Прошло несколько дней со времени представления капитана Бустаменте губернатору города Картахены дону Хосе Ривасу де Фигароа.

Мнимый капитан «Санта-Каталины», а на самом деле знаменитый флибустьер, так искусно сыграл свою маленькую роль, – как говаривал кровавой памяти король Карл IX – он изъяснялся на таком чистейшем кастильском наречии, выражал настолько глубокое отвращение к грабителям с Тортуги, Санто-Доминго и Ямайки, а в особенности с такой очаровательной непринужденностью выигрывал пиастры у новых приятелей, что все лица, присутствовавшие на вечерах губернатора, с первого же раза признали его за «старого христианина» и чистокровного испанца из старой Кастилии.

Заметим мимоходом, что в испанских колониях Америки и даже в самой Испании звание старого христианина – настоящий титул и присваивается он только тем, в чьем роду никогда не было ни индейской крови в Америке, ни мавританской в Испании.

Дон Хосе Ривас был очарован таким замечательным игроком, он радушно отворил двери своего дома для капитана Бустаменте.

Итак, все складывалось наилучшим образом: капитан Бустаменте был богат, пользовался почетом и уважением и вдобавок имел прелестное судно.

Однако капитан Бартелеми не был счастлив. На ясном небосклоне его судьбы виднелась темная тучка – правда, пока еще едва заметная. Но капитан знал, как в аргентинской пампе такая крошечная черная точка на горизонте в несколько мгновений может разрастись до громадных размеров и превратиться в ураган.

В этот день около семи часов утра достойный капитан задумчиво сидел в каюте своей шхуны «Санта-Каталина», облокотившись о стол и подперев руками голову, и трагическим взглядом смотрел на внушительных размеров стакан глинтвейна, стоявший перед ним.

– Это не может дальше так продолжаться, – пробормотал он, – я больше не человек, я не принадлежу сам себе. Черт меня побери, если я не превратился в вещь, которой вертят, как хотят! Надо так или иначе положить этому конец. Мне все это надоело…

Он встал, залпом осушил стакан и вышел на палубу.

– Спустить мою шлюпку, – приказал он вахтенному, который расхаживал взад и вперед по шкафуту.

Приказание исполнили немедленно.

Через несколько минут шлюпка отчалила от шхуны и направилась к берегу.

Едва капитан занес ногу на первую ступень пристани, как увидел перед собой высокую фигуру своего приятеля дона Торибио Морено.

Мексиканец улыбался.

Капитан, напротив, нахмурил брови.

Он знал: эта улыбка не предвещала ничего хорошего.

– Ты куда? – поинтересовался дон Торибио, протягивая ему руку.

– На берег, – лаконично ответил капитан, не взяв руки.

– Что-то задумал? – продолжал расспрос дон Морено, нисколько не обидевшись.

– Ничего.

– Так пойдем позавтракаем вместе.

– Я не хочу есть.

– Говорят, аппетит приходит во время еды.

Капитан сделал нетерпеливый жест.

– Да что с тобой сегодня? – спросил дон Торибио, пристально вглядываясь в капитана.

– Не знаю, я раздражен. Пусти меня.

– Куда ты идешь?

– За своим ружьем, если тебе непременно надо знать.

– Неужели ты так им дорожишь?

– Разумеется, дорожу.

– В таком случае все складывается как нельзя лучше, мы поедем вместе. Я еду на свою ферму в Турбако.

– Я предпочитаю отправиться один.

– Возможно, но мне нужно переговорить с тобой, любезный друг.

– После переговорим.

– Нет, сейчас. То, что я должен тебе сказать, очень важно и не терпит отлагательства.

– А-а! – вскричал авантюрист, останавливаясь и глядя прямо в глаза собеседника. – Что происходит?

– Пока ничего, но скоро, пожалуй, что-то произойдет.

– Что же именно?

– Узнаешь. Поедем.

– Поедем, раз ты настаиваешь.

Держа на поводу двух оседланных лошадей, черный невольник неподвижно стоял в нескольких шагах от говорящих. Дон Торибио подал ему знак, и он подвел лошадей.

Мужчины вскочили в седло.

Через пять минут они уже неслись по дороге.

Видя, что спутник упорно молчит, дон Торибио наконец решил начать разговор.

– Ты ведь принял на шхуну десять человек, которых я прислал к тебе четыре дня назад? – спросил он.

– Принял, хотя, признаться, не понимаю, на что тебе понадобился экипаж из шестнадцати человек на судне, которым легко управлять вчетвером.

– Тебе какое дело?

– Никакого, но хочу заметить: если ты делал выбор намеренно, то он удачен. Это сущие разбойники.

– Ба! Ты усмиришь их, не мне тебя учить, как за это взяться. Кстати, ты ведь также принял на борт порох и четыре орудия?

– Все спрятано в трюме.

– И ты готов сняться с якоря?

– По первому знаку. Уже двое суток я стою наготове на большом рейде.

