Тем временем добрый аббат Ривуар, качая головой, склонился над умирающим Оксфордом.

– Как больно… – пытаясь приподняться, шептал секретарь. – Помогите мне, господин аббат, я умираю…

– Мужайтесь, несчастный, Господь милостив, – отвечал Ривуар.

– Все кончено, я это чувствую… – бормотал умирающий. – Я получил по заслугам. Господи, прости меня…

– Господь простит…

– Я виноват перед сэром Уильямом и прошу у него прощения… Но тот, другой… Тот, за которого я отдал жизнь… Он не нашел для меня ни взгляда, ни сочувствия, ни теплого слова… Будь он проклят!..

– Не богохульствуйте!

Оксфорд обессилел и умолк. Из горла его вырвался хрип, и весь он обмяк на руках у аббата. Преклонив колени, Ривуар прочел над Оксфордом литанию.

В центре комнаты, при свете ламп, которые слуги держали в руках, маркиз Галифакс и капитан «Громовержца», в глазах которых застыла смертельная вражда, скрестили клинки.

Первые несколько минут ничто не нарушало тишину, кроме звона клинков. Оба противника яростно бросились в бой.

Галифакс владел клинком гораздо лучше, чем в прошлую встречу, и это означало, что он не оставлял надежды расквитаться с баронетом и потому учился фехтованию у опытных мастеров.

Однако никто не мог сравниться в этом искусстве с сэром Уильямом, и его противнику сразу же пришлось ощутить его мастерство на себе.

Быстрые как молния удары клинка Корсара заставили маркиза утратить столь незаменимое в бою хладнокровие.

Раз за разом англичанин пытался пронзить баронета ловким ударом, но все его попытки были бесполезны.

– Вы так стараетесь, что вот-вот сами пронзите себя моим клинком, избавив меня от трудов, – с легкостью парируя атаки, произнес сэр Уильям.

– Не беспокойтесь, сэр, – слегка подавшись назад, отвечал Галифакс, – я еще не отчаялся отправить вас в преисподнюю.

– А по-моему, вы способны лишь приказать своим солдатам убить меня.

– В отличие от вас, я не пират.

– Вы называете меня пиратом? Не говорите глупостей, милорд! В своем невежестве вы путаете верных корсаров с обыкновенными морскими разбойниками. Разве вас не учили истории?

– Хватит! Пора кончать этот балаган!

– Я жду лишь подходящего момента, – сделав молниеносный ложный выпад, отвечал Корсар.

Отбив удар, Галифакс, поверив, что противник открылся, сделал стремительный прямой выпад.

Корсар парировал и перешел в наступление.

Натиск и ярость дуэлянтов не знали равных.

Галифакс пламенно атаковал, то всем телом подаваясь вперед, то отпрыгивая назад, но страшный клинок Маклеллана с блеском парировал каждый выпад противника.

Разъярившийся маркиз делал ошибку за ошибкой, то и дело открываясь ударам врага, однако, к изумлению присутствующих, Корсар не использовал удобных возможностей, то ли по необъяснимому нежеланию, то ли играя с врагом, будто кот с беспомощным мышонком.

Вдруг Галифакс бросился вперед, пытаясь выбить шпагу из рук брата; тот, со звоном отбив коварный удар, отпрыгнул назад, а затем с невероятной быстротой стал наносить удар за ударом.

Маркиз из последних сил увертывался от этого железного натиска, и казалось, судьба его предрешена, как вдруг сэр Уильям, будто передумав, стремительно кинулся к Галифаксу и мощным выпадом выбил из его рук шпагу.

– Вы безоружны, и вы в моей власти, любезный брат! – проговорил он.

Скрипя зубами от злости, маркиз отступил назад и, забыв о чести, прокричал:

– Раз моей шпаге тебя не победить… Умри от рук моих солдат! Ко мне, сыны Англии! Стреляйте в него! Это предатель, это враг родины и короля!

При виде унижения Галифакса англичане, дрожа от нанесенного им оскорбления, вскинули ружья.

– Видит Бог, мы не одной крови! – воскликнул Корсар. – У вас в жилах течет отравленная кровь. Проклятый трус, вы опозорили имя моего отца! До сих пор я сносил ваши низости и даже по-своему ценил вас. Увы! Вы показали свое истинное лицо. Презренный подлец!..

