11

Воздух с улицы ворвался в кухню. Дохнуло жаром и влагой. В уши ударил громкий стрекот цикад.

Придерживая дверь рукой, я осторожно выглянул во двор.

Никого.

В темном небе висела луна – почти полная, желтая, как лимон. На нее наплывали обрывки черных облаков.

Цикады вдруг разом умолкли, и стало тихо.

Слишком тихо.

Я смотрел в темноту на болотах, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

Но там ничто даже не шевельнулось.

Ничто не издало ни звука.

Я подождал, пока глаза не привыкнут к темноте. В бледном свете луны трава на лужайке казалась серой. Чуть подальше чернели темные силуэты деревьев. Там уже начинались болота.

Кто же скребся к нам в дверь? Может, теперь он прячется в темноте? Наблюдает за мной? Дожидается, пока я не закрою дверь, чтобы снова жутко завыть?

– Грэди… закрой дверь. – Голос у Эмили был испуганным. – Грэди, ты что-нибудь видишь? А?

– Нет, – отозвался я. – Только луну.

Я вышел на заднее крыльцо. Воздух был жарким и влажным, больше похожим на пар – как в ванне после горячего душа.

– Грэди, вернись. И закрой дверь.

Эмили вся издергалась. Голос у нее дрожал.

Я посмотрел на олений загон. Олени спокойно спали. Во всяком случае, ни один из них не шевелился. Горячий ветер прошелестел в траве. Снова застрекотали цикады.

– Здесь есть кто-нибудь? – крикнул я и тут же почувствовал себя полным идиотом.

Никого там не было. Никого.

– Грэди… закрой дверь. Пожалуйста.

Эмили потянула меня за рукав пижамной куртки. Она буквально втащила меня в кухню. Я закрыл дверь и запер ее на задвижку.

Лицо у меня было мокрым от влажного ночного воздуха. Несмотря на жару, меня бил озноб. Колени дрожали.

– Вид у тебя нездоровый, – заметила Эмили. – Совсем больной. – Она тревожно глянула на дверь поверх моего плеча. – Ты что-нибудь видел?

– Нет. Ничего. Там темень такая – вообще ничего не видно. Даже при полной луне.

– Что у вас тут за собрание? – раздался строгий голос у нас за спиной. Мы с Эмили и не заметили, как отец вошел в кухню. Теперь он стоял в дверях и поправлял ворот своей длинной ночной рубашки. Папа у нас принципиально не признает пижам. – Уже давно за полночь.

Пытаясь понять, что происходит, он перевел вопрошающий взгляд с Эмили на меня, а потом снова на Эмили.

– Мы слышали вой снаружи, – объяснила Эмили.

– А потом кто-то скребся в кухонную дверь, – добавил я.

Хоть я и старался держаться, меня всего трясло.

– У тебя жар, – сказал папа, пристально глядя на меня. – Вот тебе и мерещатся всякие ужасы. Ты посмотри на себя. Ты же весь красный как помидор. И трясешься мелкой дрожью. Тебе надо измерить температуру. Впечатление такое, что ты весь горишь.

Папа пошел в ванную, чтобы взять градусник.

– Ничего ему не померещилось! – крикнула Эмили ему вдогонку. – Я тоже слышала.

Папа остановился в дверях:

– А вы не проверили, как там олени?

– Я проверил. С оленями все в порядке, – ответил я.

– Может быть, это был ветер. Или какой-нибудь зверь на болотах. В новом доме всегда плохо спится. Все эти незнакомые звуки… они раздражают и не дают заснуть. Но со временем вы привыкнете.

Я никогда не привыкну к этому жуткому вою, упрямо подумал я. Но не стал ничего говорить, а просто пошел к себе в комнату.

Папа измерил мне температуру. Чуть выше нормы.

– Завтра ты будешь совсем здоровым, – сказал он и поправил мое одеяло. – Только давай мы с тобой договоримся: никаких больше блужданий по дому посреди ночи, ладно?

Я что-то буркнул ему в ответ и тут же провалился в тяжелый сон.

Мне снова приснился какой-то бред, тревожный и странный. Мне снилось, что я иду по болотам. И слышу все тот же зловещий вой. В просветах между ветвями деревьев проглядывает белый диск полной луны.

Я побежал. И неожиданно оказался по пояс в воде – в густой и зеленой воде торфяного болота. А в темноте слышался вой. Он разносился протяжным эхом среди деревьев. А потом мутная жижа накрыла меня с головой, и я утонул в болоте.

Когда я утром проснулся, сон не забылся сразу, как это обычно бывает. Я почти все помнил, но как-то смутно, нечетко. Я даже не был уверен, действительно ли этой ночью я слышал на улице вой или мне это только приснилось.

Я встал с кровати и понял, что чувствую себя замечательно. В окно лился яркий свет солнца. На небе не было ни облачка. Погожее, ясное утро тут же заставило меня забыть о ночных кошмарах.

«Интересно, – подумал я, – а Вил сегодня свободен? Может быть, мы с ним сходим на болота. Все интересней, чем дома сидеть».

Я быстро оделся: натянул свои старые вылинявшие джинсы и черную с серебряным футболку баскетбольного клуба «Райдерс». (Я не болею за «Райдерс». Просто мне нравятся их цвета.) За завтраком я проглотил целую миску поджаренных хлопьев, разрешил маме потрогать мне лоб, чтобы она убедилась, что температуры нет, и поспешил на улицу.

– Эй, погоди, – крикнула мама мне вслед. – Куда это ты собрался с утра пораньше?

– Зайду за Вилом. Посмотрю, дома он или нет. Может, мы с ним погуляем или еще чего-нибудь сообразим.

– Ну ладно. Только вы не особенно там беситесь. Ты же только-только после болезни. – Мама поставила на стол пустую кофейную чашку. – Обещаешь?

– Ага.

Я распахнул заднюю дверь, вышел во двор, прищурился от яркого света солнца и… заорал как резаный, когда громадное черное чудище с разбегу набросилось на меня и повалило на землю.