– Хорошо.

– Ты доволен, тем лучше.

– И ты будешь доволен, когда узнаешь, что я хочу сделать.

– Какую-нибудь гадость, вероятно?

– Великолепную штуку. Ты знаешь, что у губернатора есть дочь?

– На которой ты женишься.

– Какой дурак наговорил тебе подобный вздор! – вскричал дон Торибио, пожимая плечами. – Я уже десять лет как женат, дружище. И, черт возьми, я не хочу быть двоеженцем.

– Чего же ты хочешь?

– Немногого. Ты ведь обедаешь сегодня у губернатора?

– Ну да.

– За десертом ты пригласишь губернатора с семейством, дона Лопеса Сандоваля, командующего гарнизоном, и всех присутствующих на вечер, который ты даешь на своей шхуне перед уходом из Картахены, чтобы отблагодарить за оказанное тебе радушное гостеприимство, понимаешь?

– Не совсем.

– Все с радостью принимают твое приглашение, а ты устраиваешь пир. Пока гости веселятся, играют, пьют и танцуют, ты тихонько снимаешься с якоря и выходишь в открытое море. В двух или трех милях от рейда мы берем с наших гостей выкуп – и шутка сыграна.

– А богатство-то свое ты бросишь, что ли?

– Мой бедный Бартелеми, до конца дней своих ты останешься простаком, – заметил дон Торибио, глядя на собеседника с насмешливой улыбкой. – Сколько бочонков принял ты на шхуну?

– Тридцать, черт возьми! Можно подумать, что ты сам не знаешь!

– Счет верен. Ну так вот, двенадцать из них набиты золотом. Я потихоньку превратил все свое состояние в деньги под предлогом грядущих больших трат для покупки земель, домов и так далее. Теперь все мое богатство на «Санта-Каталине», понимаешь?

– Еще бы!

– И как тебе мой план?

– Это изрядная гнусность! – отчеканил капитан.

– Ба-а! Разве, любезный друг, не все средства хороши в борьбе с испанцами?

– Может быть… А девушка?

– Девушки, хочешь ты сказать. Их ведь две, и обе хорошенькие.

– Две девушки?

– Да, да, и очень хорошенькие, приятель.

– Ага! Как же ты поступишь с ними?

– Еще не знаю, там поглядим, – самодовольно ответил мексиканец.

Уже несколько минут всадники взбирались на довольно высокий пригорок, с вершины которого открывался прекрасный вид на море, в ту минуту тихое и голубое.

Вдруг флибустьер вскрикнул.

– Что случилось? – спросил дон Торибио с изумлением.

– Что могло случиться! Ничего! Моя лошадь вдруг споткнулась, вот и все, – холодно ответил капитан Бартелеми, тревожно всматриваясь в даль, где на горизонте появилось едва заметное, с крыло чайки, белое пятнышко.

– Какой ты неумелый наездник, – насмешливо заметил дон Торибио.

– Что ж тут удивительного, раз я моряк.

– А потому плохой ездок, не правда ли?

– Положим. И что дальше? – грубо воскликнул Бартелеми.

– Уж не сердишься ли ты?

– Не сержусь, но считаю нелепым твое подтрунивание надо мной.

– Не знал я за тобой такой щепетильности, брат.

– Уж не прикажешь ли мне стать другим? Принимай меня таким, какой я есть.

– Тьфу, пропасть! Ты словно колючий терновник! Не в духе ты, видно, сегодня.

– Может быть, – согласился Бартелеми, который во что бы то ни стало хотел отвлечь внимание товарища от моря, где, сначала незаметная, белая точка теперь быстро росла.

– Полно, не сердись, брат, я был не прав.

– Рад, что ты признаёшь это, – ответил Бартелеми угрюмо.

– Вернемся к нашему делу.

– К какому?

– О котором мы сейчас говорили, пропасть тебя возьми!

– А! Слушаю…

– Итак, решено, не правда ли? Ты пригласишь их.

– На какой день? – осведомился флибустьер, не отрывая взгляда от моря.

– Сегодня пятница… – начал дон Торибио.

– …несчастный день, – заметил Бартелеми насмешливо.

– Эх ты, суеверный! Пригласи своих гостей на ближайший вторник.

– Пожалуй. Мы у самого Турбако. Если тебе нечего больше сообщить мне, то прощай или, вернее, до свидания. Увидимся вечером.

– До вечера.

Они разошлись в разные стороны.

Всадники находились совсем неподалеку от узкой тропинки, которая вела к шалашу, прежнему жилищу Берегового брата.

Дон Торибио продолжал свой путь и въехал в деревню, а капитан направился к лесу.

– Как только исчезнет надобность в его помощи, я сумею от него избавиться, – пробормотал мексиканец, посмотрев вслед товарищу.

– Как долго еще Господь будет терпеть на земле этого подлеца и допускать его злодеяния? – пробормотал в свою очередь капитан Бартелеми, углубляясь в лесную чащу.