разнаряженная в красное бархатное платье с ободком в тон, выскальзывающим из ее тонких каштановых волос, наморщила носик.
— А его мандавошки были больные? — поинтересовалась она.
— Да! — бодренько ответила я, бросив убийственный взгляд на Джейни. — Но я уверена, что им уже лучше.
Я передала детей с рук на руки Грейси, провела Джейни в свою спальню и закрыла дверь.
— Извини, извини, извини, — пробормотала она и плюхнулась на мою кровать, раскинув руки на бежевом стеганом одеяле.
Я умирала от желания спросить, действительно ли она купила целый дом с единственной целью выкинуть Эвана и Мишель на улицу. Но, если бы я подняла эту тему, Джейни догадалась бы, что мы с Эваном встречались, и лишь один Господь Бог знает, что бы она сделала. С ним. Или со мной. Или с нами обоими.
— Ничего, если я поживу у тебя какое-то время? — спросила Джейни.
— Как будто я могла бы тебя остановить, даже если бы попыталась.
— Прекрасно. Потому что фактически я на задании.
Извиваясь, я влезла в черную юбку и начала шарить в гуще разнопарных туфель на полке шкафа в поисках черных бархатных балеток, которые я там видела.
— Чего?
Она ухмыльнулась, села и начала выстреливать в меня заголовками: «Страх и ужас в пригородах!», «Убийство и безумие на Земле обетованной!» Она остановилась перевести дух, глаза распахнуты и сверкают. «Мамоубийство!»
— Самый дрянной заголовок, который я когда-либо слышала. Ты пишешь это для «Нью-Йорк найт»? — спросила я, зная, что журнал редко выходил за рамки интереса к знаменитостям и тому, какие наркотики они нюхают.
— Они сейчас тоже собираются заняться жареными новостями.
— Им нужно получить статью о людях, которые переехали в пригород в поисках безопасности и не нашли ее там.
Джейни скрестила ноги, полюбовалась на свои туфли, прежде чем покоситься на мои.
— Ты собираешься надеть вот это?
Я посмотрела на себя: черная юбка до середины икры, серый кашемировый свитер, черные туфли-балетки.
— А что не так?
Она окинула меня изучающим взглядом.
— У тебя есть шарф? Или ожерелье? Или другой прикид?
Я пожала плечами. Джейни начала перебирать вешалки в шкафу.
— Я скучаю без тебя, — пробурчала она. — Ты же знаешь, я не выношу это время года. Слишком много туристов.
Я надела черный шелковый топик, который Джейни мне протянула, надеясь, что она найдет еще что-то, чтобы накинуть на него сверху — и пошла в ванную сушить волосы.
— Твой отец приедет?
Джейни не ответила.
— Ты ведь пригласила его?
Она наклонилась, чтобы завязать ленты своих туфель.
— Возникла небольшая проблема.
Я сдула пыль со своих щипцов для завивки.
— Что на сей раз?
— Ты ведь знаешь, что он снова женился?
Я кивнула. Джейни вздохнула.
— Ну, он и его новая женушка со мной вроде как не разговаривают.
— Что ты натворила?
Она поковыряла пол мыском туфли.
— Когда они летели домой после медового месяца в воскресенье, я позвонила в таможню и сказала, что она везет марихуану в чемодане.
— Джейни Элизабет Сигал!
— Ну, это был мой день рождения, и отец всегда приглашает меня на обед в день рождения, только мы вдвоем, и я подумала, что если полиция станет ее допрашивать, то он будет вроде как свободен!
— Ее арестовали?
Я накрутила прядь щипцами и скривилась от шипящего звука, когда не до конца просушенные волосы попадают на горячие щипцы.
— Не-а, они ее просто задержали, — хмуро произнесла Джейни и закатила глаза. — На восемь часов. Но Си все равно отменил обед. Мол, это нехорошо, если он будет есть, когда его новобрачная томится в камере.
— Итак, рыцарство существует!
Я раскрутила прядь со щипцов и полюбовалась на результат. Недурно.
— Ну да. Но они оба все равно в дикой злобе. На самом деле, у нее в чемодане не было наркотиков, но зато лежало кое-что, купленное, но не задекларированное.
— Ясно.
— Она шопоголик. Это сильная зависимость. — Джейни бросила мне черную шаль, расшитую бисером.
Не помню, чтобы я ее покупала, значит, это ее шаль.
— Вот что я тебе скажу, — небрежно проговорила я, снова беря щипцы для завивки. — Я извинюсь перед Си от твоего имени, если ты проверишь для меня несколько имен в «Лексис-Нексис».
— Договорились. — В голосе ее прозвучало облегчение. — Только не сообщай Си, что я была пьяна.
— А ты была?
— Нет, но если он подумает, что выпила, то постарается засадить меня в этот исправительный лагерь на Ямайке, о котором рассказывали в «60 минутах».
— Вряд ли взрослого человека можно отправить туда против его воли.
Джейни нахмурилась.
— У Си есть свои приемчики. Ладно, а что это за люди, которых я должна проверить?
