После неудачной атаки на форт Молтри последние суда королевской эскадры были вынуждены покинуть залив, и неделю спустя после великой победы американцев «Громовержец» с новенькой грот-мачтой и полным боеприпасов и провианта трюмом вышел из бухты. И не один – корвет шел во главе первой американской флотилии, состоявшей из кораблей «Колумб», «Альфредо», «Андреа Дориа», «Себастиан Кабото» и «Провидение».

Теперь под командой Корсара находилось более пятисот опытных моряков и сто шесть пушек.

Небольшой галиот принес флотилии новость, важную как для американцев, так и лично для сэра Уильяма, которого ни на миг не покидали мысли о Мэри Уэнтворт и маркизе Галифаксе. Капитан изящного корсарского судна предупредил их о приближении крупной английской эскадры под командованием лорда Данмора. Суда везли в Новый Свет несколько тысяч шотландских солдат, известных своей отвагой и выносливостью. Ураганы помешали эскадре пристать к берегам Виргинии, и теперь она шла сюда. Капитан доложил, что несколько застигнутых штормами судов лорда Хау тоже присоединились к эскадре Данмора.

В сердце баронета вспыхнула надежда: что, если среди них и фрегат маркиза Галифакса?

Почему бы и нет? Прозорливый Каменная Башка, как никогда, был уверен в том, что корсарам еще удастся отыскать среди атлантических просторов фрегат, похитивший у капитана светловолосую Мэри Уэнтворт.

– Гром и молния! – воскликнул бретонец, обращаясь к Малышу Флокко. – Нас ждет славное путешествие, да и американская эскадра немалого стоит! Скоро мы испытаем ее в бою!

«Громовержец» уже бороздил океанские волны, когда из открытого люка донесся яростный крик. По палубе разнеслись громкая брань и богохульства на ломаном английском языке:

– Вы хотеть нас убить? Негодяи!

– Мы есть солдаты!

– Какие вы солдаты? – орал разъяренный корабельный плотник. – Предатели! Что вы тут делаете, мерзавцы? Хотели взорвать корабль? На палубу, несчастные! Вот вам пара пинков вдогонку!

Услышав перебранку, Каменная Башка, Малыш Флокко, баронет и бостонский палач поспешили к судовому люку, откуда слышались крики, угрозы и проклятия. Там они застали такую картину: корабельный плотник с помощью нескольких матросов выталкивал из трюма на палубу четверых солдат в мундирах немецких наемников.

– Смерть предателям!

– Да у них полные карманы английских фунтов!

– Подлецы!

– Вздернуть их на рее!

Наконец четверо несчастных, осыпаемые щедрыми ударами, оказались на палубе корвета.

Каменная Башка и Малыш Флокко от души расхохотались. В первом из наемников они узнали весельчака-солдата, над которым они сыграли неплохую шутку во время осады Бостона.

– Эге, приятель Ульрих, неужто вы не узнаете своего щедрого папашу? – закричал Каменная Башка.

Услышав знакомый голос, немец кинулся к морякам в ноги и, воздев руки к небесам, завопил:

– Папаша! Они хотят меня вешать!

– Это в Бостоне я был твоим папашей. А здесь не видать тебе копченых сарделек и пива!

Властным жестом Каменная Башка приказал матросам оставить в покое четверых полумертвых от страха пленников. В этот момент на палубу вышли сэр Уильям и его верный старпом.

– Что такое? Бунт на борту? – спросил баронет, схватившись за рукояти тяжелых пистолетов, которые всегда носил за поясом.

Заметив четверых наемников, которых крепко держали моряки, он изумленно спросил:

– Каменная Башка! Что делают эти немцы на борту моего судна?

– Я и сам удивлен не меньше вашего, капитан. Среди этих румяных тевтонцев, набитых сардельками и пивом, есть и наш старый знакомец.

– Кто же?

– Папаша! – закричал вдруг немец, попытавшись вырваться из рук матросов.

– А! Солдатик, которого ты поил скорпионьей настойкой! – со смехом воскликнул Корсар.

– Он самый, капитан. Славно мы тогда повеселились! А как наш Кок расхваливал эти бутылки!

– Закупоренные еще его пьяницей-отцом пятнадцать лет назад! – добавил Малыш Флокко. – Хозяин таверны был тот еще плут.

– Не обижай Кока! Если бы не он, не видать бы тебе больше нашего корвета!

– Кончайте болтать! – нетерпеливо прервал их Корсар. – Что делают немцы на моем судне? Они здесь что-то затевали, не так ли, любезный Ульрих?

– Позвольте доложить, как все было, – выступив вперед, сказал плотник.

– Говори, да побыстрее!

