Тележка взобралась на пологий склон кратера. Киран краем глаза заметил сбоку что-то ярко-голубое, непривычное в сером лунном мире.

Обернулся. В распадке между утесами на самом краю южного горизонта показалась Земля.

Здесь, на северном полюсе Луны, родную планету можно увидеть только в таких вот местах.

Солнце тоже тайком пробирается между скал на горизонте, отчего вся поверхность покрыта длинными черными тенями.

Это очень неудобно для таких вот поездок. Водителю приходится быть крайне внимательным, чтобы не угодить в какую-нибудь трещину, или не врезаться в камни.

Поэтому каких-то шестьдесят километров, разделяющие российскую и французскую базы, они преодолевают уже третий час.

Впрочем, осталось совсем немножко. Вон они - четыре купола. Вернее, большие консервные банки диаметром в пять метров и три метра в высоту. Два модуля стоят рядышком, соединенные короткими трубами переходов. В них обитает первая французская постоянная экспедиция. А еще два недавно спущенных с орбиты научных модуля размещаются поодаль. Двоим французам предстоит подтянуть их поближе, разместить на заранее подготовленных площадках и соединить с базой.

Работа сложнейшая и ужасно трудоемкая. Не так давно подобную проделали индусы. А еще раньше - россияне. Но сильнее всего развили инфраструктуру китайцы. Буквально пару месяцев назад они достроили вторую станцию и теперь на поверхности спутника Земли постоянно обитает девять тайконавтов, которые прилежно трудятся на строительстве заводов по переработке реголита. Поднебесная осваивает космос планомерно и очень масштабно, не распыляясь на всякие дальние экспедиции. Сначала они обживут Луну, построят на ней промышленность. Потом поймают и разберут на материалы парочку близких к Земле астероидов. Доберутся до Марса...

"Ну и Брахма с ними!" - подумал Киран. Сейчас ему надо думать не об этом.

Тележка, покачиваясь, спустилась в обширный кратер, на дне которого притаилась французская станция.

- Андре, готовь шлюз, - немного устало сказал водитель - Сергей Хомич.

- Я не разрешаю! Это опасно! Может возникнуть нештатная ситуация! - по-французски заголосила Мирей и, перейдя на великолепный русский: - Я же говорила, что не пущу вас на станцию! Разворачивайтесь и уезжайте!

- Ну и? - обернулся к Кирану Сергей.

Индиец вздохнул и проговорил в микрофон:

- Андре, код семьсот девятнадцать!

- Что еще за код? - настороженно и с истерическими нотками спросила Мирей.

- Принял, Киран, - вздохнул французский астронавт и тихо добавил: - Мирей, прости.

- Нет! - взвился женский визг. - Я не хочу! Я не смогу вас защи...

И оборвался.

- Сергей, как меня слышно? - печально спросил Андре.

- Слышу хорошо, - подтвердил водитель транспорта.

- Мирей отключена. Станция переведена на резервное управление. Подъезжайте к шлюзу.

Спустя два часа Киран наблюдал в иллюминатор за тем, как тележка отправляется в обратный путь. Теперь на пассажирском сиденье разместился Жак Лавернь. Французу предстояло пожить на российской станции, пока Киран разбирается с закапризневшим искином. Ресурс жизнеобеспечения французской базы рассчитан на двоих космонавтов, так что пришлось одному из них уступить свое место индусу. То есть русскому индийцу.

Хотя Киран прилетел на Луну чтобы налаживать помимо двух русских и японского искинов еще и искусственный интеллект своей родной индийской станции, его включили в состав именно русской экспедиции. Так было удобнее работать.

"Ну почему французы такие самолюбивые? - в очередной раз вздохнул про себя Киран. - Что им стоило попросить меня и для их базы искусственную личность разработать?! Я согласился бы с огромным удовольствием! Нет, "хотим сами своего кибернетического помощника создать!" И досоздавались!"

Мирей получилась слишком эмоциональной и нервной. А еще ее разработчики перемудрили с заботливостью и опекой экипажа. И искусственный интеллект стал сопротивляться проведению сколько-либо опасных операций. Кончилось тем, что она начала запрещать космонавтам выходить из куполов. Все работы по монтажу новых модулей остановились, сроки срывались, и вся программа зависла над пропастью.

Вот и пришлось Кирану срочно ехать сюда, чтобы попытаться на месте перепрограммировать искин.

- Киран, в блоке Джи-176 переменная АФАН завалена немного. - сообщил Компи. Искин прервал работу по программе "Аватар на орбите" и напрягал все свои электронные мозги, помогая другу и создателю.

- Да, я тоже заметила, - серьезно подтвердила Акаги, - "недавно вылупившийся" искин японской орбитальной лунной станции "Комару" - того самого "колеса", которое отбуксировали к Луне полгода назад.

Киран представил себе строгую темноволосую девушку в старомодных очках. Японцы пошли дальше русских и индийцев и придали своему искину не только сложные голосовые интонации, но и видеооблик. Теперь эта особа регулярно появлялась в виде голографической проекции, радуя своей почти анимэшной внешностью японских космолетчиков.

Компи, кстати, после этого с еще большим напором насел на Кирана, требуя разработать для его андроида-аватара настоящие мимические мускулы, а не тот кошмар, что соорудили ему российские кибернетики.

Киран открыл листинг и задумался. Да, надо подправить уравнение переменной АФАН. Но это повлечет за собой целую лавину последствий, и стоит очень и очень основательно продумать, к чему они приведут.

- Виктор, Андрей, - позвал он. - Проанализируйте ветки МЦ-121 и МЦ-117.

- Хорошо, - почти хором ответили искины орбитальной и поверхностной российских баз.

- А мне чем заняться? - теплым и мягким голосом спросила Шармила.

- Тетушка, пожалуйста, посмотрите баланс доброты, - перейдя на хинди, попросил Киран. - Мирей немного стервозная у французов вышла. Я понимаю, что это их искин, но добавить мягкости все-таки надо.

- Да, Киран, - согласилась искин индийской станции - самая старшая по психовозрасту из "семейки". - Мне было трудно с Мирей общаться, да и мальчики жаловались. Только Акаги и могла нормально с француженкой разговаривать. Но Акаги удивительно уживчивая и серьезная девочка.

Да, Акаги Кирану удалась. Ну, не только Кирану. Огромный коллектив японских психологов и программистов работала вместе с ним. И искин получилась просто прелесть какая. С очень живым и сложным характером. Одновременно строгая и ужасно милая. "Кавайная", как сказала бы Настя Белякова.

Пять лет Киран трудился над этой группой искинов. И вот они оживлены и интегрированы в космические станции.

А сам Киран наконец-то опять полетел в космос, чтобы здесь на Луне завершить эту сложнейшую работу.

А тут капризная французская искинша!

Ну, ничего, он вместе со специалистами на Земле и искинами исправит ситуацию!