Они сидели в немного переделанном номере «Посада Сан-Франциско»: агенты Секции «G», Бартоломью Гверро, перевязанный Хосе и верхушка некогда подпольной партии Лорка.

Дорн Хорстен читал маленькую лекцию:

— Правительство не может устоять перед осмеянием. Правительство не может существовать без сохранения чувства собственного достоинства. Любое правительство, ставшее посмешищем, перестает существовать. Нерон со всей своей властью, со всеми традициями обожествления Цезарей, стоящих за ним, погиб, когда позволил себе стать клоуном.

Гверро кивнул, соглашаясь:

— Как быстро пало правительство каудильо, ставшее посмешищем, когда маленькая девочка раскрыла истинный механизм игры и превратило в издевательство национальный спектакль.

Елена вошла в комнату, одетая уже не как восьмилетняя девочка, а в стиле фламенко и с накрашенными губами.

Хорстен взглянул на нее и строго спросил:

— Где ты была?

Она беззаботно ответила:

— А тебе какое дело, большой увалень? Но если уж ты хочешь знать, Ферд Зогбаум назначил мне свидание. Сначала я собираюсь напрочь отказать ему, а потом смягчусь. В конце концов, он единственный мужчина моего роста в радиусе сотни световых лет.

Она весело засмеялась и добавила:

— Я надеюсь, что он получит новые впечатления о маленькой Елене после того, как видел ее в критянском костюме.