– Чинил я перегородку на носу корвета, как вдруг они словно из-под земли выросли! Мне показалось, они возились с нашей Святой Барбарой.

– Во имя всех копченых сарделек! – воскликнул Каменная Башка. – Хотели нас подорвать!

– Помолчи, неугомонный болтун! – сказал Корсар. – Итак, любезный Ульрих, позвольте спросить, чтó вы и ваши спутники делали в трюме моего корвета?

– Говори, Пивное Брюхо! – вмешался бретонец, который не мог помолчать и пяти минут.

Побледневший как полотно бедняга-наемник взмахнул руками, будто призывая Небеса в свидетели, и, запинаясь, пролепетал:

– Я спрятаться, чтобы попасть домой. Хватит воевать.

– И ты решил спрятаться на моем корабле? – спросил Корсар.

– Труких я ночью не фитеть.

– Какой ночью?

– Фо время помпартирофки форта Молтри.

– Но как ты здесь оказался?

– Я плыть на «Пристоле».

– Это то судно, что мы разнесли своими снарядами?

– Ja, папаша.

– Вот ведь плут! – воскликнул Каменная Башка, потрясая кулаками. – Это мой-то капитан тебе папаша? Да кто ты такой? Наследник прусских принцев?

– А ты, папаша? – пробормотал бедолага.

– Меня-то называй как хочешь, любезный! Я не баронет…

– Успокойся, старик! – прикрикнул на него Корсар.

– Если я старик, то бросьте меня в море, – отвечал бретонец. – Гром и молния! Вот как благодарят верных моряков, которые столько раз рисковали шкурой ради своего капитана!

– Добрый старый пеликан, – мягко сказал сэр Уильям, – чем болтать, лучше бы сходил и проверил, не заложили ли эти господа взрывчатку в трюм.

– Тысяча…

– Толстобрюхих немцев! – продолжил за него Малыш Флокко, спускаясь в трюм вслед за боцманом и несколькими моряками с факелами в руках.

Корсары понимали, что в любой момент «Громовержец» может взлететь на воздух. Даже мистер Говард и тот побледнел и напряженно взглянул на сэра Уильяма, будто спрашивая, не настали ли для корвета последние минуты. Однако баронет, не теряя спокойствия, схватил немца за плечо и, усадив на лафет пушки, угрожающе сказал:

– Выкладывай все, что знаешь, Ульрих, или еще до восхода солнца будешь болтаться на рее. У нас на борту палач из Бостона… Кажется, ты узнал его.

– Ja, ja.

– Так говори же, если тебе дорога собственная шкура!

– Яа хотеть фернуться Германия. Яа уже сказать.

– Но «Громовержец» не идет в Европу.

– Фсе равно. Я хотеть пежать ис Америки.

– И ты утверждаешь, что проник на судно…

– Во время помпардирофки.

– С тремя товарищами?

– Ja, ja.

– И ты спрятался в трюме? Что ж, пой, птичка. Мне доложили, что твои карманы набиты золотом. Англичане не слишком щедро платят немецким наемникам. А ну-ка, выворачивай карманы! – приказал Корсар, достав из-за пояса один из пистолетов.

Испуганный наемник немедленно вывернул карманы, и золотые монеты английской чеканки дождем посыпались на палубу.

– Теперь вы! – распорядился Корсар.

Немного поколебавшись, побледневшие наемники тоже вывернули карманы, полные английского золота.

В этот самый момент Каменная Башка, Малыш Флокко да еще два десятка моряков вылезли из люка на палубу. Среди сыпавшихся богохульств баронету удалось различить лишь одно слово:

– Бомба!

– Всем молчать! – распорядился Корсар. – Взгляните на наших гостей – им не суждено увидеть восхода солнца… Каменная Башка, говори, в чем дело! Быстро!

– Бомба, мой капитан!

– Где?

– Из лафета Святой Барбары торчит шнур почти два метра длиной! Проклятье! Они хотели, чтобы мы взлетели на воздух!

– Они успели поджечь шнур?

– Еще нет.

– Хорошо же. Пусть расплатятся за свое предательство.

Он схватил Ульриха за запястье так сильно, что тот поморщился от боли, и подал знак мистеру Говарду. Матросы тут же бросились к остальным наемникам. Заковав в кандалы, их погнали к батарее бакборта.

– А сейчас, любезный Ульрих, – сказал Корсар, присев на один из бочонков на палубе, – советую рассказать все начистоту. Да смотри говори правду!

– Папаша! – пролепетал наемник.

– Какой я тебе папаша! Меня тебе не разжалобить. Кто передал вам бомбы и шнур?

Почесав за ухом, немец упрямо уставился на носки своих сапог.