– Проклятый… проклятый… – вторил ему слабый, будто замогильный, голос.

Обернувшись, присутствующие увидели, как на руках аббата приподнялся умирающий Оксфорд.

Маркиз Галифакс побледнел как полотно.

Проклятого злодея охватил ужас и тревожные предчувствия.

Будто отгоняя тень неведомых несчастий, маркиз вытер лоб рукой и неестественно рассмеялся.

– Господин Оксфорд мертв, – произнес, вставая с колен, аббат. – Он умер, умоляя о прощении того, кому принес столько несчастий.

– Я прощаю его, – отозвался сэр Уильям.

– А я поступлю лучше, – процедил маркиз Галифакс. – Я отомщу за его смерть!..

Достав из-за пояса пистолет, он направил его на баронета и выстрелил.

Рука его так тряслась от ярости, что пуля, просвистев в паре дюймов над головой Корсара, расколола зеркало, висевшее за его спиной. Выстрел послужил сигналом для начала битвы между двумя противоборствующими сторонами.

Замок задрожал от лязга оружия, угроз, богохульств, проклятий, стонов раненых и испуганных женских криков.

Англичане были отлично вооружены, но не могли сравниться числом с обитателями замка, которые, казалось, были рождены с оружием в руках и с огнем битвы в крови.

Сэр Уильям, барон де Клермон с сыновьями, Малыш Флокко, Ульрих и Вольф без промаха стреляли по англичанам, пронзали их клинками и оглушали ружейными прикладами.

Однако их враги тоже сражались достойно, не уступая в храбрости самим корсарам.

Понимая, что только вместе они смогут противостоять натиску защитников замка и продержаться до прихода подкрепления, англичане, соорудив баррикаду из мебели, укрылись за ней подле входа в замок.

Дэвис не отходил от двери, готовясь открыть ее для королевских солдат. Корсар и барон понимали, в какой опасности оказался замок, однако не могли отбросить англичан от входа.

К счастью, до сих пор каждому из наших героев удалось остаться невредимым, за исключением раненого в левое плечо Вольфа.

Наскоро перевязав рану, храбрый немец продолжил сражаться бок о бок с верными друзьями.

Под градом английских пуль пало множество алгонкинов, готовых на все ради семейства де Клермон, а в особенности ради баронессы, в чьих жилах текла кровь их отважных вождей.

Трое солдат Галифакса погибли, еще пятеро были тяжело ранены, однако англичане продолжали выдерживать атаку дольше, чем предполагали наши герои.

– Мы должны покончить с ними до прихода королевских войск, – сказал сэр Уильям барону.

– Нужно предпринять последнее усилие, – отвечал старый дворянин.

– Им удается выдерживать наш натиск.

– Попробуем опрокинуть баррикаду?

– Ах, если бы…

– Если бы что?

– Если бы с нами была пара небольших пушек с моего корвета!..

– Отличная мысль!

– Однако, боюсь, неосуществимая.

– У меня есть две пищали.

– Что же вы молчали!

– Я не подумал о них, сэр.

– Давайте же опробуем их против этих назойливых господ. Во имя святого Патрика, мы проучим этих проклятых англичан!..

– Я пойду за пищалями, а вы тем временем позаботьтесь о наших врагах.

– Идите с Богом, барон.

Взяв с собою Ульриха и нескольких алгонкинов, пожилой джентльмен исчез в глубине замка.

Они оказались на тайном складе, и глазам немца предстали десятки ружей и пистолетов, две малокалиберные пушки и пара пищалей.

– Это и есть те самые пищали? – спросил Ульрих.

– Это они, – подтвердил старый дворянин.

– Та я шиво их перетащу.

Немец легко, будто пушинку, взвалил на спину небольшого бронзового монстра.

– Я пошел, – объявил он.

– Найдете дорогу?

– Я ее сапомнил.

– Ступайте же.

– А ядра?

– Вы правы… Вы двое, возьмите порох и ядра и следуйте за этим человеком.

Троица пустилась в обратный путь.

Вместе с оставшимися тремя алгонкинами барон занялся второй пищалью.

Перед тем как уйти, француз достал из-за пояса ключ, открыл потайную дверцу в стене и испытующе поглядел внутрь.