Протягивая ей листочек, который дал Эван, я старалась избегать ее взгляда.
— Просто люди. Похоже, ими интересовалась Китти Кавано.
— И откуда конкретно у тебя эти имена?
Я уставилась на щипцы.
— У меня тоже есть свои приемчики.
Джейни покачала головой.
— Чудненько. Однако позволь заметить, что от Эвана Маккейна нельзя было ждать ничего хорошего тогда, и от него нечего ждать ничего хорошего сейчас.
Она моргнула, глядя на мое отражение в зеркале.
— Только не паникуй, но, по-моему, твои кудри горят.
Когда дети влетели в комнату и принялись прыгать на кровати, я уже отдала щетку и щипцы Джейни и расчесывала волосы мокрой расческой.
Я накинула шаль и внимательно осмотрела свое отражение в зеркале, размышляя о том, что наступает момент, когда лишний вес, приобретенный после рождения ребенка, превращается просто в лишний вес. И, похоже, я прошла через этот момент, когда близнецам исполнилось три года.
— Софи, что нам делать с твоей мамой? — спросила Джейни.
— Не знаю, — прощебетала та, подпрыгивая как мячик. Ее красный бархатный ободок соскользнул с головы и приземлился на подушку Бена. — Она безнадежна.
— Ну ладно, — произнесла Джейни, указывая на Софи щеткой для волос. — Перестань скакать. Вы двое, — обратилась она к Сэму и Джеку, — марш сюда. Будете моими помощниками. А ты, — Джейни указала на меня, — сядь здесь.
Софи перестала прыгать и попыталась пристроить свой ободок на уши Страшилы. Мальчики встали рядом около кровати. Я уселась перед зеркалом в ванной комнате.
— Твою бы мощь, да в мирных целях. На благо мира, а не для каждодневного употребления, — сказала я Джейни, когда она начала укладывать мне волосы. — Только представь, что бы ты могла сделать на Ближнем Востоке.
— Ты когда-нибудь была на Ближнем Востоке? — усмехнулась подруга, цепко взяв меня за подбородок и поворачивая мое лицо влево и вправо.
— Очень плохой климат. Нехорошо для моего цвета лица. Салфетки! — скомандовала она, указывая щеткой для волос на мальчиков.
Я закрыла глаза, а когда рискнула бросить быстрый взгляд в зеркало, чтобы удостовериться, что я не выгляжу нелепо, то увидела, что волосы обрамляют лицо мягкими завитками.
Это было так красиво, что я даже обеспокоилась, а смогу ли я повторить это самостоятельно. Но быстро сообразила, что мои шансы на двадцать свободных минут каждое утро настолько же ничтожны, как и вероятность того, что пришельцы из космоса приземлятся на мою лужайку перед домом.
Звякнул дверной колокольчик.
— Ого! Почему бы вам, ребятки, не посмотреть, кто пришел?
Подруга сунула детям по пакету в подарочной упаковке и выставила их за дверь. Те с грохотом понеслись вниз по лестнице. Джейни положила щетку для волос и потянулась за своей сумочкой.
— Ну, и каков план игры на сегодня? — поинтересовалась она.
— Собираюсь поговорить с Дельфиной Долан. Она знала Китти. У тебя несколько заданий, — добавила я, убирая косметику в туалетный столик. — Прежде всего, выясни, крутил ли Филипп Кавано шашни с няней. И мог ли он убить жену. Или нанять кого-нибудь.
— Понятно, — отрапортовала Джейни.
— Постарайся нарыть какие-нибудь сплетни о том, спала ли Китти Кавано с типом по имени Джоэл Эш. Он был редактором Китти в «Контенте».
— Джоэл Эш, — повторила Джейни. — Что еще?
Я нанесла блеск на губы, сжала их, проверила результат и стерла большую часть полотенцем для рук.
— Следи за туалетом внизу. Иногда он забивается, — велела я.
— Няня, золотарь и редактор! — воскликнула Джейни. — Кстати, посмотри. Я привезла нам подарок.
— Что?
Заговорщически улыбаясь, она сунула руку в расшитую стеклярусом сумочку.
— Угадай!
— Понятия не имею. Мятную жвачку?
Джейни закатила глаза и ухмыльнулась, разжав кулачок. В центре ладони лежали две маленькие белые таблетки.
— Что это?
— Экстази! — Ее ореховые глаза сияли. Она выглядела гордой, как ребенок, который принес домой первую отличную оценку.
— Джейни, зачем ты принесла экстази на мою вечеринку?
Она скорчила гримаску.
— На случай, если станет скучно.
Я протянула руку.
— Отдай мне.
Подруга спрятала руки за спину.
— Это как сыворотка правды. Я суну одну в питье Филиппа Кавано и…
— Он убьет тебя?
Джейни прикусила губу.
— Скорее начнет ко мне приставать.
— Джейни, именно этим он и занимается, когда его природные склонности не подавлены. Вряд ли нам интересно, что он сделает под влиянием таблетки.
— Ну и ладно.
Джейни надула губы, положила таблетки в сумочку, схватила меня за руку и потащила вниз по лестнице.