– Тысяча колоколен! – проревел Каменная Башка. – Только не притворяйся, что оглох! Колись, негодяй! Я тебя угощал пивом и сардельками, деньжат тебе давал, а ты, значит, на тот свет решил меня отправить? Уж не знаю, в ад или в чистилище, но точно не на небеса!

– Папаша…

– Шакал тебе папаша! Пой, птенчик, пой! Расскажи капитану все, что знаешь.

Тяжело вздохнув, немец наконец ответил:

– Лорд Клинтон…

– Лорд Клинтон пожелал взорвать мой корвет? – спросил Корсар, стиснув зубы.

Немец кивнул.

– А не замешан ли в этот подлый план маркиз Галифакс?

– Я слышать, как лорд Клинтон говорил о маркизе.

– Подлый пес! – вскричал Корсар, вскочив на ноги. Его лицо было искажено гневом, глаза метали молнии. – Мало ему похитить мою невесту!.. Он еще и плетет подлые козни, надеясь меня погубить!

Вне себя от ярости, баронет мерил шагами палубу. Вдруг он остановился:

– Сколько они вам заплатили?

– Сто фунтов.

– И за такие гроши вы готовы были отправить на тот свет двести человек!

– Не челофек, папаша. Только корабль фзорфать. Я не позфолю умирать Каменная Голова.

– Да неужели! – воскликнул бретонец. – Ты подхватил бы меня под ручку и уплыл со мной на шлюпке, отправив в преисподнюю моих товарищей! Ах ты, проклятый пожиратель свечей!

– Увести его! – вскричал Корсар.

– Минуту, капитан, – сказал Каменная Башка. – Скажи-ка, любезный, а где твой братец Вольф, что провел меня в Оксфордскую башню? Уж не на фрегате ли маркиза?

– Ja, папаша, – отвечал наемник.

– Тысяча…

– Оставь свои колокольни, Каменная Башка! – сказал Малыш Флокко. – Не до них сейчас.

– Вы слышали, сэр Уильям? – спросил бретонец. – Его братец на фрегате. Я знаю этого молодца! Вот так дела!

Баронет не отвечал.

– Мистер Говард, отправьте вельбот и доложите американским капитанам о том, что произошло! – распорядился он, повернувшись к старпому. – Пусть проверят трюмы и батареи. Не удивлюсь, если достопочтенный лорд Клинтон отправил каких-нибудь немецких мерзавцев, чтобы поднять на воздух весь американский флот!

– Будет тотчас же исполнено, капитан, – сказал помощник. – Ветер слабый. Я использую каждую минуту, чтобы исполнить поручение, не заставив вас долго ждать.

На несколько мгновений Корсар замер на мостике, рассеянно глядя, как матросы спускают вельбот. Подавив тяжелый вздох, он спустился в каюту.

– Проклятье! – пробормотал бретонец, у которого было чуткое сердце. – Эта светловолосая мисс совсем с ума его свела.

– А что делать с Пивным Брюхом? – спросил Малыш Флокко.

– Дело нешуточное! Не видать мальчишке Германии!

– Что, если капитан прикажет и его повесить? Ты разве не помнишь, сколько раз несчастный чертенок рисковал жизнью в Бостоне?

– И правда, – отозвался Каменная Башка. Лицо его потемнело. – Может, для него еще не все потеряно! Но только для него! Ради остальных я и пальцем не пошевелю! Завтра все они будут болтаться на рее. Ах ты черт! Нужно спасти Ульриха! Да-да, нужно его спасти! Но как?

Внезапно он так сильно хлопнул себя по лбу, что Малыш Флокко подскочил от неожиданности. На секунду ему почудилось, что он услыхал пистолетный выстрел.

– Что такое, боцман? – испуганно спросил он. – Голову себе разбить хочешь?

– Идея!

– Неужто это удар выбил ее на поверхность? Не будь ты бретонцем, уже валялся бы без сознания!

– У меня превосходная мысль! Слушай: помнишь, как мы спасли баронета из лап англичан, когда они собрались его повесить?

– А как же! Только благодаря бостонскому палачу англичанам не удалось вздернуть нашего капитана!

– Позови-ка этого молодца сюда, да побыстрее!

– Я мигом! – отозвался марсовой.

Глубоко вздохнув, боцман поглядел на паруса и на вельбот с двенадцатью гребцами, устремившийся к медленно шедшим под слабым ветром американским кораблям. Старик достал свою знаменитую трубку, невредимую после стольких приключений, выпавших на долю ее владельца, хорошенько ее набил и, закурив, уселся на лафет своего любимого абордажного орудия.

– Кажется, мне удалось найти решение, – пробормотал он, выпустив густой клуб дыма. – Баронет будет в ярости, ну так что ж! Можно простить старому боцману кое-какие проделки.