– Все в порядке, – пробормотал он себе под нос. – Если случится катастрофа и я буду вынужден прибегнуть к крайней мере… Я не дрогну. Но не стоит терять надежды… Может быть, вернутся Каменная Башка и его манданы… И потом, разве не говорил Анри, что племя алгонкинов все так же предано Франции и нашему семейству? Разве не ступили они на тропу войны, чтобы разбить ирокезов и их английских союзников? Господь на нашей стороне и поможет нам отразить атаку англичан вместе с их подкреплениями.

С этими словами барон закрыл дверцу, но на ключ ее не запер.

– Вы готовы? – спросил он своих алгонкинов.

– Да, хозяин, – отвечали они.

Двое индейцев подхватили пищаль, а третий – ядра и порох. Барон де Клермон также поднял несколько ядер и приказал:

– Скорее! Возвращаемся!

Едва они вышли со склада, как стены замка сотряс оглушительный артиллерийский залп.

– О! – с улыбкой воскликнул барон. – Это запела пищаль нашего немца!

Вслед за грохотом пушки послышались крики, лихорадочные приказы, проклятия и угрозы англичан.

– Вперед!.. Вперед!.. – ускорив шаг, прокричал барон де Клермон. – Не сомневаюсь, что наша бронзовая безделица произвела на англичан должное впечатление… Им не останется ничего иного, как сдаться, особенно когда в ход пойдет и вторая пушка…

Вдруг он вздрогнул и остановился.

– Черт возьми! Это еще что такое? – пробормотал он.

До него донеслись ликующие возгласы англичан, и незнакомый грубый голос прокричал по-английски:

– Наконец-то!

Страшная догадка заставила барона побледнеть.

– Что, если к англичанам подошло подкрепление? Нет, не может быть… Господь не допустит такого несчастья… Может быть, это голос сэра Уильяма, а я его просто не узнал… Конечно, так и есть! Увидев произведенные пищалью разрушения, он, должно быть, и воскликнул «Наконец-то!».

Стоило барону подбодрить себя этой слабой надеждой, как он увидел, что навстречу ему, с белым платком в левой руке, бежит Малыш Флокко.

– Вы!.. – воскликнул марсовой.

– Вы меня искали?

– Да, господин барон.

– Вам нужно новое орудие?

– Боюсь, для этого слишком поздно.

– Но что же произошло, что случилось?

– Страшное несчастье…

– Объясните же, о чем вы…

– Англичане и маркиз Галифакс…

– Что же?

– К ним подошло подкрепление.

– Проклятье!

– Слова маркиза оказались не пустыми угрозами.

– Так, значит…

– Замок окружен англичанами. Проклятый мерзавец Дэвис впустил их внутрь, и в замок ворвался целый вооруженный до зубов отряд!..

– А что сэр Уильям?

– Он решил сдаться на милость брата при условии, что маркиз пощадит вас и вашу семью.

– Я не могу позволить этому благородному человеку пожертвовать собой. Мы умрем или спасемся вместе.

– Вот слова истинного французского дворянина!

– Вы ранены, Малыш Флокко?

– Всего лишь царапина, господин маркиз.

– Превосходно.

– Вы сказали, мы спасемся…

– Сказал, – отвечал барон.

– Значит, у вас есть план?

– Возможно.

– Какой же?

– Побег.

– Легко сказать…

– Мне трудно предлагать вам позорное бегство…

– Я вас прекрасно понимаю.

– Но мы должны спасти наших женщин.

– Конечно! Баронессу, Мэри Уэнтворт, мадемуазель Диану и бедняжку Лизетту… Что нужно делать?

– Бегите к сэру Уильяму и передайте своим, чтобы отступали в этом направлении, баррикадируя за собою все двери.

– Я мигом!

– Бегите! Я приведу сюда дам.

Марсовой скрылся, а барон направился в комнату, где его жена и дочь вместе со светловолосой Мэри Уэнтворт и Лизеттой ожидали исхода битвы.

Малыш Флокко говорил правду – к англичанам подошло подкрепление; еще чуть-чуть, и они бы водворились в замке.

Услышав от юного марсового приказ барона отступать, сэр Уильям, готовый было безоружным сдаться на милость своего кровожадного брата, кивнул и огляделся по сторонам.

За спиной его была дверь с широко раскрытыми створками; бок о бок с Корсаром сыновья барона, двое немцев и слуги-алгонкины, укрываясь за перевернутой мебелью, без передышки перезаряжали мушкеты и пистолеты и открывали огонь, стоило показаться кому-то из англичан.

Незаряженная пищаль молчала.

– Ваш отец отдал приказ отступать, – сказал баронет Анри де Клермону. – Он хозяин этого замка, и я не могу не повиноваться ему.

– Кажется, я знаю, что у него на уме… Положитесь на меня, сэр.

– Как пожелаете, барон.

Анри встал и поднял руки над головой.

– Не стреляйте, маркиз Галифакс! Мы сдаемся! – прокричал он.

– Наконец-то вы вняли доводам рассудка, – насмешливо отвечал маркиз. – Солдаты, опустите оружие… Эти ягнята в обличье волков показали свое подлинное лицо.

Сэр Уильям сжал зубы, едва не закричав от ярости, но тут же заметил, что на губах Анри играет лукавая улыбка.

– Пусть остальные отступают через раскрытую дверь, а мы притворимся, что сдаемся, – прошептал ему юноша. – Как только я прокричу «Вперед!», делайте как я, сэр.

– Я готов.

По приказу Анри защитники замка скрылись в темном коридоре.

Англичане принялись разбирать баррикаду, открыв в ней широкий проход.

– Схватить этих людей! – приказал маркиз Галифакс. – Да поберегите мебель! Теперь всё здесь – это наши военные трофеи, за исключением дам… Дэвис, немедленно отыщи Мэри Уэнтворт и приведи ее сюда.

Корсар, побледнев, сжал кулаки.

– Чтобы моя Мэри принадлежала этому мерзавцу?.. – проговорил он. – Я бы предпочел смерть такому исходу.

– У нас еще есть надежда на спасение, – тихо произнес Анри.

– Но успеем ли мы что-либо предпринять?

– Да. Как только англичане увидят, что здесь только мы, они решат, что мы у них в руках… Вперед!..

Старший сын барона де Клермона кинулся к распахнутой двери, за которой уже исчезли остальные. Маклеллан немедленно последовал за ним.

– Забаррикадируем дверь! – едва переступив порог, воскликнул Анри и мгновенно захлопнул створки. – Удерживайте дверцы, сэр Уильям, а я запру их на засов.

– Готово!

– У нас всего несколько минут, чтобы сбежать. Увы, замок в руках англичан, но мы еще можем спасти наших людей!..

– Во имя святого Патрика! – простонал Корсар. – Это я послужил причиной всех ваших несчастий.

– Что вы, сэр, это совсем не так! Нам было известно, что англичане ввели войска в Канаду, и мы со дня на день ждали, что солдаты Бергойна нанесут нам визит. Даже не вмешайся в дело ваш брат, судьба наша была предрешена. Вот почему мой отец приготовил…

– Приготовил что?

– Ничего, вскоре вы сами все увидите. А пока нужно немедленно найти отца.

Под яростные крики пытающихся выбить дверь англичан мужчины поспешили вперед.

Вскоре они увидели барона. С ним были баронесса, Диана, Мэри Уэнтворт, наши товарищи-корсары и вооруженные индейцы с факелами в руках.

Старый дворянин был мрачнее тучи.

– Ничего не говорите, – сурово произнес он. – Нужно торопиться. Следуйте за мной.

Проведя спутников на потайной склад оружия, он отпер незаметную дверцу и впустил их в открывшийся за ней темный проход.

Сам барон вошел последним и, заперев дверь на засов, оглянулся кругом. За дверью находился узкий подземный коридор, по которому Анри повел беглецов.

Друзья оказались в низкой комнатке, заставленной бесчисленным количеством бочек и ящиков.

Подойдя к одной из бочек в углу, барон достал из-под нее длинный и толстый, как палец, шнур, один конец которого исчезал в проделанной в бочонке дыре, и задумчиво поглядел на него.

Тяжело вздохнув, француз решительно тряхнул головой. В его глазах вспыхнул огонь. Протягивая за собою шнур, барон твердым шагом пошел назад к двери и исчез во мраке. Все стихло. До беглецов доносилось лишь эхо голосов водворившихся в замке англичан.